— Точно. Здесь никто не станет препарировать представителя человеческой расы. Об этом я смело могу не беспокоиться. Меня совсем небольно зарежут, чтобы я случайно не разболтал о подпольной лаборатории, — сказал Авденаго. — Чистая смерть, так сказать.
— Простите, — тихо промолвил Халсэбарг и замолчал. — Я упустил из виду…
— А вы многое упустили из виду! — заговорил Авденаго, разъяряясь. — Например, тот незначительный факт, что я тоже являюсь троллем. Не по рождению, разумеется, здесь ваши данные точны, а по обстоятельствам. Я гораздо в большей степени тролль, нежели человек. Если уж быть совсем откровенным, то с людьми у меня уже давно нет ничего общего…
— Да, но генетически… — Халсэбарг пытался обороняться от обвинений Авденаго, который был теперь охвачен праведным гневом.
— Кстати, о генетическом, — подхватил Авденаго. — Не будете же вы утверждать, что наши обряды усыновления ровным счетом ничего не значат?
Халсэбарг промолчал.
— Я такой же тролль, как вы или Джурич Моран, — заключил Авденаго. — И, кстати, я намного знатнее вас.
Моран заставил его прервать свою речь. Что-то странное творилось с Джуричем Мораном на протяжении всего этого времени: он ежился, вертел головой, то обхватывал себя руками, то ронял руки и болтал ими, бессильными, вдоль тела, он втягивал голову в плечи и приседал, он, наоборот, изо всех сил тянулся к потолку… И вдруг послышался отчетливо различимый треск, как будто поблизости рвали ткань. Джурич Моран начал увеличиваться в размерах. Его грудная клетка раздалась, плечи надулись непомерными мышцами, ноги сделались как столбы. Физиономия Морана исказилась, превратилась в беспорядочный набор черт — нос, подбородок, брови, рот, — налепленных в как попало на вытянутую основу, имеющую лишь отдаленную сходству с овалом лица. Кожа этого страшного, исковерканного лица потемнела; теперь она представляла собой ком грубых складок.
Горло Морана завибрировало на очень низких нотах. В поисках спасения от этого страшного звука Авденаго прижал ладони к ушам, но гудение проникало в самое естество, оно наполняло воздух, и от него на всей земле не нашлось бы укрытия.
Жуткое чудище наклонило торс, точно минотавр, нацеливающийся на жертву, и с силой ударило в стену «бункера-2».
По бетону пробежала темная трещина, странным образом напоминающая одну из морщин на лице Морана. Мгновением спустя этих морщин на белой стене сделалось больше. Моран еще раз толкнул преграду. И еще, и еще…
А затем он пошатнулся, скорчился и рухнул на пол. И сверху на него обрушилась стена.
В образовавшийся пролом хлынула вода.
— Вытаскиваем его! — закричал Халсэбарг.
Авденаго тупо уставился на гору бетонных обломков.
— Он утонет! — снова крикнул Халсэбарг. — Скорее!
Авденаго расставил ноги пошире, наклонился и поднял один из обломков. Отбросил в сторону. Спина у него сразу заболела. Авденаго выругался и взялся за второй обломок.
Халсэбарг орудовал рядом, сноровисто и мощно, как машина.
Вода прибывала — она уже залила все помещение. Авденаго не видел, насколько велик «бункер-2». Очевидно, достаточно велик, потому что плеск волн доносился очень издалека. А может быть, виной тому было эхо, которое создавало ложное впечатление о размерах подземелья.
Моран не подавал никаких признаков жизни. Авденаго отбросил еще один кусок бетона. Вода плеснула, забрызгала Авденаго. Холодные волны покусывали его повыше колена.
— Я нашел Морана! — сказал Халсэбарг. — Я держу его. Снимите эту плиту, скорее.
Авденаго, преодолевая сопротивление воды, продвинулся вперед на два шага. Халсэбарг держал Морана за голову, чтобы тот не захлебнулся.
— Лучше я его подержу, — предложил Авденаго, — а вы скиньте плиту. У вас лучше получается.
Халсэбарг не стал спорить. Передал ему Морана и отшвырнул последний обломок. Моран был свободен.
Это был прежний Джурич Моран, такой, каким знал его Авденаго. Никаких монстров с непомерными мышцами. Просто Моран. Только пугающе молчаливый, расслабленный, вялый какой-то.
Халсэбарг взвалил его себе на плечо. Из раскрытого рта Морана текла вода, глаза медленно двигались в орбитах. Они слабо светились, и по этому признаку Авденаго понял, что его господин еще жив.
— Подземная река, — сказал Халсэбарг, шагая со свисающим Мораном в пролом. — Впадает в Екатерининский канал, если я не ошибаюсь. Поплыли. Вы плавать-то умеете?
* * *
Халсэбарг с удовольствием принял ванну, пару часов отдохнул — Авденаго уступил ему свою постель, — переоделся в сухое и чистое и, взяв двести рублей, отбыл на такси. Авденаго кое-как ополоснулся под краном и натянул свежую футболку. На большее у него сил не хватило. Он не заснул, а ухнул в забытье и очнулся уже утром, когда комната была залита солнечным светом. Этот свет воспринимался как блаженство. Как бы ни болела голова, как бы ни болела спина, как бы ни саднило горло.
Авденаго осторожно пошевелился. Он лежал на полу возле морановского дивана. Сгиб локтя болел, там вздулась неприятная шишка. Место инъекции.
Ночное происшествие медленно проступало в сознании: охотники на троллей, подземный бункер с бетонными стенами, Моран-монстр, разбивающий стену собственным телом…
Пес услышал, что Авденаго проснулся, чугунным ядором рухнул с дивана, где почивал рядом с хозяином, громко простучал когтями по паркету и, пользуясь слабостью Авденаго, тщательно вылизал его лицо.
— Пусти, животное, — взмолился Авденаго.
Пес осклабился и принялся чесать себе ухо.
Хватаясь за его холку, Авденаго сел. Моран был простерт на диване, рука тролля мертво свисала до самого пола.
Авденаго коснулся этой руки. Она была холодной и очень влажной.
Пора было начинать день. Совершенно очевидно, что хозяин вчера надорвался и проболеет, возможно, целую неделю.
На памяти Авденаго Джурич Моран никогда не хворал. Все гриппы, простуды и воспаления легких обходили его стороной. Но вчерашнее происшествие хоть кого с ног свалит, чему уж тут удивляться.
Авденаго кое-как поднялся на ноги. Вчера они с Халсэбаргом дотащили Морана до дивана и бросили там. Весь пол вокруг был заляпан грязными следами, диван — в потеках, покрывало безнадежно испорчено…
Моран всю ночь ужасно потел. Резкий запах троллиного пота застоялся в комнате. Нужно здесь все вымыть, проветрить, привести в порядок самого Морана, переодеть его, в конце концов… Попробуйте-ка все это проделать, когда у вас разламывается поясница и острые молоточки стучат по вашим вискам!
Глава пятая
Возле деревни клубилась большая толпа. Если смотреть с расстояния, то она выглядела довольно жалкой — сотня, может быть, полторы сотни человек, пестрое, грязноватое пятно на дороге. Пятно это беспорядочно шевелилось, набухало по мере приближения, разрасталось, преграждая путь отряду — полусотне конников.
— Денис, — обратился к командиру один из солдат, — там, впереди, еще бунтовщики.
— Много? — спросил командир.
Денис выглядел уставшим, бледным, глаза потемнели, брови непрестанно хмурились.
Солдат сказал:
— Еще человек тридцать… Почти сплошь женщины.
— Плохо, — вздохнул Денис.
Солдат хотел что-то прибавить, но Денис тронул лошадь и выехал вперед. Теперь он уже различал в толпе лица, и все они казались ему вариантами одного и того же лица, с нечистой кожей и злыми глазами. Едва отведя взгляд от одного, он видел другое, точно такое же.
В солдат полетели первые камни и комья земли.
Денис закричал:
— Кто главный? С кем говорить?
Он еще раз обвел взглядом толпу. Безнадежно. Все одинаковые.
И вдруг случилось чудо. Из гущи крестьян вышел один. Он отделился от толпы и встал прямо напротив лошади командира.
— Я, — сказал он, рассматривая Дениса светлыми глазами. Зрачки в них плавали, как крохотные кусочки мяса внутри еще не застывшего прозрачного холодца.
— Ты? — переспросил Денис.
— Абилон, — назвал свое имя крестьянин. — Что ты хочешь сказать, человек из замка? Мы больше не подчиняемся тебе!
Толпа гудела, доносились смешки и невнятные выкрики. Солдаты за спиной Дениса молчали.
Денис сказал:
— Вы и раньше мне не подчинялись. Вы платили подати замку.
— А ты — разве ты не есть замок? — спросил Абилон.
— Замок — это его защитница, — угрюмо ответил Денис. — Замок — это Ингильвар.
— Мы знаем, что такое Ингильвар! — Абилон широко расставил ноги, подбоченился и закричал: — Она грабит нас! Чем она лучше троллей?
— Она защищает вас, — ответил Денис.
— От кого? От троллей? — Абилон захохотал, повернулся к толпе, и крестьяне, как по команде, разразились воплями и смехом. — Твоя Ингильвар хуже троллей! — перекрывая шум толпы, донесся до Дениса голос Абилона.
Денис сжал бока лошади, и она сделала пару шагов вперед, сминая предводителя мятежников. Он отступил, качнулся, теряя равновестие, а затем отскочил в сторону и крикнул:
— Мы не отступим! Уберите от нас тролльских прихвостней! Мы не обязаны кормить их!
— Вас не заставляют их кормить, — Денис попытался в последний раз говорить разумно. — Помогите им устроиться, встать на ноги…
Яростный рев заглушил его слова. Толпа колыхнулась и надвинулась на Дениса. И тотчас же, не дожидаясь команды, солдаты опустили копья.
Теперь толпа уже не казалась Денису такой уж маленькой, пестрой и беспорядочной. Единая лавина неслась на него, только на него одного, грозя сбить с ног, утопить, растоптать. Миг спустя прямо перед Денисом вдруг рухнул человек с широкой красной розой на груди. Опомнившись, Денис схватился за копье и услышал собственный крик.
Еще двое мятежников были отброшены ударами копий, и солдаты ворвались в самую гущу толпы. На узде денисова коня повис какой-то человек, и Денис, не задумываясь, ударил его по голове маленьким треугольным щитом. Человек исчез, как будто провалился в волшебную коробку. Только что был — и вот уже сгинул.
Денис развернулся и нанес удар копьем, не целясь, наугад. Мятежники виделись ему сейчас такими же нелюдями, как тролли, как любой враг, которого надлежит усмирить или уничтожить. Он бил, не колеблясь и не раздумывая.
Некоторое время ему казалось, что вокруг него нет никого, кроме чужаков, а потом вдруг увидел совсем близко от себя солдата из своего отряда. И еще одного, и еще… Они окружали командира, а чужих лиц больше не осталось, и Денис понял, что мятеж рассеян, что бунтовщики бежали.
Он взмахнул копьем:
— За ними!
Грохоча и поднимая тучи пыли, отряд промчался по деревне.
Улица была пустынна, дома стояли настороженные, с закрытыми ставнями. Ни души не встретили солдаты во всей деревне.
Возле колодца Денис остановился, поднял руку. Солдаты окружили его.
— Все на месте? — спросил Денис. — Все целы?
У двоих обнаружились царапины, но, по общему мнению, незначительные, еще одному солдату разбили камнем голову. Он неловко улыбался и утверждал, что все это «пустяки».
— Где неприятель? — снова заговорил Денис. — У кого какие соображения?
— Они сейчас скрылись где-нибудь за огородами, а как будем уезжать — нападут, — предположил один из солдат.
— Вот и я так думаю, — медленно проговорил командир.
Он посмотрел на безмолвные дома. Сжигать деревню очень не хотелось. Правда, Ингильвар, отправляя отряд Дениса к мятежникам, насчет подобных мер ничего особенного не говорила. Она вообще была очень лаконична.
— Как ты знаешь, — сказала защитница замка своему новому полусотнику, — после перемещения Серой границы некоторые наши деревни оказались на троллиной земле. Человек сто разными путями перебрались через границу и попросили убежища в замке. Кое-кто стал солдатом, но большинство предпочло снова работать на земле. Я расселила их в наших деревнях, выделила им наделы… Далеко не все из местных жителей оказались этим довольны. Хотя — мне мнение — им следовало с большим пониманием отнестись к нуждам собратьев, которым повезло меньше, чем им самим.
Денис молча рассматривал эту нынешнюю Ингильвар. Он помнил ее юной девушкой, зеленоглазой, беззащитной. Удивительно быстро этот нежный образ стерся из памяти и заменился другим.
— Сейчас бунтуют две деревни, — сказала Ингильвар. — Если они сумеют настоять на своем и изгонят беженцев, то их примеру последуют и другие… Ничем хорошим, как ты понимаешь, это не закончится. Мне нужен прочный мир на моих землях. Очень прочный. Ты правильно меня понял, Денис?
Он просто кивнул и вышел из ее личных апартаментов, где проходил этот разговор. Второй после того, как Денис вернулся в Истинный мир.
Первый случился сразу же по прибытии Дениса в замок.
…Дениса остановили возле ворот, и он послушно спешился, позволил увести свою лошадь, безропотно отдал оружие — длинный нож в кожаных ножнах гномской работы; собственно, при других обстоятельствах, это вовсе и не считалось бы оружием.
Вслед за солдатом Денис прошел в маленькую комнату с голыми каменными стенами. Комната эта располагалась в небольшой полукруглой башенке, выстроенной справа от ворот. Там Дениса ожидал незнакомый командир, высокий человек с некрасивой проседью в черных волосах. Стул в комнате имелся только один.
— Назовись, — приказал командир.
Денис назвался.
— Откуда ты пришел?
— Из Калимегдана.
— Ты живешь в Калимегдане?
— Случайно там оказался.
— Зачем явился в замок?
— Служить, — сказал Денис. — По-моему, это очевидно.
Командир зевнул. Видно было, что он очень устал.
Денис поежился и решился задать вопрос:
— А почему здесь так холодно?
— Из-за близости Серой границы, — ответил командир. — С тех пор, как она переместилась, казематы внешней стены стали непригодны для жилья.
— Жаль, — искренне проговорил Денис. — Раньше я как раз жил в одном из них.
— Ты бывал здесь раньше? — удивился командир.
— Кажется, я об этом битый час уже твержу! — с досадой сказал Денис.
Его собеседник покачал головой.
— Вовсе нет. Ты упомянул об этом впервые.
— Ну, в общем, я здесь раньше жил, — повторил Денис, наморщив нос. Ему было досадно, что он не может толково объясниться. «Может быть, я и вправду бессловесный», — подумалось ему некстати.
— Когда — раньше? — настаивал командир.
— При защитнице Гонэл… Но я и Ингильвар знаю, — похвалился Денис.
— Кого еще ты здесь знаешь? — спросил командир.
— Разных людей и эльфов, — Денис пожал плечами. — А что?
— Просто назови какие-нибудь имена. Я должен удостовериться в том, что ты не лжешь.
— Арилье, — сразу же сказал Денис. — Мой самый лучший друг. Эльф, кстати. Знаете — он такой, с синими глазами. Женщинам очень нравился. Нас однажды вместе посадили под арест за кражу.
— Арилье — изменник, — сказал командир бесцветным голосом. — Он никогда сюда не вернется, а если осмелится — будет казнен на месте. Попробуй вспомнить какое-нибудь другое имя. А о твоем знакомстве с предателем я постараюсь забыть.
— Погодите, — всполошился Денис, — то есть как это — «Арилье — предатель»?
— Ты усматриваешь в этой фразе какую-то двусмысленность? — удивился командир.
— Ну, просто это невозможно, — объяснил Денис.
— Почему?
— Потому что Арилье… Ну, он эльф. Он не мог. Эльфы — они же иначе устроены. Они проще, чем люди. Мне Арилье объяснял. Человек может метаться между светом и тьмой, а у эльфа нет такого выбора.
— Либо Арилье сознательно лгал тебе, когда утверждал это, либо ты неправильно его понял, — холодно проговорил командир. — Настоятельно рекомендую сменить тему.
— Нет, погодите, — уперся Денис. — Мы с ним дружили, понимаете? Жили в одной комнате, вместе попались на краже… А что он вообще такого сделал?
— Арилье ушел к троллям за Серую границу, — сказал командир.
Денис опустил голову. Ему было так стыдно, как будто в предательстве уличили его самого.
— Ладно, — сказал наконец Денис, — хорошо. Я довольно долго отсутствовал. Очевидно, все переменилось.