- Всякое бывало, – выдавил наконец Люциус, утирая выступившие слёзы. – Но чтобы убегали в панике – впервые. Я запомню этот день. – Он кое-как проморгался. – Что, неужели всё так страшно?
- Нет, я… – «Убейте меня, кто-нибудь!» – Просто ты и это… Это… – Гарри обречённо замолчал. Как можно объяснить такие вещи?
- О, – Люциус откинулся назад, смерив его задумчивым взглядом, и усмехнулся. – Разве Пожиратель на коленях – не мечта всего магомира?
Сказано это было шутливым тоном, но Гарри только мотнул головой и пробормотал, глядя в пол:
– Я – кретин, да?
- Даже не знаю, – Люциус легко поднялся и подошёл к нему – медленно, словно боялся спугнуть. Он тронул Гарри за подбородок, вынуждая поднять голову, и тот встретил его взгляд – серьёзный и странно мягкий. А потом Люциус наклонился, тронул губами его лоб, переносицу и ниже – то ли целуя, то ли просто очерчивая профиль – достиг рта. Поцелуй тоже поначалу был невесомым и бережным, а потом Гарри обнаружил себя лежащим на софе, и Люциус вновь тянулся к его ремню, но на этот раз всё казалось и желанным, и правильным. Он приподнялся, позволяя снять с себя джинсы, но Люциус не стал его раздевать, лишь стянул ставшую вдруг грубой ткань с бёдер. Он лёг на бок и, неотрывно глядя ему в лицо, обхватил ладонью высвобожденный член. Гарри охнул, зажмурился: прикосновение было таким непривычным и таким… нужным. Сильная мужская ладонь, особая, правильная ласка и терпкий древесный запах, заменивший собой воздух. Люциус чуть сжал его у основания, даря острое наслаждение, и Гарри изумлённо распахнул глаза. Он увидел потемневший взгляд и тонкую усмешку несытого хищника, и от одного этого можно было кончить. Гарри спрятался от невыносимо возбуждающей улыбки, уткнувшись ему в плечо, и тут же осознал свою ошибку: острые зубы с силой сомкнулись на мочке уха, а потом по нежной кожице заскользил горячий язык. Боль и ласка, укус и поцелуй; рука на его члене задвигалась ещё быстрее, и всего этого стало слишком много. Гарри вскрикнул, выгнулся, хватая ртом воздух – горький аромат Люциуса.
- Гладкая кожа везде. Мне нравится, – голос долетел словно издалека. Потом пришло ощущение влажных пальцев на обнажённом бедре – Люциус вырисовывал там какие-то одному ему видимые узоры. Гарри окончательно вынырнул из сладкого послеоргазменного забытья. Взгляд упёрся в тёмную брючную ткань, забрызганную спермой – его спермой. Он машинально потянулся, пытаясь стереть белые капли. Люциус замер, и до него вдруг дошло, что именно он поглаживает. Гарри сглотнул и поднял голову:
- Можно?
- Если хочешь, – голос звучал ровно, но он уловил напряжение, и это странным образом приободрило. Гарри улыбнулся и мягко пихнул Люциуса в плечо, укладывая на спину.
- Хочу.
После оргазма тело стало лёгким и гибким: Гарри плавно перетёк на другую сторону, чтобы было удобнее, и занялся ремнём Люциуса.
- Но мне понадобится куда больше времени, – ехидно заметил тот, приподнимая бёдра.
- Я надеюсь, – не смутился Гарри, стягивая ткань. – Ого!
- Мне бесконечно льстит такая высокая… – Люциус осёкся, глядя, как ладонь Гарри первым пробным движением скользнула по его члену. А тот зажмурился, наслаждаясь новым ощущением: чужая плоть отзывалась, твердела в руке. Он выдохнул и лёг рядом, продолжая ласкать Люциуса так, как нравилось ему самому. Теперь, когда собственное возбуждение не мешало, Гарри остро чувствовал его реакцию и знал, как сделать лучше. Он проводил от головки к основанию, сжимая его большим и указательным пальцем, и вверх, всей ладонью – Люциус сладко жмурился. Он обводил повлажневшую головку – Люциус закусывал нижнюю губу. Заметив белые точки – следы от зубов, Гарри потянулся к нему, чтобы зацеловать их. Повинуясь какому-то непонятному инстинкту, он выпустил его член и дразняще погладил мягкие волоски внизу живота, а потом слегка надавил на лобок. Люциус глухо застонал ему в рот, и это было… великолепно. Волнующе. Горячо.
Времени Люциусу и впрямь понадобилось гораздо больше – у Гарри даже затекло запястье, но он и не думал жаловаться, азартно изучая новые возможности. В какой-то момент Люциус перестал отвечать на поцелуи, и он просто ловил губами его рваные выдохи и глухие стоны. Когда обласканный член запульсировал в его ладони, Гарри не остановился и продолжил двигать рукой, вытягивая последние капли, заставляя Люциуса вздрагивать всем телом опять и опять. Наконец он выпустил его. Люциус, отдышавшись, обратил к нему влажный, чуть расфокусированный взгляд. Они молча смотрели друг на друга, а потом Гарри, неожиданно для самого себя, поднёс к губам ладонь, залитую густым горячим семенем, и лизнул. Глаза Люциуса изумлённо расширились.
- А вы чувственная штучка, мистер Поттер, – хрипло пробормотал он и, улыбнувшись, закрыл глаза.
Глубокое мерное дыхание возвестило, что Люциус из тех, кому после оргазма нужно вырубиться на некоторое время. Гарри разглядывал его: встрёпанный, забрызганный своей и чужой спермой, одежда в беспорядке, а всё равно красивый. Неудивительно, что он так на него действует. Вспомнив, что учудил только что, Гарри вспыхнул, потянулся за палочкой и наложил Очищающее. На губах по-прежнему горчил вкус Люциуса, и он непроизвольно облизнулся. В голове забрезжили смутные мысли, что надо бы увеличить софу, принести плед, но Гарри мужественно воспротивился гласу разума и рухнул рядом с Люциусом, устроившись так, чтобы проснуться, если он будет выбираться.
Не проснулся, конечно же. Когда Гарри открыл глаза, лучи солнца уже вовсю золотили белый потолок. Люциус ушёл, не оставив никаких следов. О… Ну, почти никаких: Гарри улыбнулся, трогая распухшие зацелованные губы.
- Кричер!
- Хозяин?
- Когда и как ушёл мистер Малфой?
- Разве я…
- Ну конечно. Ты за всеми шпионишь, а то я не знаю.
Домовик попытался изобразить возмущение, но потом махнул сморщенной лапкой и старательно отрапортовал:
- После полуночи. Походил по дому, зашёл в библиотеку, потом опять вернулся сюда и ушёл. Через парадную дверь.
- Понятно.
- Приготовить хозяину ванну?
- Ванну? – Гарри с удовольствием потянулся. – Нееет. А вот чашка шоколада будет в самый раз.
Ему вовсе не хотелось смывать с себя томную негу и новый, но уже полюбившийся запах. Выйдя на балкон с чашкой горячего шоколада, Гарри бездумно разглядывал раскинувшийся перед ним город. Тот трепетал разноцветными флагами, подмигивал светофорами, пестрел летней праздной толпой. Начало лета было холодным, но теперь вечно чопорный, застёгнутый на все пуговицы Лондон сбросил костюм из вязкого тумана и обернулся белокожим северным мальчишкой, который влетел в этот июнь, словно в морскую волну, поднимая мириады радужных брызг. Лето раскрасило одежду лондонцев в яркие и светлые тона, и даже на шляпках пожилых строгих леди расцвели легкомысленные клумбочки. В солнечном тягучем воздухе кружил белый пух. Он нахально лез в чашку Гарри, но тот, не раздражаясь, сдувал его и булькал густым шоколадом, мурлыкая песню, услышанную вчера в парке.
Аудиоштрих (кому надо): Kings of Convenience – Gold in the Air of Summer
и фандомная примета от [email protected]: “Делать эпиляцию – к сексу в четвёртой главе!”
====== Глава 5 ======
Гарри совершенно не смутил уход Люциуса. Скорее, он бы удивился, если б тот, в мятой одежде, встретил с ним утро на софе в гостиной. Ушёл и ушёл. Взрослые же люди – Гарри и сам часто исчезал так и не всегда оставлял записку очередной случайной подруге. Только вот на этот раз всё немного по-другому. «Слишком много проблем для случайности», – подумал Гарри, вспомнив вчерашний неуклюжий поначалу разговор. Узнать бы о нём побольше, но как, если дальше приятной болтовни дело не идёт? Или же достаточно и того, что им… ну, ему, по крайней мере, хорошо с Люциусом? И как быть дальше: написать или ждать, пока он сам соизволит? А в том, что соизволит, Гарри не сомневался. Кажется, ему тоже понравилcя прошлый вечер. Вспомнив лицо Люциуса в момент оргазма, Гарри заулыбался так, что кормящаяся неподалёку Элоиза выронила из клюва печенье и подозрительно уставилась на хищно оскалившегося хозяина.
- Я – чувственная штучка, знаешь? – доверительно сообщил тот. Элоиза на всякий случай подгребла кучку печенья под себя. Гарри расхохотался. Любопытство, азарт, предвкушение – внутри поднималась знакомая тёплая щекотка, но он решил не торопить события. Подождёт день-два, и если Люциус будет играть в молчанку, то напишет сам, не гордый. Он отставил чашку из-под шоколада и ещё разок сладко потянулся. Кажется, каникулы будут интересными. Принять, что ли, душ по такому случаю?
Выйдя из ванной, Гарри глянул в календарь: суббота. В этот день он обычно навещал Андромеду и Тедди. Летом, конечно, можно было приходить в любой день, но именно в субботу у педантичной Андромеды бывали к чаю его любимые шоколадные кексы с черникой. Натянув джинсы и футболку, он отпустил Элоизу полетать на воле, а сам шагнул в камин.
- Магазин игрушек Льюиса!
- Гарри, это чересчур, – Андромеда неодобрительно разглядывала полк мини-големов в аврорских мантиях; на голове замершего от восторга Тедди словно цвела радуга. – Ты его избалуешь!
- Кого же мне ещё баловать? – промычал тот, запивая чаем проглоченный почти целиком кекс. – И вообще, это главная обязанность крёстного, я считаю.
- Считает он, – усмехнулась Андромеда. – Сразу видно, кто ходил в крёстных у тебя – тоже редкостный был транжира!
Гарри грустно улыбнулся. Он всегда чувствовал особую горечь, думая о Сириусе, но старался в первую очередь вспоминать светлые моменты. И да, он обожал Тедди ещё и потому, что для сына Ремуса хотелось стать таким же хорошим крёстным, каким был Сириус для него самого. А в том, что он был хорошим, Гарри не сомневался, и попробовал бы кто возразить!
- Я уверен, что вопреки моему влиянию вы, миссис Тонкс, воспитаете его правильно, – шутливо заметил он.
- Андромеда, Гарри, просто Андромеда, – поправила та, подливая им ещё чая со льдом. – Да уж, постараюсь. В этом опасность с детьми… – она помедлила, – с детьми, потерявшими родителей. Окружающие стараются быть с ними поласковей, чтобы компенсировать отсутствие семьи, а это чревато – дети могут вырасти с чувством, что все вокруг им должны.
- Ого, какого ужаса я, оказывается, избежал!
- Ох, я не хотела, прости, – она смутилась.
- Ничего, – отмахнулся Гарри, изучая вазочку в поисках самого поджаристого кекса. – И у него есть семья, правда же?
- Правда, правда, – Андромеда улыбнулась, наблюдая, как Тедди увлечённо следит за дерущимися големами. Тот обернулся и одарил их лучезарной улыбкой.
- Ав`о`чики! – радостно провозгласил он. Взрослые прыснули.
- Точно, весь в маму, – констатировал Гарри. – Кстати… А вы не поддерживаете отношения с родственниками?
- Ты о Малфоях? – Андромеда нервным жестом поправила волосы. – Подозреваю, что Люциус не согласился бы дотронуться до Тедди даже кончиком своей знаменитой трости.
«Он теперь без трости», – чуть было не ляпнул Гарри, но вовремя впился зубами в очередной кекс, раздумывая, как бы половчее повести разговор.
- А что, он всегда был таким?
- Люциус-то? Самодовольный тип, привыкший, что всё лучшее ему достаётся по праву рождения и что именно его класс призван править миром… Но вообще мы все такими когда-то были, чего уж там. Просто Люциуса это завело очень далеко, – Андромеда откинулась в кресле, задумчиво вертя в руках высокий стакан.
- И вы думаете… – Гарри прекратил жевать. – Он и сейчас всё тот же? Не изменился?
- Дурак бы был, если б не изменился, – совершенно по-девчоночьи фыркнула Андромеда. – И не выжил бы. Уж идиотом-то Люциуса никто бы не назвал. Но и в роли предоброго магглолюбца я его не представляю. Так что вряд ли… А почему ты спрашиваешь? – спохватилась она. – Что-то случилось?
- Не-не, – Гарри вновь набросился на кексы. – Так, к слову пришлось. Любопытно.
О Нарциссе она и словом не обмолвилась, но он решил не лезть в душу. В том, что сёстры Блэк сами умеют решать свои дела наилучшим образом, он не сомневался.
Тедди натешился своим игрушечным полком и умостился на коленях Гарри, мгновенно сменив цвет волос в тон его футболке – знак величайшей симпатии.
- Мне иногда кажется, что я ращу не метаморфа, а хамелеона, – заметила Андромеда.
- Самого лучшего хамелеона! – возвестил Гарри, отставляя стакан. – Полетаем, Тедди?
- Даааа! – слово «летать» было одним из тех, которые крестник прекрасно понимал. Андромеда, как обычно, встревожилась.
- Только будьте осторо…
- Конечно!
Таща на плече визжащего от удовольствия Тедди, Гарри думал, что наконец-то может радоваться вместе с ним. Вообще-то он не особо любил детей. Маленьких и вовсе боялся. Гермиона как-то вычитала, что из сирот, мол, получаются самые лучшие семьянины и родители. С первым он ещё мог согласиться, но насчёт второго, по его мнению, лучше всего высказалась Кей, ходячий цитатник МГУ: «Ничего не имею против детей, только вот орут они много». При виде плачущего ребёнка, особенно младенца, Гарри цепенел. Наверно, со своими он бы быстро всему научился, но пока думать об этом не хотелось, и он просто радовался тому факту, что Тедди рос абсолютно не плаксивым. Теперь, когда ему исполнилось два, они с Гарри очень подружились – к несказанному облегчению последнего: а иначе хорош бы он был – крёстный, который шарахается от крестника!
Крепко прижав Тедди к себе, Гарри направил метлу вверх. Сначала они описали чинный пируэт вокруг дома, но потом, конечно, страсть к полётам взяла своё. Выше, быстрее, ещё! Он рванули вверх. Вычертив метлой лихую спираль, Гарри проделал их излюбленный трюк: подбросил Тедди в воздух, нырнул вниз, поймал в охапку, и метла вновь устремилась навстречу солнцу. Восторженный вопль крестника, свист встречного ветра, голубое небо и зелёная трава – всё это закружилось вихрем и внезапно сложилось в бледное лицо Андромеды, застывшей в дверях дома. Она держалась за сердце.
…Возвращаясь домой, Гарри уже привычно почёсывался и думал, что в последнее время у высокородных дам наблюдается какая-то нездоровая страсть к его ушам. Вот и Андромеда, в лучших традициях Элоизы, оттаскала его за вышеупомянутое, приговаривая: «Никогда, НИКОГДА больше так не делай!!!» Услышав это раз в сотый, Гарри окончательно уверился, что даже гермионино научное чтиво иногда врёт: нормальный родитель из него вряд ли получится. Он улыбнулся. А вот неугомонный крёстный – сколько угодно.
Дома обнаружился малфоевский филин, до полусмерти зацелованный влюблённой Элоизой. Ого, а быстро Люциус проснулся! Гарри с боем добыл письмо – Элоиза не желала подпускать к другу сердца даже хозяина. Так, так… Завтра в шесть, обед в каком-то кафе. Что ж, неплохое начало вечера. Гарри черкнул ответ, предвкушая приятнейшее времяпровождение.
Люциус довёл официантку.
Девушка убежала, давясь слезами, и остаток вечера их обслуживал официант с таким каменным лицом, что даже Люциусу не удалось его пронять – хотя он пытался, конечно. А всё из-за какой-то ерунды. Обед они закончили в напряжённом молчании и теперь шли вниз по улице – так же молча.
- Это было неправильно, – не выдержал наконец Гарри.
- Да неужели, – лениво протянул Люциус. – Что ж, объясни мне всю глубину моих заблуждений. Жажду услышать твои аргументы.
- Нельзя было так поступать, она не виновата.
- Когда я заказываю Шато Лафит-Ротшильд, а мне приносят Шато Марго – не лучшего, к тому же, качества – что я должен сделать? – вкрадчиво поинтересовался Люциус. – Выпить эту дрянь и сказать спасибо? Я плачу деньги, а они предоставляют услуги, и сумма, кстати, такова, что я вправе рассчитывать на профессионализм и высокое качество обслуживания – так, кажется, это работает? Или я не прав?
- Да, но официантка-то была не виновата, – не отступал Гарри. – Она же просто делает, что ей говорят!
- О, то есть мне следовало запытать управляющего? Боюсь, что ты и тогда бы сказал: это не он, иди к владельцу, который завёл такие порядки.
- Э-э… Ну да.