Не носите с собой все свои деньги, алкоголь и наркотики. Я знаю, что многие не послушают меня. Не важно, что я говорю о таких как вы, которые считают, что никогда не поступят так, потому что именно так живу я и мои друзья. Просто знайте: если вы это сделаете, то попадете в ловушку, как и все рабы с 9 до 5, ведь вы можете быть лучше их. Никогда не беспокойтесь о еде. Американцы выбрасывают столько еды, будто это - какое - то зло. Если вы тратите деньги на еду, то вы делаете это впустую. Я вегетарианка, и у меня никогда не было проблем с едой в городе. Это называется контейнер любви.
Вот увидите. Если захотите подняться, или выступить в защиту своих прав, или вы застрянете в этом мире, тогда просто делайте все наоборот.
Но вам лучше держаться подальше от меня, ведь если вы меня поймаете, то мои друзья придут за вами со смайликом[1], и тогда нам станет куда лучше, чем минуту назад.
Глава 2
Тварь лежала на улице лицом к верху. Он дернулся, замер и снова дернулся. Они зажали его чем-то похожим на камень. Каждый раз, когда он дергался, клянусь, я закрывала глаза. Два человека, в чем-то вроде скафандров, замерли, записывая что-то на планшетах. Люди в форме военно-морского флота с надписью CDC возводили шатер поблизости. Мы с Габби стояли на углу дома напротив женщины и мусорного бака. Последние лучи солнца попали на крыши, окрашивая их в золотисто-коричневый цвет. Со двора какой-то семьи доносился аромат мяса на гриле, словно ничего не случилось. Желтая лента отделяла нас от зевак с их телефонами, записывающими
все происходящее. Я убрала телефон и вовсе не походила на других, неважно, как сильно мне хотелось запостить случившееся. Я хотела помогать людям, которые в этом нуждаются, а не смеяться над чужой бедой. Мы находились внутри отгороженного круга. Мне очень не хотелось там быть.
Офицер Хенли прежде был добр с нами - хоть он и разрушал наши ночлежки, гонял нас по углам и щелям, но он спас нас, хоть мы и были уличными тараканами. Теперь он приподнялся, чтобы убедиться, что мы не ушли. Я коснулась глаза и опустила руку. Если я потру его снова, то стану параноиком и смогу повредить кожу. Кто-то звонил в госуправление. Они вели себя так, словно делали все для моего блага. Они могут отправить меня домой, на ранчо или в колонию.
Станут говорить, что мне делать, когда и как - и у них достаточно сил, чтобы заставить меня подчиниться. Я знала это. Однажды меня уже забирали. Я едва не покончила жизнь самоубийством.
- Надо убираться отсюда,- сказала я.
- Обойдемся без шуток, - попросила Габби.
Я рада, что она была такой храброй, потому что сама напоминала маленького ребенка, который боялся темноты. Я бы не смогла справиться с этим. А она не могла справиться со своими родителями. У каждого из нас были травмы, и стоило уважать попытки справиться с ними. Я подумывала о том, как вернуться в наш фургон. Ано получил от меня зашифрованное сообщение, чтобы не приезжал за нами. Не было смысла впутывать их в это. Ребята были в ближайшем парке, в местечке под дубами, где мы были в безопасности в течение дня, пока находились на улице. В другом случае нашим домом был фургон, когда мы не были в библиотеке, тренажерке, торговом центре или не мечтали о собственном доме. НА телефон пришло уведомление о том, что второй мой пост вышел. Я была рада, что информация вышла. Не знаю, как объяснить происходящее, но я бы нашла способ. Мне пришлось спрятать телефон в карман Габби. Человек в скафандре подошел к офицеру Хенли и подозвал нас. Он поднял руку, когда мы сделали пару шагов.
- Этого достаточно, - раздался женский голос. Ее костюм источал запах новой резины и пластика. Вблизи это оказался прозрачный пластиковый щит с маской у рта и большими очками на глазах.
Стекла были оранжевые, и от этого ее голубые глаза словно сверкали огнем. Ее волосы прилипли ко лбу, скрепленные заколками и запачканные помадой.
- Я - доктор Феррад. Прошу, поймите, времени мало. Вы были поцарапаны, или вас покусали, или пострадали другим способом?
Я не ответила, и Габби также молчала. Офицер Хенли шагнул вперед, но она подняла руку. Она осмотрела мои ноги, обнаженные ключицы, мои руки и лицо. Ее лицо казалось из-за шлема крупнее, чем на самом деле. Сейчас она была астронавтом, а мы - иноземными видами, которые собирались изучать. То место, куда на меня попала кровь, было словно неоновая вывеска. Она должна была ее заметить. Должна изучить. А потом она захочет меня забрать и никогда уже не отпустит. Ее взгляд задержался на моих ладонях. Мои руки пестрели шрамами. Я резала на руках имена погибших на улице друзей. Самому свежему был месяц. Раны поднимались выше бледными линиями. Она не задержала взгляд на моих глазах, словно в них не было ничего необычного. Я медленно протяжно вздохнула. Доктор подняла палец, указывая на руку Габби.
- Вот. Царапина. Свежая.
- Это случилось утром, - сказала я. - Тварь этого не делала.
Габби схватилась рукой за зазубренный кусок металла. Привычно для нас.
- Забирайте их, - приказала доктор Феррад офицеру Хенли.
- Я не виновна, - запротестовала Габби. - Царапина не от него.
Габби отступила. Офицер Хенли шагнул к нам. Доктор Феррад достала планшет. Зеваки громче шумели. Раздался громкий стон, потом кто-то закричал. От палатки осталась лишь половина. Тварь сидела и загоняла ручку в ладонь медика. Доктор Феррад прокричала офицеру Хенли, чтобы он присмотрел за нами, а затем убежала. Офицер Хенли положил руку на кобуру пистолета.
- Оставайтесь на месте.
Казалось, что весь спецназ собрался в центре круга. Зеваки напирали на желтую ограждающую ленту, подняв телефоны. Вспышки от камер были очень яркими. Толпа оживала. Раздались еще крики, но в этот раз кричали в толпе. Женщина с окровавленным лицом зашла за ленту и упала на руки офицера Хенли. Люди расступились. Я потянула Габби за руку.
- Вперед, уходим. Мы побежали. Офицер Хенли выкрикивал наши имена, но мы скрылись в толпе. Люди толкались, спотыкались, кричали. Телефоны разбивались о землю. Прозвучали
выстрелы, снова и снова. Странные, приглушенные выстрелы, которые звучали так,
словно стреляли по ползучему уродцу. Мы пробежали через две клумбы. Мужчина, одетый в красную рубашку, появился словно из неоткуда. Я врезалась в него и потеряла равновесие. Он
схватил меня, его руки были испачканы чем-то красным. Металлический запах
ударил мне в нос, вызывая тошноту. Его дыхание смердело, словно внутри него
кто-то сдох. Я ударила его ребром ладони по шее. Он ухватился пальцами за мою одежду, притягивая меня ближе. На его лице застыло безумное выражение, как у
убийцы с топором из фильма. Моя потертая рубашка порвалась. Я упала на землю. Он навис надо мной словно демоническая тень. Крик застрял у меня в горле. Я поднялась,
обдирая ладони и колени. Ноготь завернулся, боль пронзила мою руку, как молния. Габби бросилась в его сторону, отпихивая уродца, но он снова нападал. Мы бежали по кварталу. Наша обувь стучала по асфальту, дыхание сбилось. Мой пульс выдавал миллион ударов в минуту. Я обернулась через плечо. Мистер Молот-убийца тоже бежал, словно погоня за нами разбудила в нем скрытый инстинкт хищника. У этого парня было вывернуто колено, как у твари, но он шел ровно, не хромая. Габби пыхтела позади меня, но мы не могли скрыться от бегущего за нами мужчины, словно были последними людьми на земле.
- Что мы будем делать? - прокричала Габби. Я не ответила, поскольку еще сама не знала, что нам делать. Габби сделает все, что я скажу. Потребуется вся ее уверенность и умение-быстро-скрыться. В группе не было никого, кому я доверяла бы больше, чем Габби, возможно только Лиф. Но у Габби никогда не было хороших идей. Она творила глупости, говорила глупости. Мне нужно быстро что-то придумать, вот моя обязанность.
- Разделимся! - крикнула я наконец. - Если он последует за тобой, то выбери самый длинный путь и следуй к фургону. Если побежит за мной, то отправляйся к Спенсеру и скажи, что здесь происходит тоже, что и на станции в Техасе.
- Что? - паника прорезалась в голосе Габби.
- Просто выполняй, - я свернула направо. - Сейчас!
Габби сделала еще шаг в мою сторону, резко развернулась и побежала в другом направлении. Я ждала, наблюдая, за кем последует Мистер Молот-убийца. НА протяжении нескольких кварталов продолжался хаос. Все выглядело как часть телевизионного шоу. Крики, выстрелы, сирены. Все охотились за этим наркоманом. Холодок прошел по спине. Наркоманы были ужасны. Самые агрессивные.
Однажды мы видели, как один парень выбил все зубы другому, во время поездки на
поезде до Среднего Запада. Прошу, пусть это будет просто наркоман. Он крутил головой с меня на Габби. Если он за кем-то последует, то пусть это буду я. Мне пришлось закричать и замахать руками, привлекая его внимание. Словно по команде он принюхался, склонив голову, и бросился за мной. Ком застрял у меня в горле. Этот парень собирался поймать меня и съесть. Я бы никогда не увиделась с ребятами и не купила бы Джимми подарок на день рождения. Я заставляла себя бежать. Мне нужно было какое-нибудь язвительное замечание Габби, чтобы двигаться быстрее. Наконец его зубы сыграли свою роль.
Тварь раскрыла рот, обнажив кровавый оскал и разбитую губу. Мысль о том, что он
хочет меня съесть, уже не казалась глупой. Я побежала к ближайшему торговому центру, обогнув пару мусорных контейнеров, в сторону ржавых ворот, которые никогда не запирали. Я пройду
через сорняки и битое стекло. Парк совсем рядом, и Габби уже должна быть с остальными. Они будут ждать меня со "смайлами". Мне просто нужно отвязаться от него... Кто-то закрыл ворота. Пот заструился по спине. Вонь кошачьей мочи ударяла мне в нос. Абсолютно новый блестящий замок соединял две провисшие створки. Он смотрелся как игрушка - не покореженный, не замаравшийся. Позади меня раздавалось хрюканье и сопение. Я хотела, чтобы рядом был Ано. И солгала. Не было никого, кому я доверяла бы больше, чем Ано. И тому стальному блеску в его глазах, когда он удерживал кого-то от причинения боли другому, или мстил кому-то за то, что тот
сделал больно другому. Никому, кроме него. Я покружилась. Мистер Молот-убийца протянул руки, как монстр из ужастика.
- Тебе бы стоило придумать что-то поновее.
Он оступился, словно мой голос затронул какой-то переключатель на человечность внутри его головы. Из его горла вырвались слова вперемежку с рыком, которые невозможно было разобрать. Да и были ли это слова. Парень явно употреблял мет. Какую-то новую формулу, над которой явно постарались. Я проигнорировала тихий голосок в голове, вопрошающий о том, кем же тогда были эти люди в скафандрах?
- Ты не должен этого делать.
Он заскрипел и защелкал зубами. Я осмотрела мусорные контейнеры, ворота, замок, разбитое стекло, крысиный помет, пару веточек, разбросанные вокруг. Был лишь один путь. Я прыгнула на забор. Он накренился к земле под моим весом. Я прижалась к решетке, которая резала мою плоть, и начала забираться наверх. Руки обхватили меня за лодыжки и потянули с забора. Я зависла в воздухе, цепляясь пальцами за сетку, чтобы не упасть. Я отбивалась, вырывалась
и наконец, тварь меня отпустила. Я ударилась о забор, дыхание сбилось. Найдя опору, я полезла наверх. Сгруппировавшись наверху, отдышалась. Я хотела кувыркнуться и спуститься на землю, оставив тварь позади. Забор дрожал так, что я едва не свалилась. Монетка выпала у меня из кармана и зазвенела. Лицо твари приближалось, он тоже лез на забор. Дерьмо. Я подобралась, как обезьянка, словно мне было двенадцать, и я показывала свое белье мальчикам из старшей школы. Приземление было жестким, боль пронзила голень. Оставшиеся монетки разлетелись в воздухе, сверкая медью и серебром и исчезая в кустах. Тварь со стуком приземлилась на землю. Дрожь прошла по телу, несмотря на жару. С этим парнем серьезно что-то не так, и это вовсе не действие мета. Я бежала по битому стеклу и кустам, перепрыгивая через бордюры, отделяющие меня от парка. Дубы скрывали открытую лужайку. Грязь была перемешана
с камнями, пожелтевшая трава скошена из-за противопожарной безопасности. Я выскочила на грунтовую дорожку, по которой в течение дня проезжали велосипедисты, пешеходы и лошади Я быстро обернулась. Я усмотрела вспышку от сигареты. Из-за деревьев вышла фигура. Темные волосы, почти черные, подстриженные и казавшиеся почти дикими. Темная джинсовая рубашка почти сливалась с его волосами. Губы кинозвезды и пронзительные глаза, скрывавшие все внутри. Ано.
Габби успела вовремя. Они были готовы. Они ждали. Ано посмотрел за меня. Его глаза округлились. Он бросился в мою сторону. Что-то ухватило меня за ногу. Моя нога подвернулась, я потеряла равновесие и шлепнулась на землю, словно муха.
Мой подбородок обожгла боль. Боль пронзила и голень. Звезды замелькали перед
глазами, но не скрыли того, как ублюдок пытался укусить мою обнаженную плоть. Я ударила тварь по носу прежде, чем успела подумать. У меня была хорошая практика. Я могла проснуться под кем-нибудь, и нужно было быстро среагировать. Я двинула по носу с такой силой,
что он хрустнул. Нос был сломан. Я шлепнула руками по его ушам. Ткнула одним пальцем ему в глаз, а второй сунула в нос и потянула так, что кожа лопнула.
Тошнота подступила к горлу, но гнев помог с ней справиться. Затем Ано подошел, раскрутив "смайлик". Секундой позже уродец лежал рядом со мной без сознания. Теперь от виска до уха у него красовалась рана. Кровь стекала по его лицу, словно клоунский макияж, но это не моя кровь - не думаю, что она моя. Мне бы не хотелось, чтобы кровь была моя. Сирены звучали громче. Полицейские машины и фургон остановились у границы парка. Что-то схватило меня за плечо. Я вскрикнула.
- Вперед, - сказал Ано, перекрикивая невероятно громкие сирены. - Давай. Давай.
- Не могу, - произнесла я. - Моя лодыжка повреждена.
- Это не большая проблема.
- Ты понятия не имеешь, большая это проблема или нет!
Ано просунул под меня руки и поднял.
- Пойдем.
Он занес меня в заросли кустарника. Мы присели в кустах за дубом. Здесь было темно и холодно. Запах крови перебил аромат сухой травы, сладковатый и пожухлый. Я прикоснулась к ноге. На ней были раны. Пальцы скользили по крови, а внутри она будто горела. В нескольких метрах от нас было открытое поле с извилистой тропой, по которой я бежала, и бессознательное тело