– И что ты хочешь сейчас от меня? – поинтересовался Левиафан.
– Помощи… если начнется мятеж! Ты обязан Люциферу всем: несмотря на твое «грязное» происхождение, он наделил тебя властью, о которой ты даже не смел мечтать; даровал тебе земли; вознес на вершины лимба. Ты обязан ему больше, чем любой из нас, а потому мне хочется верить, что ты выберешь правильную сторону в этой битве.
– Моя преданность Владыке непоколебима, но я до сих пор не понимаю, зачем ты мне это говоришь?
– Назревает война, ты не можешь не чувствовать ее приближения. Я знаю, с кем мне придется схлестнуться и ради чего… Некоторых противников стоит убивать лишь потому, что этого требует необходимость. Пока у тебя есть время, выбирай сторону…
Левиафан ничего не ответил. То ли сказанные Асмодеем слова казались ему столь нелепыми, что он не мог в них поверить, то ли на самом деле демон принимал судьбоносное решение, а потому не хотел торопиться. Но в отличии от остальных, он проявил чрезвычайную осторожность, хотя семена сомнений в его душе зародились, осталось дождаться, когда они прорастут.
Некоторое время они ехали бок о бок по серпантину, но вот их питомцы, до сих пор не остывшие от недавней перепалки, явно не разделяли терпимости хозяев, то и дело бросая друг на друга разъярённые взгляды, толкаясь в бока и клацая зубами.
Было очевидно, что разговор исчерпан. Едва ли сегодня удастся получить от Левиафана какой-то вразумительный ответ, а потому Асмодей, подведя Нифелима к обрыву, вознесся к сизым небесам, укутанным серными облаками.
– Подумай над моими словами, – бросил он напоследок, сверкнув глазами.
Ответом ему был лишь тяжелый взгляд, наполненный сомнениями и затаенной злостью. Что ж, в этот раз он, очевидно, превысил лимит по лжи, впрочем, для себя он определил эту ложь, как спасительную, а потому последствий не опасался. Напротив, ждал их с нетерпением. Чтобы ни случилось, отношения с Абаддон и Мамоном хуже уже не станут, но зато многое станет ясно. Главное, самому не угодить в свои же сети.
– Это третий! – проговорил демон, подстегнув дракона. Оставалось совершить последний визит. Вельзевул! Сделав глубокий вдох, демон позволил себе ненадолго расслабиться, несколько раз облетев по кругу гору. Вскоре былое хладнокровие вернулось к нему, и Асмодей направил Нифелима к колоннаде греческого пантеона, который один из его ближайших соратников сделал своим входом.
На лету спрыгнув с дракона, он практически бегом, перескакивая ступени, поднялся к главным вратам, где его уже ожидала одна из подручных Вельзевула.
– Асмодей, давно я тебя не видела в нашей скромной обители. Что привело тебя сюда? – демоница положила покрытую чешуей ладонь на его кирасу, аккуратно, почти игриво поглаживая чеканный орнамент.
– Барбело, я смотрю, годы в Аду не сделали тебя краше, – усмехнулся демон, бросив на свою нежданную собеседницу спокойный взгляд. Справедливости ради, стоит сказать, что вид у нее был действительно необычный, хотя страшной ее назвать было нельзя: высокая, покрытая чешуей с ног до головы, она напоминала неудачный гибрид женщины и змеи. Мелкие кудри на русых волосах венчали два бараньих рога, покрытых золотым напылением, но самым примечательным в ее облике, безусловно, были глаза, зеленые со змеиным зрачком. В отличие от остальных демониц одежду ей составляли живые листья и цветы, оплетающие сокровенные места виноградной лозой и цветами гиацинта. Зрелище для Ада весьма необычное. Сам бы Асмодей сказал, что Барбело внешне напоминает скорее коварную дриаду и покровительницу лесов, чем злобную демоницу, но небесные силы решили иначе.
– Впрочем, как и тебя хорошим манерам! – усмехнулась она, приглашая его войти внутрь. – Время меняет многое, но вот ты остался таким же острым на язык, как и при нашей последней встрече. А встреча была… горячая!
– Давно ты вернулась? Вельзевул говорил, что ты отправилась в длительную ссылку на Землю. Сколько мы уже не виделись? Сто лет? Двести?
– Почти пятьсот, мой друг, – елейным тоном ответила Барбело, принимая человеческий облик. Асмодей на миг даже затаил дыхание. Давно ему не приходилось видеть столь прекрасное создание. Еще до своего падения, она по красоте могла сравняться, пожалуй, только с Люцифером, но сейчас черная магия преобразила демоницу десятикратно. Золотые локоны, украшенные живыми цветами, спадали на плечи, окружая ее чарующим благоуханием; фарфоровое личико, настолько идеальное, что от него невозможно было отвести взгляд, сияло жизнью и здоровьем; чувственные губы чуть приоткрыты, обнажая ровные ряды белоснежных зубов; и глаза глубокого изумрудного цвета, такие пленительные, наполненные истомой. Да, такую женщину мог создать только Бог, и только он мог низвергнуть ее в чертоги Преисподней. Еще одно доказательство того, что идеалу нет места под небесами.
Облачена Барбело была в белоснежное шелковое платье в пол, с узким лифом, отороченным золотом и драгоценными камнями, что только подчеркивало манящие изгибы фигуры, образ дополнял синий полуплащ на манер римской тоги, перекинутый через плечо и скрепленный огромной брошью. Необычное решение, на которое могла пойти лишь женщина, обладающая тонким вкусом. А в угрюмой пещере Вельзевула она и вовсе светилась подобно светозарной звезде.
– О, неужели великий Асмодей готов забрать назад свои ехидные замечания? – подходя вплотную к нему, произнесла девушка, вставая настолько близко, что могла чувствовать тепло, исходившее от демона. Каждое ее слово огнем обжигало его кожу, туманя мысли. Собственно, после пламенной ночи с Барбело, Владыка Похоти и дал себе зарок: никогда не делить свою энергию с демоницами. Слишком много она забрала у него в тот момент, хотя, и отдала не мало. Половину тысячелетия это правило было незыблемым, пока его практически не уложила на лопатки Дэлеб. – Скучал? – коснувшись губами его подбородка, промурлыкала она.
– Знаешь, как-то времени не представилось, – перехватив ее ладонь, скользнувшую под халат и застывшую на мускулистой груди, отозвался он.
– О, я поражена, – встретившись с его спокойным взглядом, прошептала демоница. – Неужели пустоту в твоей груди заполнила женщина?
– Я вижу, что долгое пребывание среди людей сделало тебя менее прозорливой, – сверкнув глазами, бросил Асмодей. – Дела, дорогая, исключительно дела!
– От дел тоже нужно иногда отдыхать! Завтра после заката я буду ждать тебя на нашем месте!
– Помнится, при нашей последней встрече ты предпочла холодные ласки Абаддон!
– Ах, Асмодей, – высвобождая свою руку, проговорила Барбело, – кто старое помянет – тому глаз вон…
– А кто забудет – тому оба выколют! – бесцеремонно прервал ее демон.
– Мы все здесь не без греха! Ледяные прикосновения Абаддон способны затушить даже самый яркий огонь! – равнодушно заметила демоница, ни на секунду не отводя глаз от Асмодея. – Я должна была сбиться с дороги, чтобы понять какой путь должна избрать!
– Если дорога известна, то проводник тебе ни к чему! А теперь, будь так добра, доложи своему повелителю обо мне.
– Вельзевул мне не повелитель! – прошипела она, на мгновение теряя человеческий облик. Гордыня – вечный грех падших, открывший перед ними адские врата. Барбело, будучи прекраснейшей из женщин была ему подвластна больше остальных, а потому Асмодей постарался затронуть те же душевные струны, на которых пыталась играть демоница. И судя по ее реакции, ему это удалось.
– И все же, – пропуская Барбело вперед, протянул он. Да, действительно неожиданная встреча. В Ад начали стягиваться силы, а потому демон не мог избавиться от ощущения, что сидит у подножия вулкана, который в любой момент начнет извергаться.
Пройдя по довольно узкому коридору, усеянному искусной резьбой по камню, отражающей историю Ада с момента падения ангелов, они поднялись по винтовой лестнице в огромное помещение, служившее для Вельзевула и кабинетом, и приемной. Это были, пожалуй, единственные чертоги в его обители, обставленные с аристократической роскошью. В центре зала стоял массивный стол из черного дуба с серебряным канделябром, подле него расположилось старое кресло, затянутое в зеленую парчу, а кругом тысячи, а может, десятки тысяч книг. Да, своей поистине королевской библиотекой, самой обширной в Аду, демон мог гордиться.
С покрытых пылью стеллажей на Асмодея взирали десятки разноцветных корешков, расставленных в одному Вельзевулу ведомом порядке. Были здесь и труды известных схоластов, и последние научные изыскания, и сборники с древней поэзией, и трактаты по богословию, и пособия по стратегии и тактике ведения боевых действий. Какие только книги не соседствовали на полках в полной гармонии друг с другом.
Но истинной гордостью, драгоценным камнем его коллекции, безусловно, были сочинения темных мастеров пера: алхимиков, мистиков, оккультистов, написанные теми, кто не побоялся пойти на греховную сделку с приспешниками Ада, чтобы получить шанс прикоснуться к высшему знанию. Это была настоящая сокровищница просвещения, в которой, казалось, можно было найти ответ на любой вопрос бытия. К некоторым книгам не притрагивались годами, о чем говорили покрытые толстым слоем пыли корешки, а некоторые, наоборот, только вернулись на свои места, будто информируя о том, что совсем недавно их содержанием интересовался кто-то из приближенных демона.
Окинув библиотеку быстрым взглядом, Асмодей опустился в свое любимое кресло у камина, блаженно вытянув ноги к огню. Будучи в этой обители почти что членом семьи, демон, не дожидаясь позволения, до краев наполнил бокал багровой жидкостью из графина и осушил несколькими глотками.
– Не стесняйся, – саркастично проговорила демоница, садясь напротив него и уже более вкрадчивым тоном продолжила, – Асмодей… послушай: наша природа определяет наши поступки, ты же не винишь птицу за любовь к свободе. Наша разлука…
– Барбело, – перебил ее Владыка, – разлука меня не печалит, я пережил столько расставаний с женщинами, к которым привязанности чувствовал не больше, чем к старому халату, так что предложенный тобой сценарий меня вполне устроил. Как ты сама только что сказала, кто старое помянет…
– Видимо, ты просто забыл о том, какой может быть настоящая женщина, – сверкнув глазами, заметила она, направляясь к выходу. – Завтра. На нашем месте.
Асмодей ничего не ответил. Признаться, за долгие века он отвык от подобного напора демоницы, а потому находил в этом что-то необъяснимо притягательное. Вечность лишь сильнее разожгла огонь Барбело, оставалось только решить, желает ли он в нем гореть!
В ожидании время тянулось мучительно медленно, ведь не питая особой любви к книгам, Асмодей не рассматривал чтение как способ скоротать бесконечные минуты, а потому погрузился в тяжелые размышления. Истина по-прежнему была от него укрыта, оставалось надеяться на то, что Аврора сможет выжать из учетных записей какие-то новые данные. Не могли же эти души в воздухе раствориться? Или же… От одной мысли ему стало не по себе, Вельзевул был его товарищем, но не проверил он только своих приближенных, а значит, нужно достать еще пару книг.
– «Нуриэль, разыщи их», – мысленно приказал демон, выпуская из груди сияющую сферу, которая в одно мгновение обратилась в пыль. В такие моменты Асмодей всегда радовался своему маленькому секрету, ведь эти записи были защищены самыми сильными заклинаниями. Ни один падший не мог к ним прикоснуться! Но там, где бессилен демон, всегда найдет дорогу ангел. К тому же, что небесному созданию делать в Аду? Досадное упущение, брешь в защите, которую он взял себе на вооружение.
– Рад тебя видеть! – проговорил Вельзевул, вырывая его из чертогов разума. – Что привело тебя ко мне?
– Дело, но прежде, чем перейти к серьезному разговору – ответь: зачем ты вызвал Барбело?
– Это не я.
– А кто же тогда? – с интересом проговорил Асмодей, закончив бездумно перелистывать страницы в сборнике античной поэзии.
– Ты же знаешь, она у нас инициативная, – усмехнулся Вельзевул. – Сказала, что закончила свои дела на Земле, но это ложь. Она, подобно многим, чувствует, что грядет великая буря. Ангелы спустились слишком низко, а демоны, наоборот, высоко поднялись. Следующая битва разразится на Земле, если мы сумеем пережить собственные неурядицы.
– Кстати, об этом, – начал Асмодей, радуясь тому, что разговор принял такой желанный поворот, – что тебе известно о назревающем здесь бунте?
– Немного, – ответил Вельзевул, усаживаясь против своего гостя. Скрестив пальцы и положив локти на подлокотники, он на мгновение задумался. – Демоны, черти, бесы… постоянные реформы, тяжкие вексельные обязательства… они ратуют за свержение Люцифера и передел власти. Две волны мятежей я подавил, но неизвестно, чем это может закончиться. Змее прокравшейся в наши палаты нужно отрубить голову до того, как она успеет пустить яд в разум высших демонов.
– Ты знаешь, кто главарь?
– Если бы я знал… Впрочем, тебе должно быть известно, кто у меня на особом счету.
– В этом наши мысли сходятся, – согласно кивнул Асмодей. – Но ты должен понимать, что в одиночку провернуть такой замысел невозможно. Но я пришел к тебе с другой проблемой.
– Какой же?
– Мне стало известно, что Мамон собирается выменять у ангелов пять тысяч душ из Чистилища в обмен на чашу Святого Грааля! Скажем так: он решил забрать назад то, что преподнёс нам тысячелетия назад.
– Откуда?
– Слухами земля полнится. Моя длительная ссылка на поверхность принесла свои плоды. Сам понимаешь, что провернуть такое дело без посредников невозможно.
– Но почему ты промолчал об этом? Это же был такой шанс убрать столь мешающую фигуру с шахматной доски.
– Я хочу взять его в момент сделки. Только подумай, мы сможем уличить его в предательстве, заполучить пять тысяч кающихся душ и сохранить величайшую святыню.
– Ты хочешь убить двух зайцев одним выстрелом, мой друг, это чревато! Открытое противостояние с небесами невозможно без дозволения Люцифера!
– Об этом не должно быть никому известно! – отозвался Асмодей. – Я все рассчитал, если все удастся, нам не в чем будет каяться.
– Это опасная тропа! Ты должен рассказать!
– Мы прошли с тобой через Божий гнев и адское пламя. Если у меня есть шанс убрать Мамона с доски, я это сделаю. А ты… признайся, ты хочешь этого не меньше моего.
– Убить Мамона, а не захватить души. Подумай, это может только приблизить назревающий конфликт, а мы к нему не готовы.
– И все же, я пройду по этому пути. С твоей помощью или без!
– У меня не получится тебя отговорить? – спокойно произнес Вельзевул.
– Нет! Об одном лишь прошу, если не решишься поддержать меня, по крайней мере сохрани эту вылазку в тайне.
– На мое молчание можешь рассчитывать, что до остального: дай мне несколько дней, – ответил хозяин дома, задумчиво потирая лоб.
– Хорошо, – кивнул Асмодей, направляясь к выходу. – До скорого. – «Это четвертый», – мысленно произнес он.
Не дожидаясь ответа, демон скользнул в коридор и едва не сшиб с ног служанку, встретившуюся ему у самого выхода. Сейчас все его мысли были направлены в иное русло: четыре легенды, придуманные им, были идеальным способом проверки. Осталось только дождаться результатов и надеяться на мудрость Люцифера. Впрочем, в последнем он ни капли не сомневался.
Раскланявшись с Барбело, демон вскочил на спину Нифелима, взмывая ввысь. Лететь в свою обитель не хотелось абсолютно, а потому ударив в бока своего боевого товарища и друга, в верности которого не приходилось сомневаться, демон позволил себе совершить небольшую прогулку по Садам Покаяния. Слишком многое сейчас нужно было обдумать, слишком много возможных сценариев предусмотреть, а для этого требовалось одиночество, покой и тишина.
Венера давно уже укрылась за горизонтом, унося с собой огненный шлейф, и Ад укутало ночное покрывало, подарившее столь желанную прохладу, казалось, даже воздух стал свежее, ибо серные облака рассеялись. Поистине благословенный вечер! Прекрасное завершение тяжелого дня.
Комментарий к Глава VI
* Два спутника Марса (планета бога войны): Фобос (греч. φόβος «страх») и Деймос (греч. δείμος «ужас»)
========== Глава VII ==========
Проведя в Аду долгие годы, казавшиеся вечностью, Аврора смогла привыкнуть к постоянным кошмарам, пыткам и рекам кипящей лавы. Каждое утро она просыпалась на окровавленном ложе, усыпанном сотнями игл, впивавшихся в кожу; каждое утро на ее спине рисовали причудливые узоры огненные хлысты; каждое утро несчастная была вынуждена вкушать из горькой чаши унижения и боли, зная, что ни в одном из миров ее душа не сможет сыскать себе прощения. Эти ощущения стали такими же обычными, как утреннее омовение – ужасающая традиция Преисподней, презреть которую было невозможно. Поэтому, когда первые лучи восходящей Венеры прорвавшись сквозь амбразуру окна, окутали опочивальню теплым светом, девушка испытала смешанные чувства умиротворения и негодования, отказываясь поверить в истинность происходящего вокруг нее.