то лучше уж плавай. Ты меня понял, юнга?
«Юнга», конечно, понял, что веселый и удачливый
моряк шутит, говорит не всерьез. Но, как бы там ни
было, он приобрел старую рассохшуюся шаланду,
заштопал дыры, прошпаклевал ее, просмолил хорошенько
и вместе с друзьями отправился в ijiefi на рыбалку.
И море переманило его. На смену одной мечте
пришла другая — стать моряком, штурманом дальнего
плавания. После семилетки выбор профессии был
сделан окончательно: он поступил в мореходное училище.
Всего год он носил форму курсанта. Всего год... Если
бы не война, был бы он сейчас на втором курсе...
— Ты что здесь расселся?
Яша оторвал взгляд от моря, повернулся. Широко
расставив ноги и заложив руки за спину, перед ним
стоял полицай.
— Думаю, — ответил Яша, глядя полицаю в глаза
без боязни. — Смотрю в море и думаю... Время
сейчас, сами знаете, какое: нельзя не думать.
— А ты, видно, заливать мастер! Проваливай, тут
тебе делать нечего.
Полицай был прав: больше у Хаджи-бея делать
было нечего. Внешний рейд пустынен. Следует
уходить.
До позднего вечера он просидел с Алексеем в
мастерской над чайниками и кастрюлями, а ночью
отправился за город, надеясь, что на этот раз ему повезет
больше и он сможет проникнуть в катакомбы. Но
обойти вражеские кордоны ему не удалось. Слишком много
войск было на Московской дороге и в степи вокруг сел.
Пришлось ни с чем возвратиться обратно.
74
СОВЕЩАНИЕ
Совещание работников особого отдела сигуранцы
было секретным. Оберштурмфюрер Шиндлер
присутствовал на нем в качестве гостя. С безразличным
видом, словно все, о чем шла речь, его абсолютно не
интересовало, закинув ногу на ногу, оберштурмфюрер
сидел в стороне от всех у окна в черном кожаном
кресле.
— В данный момент, господа, — начал Ионеску, —
доблестные войска фюрера ведут сражение за главную
цитадель большевиков — Москву и не сегодня-завтра
совершат то, чего, к сожалению, в свое время не смогли
сделать объединенные силы Антанты: уничтожат
Советы. Наша миссия более скромная — способствовать
победе на территории Транснистрии.
Речь шефа сотрудники слушали молча.
— Недавно к нам поступили сведения, что
координационный центр Подполья находится в катакомбах и
возглавляет его некто Павел Бадаев, капитан, чекист
из Москвы. — Ионеску сделал паузу, скосил глаза на
оберштурмфюрера, желая увидеть, какое впечатление
произвел он на него этим сообщением.
Но Шиндлер даже бровью не повел. О посещении
Садовым сигуранцы ему стало известно от Харитона
в тот же вечер. Полковник, который ничего не знал
о двойной игре своего сотрудника, был чрезвычайно
удивлен равнодушием гестаповца.
— Уже несколько раз мы засекали работу
передатчика красных в районе села Нерубайского...
Прочесывание местности ничего не дало. Красные поднимаются
на поверхность только ночью и успевают исчезнуть
раньше, чем их заметят наши солдаты. Подобрать ключ
к их коду нам не удалось. Но есть все основания
полагать, что красный резидент передает данные
разведывательного характера, которые каким-то образом
получает из города. Есть предварительные сведения, что
в городе действует немногочисленная, но мобильная
разведгруппа большевиков...
Контрразведчики-локатиненты Жоржеску, Тылван,
Друмеш, капитан Аргир и майор Курерару, которые еще
не знали о Садовом, ловили каждое слово полковника.
Один Шиндлер сидел, не меняя позы, со скучающим
видом.
75
«Боже! — подумал полковник. — Кого только не
посылал ты мне в друзья, но такого самодовольного
позера ты послал мне впервые...»
Но полковник Ионеску ошибался, думая, что обер-
штурмфюрер невнимателен. Наоборот, гестаповца
интересовало все, о чем говорил полковник. Слушая его,
он сопоставлял информацию Ионеску с той, которую
получил от Харитона. Не водит ли локатинент его за
нос? Не кормит ли баснями или крохами от обеда?
Нет, похоже, Харитон выкладывает все, что знает сам.
«Задача Садового, — вспомнил Шиндлер рассказ
Харитона, — заключалась в том, чтобы организовать
группу сопротивления, начать диверсии и ждать
связного с дальнейшими инструкциями. О прибытии
связного его предупредили. В назначенное время Садовой
пришел в «Ша нуар», но, кроме переодетых
сотрудников сигуранцы, там никого не оказалось. Связной не
появился. Странно... Неужели подпольщики заподозрили
Садового? Основания у них были: Садовой
бездействовал. Что, если, назначив ему встречу, они проследили
весь его дальнейший путь? Могли они это сделать?
Вполне. А коль скоро это так, крылья небожителя ему
обеспечены...»
Почувствовав на себе взгляд полковника, обер-
штурмфюрер на мгновение отвлекся от своего занятия.
— Исключительно интересно, господин полковник!
Исключительно! Я весь внимание.
На лице Ионеску заиграла улыбка. Он продолжал:
— Нет никакого сомнения, что центр подполья
находится в катакомбах. Не исключено и то, что
в городе действует не одна, а несколько групп
подпольщиков, и у каждой своя специализация. У одной —
пропаганда, у другой — диверсии, у третьей —
террористические акты. Следовательно, и наши тактические
ходы и средства по отношению к каждой из них
должны быть разными. Уже две недели, как почти в каждом
квартале мы установили скрытые посты наблюдения.
А чем больше расставленных сетей, тем вероятнее улов.
— И все-таки «рыбе» удается уходить из неводов, —
вставил Шиндлер. — Удивительная «рыба»!
Харитон глянул на Шиндлера и опустил глаза.
Не получилось у него ничего с осведомительским
легионом из подростков.
76
Мальчишка, которого он как-то встретил случайно
на вокзале, куда-то пропал, а те, кого он сам пытался
завербовать в легион, оказались несговорчивыми
дураками. Так что его затея лопнула как мыльный пузырь.
— В течение трех дней, как вам известно, —
продолжал Ионеску, — отборная германская часть
пыталась пробиться в катакомбы. Чем это кончилось, вы
знаете. Потеряно двести солдат только убитыми. А
продвинулись на сто метров. За три дня. Поэтому уместно
спросить: стоит ли продолжать борьбу обычными
средствами?
— Господин полковник намерен что-то предложить?
Ионеску кивнул:
— Совершенно верно. Намерен. Я предлагаю,
господа, атаковать их более эффективными средствами.
В некоторые колодцы, которые, как я полагаю, ведут
в катакомбах к местам наиболее вероятного
расположения баз подпольщиков, а возможно, и дивизий
Красной Армии, пустить отравляющий газ. Меры, как
понимаете, вынужденные, но необходимые. Они избавят
нас от лишних хлопот...
— Газовая атака? — задумался майор Курерару. —
Но если Советы прослышат о ней, они раструбят об
этом на весь мир, обвинят нас в варварстве.
— А знаете, что ответил мудрец, когда его спросили,
какая разница между цивилизацией и варварством? —
с иезуитской усмешкой заметил Шиндлер. —
«Цивилизация, — ответил он, — это когда убивают врага на
расстоянии, не соприкасаясь с ним, а варварство —
когда отсекают ему голову мечом». Мы же, как вы
можете убедиться, не собираемся размахивать мечом. Во-
первых, газовая атака отрезвляюще подействует на
горячие головы красных. Во-вторых, не забывайте, что
не Красная Армия находится у стен Берлина, а войска
фюрера через несколько дней пройдут победным
маршем по улицам Москвы. Мы станем победителями, а
победителей, как известно, не судят.
— Совершенно верно, — поддержал его Ионеску, —
к тому же необходимо учитывать еще одно
чрезвычайно важное обстоятельство. Вот уже несколько месяцев
мы вынуждены держать против невидимого фронта
красных две полнокровные дивизии. Представляете,
господа, что это такое? Две дивизии, около двадцати
тысяч солдат, которые нужны там, на фронте!
77
— Предположим, газовая атака состоялась.
Красные в катакомбах уничтожены, — сказал капитан Ар-
гир. — Но ведь будут ликвидированы лишь те, кто
прячется под землей, а те, кто находится в городе,
останутся.
— Когда голова будет отделена от туловища, дела
у нас пойдут быстрее, — засмеялся Шиндлер.
Локатинент Харитон не проронил на совещании ни
слова. Однако он с трудом скрывал чувство торжества,
которое испытывал в душе. Теперь он знал: карьера
обеспечена!
СООБЩЕНИЕ ВАНИ МУЗЫЧЕНКО
— Давай, Чапай, докладывай, — сказал Саша Чи-
ков, когда Яша вошел в мастерскую и плотно закрыл
за собой дверь. — Мы тут без тебя времени не теряли.
Подарки фрицам приготовили — будь здоров!
— Спрятали?
— А ты как думал? Спрятали.
— У меня же, ребята, — Яша вздохнул, усаживаясь
рядом с братом, — новости неважнецкие. Не был я
в катакомбах, не прошел. Фрицев в Нерубайском —
один на другом сидит и третьего погоняет.
— Де-ла-а! — протянул Хорошенко.
— Надо все рассказать «Старику», — предложил
Николай. — Он посоветует.
— Жди! — Махнул рукой Гордиенко-старший. —
Пьянствует твой «Старик» вторые сутки.
— Но здесь такой случай! — поддержал Гриша
Николая.
— Федорович сейчас как труп, — сказал Алексей,-—
в таком состоянии он тебе насоветует!.. Недавно у меня
была с ним беседа. Он приказывает сидеть и не
рыпаться, временно прекратить всякую деятельность.
Не понимаю я что-то его. Иногда мне даже кажется,
что он тяготится нами, что наша работа его
совершенно не интересует. Одно я только понял после разговора
с ним: надо соблюдать строжайшую конспирацию.
— Если разобраться, — вставил Николай, — то он
тем и занимается, что соблюдает конспирацию и
ничего не делает.
— Ладно, ребята, нечего языком чесать, — остано-
78
вил товарищей Яша. — «Старик» за свою работу перед
дядей Володей отчитается. Я говорю сейчас о другом.
Ситуация сложная. Связи с отрядом нет. «Старик» за
то, чтобы подождать, когда к нам придет связной из
катакомб. До его прихода мы должны сидеть и ждать.
Но я думаю, что за бездействие дядя Володя нам
спасибо не скажет. Не имеем мы права ждать у моря
погоды... Да, — спохватился он, обведя взглядом
товарищей. — А «Воробышек» где, Ваня?
В этот момент в дверь постучали: стук-стук, пауза,
снова два удара подряд.
— Припорхал воробей, его позывные, — повеселел
Николай и смело отодвинул стальную задвижку.
Запыхавшийся, с рубиновыми щеками, Ваня не
вошел, а как-то торопливо, словно за ним гнались,
прошмыгнул внутрь, щелкнул заДвижкой и, тяжело дыша,
устало прислонился к дверному косяку.
— Ты что запыхался? Бежал?
Яша в тревоге шагнул к Ване, снял с его плеча
короб.
— Ага, бежал, — кивнул Ваня и, не отдышавшись,
начал рассказывать.
Новость, которую он принес, страшная,
потрясающая...
Сегодня с утра он отправился на Греческую. Там,
около Соборного сквера, почти настоящий каток. Даже
с джазовой музыкой, которая доносится из кинотеатра
«Акса». Короче, место бойкое. Потолкаешься,
потрешься среди публики — на Привоз ходить не надо... И вот
недалеко от него остановились два полицая. Один —
худой, костлявый, ну, прямо Кащей Бессмертный, а
другой — как колода в несколько обхватов. Тонкий и
толстый. Ваня, конечно, кепку на самые глаза — и
бочком к ним, бочком. Ведь полицаи — кто не знает! —
трепачи известные. Прислушался — так, ничего
особенного, разговор про «Эльдорадо», театр легкой комедии.
Открывается на Полицейской, шестнадцать. Гвоздь
новой программы — музыкальный этюд «Рыжая» и
легкий фарс «Пуговица от штанов». Оба — и толстый и
тонкий — как-то ухитрились попасть на репетицию и
теперь делились впечатлениями.
Потом вдруг «Кащей» захихикал и сказал:
— А представление на Картамышевской — тоже
вещь! Не слышал? Ну, знаешь!..
79
Ваня подвинулся к полицаям еще ближе.
— Скоро партизанам в катакомбах хана, — говорил
«Кащей». — Газ под землю пускать будем, потравим
красных — и шито-крыто!
— Да ну? — ужаснулся толстяк. — Не загибаешь?
Побожись!
— Вот те крест! На Картамышевской как сделали?
Нашли под домом дыру, пустили в нее газ, а дом
рванули. Теперь очередь за выходами из катакомб в Неру-
байском...
Потрясенные, ребята молчали. То, о чем сообщил
Ваня, не укладывалось в голове. Неужели фашисты
применят газ!
— Это же варварство, нет, хуже... — Хорошенко
нервно заходил по мастерской.
— Так они же фашисты, — сказал Гордиенко-старший
и, выпрямившись, со злостью швырнул в угол чайник.
Яша тяжело вздохнул, положил руки на колени, на
которых красовались огромные заплатки.
— Шуметь не надо. Ни к чему. Выход я вижу
один — идти снова.
— Ты устал, ты не сможешь, — зашумели ребята.
— Ничего, — остановил их Яша. — Дорогу туда
и обратно я изучил, так что...
В дверь постучали.
— За работу, быстро! — скомандовал Яша. —
Кто — за паяльник, кто — за напильник. А ты, —
кивнул он Саше, — приготовь шпаер и встань за дверью.
Стук повторился: три отрывистых удара, небольшая
пауза, два удара, пауза, один удар.
— Никак «Старик»? — удивился Яша и обратился
к брату: — А ты говорил...
Он не ошибся. В мастерскую действительно вошел
Антон Брониславович.
— Над чем колдуете? — спросил он, внимательно
вглядываясь во встревоженные лица ребят.
По тому, как вздрагивали его кустистые брови, Яша
понял: «Старик» чем-то сильно взволнован. Во всяком
случае, чувствовалось — появился он не случайно.
— Новости, Петр Иванович, обсуждаем, — начал
Яша, назвав Федоровича так, как называли его все
подпольщики их группы, и пододвинул ему табуретку, —
а новости не из приятных. Давай, Ванюша, только
коротко.
80
Антон Брониславович сел, наклонил голову.
— Да, да, все так, я уже знаю, — выслушав
сбивчивый Ванин рассказ, произнес он глухо. — Гитлеровцы
и вправду пустили газ в катакомбы на Картамышев-
ской, а дом взорвали. Сейчас готовятся к еще более
страшному...
Он умолк, неподвижно уставился на шипящую
фиолетовую струю огня паяльной лампы, которую держал
Алексей. В мастерской наступила гнетущая тишина.
Все неотрывно следили за Федоровичем, за нервным
подергиванием его густых темных бровей.
— Что же делать, Петр Иванович? — отважился,
наконец, нарушить молчание Саша. — Надо
действовать.
Словно собираясь с мыслями, Федорович потер
виски, лоб, затем поднял голову, глянул на ребят.
— Вот что, хлопцы: время позднее, пора
расходиться. Сюда скопом больше не заявляться. Если кто
понадобится— вызовем. А пока сидите дома, и главное —
никакой отсебятины. Поняли? Про конспирацию не
забывайте... А ты, — он остановил взгляд на Саше, —
и ты, — Федорович обернулся к Гордиенко, —
останьтесь, есть разговор.
Когда ребята разошлись, Федорович пригласил
Сашу и Яшу наверх.
— Пистолеты в порядке? — спросил он. — Что ж,
отлично. Сейчас отправимся на задание. Надо
уничтожить предателя.
Ребята переглянулись. Наконец-то Федорович
поручает им настоящее дело. А они ругали «Старика»,
подозревали его бог знает в чем...