-Минька, ты запомнил номер комнаты?
-Нет, а ты?
-Что ты к контуженому привязался? Я и номера то, не помню, как называются!
-Вот врать! – у Миньки даже пузыри от гнева изо рта поползли.
Я скромно промолчал, пытаясь покрепче запомнить карту. Закрыв глаза, я на память шептал номера частей, указанных на карте, расстояния между населёнными пунктами, высоты…
- Ты чего? – немного испуганно спросил Мишка.
- А?! – спросил я, открыв глаз, - Чего тебе, не мешай! – я продолжал мысленно сканировать карту, слева направо, сверху вниз. Убедившись, что всё улеглось в памяти, я открыл глаза и встретился с вопросительным взглядом Мишки.
- Так мы где? – спросил я. Мишка испугался
- Я спрашиваю, мы у Вольфа, или опять ошиблись номером? – Мишка кивнул:
- Да, вот видишь, шкаф пустой.
- Будем ложиться спать? Мы же ничего не делали, и совесть у нас чиста.
- Здесь только две кровати. А если Вольф придёт?
- Не поместимся на одной, что ли? Да и теплее будет. Не в таких условиях спали.
Мы разделись, легли, прижавшись друг к другу тёплыми спинами, и быстро уснули, сморенные насыщенным событиями дня и половины ночи.
Нас разбудил Вольф. Мы никак не просыпались, тогда он стянул с нас одеяло. Но, увидев нас, голых, обнявшихся, снова накрыл.
- Вы, почему в таком виде? – спросил он.
- Надоело спать одетыми, - зевая изо всех сил, ответил я.
- Почему без трусов?
- Потеряли где-то, или украли… Вон и рубашки подменили.
- Ладно. Вставайте. Не знаю, как с завтраком, может, сухим пайком?
- Да мы давно отвыкли привередничать! – мы оделись и пошли умыться.
- Как твой план? – шёпотом спросил меня Мишка.
- Ещё не вызрел.
- Пока он вызреет, нас повесят! – разозлился мой друг.
- Почему повесят? – удивился я.
- Пулю на тебя даже я бы пожалел!
- Ну, ты, ясное дело… - пробормотал я.
- Ты ещё намекать будешь? – зашёлся в ярости Мишка.
- Да что ты привязался! Сам-то что думаешь?
- Сбежать… - Мишка замолк, потому что в умывальную зашёл какой-то офицер.
- О! Киндер! – он что-то залопотал по-своему, Мишка ответил, я постарался побыстрее исчезнуть, а то опять начнут спрашивать, отчего чистокровный немец разговаривает только по-русски.
-Ну что, киндеры, пошли в комендатуру. Будем решать вашу судьбу. Думаю, надо вас в тыл. Видите, как здесь опасно?
Мы уныло молчали. Отправят в немецкий тыл. Посадят за парту, будем учить немецкий… Бить будет нас местная пацанва, наверно! Ещё бы: один еврей, другой – русский! Лучше на фронте… Правильно Минька говорит, тикать надо при первой возможности.
Так я размышлял, пока Вольф вёл нас в знакомое здание. Правда, мы не узнавали вчерашние чистенькие улицы города: кто-то ночью здесь здорово насорил.
К тому же постоянно носились мотоциклы, слышались отрывистые команды. Явно искали подпольщиков, или партизан.
У меня даже заныло сердце: сейчас наловят невинного народу побольше, да расстреляют для устрашения. Даже если я признаюсь, что это я сделал, не поможет. Или не поверят, или расстреляют вместе со всеми. И Мишку тоже.
Но главный сюрприз меня ждал возле комендатуры. Я увидел выходящего Гнилова в форме абвера, или вермахта, кто их знает, в общем, в немецкой форме!
Я дёрнул Мишку за рукав и постарался скрыться за широкой спиной Вольфа.
К счастью наш старый знакомый здорово спешил, и даже не взглянул в нашу сторону.
А может и взглянул, но сделал вид, что не заметил.
Интересно, что он здесь делает? Помнится, обещал пасть смертью героя.
Мишка вопросительно глянул на меня, я приложил палец к губам: молчи!
Действительно, ещё неизвестно, может, он под прикрытием, разведчик. А если враг, то нам сразу крышка.
В кабинете нас встретил мужчина в форме лет сорока, или больше. Для моего возраста все, старше двадцати, а тои восемнадцати, мне казались взрослыми, или старыми.
Дядька вышел из-за стола и подошёл к нам, внимательно меня разглядывая.
Потом что-то спросил. Вместо меня ответил Вольф. Так они поговорили несколько минут. Потом Вольф спросил меня, кем работал мой отец. Я рассказал, что узнал у Мишки. Тогда фон Граббе, к моему удивлению, сказал Вольфу, что ему знаком мой отец. Он очень сожалел, что я позабыл родную речь. К тому же Вольф, как мне показалось, рассказал историю своего друга.
Так что комендант оказался почти моим дядей. Он велел найти нам подходящую для немецких киндеров одежду, пока поселить в гостинице, и, при первой возможности, отправить в тыл.
Оказывается, где-то в Баварии жила моя тётка по матери. Или не тётка, какая-то фрау.
Сославшись на занятость в связи с ночным происшествием, комендант попрощался с нами за руку, не снимая, правда, перчаток, и нас передали какому-то фельдфебелю.
Генрих Вольф представил его нам как герра Шнитке. Так и повёл нас герр Шнитке, с карабином на плече, обратно в гостиницу.
По его недовольной морде лица, я видел, что ему совершенно не нравится поручение. Вот ещё: конвоировать мелюзгу, когда в городе происходят такие интересные дела. Я подумал, что сейчас солдаты под шумок трясут неблагонадёжных, особенно чудом оставшихся евреев.
Когда герр Шнитке довёл нас до гостиницы, они перекинулись с Мишкой парой фраз, и фельдфебель со всей возможной скоростью удалился.
- Фуф! – выдохнул Мишка, - я уже думал, засыплемся. Хорошо, что… - Мишка не договорил, потому что взвыли сирены и затарахтели зенитки.
Отбежав от гостиницы, мы увидели, что над городом идёт воздушный бой.
Какой-то крохотный самолётик нападал на двоих хищного вида истребителя. В это время, как я понял, штурмовики, пытались разбомбить мост. Отчаянная атака не увенчалась успехом. Бомбы легли неудачно, правда, одна из них попала в охранение, но сам мост не пострадал. Зато ни один наш самолёт не ушёл…
Налетели ещё истребители, и после недолгой карусели в небе, немецкие асы сожгли все самолёты.
- Гады, что делают! – скрипел зубами Мишка.
- Ты потише возмущайся, Минька, уши кругом.
Но все вокруг смотрели на небо.
- Минька! – окликнул я друга, - Ты знаешь, сейчас самое время…
- Какое время? – повернулся ко мне Мишка.
- Сейчас все побегут ловить лётчиков, не до пацанов будет.
- Точно!
- Давай, побежим вместе со всеми, пусть думают, что мы зеваки. Даже, если попадёмся, отбрешемся!
Больше мы не разговаривали, бросились в сторону моста, где что-то горело. На другой стороне реки, в лесу, куда упали самолёты, поднимались клубы дыма. Живы ли лётчики? Вполне мог кто-то спастись.
Поэтому немцы здорово переполошились и быстро организовали поисковые отряды.
Мы сновали между солдатами, никому не было до нас дела, только однажды Мишка попал под горячую руку, получив неслабый подзатыльник. Так бы и растянулся на тротуаре, не подхвати я его вовремя. Мы побежали дальше, не слушая поток немецкой матерщины.
Пробравшись через мешанину солдат, мы выбежали к частным домам, которые лепились недалеко от берега реки. Подходы к реке охранялись, но далеко не весь берег, иначе пришлось бы выставить часовых через каждые сто метров.
Мы нашли довольно густые заросли ивы и затаились там.
- Что дальше? – спросил Мишка.
-Надо как-то переправиться на тот берег. Ты умеешь плавать? – спросил я.
Мишка засопел.
- Не то, чтобы совсем не умею… А ты?
Я пожал плечами: не помню!
- Вода, наверно, ещё холодная, - пробормотал Мишка.
- И что? Пойдём назад? Подождём, пока вода нагреется, может, попросим дядю Генриха научить нас плавать?
Мишка ничего не ответил, гневно сверкая глазами.
Я встал и осторожно прошёлся вдоль берега. Наступив на край, чуть не провалился.
- Минька! – позвал я, и, когда Мишка подбежал, показал на край берега:
-Ты что-нибудь видишь?
- Что я должен увидеть?
- Смотри! – я тихонько покачал край берега, и тот закачался на воде.
- Это же островок! – воскликнул Мишка.
- Давай его оторвём от берега, спрячемся за ним, и переплывём реку! – сказал я, раздеваясь. Мишка недолго медлил, он доверял мне.
Мы набрали ещё веток, навалили на островок, чтобы он был погуще и лучше скрывал пловцов, постарались спрятать одежду, чтобы она не намокла, и, зайдя в воду, утопая по щиколотку в иле, стали отрывать приросший островок от берега.
Потратив немало сил и нервов, мы всё-таки добились успеха и поплыли, стараясь вытолкать островок из сучьев и веток, поросший травой, на середину реки. Потом медленное течение реки подхватило наш плот, и мы поплыли вниз по течению, от моста. Хорошо, что мы догадались выйти ниже моста, иначе пришлось бы проплывать под ним, и нас бы наверняка обстреляли, просто так, на всякий случай.
Сейчас же мы удалялись всё дальше о т города, стараясь толкать свой плот на противоположный берег.
- Не ленись, Минька, а то замёрзнешь! – торопил я друга, видя, что тот здорово устал.
- Не ленюсь я! – сквозь стиснутые зубы шипел Мишка, отчаянно работая ногами.
- Эх, наши припасы пропали! – вспомнил он.
- С мешками нам не удалось бы так легко скрыться, - постарался я утешить и Мишку, и себя. Да, теперь нам придётся туго! Без еды нелегко путешествовать по вражеской территории. Зайдёшь в деревню, и опять попадёшься.
Такими мыслями я старался отвлечься от холода, который уже начал сковывать моё небольшое тело, зубы начали выбивать дробь.
- Холодно! – пожаловался Мишка.
- Не унывай, Минька! – с трудом выговорил я непослушными губами, - Нельзя нам унывать и расслабляться, иначе потонем! А нам, если не забыл, надо к нашим, донесение принести.
- Я уже забыл про донесение, - ответил мне Мишка печально, - выплыть бы…
- Держись, друг! – подбодрил я его. Как ни странно, Мишка радостно посмотрел на меня, и заметно приободрился.
Эта переправа показалась нам вечностью, но мы всё-таки добрались до берега без потерь, то есть не потеряли ни друг - друга, ни штанов. Хороши бы мы были, пробираясь к своим голышом!
Выбравшись на берег, долго валялись на травке, скрывшись за кустами. Светило солнышко, согревая наши тощие продрогшие тела.
Потом оделись и пошли вниз по реке. Совсем немного мы прошли, как наткнулись на секрет, когда-то устроенный советскими красноармейцами.
Секрет был обнаружен и вырезан немцами. Трое красноармейцев в разных позах, в которых их застала смерть, лежали в окопчике, вырытом в интересном месте: отсюда хорошо просматривался мост.
- Пошли отсюда, - потянул меня за рукав Мишка.
- Погоди, - отозвался я, спускаясь в окопчик. Ещё недавно мне становилось плохо при виде трупов, сейчас же я стал более толстокожим, наверно, привыкаю.
- Они уже воняют, - сморщился Мишка.
Я затаил дыхание, закрывшись рукавом, но подобрался к одному солдату, ничком лежавшему на краю окопа. Что-то он закрывал собой. Внимательно осмотрев его, чтобы не взорваться случайно, а то некоторые шутники минируют покойников, я не заметил ничего подозрительного.
- Мишка, спрячься, на всякий случай, за бруствером, - обернулся я.
- За чем? – любопытный Мишка чуть не свалился в окопчик.
- Не высовывайся! Вдруг здесь заминировано!
- Я тебя не брошу! – разозлился Мишка.
- Дурак ты, Мишка! Нам обязательно надо дойти, хоть одному!
- Может, и дурак, - согласился мой друг, - Но больше я тебя не оставлю.
Ладно, подумал я, надо будет серьёзно с ним поговорить. Дружба дружбой…
Я вдруг вспомнил, что не рассказал ему, что представляет собой карта, которую мы видели. Надо будет заставить выучить Мишку хоть основные координаты, мало ли, что со мной может случиться!
Я осторожно приподнял тяжёлое тело, посмотрел, нет ли под ним какой подлянки, ничего не заметив, попросил Мишку помочь мне.
- Что ты там хочешь найти? – недовольно спросил Мишка, спускаясь в вонючую яму.
- Здесь пусковой механизм, хочу осмотреть.
- Что за механизм? – недовольно спросил Мишка.
- Помогай давай, не тяни время! – сердито сказал я.
Мы отвалили в сторону красноармейца, который, судя по петлицам, был командиром, и я стал внимательно осматривать коробку, лежащую под ним. Сверху была ручка, повернув которую, можно было привести механизм в действие. Справа была небольшая ручка индуктора. Я провернул её, индуктор прожужжал. Я завертел её побыстрее, чувствуя, что идёт заряд.
- Что ты крутишь? – прошипел Мишка, - видишь, провода оборваны?!
Действительно, провода от машинки были перерезаны, остальные, наверняка были прихвачены егерями, которые расправились с секретом.
Но дело в том, что в маленькой щели коробки я увидел загоревшийся зелёный огонёк! Подцепив ногтями крышку, я открыл ящичек, и увидел пульт управления.
Неярко горел зелёный огонёк, рядом располагалась маленькая красная лампочка, под ней была кнопка. Я ещё покрутил индуктор, зелёный огонёк вспыхнул ярче, тогда я нажал кнопку. Вспыхнула красная лампочка.
- Ну и что? – разочарованно спросил Мишка, а я моментально вспотел, подумав, что это могла быть кнопка самоликвидации. Нашему путешествию пришёл бы конец, больше бы не мучились мы от холода и голода, отдыхая на небесах.
Мои размышления прервал гул, донёсшийся до нас со стороны реки. Я посмотрел и замер, не веря своим глазам: мост рушился. Быки просели, увлекая за собой полотно, по мосту как раз полз паровоз с несколькими вагонами, и всё это сейчас падало в реку.
- Ты что наделал! – бледнея, воскликнул Мишка, - Тикаем отсюда, попадёт!
Я схватил машинку и запустил её подальше в реку, потом мы подхватились и побежали на Восток, если не ошиблись с направлением.
Бежали, не разбирая дороги, пока не выдохлись.
Остановившись на небольшой полянке, решили передохнуть.
- Что это было? – спросил Мишка, слегка успокоив дыхание. Я пожал плечами:
- Я думаю, радиовзрыватель. Скорее всего, основной заряд спрятали внутри быков, потом заминировали всё остальное, особо не маскируя. Немцы разминировали мост, не заметив вторую закладку, и вот мы, такие красивые, нажали на кнопку…
- Откуда ты всё это знаешь? – подозрительно спросил меня Мишка.
- Ничего я не знаю, - не стал скрывать я, - Ты же знаешь меня всю жизнь, когда бы
я успел выучиться на диверсанта?!
- Откуда я знаю? Может, тогда, когда тебя сажали в карцер.
- В карцер?
- Ну да. В нашем детдоме был карцер, туда сажали нарушителей. Тебя долго не было. Может, тебя чему-то учили?
- Не надо гадать, Минька, - грызя травинку, произнёс я, - если бы я что-то помнил…
- Когда вспомнишь, расскажешь? – сгорая от любопытства, спросил Мишка.
- Если это не государственная тайна, - ответил я.
- Да, это похоже на тайну, - согласился Мишка, - Взорвал склад, взорвал мост! Я начинаю тебя бояться!
- Не бойся, я с тобой! – ответил я, - Давай ещё немного отдохнём, да и отправимся вперёд. Может, найдём кого из своих. Должны же здесь остаться какие-то войска.
- Какие ещё войска? – удивился Мишка.
- Окруженцы. Видишь, с какой скоростью движется немец? Где-то наши войска держатся, а где-то враг прорывается, и окружают тех, кто не отступает, понимаешь?
- Понимаю, - побледневшими губами проговорил Мишка, - Что с ними будет?
- Надо думать, что с нами будет. Думаю, разыскать такой отряд и прорываться с ним к нашим.
- А потом? В тыл?
- Постараются отправить, но может не получиться ничего. Сейчас такая неразбериха, что нам безопаснее находиться в войсках, чем ехать в тыл.
- Это так, - согласился Мишка.
- Ну, что, отдохнул? Пошли.
- Пошли… - кряхтя, поднялся мой друг.
Мы отправились наугад, думая, как выбраться из леса. Но через некоторое время не обрадовались этому: лес пересекала широкая дорога.
Мы залегли на обочине, в кустах, наблюдая за дорогой. Опаснее всего на войне пересекать дорогу. Вроде неширокая, и проглядывается в обе стороны, но, как только выйдешь, обязательно кому-нибудь попадёшься на глаза, и надеяться на то, что ты всего лишь пацан, и никому не нужен, не стоит. Может, наоборот, потому что не сможешь оказать сопротивления. Думаете, мало вокруг мрази? Все такие честные: эти – порядочные тевтонцы, эти – порядочные советские граждане…