— Подъем! — вскричал Чон, появляясь в двери. — Машины за нами уже посланы. Всем надеть бронежилеты. Проверьте и зарядите оружие. Не забудьте боеприпасы.
Все засуетились, забегали.
В глазах многих ребят я заметил тревогу и даже испуг. Похоже, им не хотелось верить, что придется подставлять свою грудь под пули.
Наверное, им и раньше случалось бывать в готовности номер один. Но дело редко доходило до огневого контакта.
А сейчас, похоже, все шло к тому — я никогда не видел Чона таким встревоженным и даже растерянным.
Интересно, что ему сообщили?
Мы неслись по сонному городу как сумасшедшие. Но все равно Чону казалось, что едем чересчур медленно, и он непрестанно подгонял водителей по мобильному переговорному устройству.
Я уже знал, что наш путь лежит к так называемым «пороховым складам».
Но что мы там забыли? И почему Чон места себе не находит, что совсем на него не похоже?
Мобильный телефон корейца звонил через каждые две минуты. И с каждым разговором его лицо становилось все мрачней и мрачней.
Как ни странно, но меня он взял в свою машину. Наверное, чтобы отделить от Вована, командовавшего группой в микроавтобусе.
Стрельбу мы услышали, когда свернули в проулок, ведущий прямо к забору «пороховых складов». По телефону Чону было приказано проникнуть на территорию складов со стороны старого кладбища, постепенно превращающегося в мусорную свалку.
— Всем надеть маски! — скомандовал Чон, когда мы выгрузились. — Держаться группами по три человека, как и планировалось. Старшие групп должны быть все время на контакте со мной и остальными, у кого есть переговорные устройства. Нам поставлена задача: отбить рефрижератор, который сейчас стоит сразу за воротами, и увести его отсюда во двор «Витас-банка». Это главное! Наши противники, видимо, менты. Если что, бейте на поражение. Вам ясно?
Среди парней раздался тихий ропот. Оно понятно: одно дело глушить братву, конкурентов, а другое — ввязаться в драку с милицией, притом по полной программе. Это не фунт изюма.
Если в первом случае правоохранительные органы посмотрят на побоище сквозь пальцы (а в этом никто не сомневался, благо прецедентов хватало), посчитав его очередной разборкой, то, получив несколько трупов своих сотрудников, менты начнут копать на полную глубину.
Я уже знал, что среди охранников «Витас-банка» практически нет парней, которые проходили бы по мокрому делу.
Конечно, избивать и калечить людей им приходилось. Но чтобы «валить» на заказ, требовались другие, менее закормленные и обеспеченные.
Почти все охранники в прошлом были спортсменами, и неплохими. Многие из них вкусили сладкое бремя славы, имели семьи, квартиры, машины и вполне определенный статус.
А в статусе как раз все и заключается. Если тебе нечего терять, если ты без Ивана в голове и не имеешь специальности и денежной работы, а дури хватает, — вот тогда ты стопроцентный кандидат в «мясники».
Поэтому я видел парней насквозь. Все как в прибаутке: и хочется, и колется, и мамка не велит. Деньги нам были обещаны за операцию немалые. Но их надо отработать. А похоже, они не думали, что им придется схлестнуться с милицией.
Чон сразу уловил настроение своих подчиненных.
— Никаких но! Главное — спокойствие и выдержка. Ваше будущее в ваших руках. Все продумано и рассчитано. Кроме вас, есть и другие бойцы. Они главная ударная сила. У них такие же повязки на рукавах, как и у вас, — белые с черным кружком. В случае непрямого невизуального контакта наш пароль «Таран», отзыв — «Норд». Запомните — «Таран» и «Норд»! Используйте вашу выучку, не забывайте про маскировку. Теперь по местам. Первая группа — вправо на двадцать метров…
Я недоумевал — Чон оставил меня в своей группе; вместе с ним я был четвертым.
Двое других, осетин Дзасохов, крепыш среднего роста, и мощнейший малый по прозвищу Ванька Каин, бывший чемпион мира по вольной борьбе, отсидевший за что-то почти семь лет, числились его личными телохранителями, как и те трое, что погибли в разборке.
Они никогда не ввязывались в мою конфронтацию с Вованом, но и не делали попыток к сближению со мной.
Почти все парни из охраны их сторонились. От этих двоих громил исходила смутная опасность, хотя они и вели себя сдержанно.
В общих тренировках ни Дзасохов, ни Ванька Каин участия не принимали, и никто не знал их истинных возможностей. С ними, как и с Вованом, занимался лично Чон, и всегда при закрытых дверях.
Маскироваться было достаточно легко, хотя лежал снег, а у нас не было белых маскхалатов. Асфальт между складами оказался расчищенным, а остальная территория заросла густым кустарником.
Пока Чон объяснял диспозицию, у ворот территории послышались выстрелы. А вскоре там разгорелся настоящий бой.
Стрельба шла такая частая, что казалось, будто мы и в самом деле попали на фронт. Нередко над головами с визгом пролетали пули, и тогда мы инстинктивно вжимались в землю.
Тем не менее Чон нас торопил.
И мы, рассыпавшись веером, постепенно продвигались к воротам, где в свете фонарей виднелся белый ящик рефрижератора.
Опер
Волкодав в ярости выругался:
— Мать твою в три копыта! Что за идиоты нам попались в напарники?! Кто их просил поднимать шум раньше времени?
Я его хорошо понимал — благодаря какому-то ослу весь план мог пойти насмарку.
Вместо того чтобы скрытно подобраться к рефрижератору, заехавшему на территорию «пороховых складов», и бесшумно снять водителя и тех, кто с ним в кабине, кто-то из спецназовцев не выдержал и попытался отсечь огнем автомашины сопровождения.
Этот парень и впрямь был трижды осел.
Ведь по плану все события, если дойдет до стрельбы, должны были происходить за каменным забором «пороховых складов». Это для того, чтобы нечаянно не пострадали жители близлежащих домов.
Они хотя и находились достаточно далеко, но не настолько, чтобы шальная пуля из автоматов не залетела в какое-нибудь окно и не попала в кого-ни-будь из безвинных жильцов.
А теперь бой шел у самых ворот.
— Шеф!
Волкодав включил свое переговорное устройство.
— Это я. Срочно подтяните сюда «Грету». Нужно заблокировать выезд.
Это было разумное решение — из подъехавшего «Икаруса» новой модификации, замаскированного под туристический автобус, горохом сыпанули вооруженные автоматами люди, часть которых заняла круговую оборону.
А другие стали прыгать через забор на территорию складов, чтобы защищать рефрижератор.
Их оказалось очень много.
Мы с Волкодавом тревожно переглянулись — подъехавшие парни явно не были обычными «быками» и имели солидную тактическую подготовку.
Впрочем, этот факт нас не удивил — для сопровождения рефрижератора очень даже просто могли нанять профессионалов из различных спецназов, оставшихся не у дел после развала Союза.
Мне уже приходилось сталкиваться с такими, и, если честно, я не испытывал к ним ментовской ненависти.
Ничего иного, кроме как воевать, они делать не умели. И в своем большинстве мыкались по стране обиженные и полуголодные, нередко зарабатывая на хлеб в горячих точках СНГ и даже за рубежом с помощью автомата и своей отличной выучки, невостребованной из-за всеобщего бардака, воцарившегося на наших необъятных просторах.
— Нужно вызвать ОМОН, — предложил я Волкодаву. — На всякий случай…
— Ты прав… — в раздумье ответил он. — А твоим омоновцам можно доверять?
— Только им и можно.
— Лады. Трезвонь…
Он дал мне мобильный телефон.
— Алло, алло! Кузьмич! Проснись, черт тебя дери!
— Чего орешь? Слышу. Ты кто? — раздался хриплый спросонья голос Неделина.
— Дед Пихто. Не узнал?
— Серега?! Что стряслось в такую рань?
— Поднимай по тревоге своих орлов. Как можно быстрее! Экипировка по полной программе.
— Ни фига себе… Куда прибыть? — не стал рассусоливать Кузьмич.
Он уже так привык к постоянным ночным вызовам, что ему было все равно, по какой причине его в очередной раз подняли с постели.
Однако я все-таки объяснил Кузьмичу, зачем нужны его парни. Правда, иносказательно. Но он меня понял.
— «Смазка» будет? — поинтересовался Кузьмич.
— Ну ты, блин, без этого никак не можешь…
«Смазкой» или «наваром» называлась премия после операции, которую омоновцы чаще всего «выписывали» сами себе. Она могла быть чем угодно: деньгами, спиртным, продуктами и так далее.
Но такую дань парни Кузьмича брали только у богатых «новых» русских, от которых за версту несло криминалом. Тогда они особо не церемонились.
«А чего? — говорил Кузьмич. — Эти уроды народ трудовой ограбили? Ограбили. Так пусть поделятся хотя бы с теми, кто этот народ защищает».
— Серега, я-то могу. Много ли мне надо. А вот у моих орлов без свежего мяса когти затупятся.
— Ответить честно или как?
— А я тебе когда-нибудь врал?
— Не припоминаю.
— Тогда о чем базар?
— Лады. Говорю как на духу — не знаю. Но скорее всего, будет дупель пусто.
— Огорчаешь ты меня, друг сердешный…
Я едва не рассмеялся, представив унылую физиономию Кузьмича, да еще спросонку. В такие моменты он был похож на лешего — лохматый, с кустистой щетиной на щеках и подбородке, а в глазах похмельная тоска.
— Только в драку до особого не ввязывайся. У нас пароль «Коршун», отзыв — «Ибис». Запомнил?
— Ага. Особенно отзыв… — буркнул недовольный Кузьмич. — И так понятно, что придется потрахаться от души. Я так понимаю, дело серьезное.
— Когда прибудешь на точку, свяжись со мной… — Я дал номер телефона. — Не забудь прихватить мобильник, Кузьмич. Ребята пусть особо не высовываются, чтобы не схлопотать шальную пулю.
— Понял. А с мобилой я даже в постели не расстаюсь. Все, отбой. Приступаю к исполнению…
Кузьмич отключился.
— Свяжись с Питоном, — передал мне Волкодав переговорное устройство.
— Зачем?
— А затем, чтобы он успокоил дежурную часть горУВД. Иначе пришлют сюда сдуру каких-нибудь пацанов лет по двадцать — двадцать пять, которые ничего, кроме ложки, в руках держать не умеют, и их тут перещелкают, словно цыплят.
— Понял…
Я стал вызывать Латышева. Полковник откликнулся не сразу. Наверное, он был на связи с кем-то другим.
Латышев явно был взволнован. Я хорошо слышал его бурное дыхание, будто полковник только что поднялся пешком на двадцатый этаж.
— Разумно, — подумав, ответил Латышев. — Кроме всего прочего, нам там лишние люди не нужны. Сейчас займусь. «Грета» на подходе…
Мы пока в бой не ввязывались. Волкодав мудро выжидал. При этом он напевал себе под нос детскую песенку.
Правда, слова в ней были несколько иные: «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. То там сто грамм, то там сто грамм — на то оно и утро…»
В отличие от него обычно невозмутимый Акула весь извелся, прислушиваясь к стрельбе. Он не знал, куда девать руки.
— Ну и коверкот… — бубнил он с недовольным видом, в который раз пробуя остроту лезвия десантного ножа. — Командир, какого хрена торчим здесь, как гвоздь в дерьме?! Там ребятам, может, помощь требуется, а мы…
— Захлопни пасть, Акула! Это не твоего ума дело. У парней своя задача, у нас своя. Забыл?
— Не то чтобы…
— Вот и помолчи.
Волкодав стоял, укрывшись за деревом, и наблюдал за воротами через окуляр прибора ночного видения.
— Хреновое дело… — буркнул он. — Где эта проститутка «Грета»?!
— Что там? — спросил я.
— Какое-то шевеление вокруг кабины тягача. Уж не думают ли они когти рвануть в какую-нибудь тихую гавань?
— Весьма возможно.
— Группа «Д»! Что у вас там?
Волкодав включил переговорное устройство.
— Я «Буран», как слышите меня, прием!
(У всех руководителей операции были свои позывные: у Виктора Егоровича — «Гриф», у Латышева — «Крот»; но непосредственно операцией руководил Волкодав.)
— У нас потери! Двое раненых. Эвакуируюсь.
— Черт! Группа «А», я «Буран»! Вы меня слышите?
— Так точно! Слышим, прием…
— Срочно подтянитесь в зону группы «Д»!
— Есть! Конец связи.
— Всем остальным группам! — Волкодав был сильно встревожен. — Это «Буран». Вы что там, уснули, мать вашу?! Приступайте ко второму варианту. «Грета» на подходе.
Второй вариант — это захват здания охраны. Она сейчас сидела в трансе, боясь высунуться наружу.
Из окон второго этажа можно было держать под обстрелом площадку, где стоял рефрижератор, ворота и подходы к складам.
— Все, амбец…
Волкодав решительно спрятал прибор ночного видения в сумку.
— Пора и нам взяться за дело. Акула, берем этот долбаный автобус. Стрелять наверняка. Только давай без твоих дурацких шуток! Подбираемся тихо, бьем в упор. Майор, запомни — никаких сантиментов. Считай, что ты снова на фронте. Сам видишь, что творится…
Эта модель «Икаруса» была похожа на двухэтажный омнибус; на «первом» этаже находилось вместительное багажное отделение.
Стрельба велась из окон автобуса. Находившиеся внутри «Икаруса» огнем из автоматов прижимали к земле спецназовцев, не давая им приблизиться к тягачу.
Не автобус, а крепость.
Самый близкий путь к «Икарусу» преграждала машина противников, джип, за которым прятались двое. Они поливали свинцом подходы к воротам, почти не выглядывая и не целясь, — похоже, трусили.
Волкодав махнул рукой, и мы, нахлобучив колпаки маскхалатов, поползли через припорошенную снегом дорогу — он в центре, я и Акула по бокам на расстоянии в пять-шесть метров друг от друга.
Наверное, один из них что-то все-таки учуял — до легковушки еще было метров десять, когда он неожиданно обернулся и посмотрел в нашу сторону.
Что сделал Волкодав, я не заметил. Но парень вдруг резко мотнул головой и беззвучно сполз под колеса джипа.
Второй посмотрел на него, затем попытался вскочить, но тут мелькнул нож Акулы, и охранник, извиваясь всем телом и хрипя, рухнул рядом с первым.
— Молоток… — скупо похвалил Волкодав Акулу. — Майор, подтянись. Прячьтесь за джип. По отмашке катимся к автобусу. Не забыл? — спросил он у меня.
— Такое трудно забыть…
Я нахмурился.
Мне вспомнилось, как мой командир в Афгане, капитан Грызлов, показывая этот прием новобранцам на полигоне возле какого-то кишлака, ругал их за непонятливость.
Он прокатился метров десять, при этом стреляя по мишеням, — и исчез в огне и дыму взрыва. Как потом оказалось, местные жители, любезно улыбающиеся «шурави» днем, напичкали полигон минами ночью…
Мы подкатились к колесам автобуса без приключений.
Наверное, наблюдатель отвлекся или просто не заметил — «Икарус» отбрасывал длинную тень, которую мы с успехом и использовали.
Мы проползли под днищем автобуса — и облегченно вздохнули: дверь оказалась открытой.
Роли были распределены заранее — в прорыв первым идет Волкодав, за ним Акула; я выступаю в качестве «чистильщика».
Мы переглянулись, Акула незаметно перекрестился.
Пора!
Такой стремительности от Волкодава я не ожидал. Он прыгнул внутрь автобуса, как леопард. За ним рванул и Акула.
Они так молниеносно проделали свой маневр, что мне показалось, будто я замешкался.
Когда я последовал за ними, в «Икарусе» бушевал ад: Волкодав бил длинными очередями вдоль салона с правой стороны, кроша в капусту все подряд, а Акула — слева.
Я растерянно водил стволом автомата туда-сюда, не находя цели.
Мне показалось, что я просто лишний. Все стрелки противника уже лежали там, где их застал огонь, — на сиденьях и на полу.
Как я успел среагировать, уму непостижимо…
Что делал один из них в кабине водителя, можно было только гадать. Возможно, он и был тем самым наблюдателем, что нас проворонил.
Похоже, на первых секундах нашего вторжения он просто растерялся. Но когда прошел первый мандраж, он схватил автомат и уже готов был пустить его в действие.
Я услышал у себя за спиной щелчок передернутого затвора — такой тихий на фоне рвущего барабанные перепонки грохота автоматов Волкодава и Акулы, что его можно было принять за иллюзию.