Едва мы оказались в коридоре, как Циате втолкнул меня в самую крайнюю комнату и тут же кинулся на грудь. Жадно поцеловав его, задрав на нем китель, огладив его тело, нетерпеливо спустил штаны, и тут же повернув от себя, достал баночку мази из кармана и, зачерпнув немного, быстро смазал дырочку Циате и нетерпеливо стал втискивать в нее свой член. Он лишь расставил шире ноги и застонал, упираясь руками в дверь, когда я вошел в него.
— Путишшшш, … давай же… не больно… не жалей… хочу… да… дададааааа… — выстанывал он, вбиваясь чуть не в дверь от моих ударов в него.
Уже кончая в него и гладя его исторгающийся семенем член, я погладил его спину и простонал виновато:
— Прости… я так тороплюсь… но ты такой… такой любимый…
Он вдруг замер и, дав мне выйти из него, медленно повернувшись, посмотрел на меня настороженно, переспрашивая:
— Что ты сказал? Какой?
Я не сразу понял, о чем он, боясь, что обидел его чем-то. И когда до меня дошло, о чем он спрашивает меня, повторил с улыбкой:
— Любимый, Циате. Неужели ты думаешь, что я не люблю тебя?
Он мотнул головой неверяще и, вздохнув глубоко, повис у меня на шее. Подхватив его на руки, понес его на кровать, жарко целуя его припухшие губы. Там уже дораздел его, стянув с него брюки и рубашку, и спросил:
— Скучал по мне?
Он кивнул виновато.
— Я просто уже не мог командовать там всем. Мне не хватает тебя везде. Везде ищу тебя взглядом. Думал ты обидишься, что не пришел, а еще вдруг кого-то утащишь в номер.
Мотаю головой и недоверчиво спрашиваю:
— Ты мне не доверяешь потому что у самого, наверное, рыльце-то в пушку, а?
Он смотрит на меня так невинно, что я вмиг стыдливо опускаю голову.
— Прости, прости. Но те девушки в этой таверне, потом хвастались, сколько раз ты их всех поимел в ту ночь.
Он уже отводит взгляд, и на моей душе скребут кошки. Даже представить себе не могу его с кем-то. Неважно с кем, но не могу, и все тут. Не думал, что я такой собственник. Надо уметь доверять, иначе я сойду с ума.
— Наги пришли к нам с предложением. Сегодня была просто встреча. Завтра они нанесут визит королю уже достойно. Пока с нами общались. Я думал, с ума сойду. А еще один из нагов сказал очень странно, Путиш. Он сказал, что знает мой запах. Я не понял, о чем он.
Я задумчиво кивнул.
— Они вообще странные. Ну пришли и ушли, зачем снова приходить?
Он кивнул, и я прижал его к своей груди.
— Я очень скучал по тебе. Вспоминал, что мы вытворяли в нашем доме.
Циате, тихо рассмеявшись, лег на меня и вдруг нежно коснулся моих губ губами и посмотрел на меня восхищенно.
— Эти наги очень интересовались тобой. Один из них сказал, что видел огромного богатыря, — он рассмеялся заливисто и хвастливо ткнул меня в грудь. — Воевода сказал, что ты пока занят делами. И он так хвастался тобой.
Я укоризненно мотнул головой.
— Зря он так. Я ничего не сделал. Зачем он привлекает ко мне столько внимания?
Циате кивнул.
— Я тоже так подумал в плане того, что как ротный ты еще не вступил в должность. А он уже расхваливает тебя. Как бы бедой не обернулось.
Помолчав и погладив попу своего любимого, я шутливо раздвинул ему ягодицы и чуть толкнулся в его припухшую дырочку пальцем, как он вдруг застонал и, выгнув спину, сам чуть насадился на мой палец. Неожиданно это меня возбудило так, что я, посадив его на свой пах, сказал, едва держа себя в руках:
— Сядь-ка на него… иначе…
Он замер и сам хрипло спросил.
— Иначе… что?
Словно красный туман накрыл мое сознание, и я, чуть не уронив его на пол, подмял под себя и, задрав его ноги, грубо вошел в него. Он, лишь тихо вскрикнув, тут же кончил. А я с какой-то неожиданной звериной жаждой насилия начал брать его грубо, так, что едва владел собой. Очнувшись от своего звериного плена, я с ужасом увидел, что сделал с Циате и виновато зашептал, глядя ему в глаза:
— Прости, Акуша накажет меня… боги… что я наделал!!!
Его тело все было в синяках и укусах, он лежал словно кукла с закрытыми глазами и, вдруг открыв глаза, улыбнулся, припухшими губами и сказал хрипло:
— Ты просто зверь!!! Как же я люблю в тебе это!!! Не извиняйся, ты был просто великолепен!!!
Неверяще смотрю на него и, сам того не ожидая, крепко прижимаю его к себе.
— Спасибо тебе, Акуша, что дала мне такого возлюбленного!!! — жарко шепчу ему и нежно ласкаю его губы и лицо. Обцеловывая каждую часть его тела так, словно он был алтарем Акуши.
Он ушел лишь под утро, а я с тоской сжал подушку, от которой еще пахло им, и вспоминал наши ласки и дикий секс, в котором он отдавался мне необъяснимо легко и свободно, не чураясь мгновений самого постыдного, что рисовало мое воображение с ним, и чего я боялся показать другим. Он был моим идеалом, моим сном и моим воображением, о котором я мечтал столько лет. Неверяще тру лицо, и в сердце щемит от тоски о нем. Самому хочется спрятать его от всего мира и наслаждаться его близостью, наши разговоры друг с другом меня не утомляли, как это было с другими. Он словно окунул меня в чистую воду, объясняя и разжевывая все досконально. Я уже по-другому стал смотреть на наш город, нашу роту. Раньше это был узкая круговерть моего существования.
Дом потихоньку строился, мы так и встречались уже только в моем доме, оставляя Аштана в гостинице. Печка через три дня весело затрещала свеженькими поленьями, и я вздохнул облегченно, видя хорошую тягу. Циате принес мне какую-то утварь, часть я купил на отложенные давным-давно монеты. Подходил к концу мой отпуск, я уже через день должен был вступить в свою должность, но воевода продлил мне еще на два дня и к моему удивлению оплатил часть зарплаты уже ротного. Таких денег я не видал, наверное, с моего рождения. А это была даже не половина зарплаты ротного. Довольный я накупил уже всего более и менее сносного из мебели для дома. То чего я никак не успевал сделать сам. Но вид сразу стал другой. Комната Аштана преобразилась.
Однажды за день до службы я увидел того самого чупановца, на улице был уже поздний вечер. Осторожно тронув его за плечо, я вздрогнул, увидев его пустые глаза. Он посмотрел на меня так, словно я был виноват в его жизни. Отшатнувшись от него, спросил тихо:
— Тебя отпустили?
Он кивнул и ехидно сказал, горько выплевывая слова:
— Ничего не помогло, чтобы они сдержали свое слово и отпустили моих жену и сына. Они их казнили…
Мотаю головой неверяще и спрашиваю вновь:
— А почему, что не так было?
Он лишь пожал плечами.
— Ваш предатель так и не пришел на встречу, — он засмеялся диким смехом и вдруг насторожено спросил полушепотом:
— А может, это был ты? А? А что, похож, силы небывалой. Голос можно подделать, — его лицо перекосилось от злорадства, и он громко крикнул на всю деревню: — Вот ваш предатель!!! Это он сдает свой народ!!! Я узнал его!!!
Смотрю на него немигающим взглядом и киваю.
— Тебе лишь бы кого засудить, да?
Кто-то вышел за ворота и насмешливо ему сказал:
— Тебя казнить надо! Чупановец, не иначе. Не наш ты!!! Не наговаривай на Путиша Путятовича! Иначе вилами вон заколем, пшел вон отседова!!! — сказали уже с другого двора, и я вздохнул облегченно. И сказал тише чупановцу:
— Иди отсюда по-хорошему, нечего тебе делать в нашей деревне. Иди. Не ровен час и тебя прибьют по-тихому. Есть возможность, уходи к своим. Мы тебе не помощники в этом. Ты сам выбрал свой удел.
Он горько ответил:
— Ты честный богатырь, думаешь, все ваши офицеры и сам король такие честные? Сколько они ваших же сгубили, отдавая их тем же нагам на потеху. Думаешь, я не знаю?! Я все знаю. Я видел, как наги баловались вашим братом на последнем пиру, насильничая над парнями. Тебе тоже недолго будет времени. Ты красив собой, это нагам на руку. Выкупят тебя. Ты ведь раб. Так всякий знает. Деревня эта за Лордом. Он же и продаст. Вот увидишь!!! Ха-ха-ха… — он вдруг засмеялся дико и резко рванул с места так быстро, что пыль забилась в глотку.
Вот ведь придумывает он ерунду всякую. Ну ладно, это все его наговоры на нас. А вот то, что предатель не пришел на встречу, это очень плохо. Мысли вернулись на то, что наги еще и насилуют? Они ведь огромные какие, куда там насиловать-то? Там же сразу умереть можно. Обдало холодом, и я уже пожалел, что стал ротным. Ко мне внимания много будет. И так-то рядовым получал все время приглашения на близость от командиров. Но отказав, ни от одного не получил злорадства или плевка в спину. Все уважали.
— О чем ты задумался? — спросил меня тихий голос Циате.
Мы ночевали с ним последнюю ночь вместе. Потом уже так не будет. Аштан переселится в дом, и наши встречи будут либо гостинице, либо у Циате в доме. Но там нежелательно, так как он в самом центре города, и всякий, кто заметит, что я прихожу туда, сразу известит всех об этом. Не положено бедняку приходить в гости с визитом. Хотя чин-то есть. Но найдут ведь, чем заткнуть.
Аштан
— Шанчик, миленький, тут кровь нельзя брать. Здесь человеку будет больно, и не заживет, понимаешь?
Смотрю на глубокую рану, что только сделал несчастному умирающему старику и спрашиваю глухо:
— А сразу не сказали почему?
Увани кивнул.
— Потому что ты сам понимать должен, что и как. Она течет здесь, зажимать надо чем-то. Куском ткани, жгутом. А вот на сгибе — самое то. Пока тканью и потом уже человек сам сгибает локоть-то. Понимаешь?
Киваю, сосредоточенно представляя по его словам то, что он говорит, и соглашаюсь мысленно. И вправду, лучше так и удобнее. Но сказать-то можно было. Обработав рану старика и накинув несколько стежков перед моим учителем, вижу его одобрение на мои действия и вздрагиваю от знакомого голоса, что берет меня за душу.
— А вот и наш молоденький ученик Аштан. Пройдите потом ко мне, Увани.
Мой учитель быстро кивает и смотрит на меня сердито.
— И в кого ты такой ладный?! Теперь вот отбивай тебя от всех. Надо придумать что-то. Не нужно тебе проблем с Лордом. Пошли. И не смотри на него. Он с заморских стран недавно приехал. Дядьку твоего еще не видал, а то ведь тоже западет. И он хозяин вашей земли-то. Хозяин! Тут аккуратно очень надобно, — говорил он тихо очень, но я, превратившись в слух, молча слушал его, мотая все на ус. Старичок остановился перед дверью и наставительно сказал мне, показывая на скамью.
— Вот сюда сядь и не маячь нигде. А то греха не оберемся. Тут наги кругом вертятся. Не дай боги тебя в полон к себе возьмут. В городе смуту навели. Хотят в армию лорда вашего наняться и дань теперь просят за свою службу. Король-то пойдет на что угодно, чтобы такие наги у него были на службе. К самому-то королю они не идут.
За дверью слышался рассерженный голос Лорда Шиату, так что казалось, она сейчас сорвется. Но наконец, дверь открылась медленно, и из комнаты стали выходить люди, а следом вышел наг. Обычно я их видел с хвостами. Но этот был на двух ногах и мало того в одежде. И китель он себе надел сливающийся с его цветом кожи. Он мимоходом прошел за всеми и резко остановился около нас, поворачиваясь к нам с Увани. Голос Лорда процедил громко:
— Следующий!
Старичка как подбросило, и он забежал, закрывая за собой дверь, а вот наг так и остался стоять напротив меня. Я смущено потупил взгляд в пол, и он спросил обычным голосом с какой-то ехидной ноткой:
— Ну что? Тоже с вас спросят, да?
Пожимаю плечами и виновато смотрю на него.
— Не знаю, господин наг.
Тот, оживленно подобравшись, вдруг сел рядом и спросил, следом втягивая воздух:
— А твой запах мне знаком, вернее того, с кем ты был рядом. Я знаю его и очень даже преотлично.
Дверь вдруг приоткрылась, и Лорд позвал негромко:
— И где же наш ученик лекаря Увани? Прошу, проходи. Нечего тебе там сидеть одному.
Я, покраснев до корней волос, поклонился нагу и прошел в кабинет Лорда. Тот, едва завидев меня, просиял вдруг и махнул рукой на небольшой стул.
— Вот, садись туда. А то Увани что-то тебя от меня скрывает. Вопрос вот такой, — он посмотрел на меня выжидающе и закончил свое вопрос: — Вопрос значит такой, ты ведь хочешь обучаться, не правда ли?
Пожимаю плечами, глядя на старичка, тот так и сидит, словно статуя, и я, переведя взгляд на Лорда, киваю, быстро добавляя:
— Да, конечно.
Лорд, просияв, хлопнул в ладони и сказал властно с холодным блеском в глазах:
— Знаешь ли ты парень, что ты мой раб?
Пожимаю плечами.
— Не знал. Я с пожара. Вся семья сгорела. Я один выжил, жить негде было. Никто меня не приютил, и я жил в землях у другого Лорда. И он знает обо мне. Староста наш записал меня к нему. Потому как четырнадцать лет я жил там, изредка навещая своего дядю. Того, кто спас меня. Грамота обо мне есть у старосты, — я подобрался весь после своего ответа и замер.
Лорд постучал по столу пальцами и спросил грубо:
— И что же это был за Лорд?
Пришлось промямлить виновато:
— Простите, имя запамятовал. Он уехал с армией против чупановцев и не вернулся. Король переписывает себе эти земли, — говорю ему, а сам благодарю мысленно князя Циате. Как же хорошо он меня надоумил, что этому Лорду сказать. Как же хорошо.
— В любом случае, ты мой раб. И я объявляю об этом. Если есть кто-то, кто претендует на тебя, пусть в течение пяти дней заплатит сто монет.
Старик охнул и сказал надломленным голосом:
— Даже хороший воин столько не стоит. Это всего лишь полуслепой юноша. Лорд, помилуйте. Его дядя не даст вам согласия на его рабство. Он прослужил королю с молодости и попросит короля дать за него вольную.
Лорд приподнял брови и сказал, цедя каждое слово:
— Я тут вам король отныне. Даже наги не пошли за него служить, а я смог договориться.
Старичок, весь как-то сморщившись, кивнул, и я, встав, поклонился и пошел было к выходу. Но слова Лорда остановили меня.
— Пока я твой хозяин, ты не имеешь права покидать мою землю. Садись, а ты, Увани, можешь уезжать. Я сообщу тебе, когда ты приедешь обучать его дальше. И можешь также со своим племянником попрощаться. Я всего лишь даю тебе время попрощаться с ним. Завтра его казнят.
Я неверяще встаю и пытаюсь что-то сказать. Увани пошатывается и задом уходит из кабинета. Лорд так и смотрит на меня долго.
— Ты будешь красивым юношей. Конечно, слепота не красит тебя, но мне это даже больше нравится в тебе. Такой беззащитный. Иди ко мне… — сказал он тепло и похлопал на свой стол.
Не понимающе встаю и переспрашиваю:
— Так пять дней не прошли. За меня принесут откуп.
Тот лишь махнул рукой и спросил:
— Тебе восемнадцать лет ведь есть?
Киваю осторожно.
— Мне скоро девятнадцать, господин.
Он довольно улыбается и вновь манит рукой меня, но мои ноги словно приморозило. Так и стою, не в силах даже сдвинуться. Лорд, видя, наверное, мое состояние сам встает и в несколько шагов встает рядом со мной лицом к лицу и едва касается ладонью моего лица. Отшатываюсь испуганно и охаю про себя. Так вот что тогда имел в виду про ту шлюху Путиш. Вот оно как!!! Нет!!! Нельзя, грех это!!! Мужеложство, я видел, как за это казнят на площади. Но даже казни я так уже не боялся, как боялся самого Лорда. Он волновал меня с первой встречи, но я не думал, что и я ему нравлюсь. Но у него, наверное, таких как я… Его палец очень осторожно обвел мои губы, и Лорд сказал хрипло:
— Иди пока, я возьму тебя на десерт… м-м-м… завтра с утра. Тебя приготовят мне.
Так и вышел с круглыми глазами и на той ниточке, что вот-вот порвется, и я разревусь. Наг что был, так и не ушел. Он показал мне куда идти, и пока мы шли, спросил:
— Что, плохо?
Киваю медленно и, остановившись, спрашиваю надломлено:
— Прошу вас… что вам от меня надо?
Наг, отведя взгляд, сказал тихо:
— Путиш, это твой дядя?
Вскидываю на него тревожный взгляд, и сердце словно падает.
— Да, мой.
Он облегченно выдыхает и предлагает вдруг:
— Пошли, пройдем в ту арку? У меня есть, чем можно тебя обрадовать.