Вздыхаю от новой тяжести, ну вот что ему… им всем от меня нужно? Так не хочется даже рядом стоять. Но наг приблизился ко мне, когда мы встали рядом с аркой, и спросил тихо:
— Хочешь уйти от Лорда? Хочешь, выкуплю сейчас? — спросил и все его лицо странно передернулось. С удивлением смотрю на него, не в силах понять к чему такое внимание. Ему-то что надо?
— Что вы хотите взамен?
Тот, пожав плечами под толстым кителем, сказал, облизнувшись:
— Да особого и ничего. Всего лишь скажешь Путишу, что я помог тебе. У вас здесь квартирки и дома в особом почете. Выберешь себе что-нибудь. Покажешь мне, и я тотчас куплю.
Я медленно мотаю головой.
— Дядя Путиш построил нам с ним дом.
Наг, подавшись вперед, вдруг попросил:
— Покажешь мне ваш дом?
Что-то в его лице мне показалось безумным, мотаю головой, криво усмехаясь.
— Так наш дом на всю деревню видать. Самый большой.
Наг смотрел на меня так, словно я был его последней надеждой, и ловил каждое мое слово. Что-то в этом меня пугало так, что затылком чувствовал, что недоброе дело наг задумал, ох недоброе. Нельзя мне пользоваться таким шансом. И ведь казнят друга моего дяди завтра. За что?! Кто так решил?
— Скажите, а Циате казнят?
Наг вдруг зашипел:
— Казнят, я настаиваю на этом. Мы неприкосновенны. А он посмел покуситься на меня.
Отшатываюсь и мотаю головой.
— Нет, я не приму от вас помощи. Ничего мне не надо. Он наш друг. Нет, спасибо. Я лучше в рабстве буду. Плевать, что со мной тут будет.
Наг вдруг обхватил мою шею и крепко сжал ее руками так, что на миг потемнело, и я услышал грозный окрик:
— Аулин, не смей. Он мой!
Наг что-то пробурчал зло, и вдруг на пол упал словно сверху хвост нага, и он пополз от нас. Лорд шел ко мне, трясущемуся от страха, и насторожено спросил:
— Что случилось? Что он хотел?
Мотаю головой и делаю шаг назад, когда Лорд пытается прикоснуться к моей шее.
— Не подходите ко мне. Что вы сделали с моим дядей?
Тот удивленно смотрит на меня и вдруг, схватив за руку, тащит обратно. Мы уже в его кабинете, Лорд остервенело сдирает с меня рубашку и штаны и зло цедит:
— Запомни, ты мой!!! Ты, МОЙ! Ни одна сила не заставит меня не прикоснуться к тебе. Ты мой раб!
Он так и стоит, глядя на меня голого. Сила у него необыкновенная. Трясусь от страха так, что коленки дрожат. Пытаюсь справиться с волнением и прикрываю пах ладонью. Лорд насмешливо рассматривает меня и, показав на выпирающие ключицы, говорит:
— Дядька твой дурак, раз не кормил тебя! Что за Путиш? — спросил он затем с любопытством и прошел к столу, взяв перо. Пожимаю испуганно плечами и молю о том, чтобы этот Лорд не обратил внимания на моего дядю. — Говори! Я не был еще в своих деревнях. Быстро! Ему грозит беда? Что тебе предлагал наг?
Отхожу к двери, подхватив порванные штаны и мотаю головой.
— Прошу не трогайте нас с дядей. Прошу вас… мы… никому ничего не сделали… прошу вас… — всхлип помимо моей воли, и я, заливаясь слезами, выскакиваю из кабинета Лорда.
Он как волшебник из сказки оказался внезапно впереди меня, и я лишь уткнулся ему в огромную грудь.
— Так, еще тут голые рабы будут бегать, этого не хватало.
Я вскрикнул, когда он, подхватив меня на руки, быстро понес мимо комнат и стремглав помчался по лестнице так, словно я и не был у него на руках.
— Успокойся, Аштан. Сейчас нам надо понять, что от тебя хотел наг и зачем ему это надо. Ясно?!
Он посадил меня на огромную кровать и, вытирая с моего лица слезы, насторожено замер передо мной, не сводя взгляда. Его глаза вдруг сузились, и я обомлел. Под верхней губой обозначились клыки, и вдруг они начали расти, шея и лицо начали покрываться волосами или шерстью так, что я заверещал от страха, и он прорычал вдруг глухо:
— Не смотри на меня!!! — и уже другим голосом, более человеческим добавил: — Пожалуйста… Аштан… не смотри… на меня…
Отворачиваюсь, громко рыдая от страха. Когда-то мы все собирались у нашего всеми любимого дяди Путиша и у речки, у костра слушали его сказки. Сказки, что ему рассказывал его отец. Так вот там были и такие сказки, когда человек покрывался шерстью и становился огромным волком. А еще мог стать просто чудищем. Нагов я увидел, наверное, лет в десять и даже тогда дядя Путиш не поверил мне и пошел вслед за мной на площадь, где были эти гости. Нас тогда много сбежалось, чтобы поглазеть на них. И дядя Путиш прямо в форме пошел вслед за мной и тоже удивлялся такой расе. Но суть в другом. Сказок про нагов он мне не рассказывал, и потому я, наверное, так легко принял их расу, не сходя с ума, а сейчас боясь обернуться, я знал, что или кто за моей спиной. И от того стало так плохо, что начал задыхался, судорожно обхватив руками горло. Свет померк от нехватки воздуха, и я свалился назад, успел лишь мельком увидеть огромную морду чудовища.
Очнулся я от похлопываний по щекам и, глубоко и судорожно вздохнув, открыл глаза. На меня смотрел неизвестный мужчина. Он был очень худым и бледным, темные волосы зачесаны назад в длинный хвост. Я же, как и дядька Путиш, лишь обрезал волосы лезвием для бритья.
— Очнулся, храбрец? Я Тулиньо, как ты себя чувствуешь?
Слабо пытаюсь улыбнуться и, наконец, вспомнив все, вскакиваю резко и пячусь назад по постели. Я все в той же комнате и даже той же постели. Мужчина в красивом костюме, деловито глядя на меня, кивает.
— Ну вот, вроде бы и в норме.
На миг показалось, что и у него клыки, но не такие большие. Даже очень мелкие, но потом отмахнулся от этого видения. После Лорда все будут казаться с клыками.
— Аштан… а можно мне уйти… пожалуйста…
Мужчина улыбнулся и мотнул головой отрицательно.
— Нельзя. Ты собственность Лорда, и я скажу тебе… долгожданная собственность. Он тебя ни за какое золото не отдаст. Вопрос уже улажен с королем.
К горлу поднялся комок, и я неверяще шепчу-сиплю:
— Нет!!! Нельзя так… я найду золото… сто золотых…
Мужчина рассмеялся.
— Да ну?! — он вновь засмеялся и, наконец-то, сказал мне:
— Ты даже не понимаешь своей ценности, парень. Лучше не зли Шиату. Кстати, он мой близкий друг, и я рад, что наконец-то он встретил тебя. Так что одевайся… хотя нет… мойся. Я помогу тебе, — он вдруг стремительным движением захватил всего меня в свои сильные объятия и легко понес в другую дверь.
Едва он открыл ее, как нас окутало паром. Меня резко отпустили, и я с криком упал на большую глубину. Выплыв, я попытался кричать, но куда там. От влажности лишь закашлялся.
— Ну вот и хорошо. А теперь мыться будешь сам?
Он вдруг снял рубашку, и я с ужасом увидел мощные мышцы на груди и руках. Как же я обманулся на его счет. Мотаю головой в воде и вдруг дверь распахивается, и голос Лорда зло цедит:
— Я не просил мыть его, Тулиньо?! Что ты себе позволяешь? Решил зло выместить на нем?! Иди прочь!!!
Я не сразу увидел самого Лорда и когда увидел, то сразу все тело ослабло и на миг, кажется, потерял сознание. Его руки под водой вытянули меня наверх, и он спросил тихо:
— Ну и что ты испугался? Тулиньо тебя напугал? Мальчик мой, чего ты так боишься? Наг чем-то попытался тебя шантажировать?
Лишь мотаю головой и наконец сдавленно прошу:
— Отпустите меня, прошу вас…
Но он, вдруг сжав губы, резко прижал меня к нагретой стене бассейна и, раскинув мои руки над головой, зло спросил:
— Я тебя обидел сейчас?! Чего ты трясешься? Куда ты от меня пойдешь?
Хриплю тут же, задыхаясь от страха:
— Я… я… Увани, к господину Увани пойду. Он меня научит… я буду лекарем… и жить у дяди Путиша. Он мне как отец… прошу вас, Лорд Шиате.
Его хватка ослабла, вдруг я увидел, как он начал приближать ко мне свое лицо. Неверяще разглядываю его лицо. Нижняя губа у него полная, глаза карего цвета, узкие брови вразлет. Высокие скулы. И длинный лоб. Волосы пшеничного цвета. Тоже в хвосте как у… того мужчины. Имя вспомнилось не сразу. Тулиньо.
— Что еще ты хочешь? — спрашивает он меня, чуть касаясь губами моих губ. Краснею от смущения и отвожу лицо в сторону. Лорд выдыхает мне в шею: — Ты так приятно пахнешь, мой мальчик. Как же ты сладко пахнешь… мною… нами.
Чувствую, как он начал целовать мою шею, и под водой его тело прижалось к моему. Чувствую огромный член, что упирается мне в живот. Как же стало страшно.
— Что ты вчера так испугался меня, а? — спросил он вдруг шепотом, и я вздрогнул от непонятного ощущения, когда он прижался вновь сильнее ко мне своим членом, словно двигаясь в меня.
— Н-н-езнаю… вы…
Он резко покусывает меня в шею, и я захожусь от страха так, что теряю сознание. Моя фантазия дает мне такое страшное представление Лорда, и то, как он сейчас будет меня рвать на куски, насиловать, делают такую слабость в теле, что очухиваясь, теряю вновь сознание, пока Лорд не берет меня на руки.
— Малыш, ты чересчур боишься меня, так нельзя… что же мне с тобой делать?! — он ставит меня на ступеньку и быстро моет.
Послушно даю ему тереть мочалкой руки ноги и спину, и с ужасом представляю, чем мне придется за это расплачиваться. Вмиг отпрядываю от него, когда он пытается повернуть меня вновь к себе спиной. Примерно я представляю, что этот зверь может сделать, и от того страшнее. Сильный хлесткий удар оглушает так, что на какой-то момент глохну, и тело отлетает с неимоверной силой, впечатываясь в дверь, успеваю закрыться руками, но боль в руках холодит рассудок. С ужасом понимаю, что сейчас произошло, и от бессилья так и затихаю у двери, сцепляя от боли зубы, глядя на страшные синяки в местах перелома рук.
Повернуть голову так сразу не получается, я слышу тихое рычание и закрываю глаза от страха, тот зверь, что стоит сейчас на месте Лорда Шиату, ненавидит меня. Я чувствую его злобу и ненависть, обращенную ко мне, и боюсь выдать свой испуг голосом. Рядом со мной раздается тихий рык, и вдруг горячий язык облизывает моё лицо и рядом ложится этот зверь. Мое тело трясется от страха от боли, и я тихо начинаю скулить от страха, зуб на зуб не попадает. Вскоре голос мой уже становится все громче и громче, переходя в рыдания, и страх во мне заставляет меня взглянуть этому зверю в глаза и показать, что я не боюсь его, но голос выдает меня вновь. Отвожу взгляд, мельком успеваю заметить рядом с собой огромное лежащее тело зверя и со всхлипами пытаюсь встать. Руки не слушаются, повисая плетями вдоль плеч. На левой руке открытый перелом такой, что капает кровь, и белесая кость торчит, показывая страшный излом. А если зверь почуял кровь и сейчас готовится напасть меня, чтобы загрызть?! Все во мне поднимается против этого, но сам себе говорю, что плевать!!! Да, плевать!!! Пусть жрет, авось, подавится!!! Встаю на колени и следом кое-как встаю на ноги. Я смог это… а теперь что? Я даже дверь не открою. Так и стою, пытаясь ногой поддеть краешек двери, что виднеется в маленьком зазорчике. Кровь течет уже сильнее и сильнее, в глазах понемногу темнеет все чаще. Наконец падаю от головокружения, даже стена не помогает. Голова больно стукается о каменный пол, и я скриплю зубами от боли в руках, что все-таки выставил, падая. Голос Лорда раздается рядом глухо:
— Значит и ты на смерть ради свободы, да? А что твоя свобода даст тебе? Все так же не нужен никому, кроме своего дядьки Путиша, — и уже кричит громко: — Тулиньо, зови этого лекаря по людям… скорее…
Он приподнимает мне лишь голову, и я наконец-то вижу его. Волосы его растрепаны, глаза зло и отчаянно смотрят на меня. Но что-то в его глазах вижу, оно неуловимо меняет мнение о нем. Он смотрит на меня безнадежно и с какой-то внутренней тоской. Так смотрел сам я когда-то, когда ослеп и смотрел на себя в отражение в стоялой воде озера, что было сразу у речки. Он тихо что-то шепчет мне, но я лишь отвожу взгляд от него и насмешливо усмехаюсь, пряча боль в себя, чтобы он не увидел ее. Хочется кричать, но я уже понимаю, что не боюсь его. Хотя он может ведь и делать мне больно каждый день, я готов к смерти. Я понял это сегодня, сейчас. Во мне что-то словно высвободилось. Не боюсь его. Пусть пытает… только зачем ему это надо? Стоит ли это его помыслов к тому, к чему он стремится, я не знаю. Видимо, да. Значит, и я буду держать себя также. Крепкие руки подхватывают мое тело, бережно придерживая голову, и знакомый голос Тулиньо шепчет:
— А ты настойчивый, малец… уважаю, — он цокает языком и следом еще тише шепчет почти на ухо: — А ведь он ждал тебя, знаешь, сколько лет? — и словно я ответил ему, отвечает следом: — Вот и я о том же, много лет, ему знаешь, сколько лет?! Не знаешь, а я тебе скажу, тут ваших всяких королей не было, а он был! И он жил ради того, чтобы тебя встретить, а ты… а ты такой же, как и он. Вроде тюфяк-тюфяком, а характерец-то свободолюбивый.
Меня аккуратно кладут на кровать все в той же, как вижу, спальне потому что тут так и лежит стопкой моя одежда. Думал, сейчас будет очень больно и заранее прикрыл глаза, готовясь к тому, что руки заноют сейчас. Но как ни странно, все прошло без боли, но потом я понял почему — слишком много вышло крови. Руки сейчас стали холоднее, и потому боль уже не так пульсировала, как совсем недавно. Глаза закрывались от желания уснуть, но я ждал Увани. Ждал как никого другого, он был ниточкой к моему дяде. Конечно, я понимал, что дядю сюда вряд ли пустят, да и если пустят, он раскидает здесь всех. Он такой. Он и раньше-то за более слабого заступался. Так заступался, что обидчики потом обходили нашу деревню стороной не один месяц, даже зная, что он на службе.
Сон все-таки настиг меня, я, зевнув, попытался было сказать имя дяди, но так и заснул. Проснулся я лишь на следующий день и тут же прохрипел с закрытыми глазами, словно в бреду:
— Дядя Путиш?
Мне казалось, что я кричу очень громко, но услышав свой сиплый голос со стороны, лишь огорченно и безнадежно вздохнул. Рядом голос моего учителя сказал огорченно:
— В темнице твой дядя, в темнице. Суд будет над ним…
Старичок замолчал, и я, попытавшись приоткрыть глаза, понял, что затея эта безуспешная. Пришлось спросить, так и уставившись в свою темноту.
— Что… что с ним? За что?
Старичок сказал быстро:
— Нага он прибил… к двери своего дома. А второго в доме, — затем уже шепотом сказал скороговоркой: — Но ты не боись, малец, таких богатырей король не отдаст. Он как узнал о нем, о его силе, так сразу сказал поменять темницу, чтобы, значит, дядька твой был во дворце при нем. Не даст он казнить его нагам. Хоть те и выступают с такими решениями, но тут уж никак. Нам и самим нужен такой богатырь, что в одиночку с пятью нагами разобрался. Трое успели уползти аки змеи смердячие! — не выдержал он и сказал уже громко.
Я услышал, как дверь скрипнула, и руки старичка сразу стали ощупывать мои бинты, что я только и почувствовал. Голос Лорда прозвучал громко и нетерпеливо:
— Как он?
Старичок ответил сразу:
— Плохо… кровь восстанавливается, но это очень долгий процесс.
Лорд вдруг зло выплюнул:
— Уходи… зря я тебя позвал. Сам выхожу. Не трогай его…
Я услышал глухое рычание и, испугавшись за старичка, попытался закрыть его хотя бы рукой на ощупь в своей темноте, отчаянно моля:
— Неееет… не трогай его… прошу…
Молчание стало неожиданным и страшным, казалось, сейчас он накинется молча на старичка, и я так и не увижу, что же случилось. А вдруг он так молча и загрызет его, утробно жуя косточки. Всего передернуло, и я, отчего-то став чувствительным, заревел, отворачиваясь от них в другую сторону. Горячие руки Лорда тотчас тронули мое лицо, и Лорд Шиату через какой-то стук об пол прогнул кровать и зашептал:
— Нет… маленький мой… нет… нет… только не плачь… хватит уже слез… прошу тебя…
Но истерика так и не проходила. Становилось лишь только хуже… я ревел за своего дядю и за его друга Циате. За этого старичка и за то, что этот Лорд вмешался так некстати в мою жизнь. У меня только появилась надежда на что-то. Только я обрел семью и друзей. Почти работу обрел. А он все порушил… все порушил… сволочь… гад… он не знает, как здесь зарабатывается один золотой!!! А я знаю, что и медяк-то не заработать нищему не встав на паперть и не моля о жалости. И то, если ты калека. А я не калека, никто не видит моего слепого глаза. Как и я сам не чувствую такую несуразность. А вот когда вглядятся в лицо, так сразу и отказывают мне в работе, даже моей помощи. Дверь вновь скрипнула, и голос Лорда сказал вдруг громко: