Не бойся, милый, — сказал я. — Хочешь, чтобы я тебя подержал.
Он посмотрел на воду, будто пытаясь сделать выбор.
Джексон нырнул под воду, плывя к дальнему концу.
Вода очень тёплая, — сказал я Тони.
Он засунул в воду палец ноги, чтобы проверить.
Давай, — прожестикулировал я. — Это приятно. Тебе понравится.
Он сел на край бассейна, позволив своим ногам погрузиться в тёплую воду.
Ты идёшь? — спросил я.
Он покачал головой.
Я немного поплаваю. Ты будешь в порядке?
Он пожал плечами.
Не желая давить на него, я поплыл, всё время приглядывая за ним. Он качал ногами, взбалтывая воду. На его лице была слабая улыбка, и он казался довольным.
Джексон попытался заманить его в воду.
Это весело, — сказал Джексон. — Хочешь попробовать?
Тони посмотрел на меня, и этот жест напомнил мне о том, как мой сын Ной всегда проверял меня, всегда нуждаясь в подтверждении, нуждаясь в знании, что всё нормально.
Идём, — позвал я. — Хочешь держать меня за руку?
Я протянул руку.
Он потянулся и взялся за неё. С таким видом, будто сжимал зубы, он позволил своему телу соскользнуть с края бассейна в воду, которая доходила ему до талии. Он поднял взгляд на меня. Что-то в его глазах сказало мне, что он напуган, но всё же намерен меня осчастливить.
Я опустился на корточки в воде, чтобы быть с ним на одном уровне, ободряюще ему улыбаясь. Он продолжал цепляться за мою руку. Очень медленно, я протянул другую руку, жестом прося его лечь мне на руки, чтобы я покатал его по воде. Он подвинулся ближе, откинулся на мои руки. Я аккуратно кружил его в воде.
Он улыбнулся.
Я кивнул в ту сторону, где вода была глубже, будто чтобы спросить: “Хочешь пойти дальше?”
Он кивнул.
Я позволил ему дрейфовать, пока нёс вперёд в более глубокую часть бассейна, время от времени останавливаясь, чтобы развернуться кругом. Он улыбался, пока вода омывала его тело.
Через несколько минут я подошёл к стенке бассейна и потянулся одной рукой, чтобы ухватиться за край, показывая Тони, как держаться, чтобы оставаться на плаву. Я кивнул ему. “Попробуй”, — говорил я. Он схватился за край бассейна, и я медленно отпустил его. Он держался, дёргая ногами, но затем расслабился, когда понял, что не утонет.
Я держался за край бассейна рядом с ним, улыбаясь. Я наклонил голову в сторону мелководья, говоря ему следовать за мной. Держась за край бассейна, я поплыл обратно к мелкой воде, подтаскивая себя. Он последовал моему примеру, казалось, думая, что это отличная забава.
Вернувшись на мелководье, он чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы поплавать, разгребая руками поверхность воды. Он выглядел так, будто никогда не испытывал простой радости плавания. В этот момент его неуверенные улыбки переросли в полноценное счастье. Но когда Джексон подхватил его, намереваясь с ним поиграть, он вдруг гортанно заголосил, с внезапной паникой дёргая ногами и ударяя Джексона по рукам своими маленькими ладошками.
— Эй, эй, эй, — мягко произнёс Джексон, отпуская его.
Пока он в панике продолжал дёргаться, его голова опустилась под воду. Джексон почти сразу же вытащил его, но он был напуган и расплакался, в это же время давясь и выплёвывая воду. Его “голос”, редко используемый, звучал как многое, но точно не детский плач.
— Эй, — произнёс я, махая рукой, чтобы привлечь его внимание. — Эй!
Я жестом попросил его позволить мне взять его на руки, но он казался парализованным. Он обнимал руками свою грудь, крича, уже в полном ужасе. В отличие от обычной реакции борьбы или бегства, он просто стоял на месте, будто не был в силах изменить свою судьбу.
Я присел на корточки и очень медленно протянул руки, кивая ему, будто чтобы сказать: “Теперь я о тебе позабочусь”.
Он не возражал, когда я подхватил его на руки и отнёс к краю бассейна, где посадил его.
— Ууухххх, — странным голосом простонал он. Выражение его лица выглядело совершенно разбитым. Он обнимал себя так сильно, что у него побелели костяшки на пальцах. — Уууухххххх.
— Мне жаль, — сказал Джексон, подходя, чтобы встать рядом со мной.
— Уууухххххххх. Ааааахххххх.
— Всё нормально, — произнёс я.
Я снова протянул руки, чтобы Тони их видел. Я приближал их очень медленно, показывая, что намерен взять его в свои руки.
Он не препятствовал мне.
Я притянул его к себе.
— Ааааахххх. Хах! Ууууууххх.
— Хорошо, малыш, — прошептал я ему на ухо. — Всё хорошо. Всё будет в порядке.
Он крепко сжал руки вместе, прижимая их к своей груди.
— Всё будет в порядке, милый, — сказал я, поглаживая его по спине. — Всё будет просто отлично.
У него был эмоциональный срыв, но он не делал движений, чтобы сбежать, спрятаться, бороться в ответ. Он был пойман в какую—то хватку и стоически её терпел.
Джексон посмотрел на меня, нахмурившись.
— Всё будет в порядке, — сказал я.
— У него много проблем, Вилли.
— Я знаю, но он тот, кого мы ждали. Я это знаю.
— Ты говоришь так обо всех них.
— Но в этот раз я это знаю.
— Что ж, мне жаль, что я напугал его. Он мне ещё не доверяет.
— Дай ему немного времени.
Я гладил Тони по спине, шепча “Тише” и “Успокойся” ему на ухо, пытаясь передать языком своего тела, что всё хорошо, что он в безопасности, что ему нечего бояться, что ничто и никто не причинит ему боль, что плакать нормально, что я будут терпеливым. Он ответил тем, что положил голову на изгиб моего плеча и прильнул. Я подхватил его, чтобы притянуть ближе и обнять.
— А теперь тише, милый, — ворковал я ему на ухо. — Тише, тише, тише.
Конечно, я знал, что он меня не слышит, и мне было жаль. Все ужасы и испытания, через которые он прошёл, он выдерживал в полной тишине, без успокаивающегося голоса или слова.
Я мягко раскачивал его взад-вперёд и продолжал говорить. В конце концов, он приложил ладонь к моему горлу, будто чтобы чувствовать вибрации от моих слов. Спустя некоторое время он обвил меня руками и перестал сопротивляться. Я притянул его ближе, поддерживая рукой его голову, перенося свой вес с одной ноги на другую, чтобы он испытал укачивающее движение, которое успокоило бы его.
Я вышел из воды и понёс его наверх.
Джексон шёл следом, с виноватым и расстроенным видом.
Я устроил Тони на кровати, присел на корточки и посмотрел на него долгим взглядом.
Д—ж—е—к тебя напугал? — прожестикулировал я.
Он посмотрел на Джека недовольным взглядом.
Д—ж—е—к—у жаль, — сказал я.
Джексон кивнул, отвечая выражением “Прости” на лице.
Тони на мгновение посмотрел на него и опустил глаза.
Хочешь, чтобы я ударил его за тебя? — спросил я.
Он взглянул на Джексона.
Я притворился, что шлёпнул Джексона по руке. Джексон притворился, что ему ужасно, ужасно больно.
Тони едва заметно улыбнулся.
Он плохой мальчик, — прожестикулировал я.
Тони кивнул.
Но ему жаль. Он не хотел тебя напугать. Мы не хотим, чтобы ты был несчастен. Хорошо? Мы хотим быть твоими друзьями.
Друзьями… мне?
Да.
Он снова посмотрел на Джексона и опустил глаза.
Ты в порядке? — спросил я.
Страшно.
Не бойся, милый. Мы рядом. Мы поможем тебе. Всё будет хорошо.
Он сжал губы.
Давай тебя переоденем, — сказал я.
Глава 8
Такая вечеринка
“Маленькое мероприятие” миссис Ледбеттер состояло примерно из двадцати гостей. Большинство были друзьями семьи, со многими из которых я познакомился в течение трёх недель, которые провёл здесь, когда мы с Джеком справляли свадьбу в саду за домом.
— Вот и она, — сказала миссис Ледбеттер, беря меня за руку и таща через маленькую толпу, пока Джексон и Тони плелись следом. Официанты носили подносы с закусками и шампанским и другой едой “на зубок”. Будто чтобы отметить приезд деревенщин из Миссисипи, на заднем плане играл диск Пэтси Клайн. Пэтси находилась в разгаре своих объяснений о том, как вышла гулять после полуночи.
Миссис Ледбеттер воскликнула:
— Гленда, дорогая! Так рада, что ты смогла прийти. Это Вилли Кантрелл. Конечно же, ты его знаешь! Он мой зять. Вилли, это Гленда Хатчинс из «Бостон Геральд». Она посещает светские мероприятия — и если это происходит в моём доме, я бы хотела думать, что это мероприятие. Я ошибаюсь?
— Вы никогда не ошибаетесь, миссис Ледбеттер, — заверила её Гленда, целомудренно целуя лицо старой женщины, прежде чем повернуться ко мне.
— Вилли Кантрелл, — произнесла она, протягивая руку. — “Спасибо и прощай” — это действительно последние слова Ноя?
— Ну, да, — ответил я.
— Поэтому вы использовали их для названия книги. Это было так душераздирающе. Джексон действительно сказал вам позволить Ною умереть?
— Прошу прощения?
— Ну, он держался ради вас, потому что знал, что вы не были готовы его отпустить, но ему было больно, и всё же он продолжал держаться ради вас…
— Я бы предпочел не говорить об этом сейчас, — сказал я.
— Это было так трагично! Бедный маленький мальчик. Он, должно быть, так сильно вас любил! И эти сцены в больнице, там, в конце… но затем, конечно же, все эти сцены в квартире с ним в этой маленькой больничной кровати… Не думаю, что я когда-нибудь читала что-то похожее на эту книгу, если честно, а я прочла много книг, могу вам сказать. Что за необычайный маленький мальчик.
Я опустил глаза, взглянул на Тони, который, казалось, нервничал, когда вокруг было так много людей. Я взял его за руку, и он казался благодарным. Он подкрался ближе ко мне.
— А кто этот маленький мужчина? — спросила Гленда живым, меня-не-переубедишь голосом.
— Мы думаем взять его на попечительство, — сказал Джексон. — Может быть, и усыновим.
— А вы? — спросила она, бросая взгляд на Джексона, будто глядя на интересное насекомое.
— Это мой сын, Джексон, — заметила миссис Ледбеттер слегка оскорблённым тоном.
— Ну конечно! — произнесла Гленда.
Она тут же повернулась обратно ко мне.
— Итак, расскажите мне, Вилли — могу я называть вас Вилли?
— Это вы и делаете, — отметил я.
— Я хочу сказать, вы с юга. Не уверена, есть ли у вас… вы знаете, что я имею в виду.
— Можете звать меня мистер Кантрелл, — позволил я.
— Мистер Кантрелл, — сказала она, кивая, будто соглашаясь, что это оптимальная форма обращения. — Это правда, что вы подбираете подходящий сценарий для “Крэкового малыша”? Конечно же, получился бы замечательный фильм.
— Да, Вилли, расскажи нам о фильме, — сказала миссис Ледбеттер, затягиваясь электронной сигаретой и улыбаясь мне. Она не собиралась позволять мне упустить возможность похвастаться — или погреться в лучах славы.
— Ко мне подходили, да, — признался я. — Хотя нет ничего определённого. Это была просто идея.
— Я слышала, что Джеймс Кэмерон хочет его режиссировать, — сказала миссис Ледбеттер. — А почему бы и нет? Вся эта история как Титаник в миниатюре.
— Мам! — воскликнул Джексон.
— Ну, рано или поздно это должно было стать катастрофой, со всем этим маленьким метамфетаминовым малышом, папочкой-гомосексуалом, матерью в тюрьме, одурманенным наркотиками бойфрендом — это будешь ты, дорогой. Трагедия. Комедия. Всё одновременно. Зрители любят такие вещи. Это как наблюдать за тем, как поезд сходит с рельсов.
— Спасибо, — ответил я.
— Ох, Вилли, не скромничай. Уже все знают эту историю. И твоя семья — Господи! У них мог бы быть свой собственный сериал, с их-то поведением. “Все в семье. Часть вторая”*. И если бы перед твоим дедом поставили камеру, он был бы суперзвездой.
*Все в семье — американский комедийный телесериал.
— Думаю, мы забегаем вперёд, — сказал я. — Мой редактор сказал, что сценарием интересовались, но ничего не решили, и я думаю, что штука с Джеймсом Кэмероном просто слух. Он определённо никогда…
— Ох, Вилли! Не будь таким скромным, — велела миссис Ледбеттер. — Ты не обязан рассказывать нам все подробности, но мы знаем, что ты что-то задумал. И я совсем не против иметь знаменитого зятя. Интересно, кого они найдут на роль меня в фильме. Я всегда считала, что Софи Лорен подошла бы замечательно, если бы только могла нормально говорить и не звучать так, будто жуёт сушёный помидор. И я не уверена, что у нее все в порядке с грудью…
— Мама! — пробормотал Джексон.
— …но я уверена, врачи смогли бы подтянуть эти штуки. Давайте начистоту. Её грудь просто не такая, к какой все привыкли, и уже висит до самой талии. Она действительно себя запустила. И эти губы! Я уверена, должна быть возможна операция или что-нибудь. Только бы они не выбрали Анджелу Лэнсбери. Честное слово! Я не хочу, чтобы люди думали, что у меня пять подбородков. И они действительно должны нанять Роберта Редфорда на роль моего мужа. Вы видели его последний фильм? Мужчина. Лодка. Открытый океан. Два часа ничего, кроме Роберта Редфорда, мужчины, его лодки, океана. Ох, это было ужасно! Он может лучше! Думаю, он мог бы идеально сыграть Стивена, производит солидное впечатление…
— Я могу сделать фотографию, мистер Кантрелл? — спросила Гленда, волшебным образом доставая Айфон и поднимая его вверх.
— Нет, — сказал я.
— Ох, Вилли! — воскликнула миссис Ледбеттер. — Не будь таким, дорогой.
— Нет, — ответил я, — у нас посещение с ребёнком, которого мы хотим взять на попечительство. Нам нельзя публиковать его фотографии.
— Что ж, оставь сироту, дорогой, — велела миссис Ледбеттер. — Джексон, возьми своего дружка за руку.
— Мама, не называй его так!
— Я действительно не хотел бы, чтобы меня фотографировали, — сказал я, когда Джексон взял Тони за руку и передвинул его на одну сторону.
Тони недовольно заворчал.
— Ерунда! — воскликнула миссис Ледбеттер. — Ты написал книгу о своей жизни и опубликовал её, чтобы увидел весь мир. Ты, должно быть, хотел внимания — и теперь ты его получаешь. Так что наслаждайся, Вайлис! Живём только раз.
— Должно быть, для некоторых людей это облегчение, — сказал я, морщась, когда миссис Ледбеттер подкралась ко мне и улыбнулась на камеру.
Гленда сделала снимок на свой Айфон, а я чувствовал себя совершенно нелепо.
— Над чем вы сейчас работаете? — спросила Гленда, убирая телефон в маленькую сумочку и с жадностью глядя на меня.
Я нахмурился.
Я огляделся в поисках Тони, на лице которого была своего рода заинтересованная гримаса.
Ты в порядке? — прожестикулировал я.
— Что это за запах? — спросила миссис Ледбеттер, разворачиваясь кругом, втягивая носом воздух, как гончая собака.
Это был запах чьих-то газов.
Было тяжело это упустить, но привлекать к этому внимание казалось довольно недобрым, даже по стандартам миссис Ледбеттер — или по их отсутствию. Я бросил взгляд на Джексона, чтобы посмотреть, он ли виновник. Он слегка наклонил голову в сторону Тони и нахмурился.
Тони нервно выкручивал руки.
“О нет”, — подумал я.
На лице Тони было болезненное, огорченное выражение.
Что такое? — спросил я.
Он расплакался и поспешил прочь через море тел, поглощаших напитки и закуски.
Я последовал за ним. Я и забыл, какими быстрыми могли быть дети.
Тони бежал сломя голову по красивому ковру, задев официанта с подносом, полным бокалов шампанского. Официант опасно наклонился вправо, стараясь убраться с пути Тони. Дюжина дорогих бокалов качались и шатались.
— Тони! — воскликнул я, забывая, что он глухой, и чувствуя необходимость что-то сказать.
Раздался хор охов, когда бокалы полетели и рухнули на пол.
Тони побежал к большой лестнице, взбираясь по этим ступенькам так, будто у него на хвосте сидел дьявол.
Я мчался за ним на виду у всех гостей, зная, что на меня, должно быть, смотрят как на какого-то дикого южного мужлана.
— Тони!
На нас смотрели.
Я слышал где-то позади себя Джексона, зовущего меня по имени.
— Тони! — крикнул я, испытывая стыд, пока тяжело взбирался по мраморным ступенькам вслед за ним.