Чем больше он говорил, тем сильнее выпрямлялся, а голос его креп. Он больше не сутулился, как раньше. А потом махнул рукой.
— Что уж теперь... Хватит. Неподходящие моменты для неподходящих вопросов ты подбирать умеешь. Идем.
Но Ирис вместо этого замерла и прислушалась к сигналам систем. Сканеры сообщали о новой опасности, и это был не очередной патруль.
— Мамонты, — сказала она. — К востоку отсюда. В нескольких кварталах. Они меня вот-вот засекут.
— Так выключай, — быстро отозвался Ликвидатор.
— Уже, — сказала Ирис. — Только... Они двигались на юго-запад, но направление могут сменить в любой момент, а я их не засеку.
— Так пойдем быстрее. Здесь недалеко.
В глубинах подсистем сработал странный импульс, и Ирис мотнула головой, вцепившись в куртку Ликвидатора.
— Еще кое-что, — сказала она, упершись взглядом в мостовую. — Что-то непонятное.
Ликвидатор наклонился к ней, и ее обдало странным чувством: то ли тревога, то ли... Нет, второе распознать она никак не могла — в Центре она его не встречала, ни на занятиях, ни с приходом людей из Эмпориума.
Между тем, импульс где-то глубоко внутри повторился. Встроенный коммуникатор она отключила уже давно, еще до того, как вытащила гео-чип. Значит, сигналом о вызове это быть не могло. Так что же это такое? Сигнал извне, это наверняка — слишком уж похож.
— Тебя засекли? — спросил Ликвидатор, беспокойно вглядываясь в ее лицо.
Ирис качнула головой.
— Что-то другое. Как будто кто-то...
— Контроль над твоим телом перехватить могут? — вдруг спросил Ликвидатор.
Ирис вскинула на него глаза. Над таким вопросом она не думала никогда. Если омеги — люди, то и контролировать их извне невозможно. Это противоречит всему, что ей втолковывали с самого детства. Но... Та формула...
— Не знаю. Такого не бывало.
— Но может?
— Статистическая вероятность... — начала она и тут же осеклась. — Внешний сигнал любого рода можно скинуть. Это точно можно. Вы должны меня перезагрузить.
— И как?
— Я сама этого сделать не могу. Код операции... — она закрыла глаза, выискивая нужный файл. — Дельта-омега-сорок-восемь-алых-фламинго.
— Это еще что за тарабарщина?
— Просто повторите.
Ирис чувствовала, как импульс расходится эхом по ее системам, замораживая ее изнутри. Странное это было ощущение: функции ее тела отключались одна за другой, но Ирис все равно чувствовала каждую свою отключенную микросхему и каждую замершую клеточку своих биосинтетических покровов. Как будто бы ее тело засыпало, но все-таки видело себя со стороны и осознанно ощущало этот самый сон.
Ликвидатор колебался.
— Дельта, омега... — начал он. — А потом что будет?
— А потом я перезагружусь. Ну же! — Ирис хотела сжать его руку, но пальцы онемели.
Ликвидатор выругался, очевидно, не веря, что странная фраза сработает как заклинание. Ирис опустила взгляд, все больше цепенея. Если остановить операцию на полпути, сработает отмена. Но если Ликвидатор не успеет...
— Дельта-омега-сорок-восемь-алых-фламинго, — на одном дыхании произнес он, и Ирис отключилась.
Она пришла в себя на мостовой, а Ликвидатор придерживал ее голову. В переулок падал далекий свет большой улицы. Прямо за спиной Ликвидатора виднелась задняя дверь электронной лавки. На улочке было тихо и пусто. Случайные прохожие в такие задние переходы обычно не заглядывали.
— Могла бы и предупредить, — бормотал он. — Рухнула как подкошенная, едва успел тебя поймать.
— А вы как думали? Это же перезагрузка, — слабо улыбнулась Ирис.
Взгляд у нее фокусировался с трудом, и система осязания к кожным покровам подключилась не сразу. Она приподнялась на локтях, переводя взгляд от кирпичной стены на почерневшее небо, призрачно подсвеченное красноватой иллюминацией города, и поморщилась, вытирая руку о подол платья. Мостовая была залита помоями.
— При перезагрузке мышцы тоже отключаются, — пояснила она. — Все системы. Чтобы поддерживать тело, необходима активная работа более шести сотен мышц...
Ликвидатор встал и протянул ей руку.
— Не занудничай. Энциклопедические справки мне сейчас не интересны. Сигнал сбросила?
— Да, — кивнула Ирис, принимая его руку. — Выставляю дополнительный файервол.
— Уж выставляй, — хмыкнул Ликвидатор, поглядывая на нее с подозрением. — Как мне понять, что тебя не перехватили?
— Честное слово годится? — попыталась отшутиться Ирис. Ее системы вернулись в норму, новая защита работала, а доказать, что в ее голове нет никого лишнего, она толком и не могла. — Вы бы заметили, — предположила она. — Им нужно, чтобы я вернулась в Центр. Или отключилась. Пожалуй, я бы сейчас не очнулась.
— Тебя можно отключить?
Ирис кивнула.
— Так же, кодом?
— Да. Я думаю, что это скорее всего был он.
Прислушиваясь, они двинулись дальше. Насколько Ирис помнила карту, до ангаров с летными аппаратами оставалось несколько кварталов.
Пока шли, Ирис, прищурившись, смотрела на Ликвидатора: все ждала, когда он спросит код отключения. Промолчать в ответ на такой вопрос она не имела права: сообщить человеку код предписывала корневая программа, а эти базовые установки Ирис, как ни старалась, обойти никак не могла. И она бы его сказала — даже не зная кода сама. Странный, подсознательный автопилот, но все это — для блага человека. И да, она выпытала его тайну, но собственной — кодом отключения — предпочла бы не делиться. В конце концов, вверить свою жизнь человеку, с черной меткой или без нее, Ирис была не готова. Очень странно зависеть от слова одного-единственного человека: никто не знает, на чьей он может оказаться стороне.
— Что значит эта фраза? — наконец спросил он.
Ирис выдохнула. Он не собирался узнавать код. Но почему? Разве не готовы люди на все ради власти? А зная код отключения Ирис, Ликвидатор мог шантажировать ее как угодно. Он мог заставить ее сделать все, что хотел, а взамен не попросить ничего. Вот так вот просто — стоит только узнать, что код отключения существует.
— Ничего, — ответила Ирис. — Это код. Случайный набор слов. В здравом уме вы такую абракадабру не скажете.
— Так значит, этот взлом… или что это было…
— Это из Центра, конечно. Они будут пробовать еще. И что-то новое. Обязательно.
— Тогда идем быстрее.
Они вышли к перекрестку, залитому электрическим светом ночных фонарей, и остановились. По широкой улице, словно речные потоки, текли вереницы автомобилей с прозрачными корпусами и маленькие четырехколесные повозки на одного пассажира. Из-под крыш мигали огни реклам, мелькали разноцветные экранчики на столбах, переключались сигналы регулировщика на переходе с автоматической пешеходной лентой. Ирис невольно зажмурилась.
— Еще одну попытку проникновения твой файервол выдержит? — спросил Ликвидатор.
— Не знаю, — честно ответила Ирис. — Если что, вы помните, как меня перезагрузить.
— Хорошо бы мне не пришлось перевключать тебя здесь, — Ликвидатор кивнул на запруженную людьми улицу. — Конец рабочего дня, свидетелей — тьма тьмущая.
— Нам нужно пройти здесь? — спросила Ирис.
Ликвидатор только кивнул и протянул ей руку. Она схватилась за его широкую, шершавую ладонь и побежала следом, лавируя в толпе прохожих. В этом просто жесте и прикосновении было что-то особенное — Ирис сразу поняла. Она никогда вот так не держалась за руки со своими соседками по спальне, а уж до людей не дотрагивалась и подавно. Может, никакими друзьями они никогда и не станут, зато было здесь что-то другое. Взаимовыручка. Они были друг другу нужны. Пока что. Человек и робот.
Альфа и омега.
Они двигались быстро, протискиваясь к следующему перекрестку мимо домов, залепленных рекламными щитами. Здесь, на этой крупной улице, еще попадались старомодные лавки с продавцами, но они или доживали свой век или, возможно, были слишком популярны среди покупателей, чтобы рисковать, переходя на не очень-то надежную электронику. В лавку со сладостями, маячившую неоновой зефиркой у самого перекрестка, то и дело заходили, и звук дверного колокольчика разносился по улице.
Ирис вспомнила карту и поняла, что осталось только нырнуть в следующий проулок, до которого они почти дошли, а там — всего несколько сотен метров до ангаров.
И тут впереди, угрожающе возвышаясь над головами людей, появилось два Мамонта. Людской поток быстро и испуганно раздвоился, давая дорогу железным махинам, и Ликвидатор дернул Ирис в сторону. Они шмыгнули под светящуюся вывеску с зефиром, прямо в двери кондитерской.
Внутри было тесно, прохладно и светло, но не так ярко и разноцветно, как снаружи. В лавке освещение было мягким и нежным, как сласти в стеклянных круглых банках, которыми были заставлены многоэтажные стеллажи. Мамонты грохотали, как металлические мусорные баки, и в лавке их шаги отдавались звоном стеклянных крышек. Посетители хлынули к витринам, поднимаясь на цыпочки. Мальчишка лет четырех вытащил под шумок целый ворох конфет из банки и распихал их по карманам — появление Мамонтов его нисколько не впечатлило, зато какая-то девушка у самой двери тонко взвизгнула и попыталась прорваться назад, вглубь лавки.
Ирис с Ликвидатором тоже отступили подальше. Сколько бы Мамонтов ни появилось, загляни они в лавку, не поможет уже ничего. Разве что раствориться в воздухе или превратиться в невидимку, но с оптическим камуфляжем у Ирис складывалось плохо — надолго ее не хватало никогда. Ликвидатор сжал ее запястье и указал на арку за прилавком, которая вела в задние помещения. Продавца видно не было, так что Ликвидатор подтолкнул Ирис вперед и, оглядываясь на витрины, шепнул:
— Выберемся через черный ход, а там на боковые улочки. Придется попетлять.
Ирис скользнула под крышку прилавка и метнулась к арке. Думать о маршруте она не могла: в мозгу так и пульсировал сигнал тревоги, а программа имитации подсказывала целый ворох правдоподобных реакций, демонстрирующих человеческий страх. А еще — шквал человеческий эмоций едва не сбивал ее с ног. Они все боялись, эти люди в лавке и там, на улице, а Ирис впитывала в себя их чистый, многократно усиленный эхом толпы ужас. Ее системы перегрузились, и она ощутила, как застыло лицо. Мышцы не отвечали.
В коридорчике, который уводил из лавки, Ирис распрямилась и попыталась выдохнуть. Мышцы губ никак не слушались, но чувствительность потихоньку возвращалась — стоило только уйти подальше от людей. Вибрация отдавалась здесь тише, а звон банок остался позади. Ирис уже увидела край задней двери, которая маячила сборчатой занавеской за углом, но тут она налетела на человека.
Пухлая пожилая дама в клетчатом платье преградила ей дорогу и негодующе нахмурилась. Ирис подумала, что быстро проскочит мимо, но в узком коридорчике разойтись было непросто, да еще и рядом с такой внушительной особой. Ликвидатор уже маячил сзади, но Ирис только вздрогнула и замерла.
Лицо пожилой дамы тоже выровнялось, и возмущение, которое залегло было морщинами в уголках ее глаз, разгладилось.
— Омега, — сказала она. — Восьмерка. Ты сбежала.
Ирис нашлась не сразу: в первое мгновение ее системы снова подвисли, с трудом определяя в стоящей перед ней женщине омегу.
Вот они, значит, какие — легендарные десятки, которые блестяще прошли обучение и получили в Эмпориуме свое собственное задание от Сената. Ирис глубоко вдохнула, обновляя программу имитации.
— Все верно, — она выпрямилась, стараясь выглядеть взрослее и серьезнее. — Я омега, и я сбежала из Центра.
И только тогда Ирис по-настоящему, почти по-человечески испугалась. Ведь если эта омега работает на Сенат и его Центр, то помощи от нее ждать нечего. Она не пропустит Ирис к задней двери; она сейчас же выведет ее за шкирку к Мамонтам.
Но десятка только улыбнулась:
— Нечасто такое увидишь. Беглую омегу. Да еще и с Ликвидатором.
И бросила взгляд за спину Ирис.
— Милая леди, — Ликвидатор протиснулся вперед, — вы бы нас пропустили... Мы очень спешим.
— Я уже поняла, — кивнула хозяйка лавки. Ее глаза мягко, тепло улыбались, и отличить ее от человека было невозможно. Ирис еще раз подивилась тому, как легко у десятки выходят такие сложные, неочевидные реакции. — Так что идите за мной. Пройдете через квартиру, а там — выход на другую улицу. Здесь небезопасно, — она кивнула на заднюю дверь с занавеской.
— Я думаю, мы разберемся сами, — без удовольствия отозвался Ликвидатор. — Может, у вас там в гостях еще парочка Мамонтов.
— Мамонтов? — с удивленной улыбкой спросила хозяйка лавки. — Хорошая кличка. Звучная. Надо посоветовать ее в Центре.
Ирис тем временем отключила надстройку ментального проникновения. Десятка вовсе не собиралась их выдавать. Ее сознание было чистым, и никаких дополнительных защит не стояло. Так, будто она никогда и не собиралась встречать других, сильных омег. Так, будто всю жизнь собиралась провести среди людей. Неужели такое возможно?
— Ведите нас, — сказала Ирис.
Ликвидатор смерил ее непонимающим взглядом и скривился:
— Ты же не балуешься своими сканерами?
— Все отключено, — немножко соврала Ирис.
Глава 14. Рикгард. Вторая записка, газ и фламинго
— Будьте осторожны, — бросила на прощание толстуха, и Рикгард скривился. Откуда такая забота и почему девчонка не беспокоится? Может, без своих сканеров она глупеет?
Хозяйка лавки вывела их к узенькой дверке, ведущей из теплой, светлой кухни на грязный боковой проулок. Задул ветер, заиграл в антеннах наверху, зазвенел вывеской далеко впереди за новым перекрестком. Толстуха в клетчатом смотрела только на Ирис: неотрывно, тепло и будто бы участливо. Как будто знала ее раньше.
— Второй отряд Мамонтов, — она посмаковала новое слово, — к северу, и еще один — в двух кварталах к юго-западу. Двигаются равномерно, прочесывают улицы по прямой, — добавила она. — Идите же.
Девчонка кивнула и шмыгнула по проулку вперед.
— И кто она такая? Вы знакомы? — спросил Рикгард, догоняя Ирис.
Та пожала плечами, а потом обернулась:
— Вы не поняли, да?
Рикгард нахмурился.
— Понял что?
— Это была омега. Десятый эмоциональный разряд.
Рикгард промолчал. И почему он должен был догадаться? Значит, вот какие эти десятки... И вправду настоящие люди. Холодок мурашками разбежался по его спине.
— Вас это пугает? — спросила девчонка.
Рикгард только хмыкнул. Его пугало то, что она словно читала его мысли. Утаить от нее не удавалось ничего — разве что слов и намерений, звучавших в его голове, она, конечно, не разбирала. Интересно, а можно ли создать омегу, способную и на такое? Вот это была бы революция.
Но десятка... Да, она ему внушала страх. Такой уровень развития требовал много лет труда и стараний; но, наверное, не обошлось и без определенного таланта — некоторой склонности, если, конечно, у омег такое бывает. Ведь последней ступени достигают не все. Значит, дело не только в усердии. Значит, омеги бывают разные. Одаренные и не очень, опасные и не совсем.
— Но почему она назвала тебя восьмеркой? — вдруг вспомнил он. — Слышала?
Девчонка закусила губу.
— Я не знаю.
— Вы можете друг друга считывать? У вас есть какая-нибудь общая база данных?
— Есть, — повела плечом Ирис. — Но в моем файле стоит шестерка.
— Но она приняла тебя за восьмерку.
— Может, мне занижали оценки? — улыбнулась девчонка и тут же помрачнела.
— А я так и думал, — качнул головой Рикгард. — Что ты не шестерка. Это даже я заметил, а уж я в омегах понимаю мало. Ты просто не кажешься средней. Ты гораздо живее, чем те ребята, с которыми ты училась.
— Правда? — Ирис взглянула на него, широко распахнув глаза.
Может ли омега на что-то надеяться? Или надежда — чувство чисто человеческое?
— Правда, — ответил Рикгард.
И быстро улыбнулся: так наивно, так просто и чисто она на него смотрела, словно это от него зависели ее оценки на выпускных, которых уже, конечно, никогда не настанет.
Он отвернулся, вспомнив собственные выпускные экзамены в школе. Это случилось после них, после того, как он сдал на первую ступень по полетам: жарким летом, которое представлялось островком в бушующем море, этакой передышкой между боев, каждый из которых решал его жизнь.