— Зажарили его, что ли?
— Да. И съели. Город‑то покинутый давно, а вот облюбовали его любители человечины. Индейцы, что ли.
— Вот зачем ты мне это рассказываешь? — в голосе Насти слышалась обида. — Я и так в себя до сих пор не приду. Только мне про людоедов не хватало слушать.
— Извини. Просто со всей этой чертовщиной уже и не знаешь, что думать. Ты спала прошлой ночью?
— Нет. Выспалась же в дороге. Читала сидела.
— Так. Вяч тоже не спал, судя по его словам. Значит, получается – дрых только я. Из нас троих, конечно.
— И что?
— Что тебе приснилось?
Настя невзначай коснулась груди.
— Я даже не помню, когда уснула. Вроде только держала в руке стакан с водой, а через секунду стук в дверь. Думала, может, доктор чего забыл. Открыла… – она замолчала.
В отдалении слышался стрекот кузнечиков, где‑то в ночи несколько раз ухнула сова. Андрей поежился. Влажный холод хоть и разгружал голову, но под одежду пробирался угрем, что совсем ни к чему.
— Их было двое, — продолжила Настя. — Мужчина и женщина. Страшные. Женщина в одной короткой юбке и топике. Мужчина в джинсах. Изорванных в лохмотья. Одежда грязная, в каких‑то пятнах. Но не в одежде дело. Они… я не знаю, откуда в моей голове такие образы. Все тела в порезах и шрамах. На них живого места не было. А уж лица…
— Срезанные губы? — спросил Андрей.
— Да! — воскликнула Настя и резко повернулась к спутнику. — Откуда ты?.. Ты тоже их видел?
— Я кого‑то видел, — кинул Андрей.
— Они затолкали меня обратно в комнату. От них страшно пахло. Не сильно, не противно, хотя и это тоже. Пахло страхом. Они что‑то говорили, смеялись. Женщина бросила меня на кровать, залезла сверху… Даже сейчас по коже мурашки от ее прикосновения. Холодная и липкая кожа. Ее руки касались меня, забирались под одежду. Раздвоенный язык сновал между зубами, брызгал слюной. Я только теперь понимаю – они не должны говорить с таким уродством. Либо их слова нельзя было бы разобрать.
— Не думал об этом, — признался Андрей. — Но ты, пожалуй, права.
— Как можно было сделать с собой такое?!
— Насть, давай не будем принимать увиденное за чистую монету. Это сон. Реальный, страшный, отталкивающий, но всего лишь сон. Пусть очень странный, способный нанести физические повреждения наяву.
— Я все понимаю. Вернее, пытаюсь понять. Если бы они еще не были такими живыми, — девушка немного помолчала и, вздохнув, точно набралась сил, продолжила рассказ. — А потом этот… ее друг скинул с себя штаны и навис надо мной. Хотел, чтобы я сосала его хозяйство… – в словах словно плеснули концентрированной желчью.
— Если тебе сложно, не рассказывай, — Андрей коснулся ее плеча.
— Мне надо выговориться, — глухо отозвалась Настя. — С него стекало что‑то тягучее и желтоватое. Я пыталась увернуться, сопротивлялась, а они только смеялись. А потом женщина разорвала на мне футболку. Я даже не помню, когда в ее руках появился тот крюк… старый и ржавый. Она водила им перед моим лицом, угрожала, если я не сделаю то, о чем они просят. Просят, — девушка горько усмехнулась. — Почему я не проснулась, Андрей? Мне было очень больно, когда она начала протыкать меня этим крюком.
Андрей обнял девушку за плечи.
— Этого я не знаю. Думаю, понятно, что это необычные кошмары. И даже не из‑за того, что выглядят они, будто все происходит в реальности. Мы видели похожие сны – и это беспокоит меня больше всего.
Он быстро рассказал ей о своих кошмарах.
— Для полной уверенности остается только Вяча расспросить, — сказала Настя.
— Согласен.
— Надеюсь, с ним ничего не случится.
— Не думаю. Не уверен, но мне кажется, что эти сны ничем серьезным для нас обернуться не могут. По крайней мере, пока.
— Мне бы твою уверенность. Если б ты меня не разбудил, даже думать не хочу, что бы они со мной сделали.
— И нечего думать. Но спать я бы поостерегся ложиться. Стыдно признаться, но во втором кошмаре, когда уже понимал, что сплю, все равно чуть было не наложил в штаны от страха.
— Что, если это гипноз? — Настя замедлила шаг.
— А смысл? Вроде никаких особенных секретов не знаем. Денег на выкуп тоже нет.
— Не знаю. Но гипноз, по крайней мере, мог бы объяснить похожие сны у разных людей.
— Наверное, — согласился Андрей. — Все равно надо говорить с тем пьянчужкой. Кстати, что там случилось, когда я выключился?
— Вяч озверел вконец, бросился на мужика. Тот – возьми и поднеси к себе зажигалку. Тут же в факел превратился – и к Вячу обниматься. Вяч – вроде отбиваться, а не очень‑то получилось. Руку сильно обжег, немного опалил лицо. Если бы не помощь местных, что за столами сидели, не знаю, как бы все обернулось.
— Съездили в командировку, — поморщился Андрей. Голову пронзила игла боли. В висок будто выстрелили. — Надеюсь, ничего серьезного.
Спазм прошел, оставив по себе ощущение легкого покалывания в области затылка.
— Не знаю. Матерился он громко. Правда, в больницу до последнего отказывался ехать.
— Верю.
— А что с этим… Константином Ивановичем?
— Повалили на пол, тушили чем попало. Кто одежду набросил, скатерти со столов. Если честно, я не очень помню. Шум, дым. Огонь перекинулся на наш столик, здорово опалил кусок стены.
— Странно, я даже запаха гари не почувствовал, когда в зал спускался.
— Наверное, убрали все, — безучастно сказала Настя. — Он и после того, как его потушили, все рвался, угрожал. Хорошо, быстро полиция приехала с врачами. Что‑то вкололи, он и затих.
— Надеюсь – проснуться сможет, — задумчиво проговорил Андрей.
— Не оставил надежды добиться от него истории?
— Не оставил. Но на его историю мне плевать. Хочу узнать, что ему снится?
— Надо бы Вяча забрать из больницы. Как считаешь? — девушка глубоко вздохнула.
— Было бы неплохо. Но отдадут ли его?
— Под нашу ответственность. Расписку напишем.
— Дело говоришь. Ни к чему его оставлять там.
— А если попытаться уехать на попутке? — вдруг оживилась Настя. — Местные‑то должны выезжать из города. Не знаю насчет автобусов, но хотя бы машины от магазинов или того же завода.
— Должны… – протянул Андрей. — Только за все время, что мы идем, я ни одной машины не видел, выезжающей из города. Их и так немного. А те, что есть, крутятся в его пределах.
— Специально смотрел?
— Да нет, вроде как отложилось.
— Значит, кого‑то пропустил, — уверенно заявила Настя. — Не могут они жить натуральным хозяйством.
Они почти добрались до пятиэтажных домов. Во многих окнах свет еще горел. А вот фонарей здесь почти нет. Впрочем, оно и понятно, к домам вела узкая тропа, судя по всему, протоптанная самим жителями. Наверняка есть и нормальная дорога, «официальная», только ее надо искать.
Голову снова прострелило. Болезненный укол родился в основании черепа и мгновенно распространился выше и в стороны, опутав сознание выжигающей паутиной.
Андрей зажмурился, обхватил голову руками.
— Что с тобой? — с беспокойством воскликнула Настя.
— Сейчас все пройдет, — процедил он сквозь зубы. Действительно, приступ минул уже через несколько секунд.
— С утра – в больницу, — сказала девушка уверенно.
Андрей с долей сожаления признал правоту в словах полицейского, проводившего его опрос: за руль с такой травмой лучше не садиться. Случись приступ за рулем, на трассе, — и все, конец путешествию.
Ночь постепенно наполнялась густыми облаками тумана. Он наползал со стороны дороги, которая впустила троицу в город, но так и не позволила вырваться из него.
— Что‑то я замерзла, — сказала Настя. — Пойдем обратно?
— Пойдем, — Андрей еще раз всмотрелся в светлые окна пятиэтажек. На фоне темного неба они выглядели провалами в иное измерение.
— Как думаешь, мы выберемся? — неожиданно тихо спросила спутница.
— Отсюда, из города? — не понял Андрей.
— Да.
— Конечно! А разве есть сомнения? — он попытался придать голосу уверенности и бодрости.
— Не знаю. Я бы так не беспокоилась, будь одна. Но от меня зависит и еще одна жизнь. Маленькая и слабая. Он без меня не сможет. Я должна вернуться. Понимаешь?
— Спокойно. Мы же не паникуем, да и отчаиваться рано. Разберемся, в чем чертовщина, — и рванем в Самару.
— Лучше бы уже сразу домой, — вздохнула Настя. — Какая после всего случившегося работа?
Андрей невольно коснулся головы. Да уж, соображает он сейчас явно туго.
За спиной, в тумане, послышался тонкий смех.
Андрей похолодел. Его пальцы сомкнулись на предплечье Насти.
— Ты слышала?!
— Нет. А что?
Сердце припустилось ускоряющимся метрономом, с каждым ударом все сильнее врезаясь в грудную клетку.
Он не спит! Не может спать!
Смех повторился. На этот раз его источник немного сместился в сторону.
— Смеется кто‑то? — спросила Настя. Она явно не понимала настороженности спутника.
— Смеется… – сглотнув, проговорил тот, всматриваясь в темноту. — Во сне ничего подобного не слышала?
— Нет, — голос Насти напрягся. — Ты думаешь…
— Нет. Не знаю.
Размытая тень всколыхнула облако тумана, скрылась в мутной черноте.
— Мы же не спим? — спросил вслух.
— Нет. Вроде, — девушка ущипнула себя за руку, зашипела от боли.
— Это не способ, — проговорил Андрей.
Смех раскололся двумя источниками, тут же разбежавшимися в разные стороны.
Холод отступил. Андрей чувствовал, как пылает лицо, как взмокла спина.
— Это же просто дети, — предположила Настя, но уверенности в голосе нет.
— Ага, дети.
Он отчаянно боролся с желанием броситься бежать. Пока не появилась еще какая‑нибудь тварь, пока мир не пустился в сумасшедший пляс, фонтанируя кровью и испуская зловонное дыхание.
— Что ты пугаешь меня? — Настя с облегчением выдохнула. — Не надоело? Дети же топают. Вон, смотри…
Андрей проследил направление, в котором указывала девушка. Что‑то мелькнуло в тумане. Но что именно – не разглядеть. Фигурка однозначно невысокая.
Череп будто взорвался. На несколько секунд перед глазами повисла непроницаемая чернильная завеса. Издалека донесся голос Насти. Она кричала, тормошила, пыталась помочь. Пришел в себя Андрей сидящим на земле. Руки дрожали, по лицу градом катился холодный пот.
Что происходит?!
- … а ты говорил…
Смех раздался совсем рядом, но сил на попытку бежать – уже нет. Да и бояться тоже.
— Что с ним? — голос явно детский, напуганный.
— Дяде плохо, — спокойно отвечала Настя. — Вы почему гуляете так поздно без родителей?
— А что? — в тонком голосе слышалось недоумение.
— Опасно же. Темно. Мало ли что может случиться.
Вместо ответа раздались негромкие смешки.
— Он пьяный? — спросил другой голос, но тоже детский.
— Нет. Он просто устал.
Андрей внутренне ухмыльнулся. Просто устал. Ну да. Даже ребенку понятно, что взрослые дяди просто так не валятся с ног посреди улицы.
Он несколько раз глубоко вздохнул. Прохладный воздух быстро смыл с глаз тяжелое марево. Настя сидела перед ним на корточках в окружении трех ребятишек. Двух мальчиков и девочки. Самые обычные дети, в меру поцарапанные, в меру взъерошенные.
— Привет, — с трудом улыбнулся Андрей.
Вот она – мания преследования. Добралась‑таки до него. Отлично! Что дальше?
Глава 5. Дверь.
Ночь казалась бесконечной. Общая усталость, нисколько не прошедшая за время недавнего беспокойного сна, давила на виски. В тяжелой голове с трудом ворочались мысли. Такие же сонные, как и сам Андрей. Сидящая напротив него Настя выглядела не лучше. Они расположились за одним из столиков мотеля и отчаянно пытались не уснуть. Кофе помогал слабо, регулярные выходы на свежий воздух тоже не спасали. Разговор клеился с трудом. Его нить то и дело ускользала. Да и говорить особенно не хотелось. Любая тема так или иначе возвращалась к Водино.
Голову периодически покалывало. Столь сильных приступов, как недавно на улице, не случалось, но ощущение чего‑то инородного в черепе не отпускало. Чувство неприятное и раздражающее. Не знаешь, чего ожидать в следующую минуту.
Настя подперла голову руками. Возвратившись с прогулки к пятиэтажкам, она распустила волосы, и теперь они густыми волнами обрамляли ее лицо. Лицо девчонки, но очень уставшей. Она больше не шутила, из глаз исчезла живая искра, уступив место напряжению. Пожалуй, ей из их троицы действительно труднее всех. Она изменилась резко. Стала другой, незнакомой. Андрей заметил это почти сразу. Тонкая грань, за которой исчезла прежняя Настя, пролегла там, в темноте ночного города. Встреча с детьми не подкосила ее, но заставила закрыться.
— От вас можно позвонить? — Андрей прошел к барной стойке. Новая девушка приветливо улыбнулась. Рыжая, в частых крупных веснушках, она и сама вызывала невольную улыбку, будто излучала тепло и позитив.
— Конечно, — ярко–зеленые глаза сверкнули в неверном свете. Она протянула черную трубку радиотелефона.
Андрей кивнул, приложил трубку к уху – тишина.
— Не работает, — сказал он.
Девушка нахмурилась, взяла аппарат.
— И правда. Извините. У нас такое бывает. Телефонные линии старые, никак не заменят. Но вы не переживайте, к утру точно наладят.
— А сотовый не одолжите? — почесал затылок Андрей. — Я со своей симки позвоню. Очень надо.
— Нам не разрешают приносить на работу сотовые телефоны, — сконфузилась девушка.
— Понятно. А вы давно здесь работаете?
— Нет, что вы. С начала лета – пока каникулы. Еще две недели – и в Самару. Учусь там, в медицинском.
— А тут вроде как отдыхаешь? — заставил себя улыбнуться Андрей.
— Ага. Вроде как. Родители у меня здесь живут, — она ответила белозубой улыбкой. — А вы к нам по делам?
— Нет, проездом. Никак уехать не можем. Что‑то не пускает…
— Что вы, у нас замечательный город, — ее глаза, и без того большие, еще расширились. — Некоторые приезжие даже остаются. Если бы ни учеба, никуда бы не уехала, — она вздохнула. — Но надо, ничего не поделать.
Андрей внутренне поморщился. Провокация не удалась.
— Что же у вас хорошего?
— Люди! — с нажимом произнесла она. — Вы же из Москвы, да?
— Из Подмосковья.
— Ну, неважно. Все равно все бегают, суетятся. Даже в Самаре шумно. От одного шума устаешь. А здесь – тишина. Люди хорошие, отзывчивые. Погостите – сами увидите.
— Торопимся мы.
— Понимаю…
— А где у вас автобусная остановка? И как часто ходят автобусы до Самары?
— Ой, не знаю даже, — отмахнулась она. — Меня на машине отвозят. Уже сто лет на автобусе не ездила. Но остановка есть. Это точно, — уверенный кивок.
— Будем искать. А такси?
— Такси тоже есть. Вам дать номер телефона?
— Давай, — в руку Андрея перекочевал небольшой листок, вырванный из записной книжки, с семизначным номером. — Спасибо. Так и набирать?
— Угу.
Он отошел от стойки, набрал на мобильном номер. В трубке потекли длинные гудки.
— Занято, что ли? — обернулся к девушке.
— Пробуйте еще.
— Слушай, — Андрей огляделся, принюхался. — А ведь вечером тут был небольшой пожар, да?
— Вроде да. Я вышла в смену уже после.
— А когда успели все убрать?
— Обижаете. Мы же не хотим, чтобы нашим гостям было неуютно.
— Да уж, оперативно. Ни следа не осталось.
— Я же говорю – у нас отличный город, отличные люди, — в ее голосе звучала неприкрытая гордость.
Голову кольнуло – и Андрей задержал дыхание, ожидая очередного приступа. Картинка перед глазами дрогнула, размазалась.
— С вами все нормально? — услышал обеспокоенный голос.
— Да–да, — он сжал зубы, глубоко задышал. Приступ прошел. Андрей протер слезящиеся глаза, но зрение по–прежнему не желало возвращаться в норму. Вместо барной стойки и бронзоволосой девушки за ней он видел пустоту. Черное пятно шевелящегося ничто. Андрей моргнул – видение исчезло.
— Может, врача вызвать?
На него пристально смотрели зеленые глаза.