монстра. Сирены затихли. Трое спецназовцев выпрыгнули из фургона. Два офицера были с винтовками наготове, а третий вышел с собакой. Две лошади выскочили из-за деревьев. Всадницы смотрели на офицеров, не понимая, что рядом находился мистер Молот-убийца. Одна из лошадей испугалась, встав на дыбы. Всадница упала на землю. Лошадь припустилась прочь. Другая всадница остановила лошадь и вернулась к подруге.
- Стойте на месте! - прокричал в мегафон мужчина. - Не покидайте территорию!
Мистер Молот-убийца поднялся и посмотрел на женщину на земле. Он направился к ней. Раздался треск, словно рядом взорвалась машина. Его голова буквально рассыпалась, распыляя кровь на лицо, шею, руки и рубашку девушки. Кровавый туман рассеялся. Люди кричали. Вторая лошадь сбежала за дерево, а всадница держалась за ее гриву.
- Мы - офицеры из Калифорнийского центра контроля заболеваний. Оставайтесь на месте! Мы вам поможем.
Лошадь понеслась галопом. Раздался еще один выстрел, приглушенный. Лошадь перевернулась, взбрыкнув ногами в воздухе, и женщина исчезла под ее телом. В моих ушах стоял шум океанских волн. Они не должны были применять настоящие пули. Должно быть их обеспокоила
кровь. Спецназовцы вышли на поле. Рассветные лучи солнца окрашивали все оранжевым и розовым, отбросив на все теплое и тревожное свечение. Словно вместо крови и кишок, разбросанных вокруг, здесь собрались люди для пикника.- Мэри! - прошептал Ано мне в ухо. - Ты им не поможешь! Я словно вернулась из сна, и думала, что должно быть это все от шока. Я отпустила его запястье. Ногти впились в кожу Ано и царапали до крови. Я подогнула ноги. Ано обошел меня, поднялся на ноги и пошел впереди так, чтобы я могла держаться за него. Мы двигались по извилистой тропке еще около трехсот метров, дальше в темный лес, прячась за
высокой, пожухлой травой, которую не удосужились подстричь, потому что она была слишком далеко от парка. Трава шелестела, царапая нас, и шум был громче тех криков за спиной. Я старалась не обращать внимания на боль в ноге. Ано повернул к поваленному дереву. Мы вышли на просторную территорию. Здесь был парк, домики скотоводов и акры земли с загонами для лошадей. Место было довольно отдаленным, чтобы называться городом. Наш фургон был там, и Джимми сидел на пассажирском сиденье, махая нам. Лиф держал дверь фургона открытой. Прошли долгие пара секунд, чтобы мои глаза привыкли к полумраку, царившему внутри фургона. Все были там. Габби и Рикер были позади меня, Ано и Лиф, и Джимми.
Спенсер сидел на месте водителя. Он был таким высоким, что его русые волосы
задевали матовый потолок фургона. Люди считали, что ему уже за двадцать, хотя
на самом деле ему было только девятнадцать. Он ушел из дома в четырнадцать, не
из-за того, что дома было плохо, он просто устал от крика.
- Жги резину, - произнес Лиф. - Но будь осторожен, левая задняя шина истерлась.
Лиф мог бы стать футболистом, если бы остался в школе. Он был хорошо сложен и прекрасно смотрелся со своими широко расставленными глазами, кудрявыми растрёпанными
светло-русыми волосами, волевым подбородком. Он слегка морщил нос, когда
улыбался.
- Помню, - Спенсер завел двигатель, покачиваясь в кабине.
Я забралась на сиденье, как и другие, и медленно глубоко вдохнула. Аромат лавандового шампуня, который мы все использовали в фитнес-центре, ударил мне в нос. А также пот из-за того, что весь день провели на улице в жару. Никто из нас, кажется, не мог полностью его с себя смыть. Аромат стоял такой же, как дома. Джимми обернулся и посмотрел на меня.
- Ты в порядке?
- С днем рождения, Джимми, - сказала я, улыбаясь, но взглянув на него, поняла, что мое лицо было больше похоже на гримасу. Рикер рассмеялся. Лиф улыбался. Я не видела лицо Габби, но подозревала, что она хмурится. Спенсер тоже не улыбался. Выражение лица Ано я не могла видеть, слезы потекли из глаз. Я вытащила из кармана горсть купюр. Мелочи не осталось. Фары встречного автомобиля осветили лица моих друзей.
- Кто-нибудь хочет принять горячий душ?
- Да, прошу, - произнесла Габби.
Ано открыл аптечку, спрятанную под сиденьем. Лиф порылся в шкафчике с одеждой. На следующем светофоре Ано перебрался в фургон и посмотрел на меня. Я стиснула зубы, когда он обрабатывал мою ногу. Он придерживал мою лодыжку, словно это было хрупкое стекло, которое
может разбиться. Я хотела сказать ему, что уже слишком поздно. Я уже была разбита, и меня нельзя было склеить. Но на самом деле так мог сказать каждый из нас. Он приложил тряпку к месту укуса.
- Выливай всю бутылку, - сказала я Ано, желая применить дезинфектор и к глазу. Лиф вытащил объемную толстовку цвета лаванды и пару потертых темно-сиреневых брюк и бросил их мне.- Хех, спасибо.
Лиф проигнорировал мою насмешку.
- Что произошло после того, как вы с Габби разделились?
Я рассказала о мистере Молоте-убийце и о замке.
- Как я выгляжу? - поинтересовалась я.
- Ты жива, - сказал Ано.
- Если только я не подхватила туже заразу, что и у этого урода, - тихо проговорила я. Он оперся рукой на мое голое колено, и я утонула в темной глубине его глаз.
- С тобой все в порядке, - отозвалась Габби. Я улыбнулась, чтобы не усугублять момент. Гримаса на лице Габби лишь стала еще печальнее, поскольку она знала, что я притворяюсь ради нее. Она вовсе не глупа, просто иногда так кажется, поскольку она была слишком упряма.
- Нужно доставить ее в травмпункт, - сказал всегда практичный Рикер. Он хотел однажды убраться с улицы и, возможно, стать водителем автобуса. Думал, что сможет помогать людям
путешествовать.
- Если мы там объявимся, - заявил Спенсер. - Тогда они заберут ее. Система затянет, и она может никогда не вернуться.
Губы Рикера сжались в тонкую линию. Звук двигателя сменился и стал затихать, когда Спенсер завернул на парковку. Он знал о системе больше, чем кто-либо из нас, потому что был
единственным, кто окончил школу, потому что был в тюрьме и его заставляли. Если бы вам хотелось свести Спенсера с ума, то просто спросите его о школе.
- Что ты собираешься делать? - спросил Ано. Казалось, все ждали моего ответа. Не знаю, каким должен быть правильный ответ, но сейчас мне хотелось одного.
- Я хочу принять душ.
Фургон остановился.
- Мы на месте, - сказал Спенсер. Через лобовое стекло проникал красный свет от вывески фитнес-клуба на фоне розовеющего неба. Внутри был горячий душ, водопровод, настоящие ванные, доступные в любое время суток. Никто не мог нас выгнать, пока мы платили наши взносы. Все началось с того, что в винном магазине Спенсеру подарили дебетовую карту. Пока она была у нас, мы могли оплачивать счет наличными. Лиф вытащил конверт из шкафа с одеждой. Он протянул руку, чтобы забрать у меня доллары.
- Обычно я плачу. Он будет ждать,- сказала я.- Он будет следить за прогнозом погоды, - сказал Ано, потому что все знали, что взносы всегда платила я. Я посмотрела на свою окровавленную одежду и отдала баксы. Лиф выскочил из машины.
- Вернусь через мгновение.
Ано прикрыл дверь и поднял фиолетовую одежду.
- Снимай с себя одежду. Мы не сможем войти в таком виде, - он схватил тряпку и
молочный кувшин, в котором у нас была вода. Смочил тряпку и стал протирать мне
лицо.
- Ой, - пискнула я.
- Ты выглядишь так, словно кого-то убила, - сказал Ано.
- Знаю, - согласилась я. - И чувствую себя также.
- Откуда ты об этом знаешь? - поинтересовался Ано.
- Может, я и не знаю. Ано протер мне лоб, затем шею.
- Габби, - позвала я. - Телефон у тебя?
Она вытащила его и протянула мне. Я открыла приложение и начала печатать.
- Что ты делаешь? - тихо спросил Ано.
- Не знаю, как описать происходящее сейчас, но есть много того, о чем я хочу рассказать.
- Ты можешь отложить это. Сейчас нам нужно сосредоточиться на том, чтобы привести себя в порядок и убраться из города. Я покачала головой. Не знаю, как описать то болезненное чувство внутри меня. Оно подсказывало, что времени у меня осталось не так много. Дети с улицы очень чувствительны. У меня и прежде было это чувство, и я все еще жива. Но это было другое чувство.- Если я не сделаю этого сейчас, то чувствую, что мозг просто не сохранит этого, и я уже не вспомню произошедшее. Он покачал головой, его темные глаза исчезли в нарастающей тени.
- Ты всегда помнишь то, что имеет значение. Я остановилась, затем потянулась и взяла его за руку.
- Возможно не в этот раз.
Несмотря на жару, он зябко поежился.
- Прекрати, Мэри, - сказала Габби. - Не говори так.
- Все в порядке, Габби. Прости, - я проглотила застрявший в горле комок. - Итак... ты и я снова пойдем завтра попрошайничать, согласна? Нам нужно воспользоваться нашей полосой везения, пока она еще длится.
- Ох, заткнись, - выдохнула она, но в словах улавливалась усмешка. Если быть честной, то я чувствовала, что и сама улыбаюсь. Потому что мне сильно нравилось это - поднимать настроение людям, когда на самом деле все хреново.
- Сегодня был один чувак, - сказала я. - Он пронюхал о наших делах, когда увидел телефон, но мы поставили его на место.
- Ты едва не вытолкнула его на дорогу! - воскликнула Габби.
- Если бы не я, то ты бы сделала то же самое, - сказала я.
- Да, спасибо, но я бы не смогла.
- Смогла, если бы пристали ко мне, - возразила я.
- Но он задел Габби, - сказал Ано. - И ты остановила его.
- Она просто поднялась, - сказала Габби, демонстрируя, как все происходило. - А он был на голову выше ее и шире в плечах, но не смог справиться с нами, потому что она встала между нами. Она
даже не обратила внимания на то, как он раскраснелся и грозился вызвать полицию. Мэри толкнула его дважды, пока он не отстал, - рассмеялась Габби. - Он почти бежал от нас по кварталу.
- Видишь, - сказал Ано, поглаживая тыльную сторону моей ладони большим пальцем. - Ты помнишь, что делать, когда находишься в затруднительном положении. Адреналин пробежал по моим венам.
- Да. Думаю, так и есть.
Я закончила писать в блоге, когда Ано протер мое лицо от грязи. Я хотела сказать много чего еще, но не смогла ничего вспомнить. Сохранив пост в черновик, чтобы позже закончить его, я все же
надеялась, что Ано был прав. Надеялась, что в этот раз все будет как прежде, и я найду способ выжить. Я нажала кнопку и отдала телефон Габби. Джимми до сих пор не проронил ни слова.
- Джимми, ты в порядке?
С его стороны раздался всхлип.
- Все обойдется, Джимми, - заверила я. Спенсер отвернулся. Рикер, Ано и Габби поступили также. Никто не хотел, чтобы он неловко чувствовал себя. Все мы иногда плакали. Мы делали все возможное, чтобы скрыть это. Металлические ролики заскрипели, и дверь фургона отъехала в сторону. Лиф стоял в полумраке, неоновые вывески отбрасывали жуткие тени вокруг него. Ему было всего пятнадцать, но на улице он прожил уже два года. Однажды он просто признался матери, что он - гей, и она сказала ему убираться подальше. Парковка опустела, небо теперь казалось дурацкой пародией на свой прежний цвет. Лиф посмотрел на Спенсера, и что-то промелькнуло между ними, непонятное из нас. Иногда они оставались вместе и занимались этим.- У нас все хорошо. Пар наполнял ванную комнату, разделенную занавесками. Плиточный пол был прохладным, скользким и уютным.
Женские голоса отражались от керамических стен и создавали хаотичный шум,
который меня успокаивал. Мы с Габби шагнули к разным кабинкам, оставив
мальчиков на противоположной стороне душевой. Я открыла кран на полную и позволила лавандовому шампуню смыть с меня пот, кровь и грязь, смешанные с горячей
водой. Боль от горячих струй смешивалась с болью в ноге. Рана горела, краснела
и морщилась. Но и мой глаз тоже горел, словно от укуса каракурта, яд которого
растекался по моей коже, по мышцам, по крови, отравляя по пути мой организм.
Укус на ноге лишь подливал масла в огонь. Я пообещала себе, что если не буду
чувствовать себя лучше через пару часов, то скажу ребятам, чтобы отвезли меня в
больницу. Вода барабанила по спине, словно отбивала ритм движения поезда. Движение поезда всегда вызывало чувство адреналина. Как будто вам делают первую татуировку. Такое же яркое чувство. Как при просмотре лучшего фильма. Вы просто сидите, словно пьяные или под кайфом,
или неважно, под чем. Вы видите эти места, темные леса и иссиня-черные ночи, звезды и горы, которые иначе вы не смогли бы увидеть. Я выключила воду, со скрипом закрыв кран и наблюдая за тонкой струйкой. Я обтерлась полотенцем, натирая кожу до красноты, вдыхая аромат свежего хлопка. Кровь сочилась струйками с обеих сторон моей лодыжки. Плоть была сильно повреждена, однако, я считала, что кровотечение скоро остановится. Я повязала полоску материи вокруг раны и надела сиреневый костюм, который мне достался. Наш телефон лежал на скамейке рядом с одеждой Габби. Я присела и написала все, что думала о том, как сбежать
и не допустить ошибок, совершенных мною. Пост получился несвязным, хаотичным,
но я чувствовала себя лучше, когда все рассказала. Я решила опубликовать его прямо сейчас. На всякий случай. Полоска статуса процесса двинулась, а затем замерла. Я смотрела на нее, желая, чтобы процесс продолжился, но сигнал сети был слабым. Выскочило сообщение об ошибке, говорящее о том, что стоит повторить попытку через пять минут, пока соединение не будет достаточно хорошим. Придется подождать. Я закрыла телефон и подождала Габби, думая о том, что делать дальше. Сейчас мы все были вместе, присматривали друг за другом в течение многих лет. Мы могли полагаться друг на друга, если попадали в передряги, допускали ошибки и были в опасности. Мы планировали выход на улицу, а затем обеспечивали безопасность, чтобы никто не