Метка поставила точку. Он и не думал, что кроме Ликвидации для него есть и другие пути, но метка вбила в его мечту последний гвоздь. Ни увернуться, ни отвернуться: висит прибитая крепко-накрепко. Полеты на аппаратах класса Иолы — одиночные. Никто не согласился бы летать с ним в паре. Потому-то не оставалось места сомнениям, и выбора тоже больше не было. В тесных рамках его мечта словно сбавила в яркости, в одночасье потускнела, пришибленная бременем своей исключительности. Но Рикгард задумался об этом только раз. Потом к этим странным мыслям он не возвращался. Он хотел летать, и он должен был доказать, что предрассудки не важны. Даже за ту единственно возможную мечту предстояло побороться. И он сжал зубы, выбросил из своей жизни все лишнее и справился.
Из-за того лета он стал Ликвидатором. Тем самым Ликвидатором, на дисколете которого теперь красовались четырнадцать звезд отличия. Если бы не черная метка, он никогда бы не смог получить и трех. Истинное усердие не любит соперников, ему незнакома ревность. Или оно — или ничего.
И почему Рикгард вспомнил об этом теперь? Что, если в погоне за значками он забыл о том, что давным-давно мечтал просто-напросто летать и жить в свое удовольствие?..
Вдруг за их спинами застучали шаги. Мужчина в сером плаще, прижав к подбородку переговорное устройство, направлялся к ним — неторопливо, размашисто, чуть ли не лениво. Даже на нашивки смотреть было не нужно: отряд Особых Назначений их все-таки отыскал. Человек что-то говорил в свое устройство, и Рикгард понял: скоро их окружат.
— Дело рук твоей десятки? — поинтересовался он у девчонки, хватая ее за локоть. — Быстро, сюда.
Они нырнули в боковой проход, повернули вправо, влево, потом прямо по длинному коридору меж слепых черных окон и — вдруг — уперлись в тупик.
— Это не она, — запыхавшись, зачем-то оправдывала девчонка. — Наши сканеры таких вот не ловят...
— Ну и неважно теперь, — Рикгард дернул было ее назад, но из-за угла выплыли сразу четверо. Медленно и спокойно, будто и не сомневались, что загонят их в этот кирпичный тупичок. Полы их плащей мели грязную мостовую.
Девчонка задрала голову, схватилась за подоконник, подтянулась, без толку дернула за оконную створку, слезла, бросилась вперед по улочке, словно позабыла о преследовании, а потом вернулась. Рикгард не сводил глаз с задней двери, зажатой в самом углу тупика. Пыльные стекла, потускневшая ручка говорили о том, что этой дверью уже давно никто не пользовался, чтобы входить и выходить по-настоящему; разве что выбросить с порога мусор в один из забитых доверху баков, за которым можно было спрятаться и сделать вид, что никакого отряда Особых Назначений не существует...
Пожалуй, воспользоваться личной картой Сенатора придется чуть раньше. Теперь о время пойдет не на часы и не на минуты, а когда они все-таки выйдут к ангарам, пути назад уже не останется.
Рикгард мотнул головой, сунул руку в карман и нащупал прохладный тонкий диск. Панель над дверным замком щелкнула и подсветилась зеленым. Створка бесшумно отошла.
В этот момент сзади что-то гулко ударилось о мостовую и округло покатилось к их ногам. Девчонка дернулась к Рикгарду, вцепилась в руки, а цилиндрический предмет меж тем щелкнул и зашипел, выдувая плотное облако зеленоватого дыма. Она зажала рот и нос рукой, а Рикгард дернул ее к двери. Дым так и не успел их поглотить, только девчонка тряслась, как ненормальная.
Тесный, темный, душный проход вел в одну из электронизированных лавок. После того, как замок щелкнул, закрывая за ними дверь и отрезая путь даже отряду Особых Назначений — по крайней мере, ненадолго — в помещении установилась блаженная тишина. Девчонка прокашлялась, будто все-таки глотнула ядовитого дыма, но на молчаливый вопрос Рикгарда мотнула головой. Значит, в порядке.
Впереди, за аркой, витрины заливало отблесками цветной рекламы. Сам бывший торговый зал, а теперь — склад, был крошечной комнатушкой, перегороженной стойками с разношерстной посудой всех цветов радуги и роботизированными рукавами для подачи товара.
Издав тихий писк и заскрежетав, система запустилась. С той стороны витрины заинтересованный покупатель нажал на кнопку покупки, а суставчатый рукав принял с полки нужную упаковку и направил ее к окошку выдачи.
— Что это за карта? — все-таки спросила девчонка, откашлявшись.
Она смотрела на диск Сенатора, и в ее глазах переливался витринный свет. Она все еще немного дрожала: то ли перегрузила процессор, то ли и правда хорошо изображала человеческий страх. Он бы на ее месте боялся, и еще как...
Рикгард увернулся от роботизированного рукава, когда тот пролетел прямо над его головой. Девчонка не шелохнулась.
— Наш счастливый билет, — буркнул Рикгард, тут же отвернувшись.
Можно было выбить стекло и вылезти через дверь, так и не воспользовавшись картой еще раз, чтобы отпереть переднюю дверь изнутри. Один сигнал от карты в Сенате могли бы и не заметить, а с двумя шансы неумолимо стремились к нулю. Вообще-то сегодня вечером Рикгард надеялся использовать диск только чтобы открыть ангары и запустить Иолу. Раньше он и думать не думал о том, что все-таки придется вспомнить об этой неприятной вещице, выудить ее из дальнего ящика, пустить ее в ход и напомнить о себе в Сенате.
— Не расскажете? — уточнила девчонка.
Рикгард мотнул головой.
— Потом расскажете, — уверила она то ли его, то ли саму себя.
— Давай все-таки делать ноги, — попросил Рикгард.
Они протиснулись между стоек, и он приложил диск к панели на передней двери. Замок щелкнул, и створка отошла. Покупатель, топтавшийся у окошка выдачи, отпрянул, сжимая свою коробку с цветными тарелками. Из этой двери выходить больше не полагалось. По крайней мере, так, видимо, думал он.
Эта улица была потише. Редкие автомобили двигались медленно, то и дело замирая перед автоматическими пешеходными лентами, рекламные щиты лениво переключали картинки, поминутно погружаясь черными экранами в короткий сон, несколько фонарей не горело вовсе. Они выходили из города, до летных ангаров оставалось всего ничего.
— Вы ведь не хотели пользоваться этой штукой, — не унималась девчонка.
Рикгард невольно выругался. Вот ведь умеет пристать...
— Не хотел.
— Почему?
Она опять кашлянула, прижав руку к груди.
— Потому что эта штуковина принадлежит тому человеку, который когда-то был моим лучшим другом. До метки, — вздохнув, все-таки сказал он.
— Вы ее украли? — глаза ее расширились и стеклянно заблестели.
— Нет. Он сам мне ее дал. На крайний случай. Мы тогда уже... рассорились, но он буквально впихнул мне эту карту. Сказал, что не хочет чувствовать себя виноватым.
— И что такого? Если он и правда хотел помочь?
— Он откупился. Эта карта открывает любые двери в Эмпориуме. Если на них, конечно, электронный замок. Но действия с этого чипа передаются в общую систему Сената. Вот и расплата.
— То есть, ваш друг узнает, что вы воспользовались этой картой... И узнает, где вы были, — протянула задумчиво девчонка.
— Вот именно, — кивнул Рикгард. — В этом все дело.
— Но мы же успеем убежать, правда? — спросила она с уже знакомой простоватой наивностью.
— Может, и успеем. Самое главное — поднять Иолу в воздух, — пробормотал Рикгард.
— А может, ему и дела до вас нет? — подумала вслух девчонка.
— Может, и нет. Но если ищут тебя, если отряд Особых Назначений уже в курсе, что ты бежала в том числе и благодаря мне, то до меня теперь есть дело всем, — покачал головой Рикгард. — Ты сама подумай.
Девчонка опустила голову. Они пересекли улицу по пешеходной ленте и углубились в очередной проулок. За ним уже виднелась черная пустошь, а дальше — островерхие столбы знакомой ограды. Оставалось совсем немного.
— А если они ждут вас там, в ангарах? Ведь это логично. Ликвидатор... Куда ему бежать? В воздух... — заикнулась девчонка.
— У нас нет другого выхода, — огрызнулся Рикгард. — Его просто не существует. Мы должны выбраться отсюда на Иоле.
— Статистический подсчет предсказывает двухпроцентную вероятность успеха... — начала она.
— Ну не нулевую же, правда? — усмехнулся Рикгард. — Про карту знает только Сальватор. Мы зайдем через главный вход, никто из отряда Особых Назначений такой наглости от нас не ждет. Мы просто войдем через ворота, как будто за нами никто и не гонится.
— Опять вы со своими очевидными неочевидными ходами... — помотала головой девчонка. — У нас не получится, вы же понимаете, да?
— А отчего это ты вдруг так испугалась?
Девчонка вздохнула.
— Я не должна была бежать.
— На попятную пошла? — поддел ее Рикгард. — Испугалась у самого финиша?
— Сейчас все так по-настоящему, — она повернулась к нему, и ее огромные глаза так и полыхали страхом. Настоящим, непридуманным, не сымитированным. — А тогда я просто убежала от Мариэллы, от Человека-Без-Имени... От экзаменов, от печи. От этой проверщицы...
Рикгард понятия не имел, что за проверщица такая и почему от нее стоило сбежать, но девчонка продолжала:
— Слишком много было переменных и вероятностей. Все было неочевидно. Можно было переиграть, увернуться, найти другую дорогу. Когда бежала, я не собиралась к вам цепляться... как репей. Вы были запасным планом. Но план «А» пришлось выбросить сразу же...
Метафоры. Или омегам образное мышление совсем не чуждо?
— И я подумала: по воздуху сбежать — вернее некуда. А теперь... Вас же все ищут. Из-за меня! Это я во всем виновата...
Рикгард на ходу схватил ее за плечо и развернул к себе. Она вздрогнула.
— Давай-ка вот без этих соплей, ладно? — бросил он. — Ты же омега, какого черта ты делаешь? Или ты от всех этих городских треволнений окончательно испортилась? Соберись и затыкай уже этот фонтан самобичевания. Ты мне нужна для этой чертовой аномалии. Так что кто прав, а кто виноват — дело тысячное. Мы сейчас же берем себя в руки, а руки — в ноги, и чешем забирать Иолу. И мы ее заберем. Ясно тебе?
Девчонка мелко дрожала, прикусив губу. Интересно, она все еще восьмерка или ее развитие в городе ускорилось? Она больше не уходила в «нейтральные» паузы, когда ее лицо разглаживалось, а из глаз пропадало всякое раздражение. Она перестала напоминать омегу и все больше выглядела как обыкновенная до смерти перепуганная девчонка, которую засекли на важном уроке со шпаргалкой.
Она кивнула.
— Отлично, — подытожил Рикгард, вытаскивая из кармана диск с эмблемой Сената. — А сейчас вот эта штуковина выведет нас вон из этой клоаки, — он кивнул назад, на город. — Таких карточек в городе всего восемь. Девять, если считать и эту. Это абсолютная власть. Поняла? Она должна нам помочь.
— Зря вы с ним поссорились, — вдруг уголком губ улыбнулась девчонка. Едва заметно, чуть натянуто, будто она очень старалась напустить на себя беззаботный вид, который у нее не выходил, но не выходил совсем по-человечески. — Хорошо, наверное, иметь таких друзей.
Рикгард отпустил ее и отвернулся. Думать о Сальваторе и о том, какую прекрасную дружбу он упустил, Рикгард не собирался. Девчонка догнала его не сразу. Она сжимала в руках какую-то желтую бумажку.
— Выпало из вашего кармана, — пояснила она, протягивая ему записку.
— Выброси, — буркнул Рикгард.
Девчонка снова отстала. Они наконец-то выбрались на черную пустошь, куда не доставали ни огни улиц, ни свет фонарей, подвешенных паучьей сетью вокруг ангаров. Нужно было только пересечь каменные руины старых построек, повернуть за угол ограды — и его встретят знакомые прибрежные сосны, соленый бриз Алого Залива и молчаливая Иола под металлическим куполом ангара.
— Записка такая же, как и та, другая, — снова догнала его девчонка. Желтоватая бумага в ее руках не дрожала. — И почерк похож!
— Да? И что пишут? — равнодушно отозвался Рикгард, высматривая дорогу между крупных камней.
Кажется, когда-то давно здесь возвышалось крупное, важное здание. Теперь от него оставалась лишь россыпь огромных валунов, обтесанных под неравномерные кубы, да острозубая одинокая стенка с круглым битым витражом высоко в темном небе. Она вздымалась вверх неоконченной аркой, будто ее подрезали в полете, не дали вырасти до конца, обрубили раньше времени.
— «Слева от моторного отсека», — прочитала девчонка. — Что это значит? Это же про ваш дисколет?
— Про Иолу? Не представляю.
Она схватила его за руку.
— Кто это писал?
— Вот я тебя и спрашиваю, — пожал плечами Рикгард. — Какая разница? Мало ли что за ерунда у меня рассована по карманам... Расчеты, подсчеты, листок из старого блокнота...
— Но почерк разве ваш? Первую записку вы не признали.
Рикгард скосил глаза, но больше ради девчонки. Загадки на желтых бумажках его не интересовали.
— Не мой.
— Что в вашей Иоле слева от моторного отсека? — она вцепилась в его запястье крепче, будто кошка, выпустившая когти.
— Ничего, — Рикгард развернулся прямо на ходу.
Девчонка вдруг встала как вкопанная и резко запрокинула голову. Луна светила меж осколков, которыми щерилось витражное окно разрушенного дома.
— Это те руины, — прошептала она. — Это их я видела из окна спальни!
Рикгард выдохнул.
— Мне до лампочки, что это такое. Что же ты за каждый камешек цепляешься!
Девчонка закрутилась на месте.
— Это они, точно! Я их видела, оттуда, из Центра... — ее глаза загорелись восхищением. — Я так мечтала увидеть эту вашу историю по-настоящему...
— Увидела? А теперь бежим. Ты же сама мне про проценты свои втирала...
— Теперь он всего один, — отозвалась она. — Один процент. Зато я увидела...
Рикгард закатил глаза. А потом замер.
С девчонкой творилось что-то неладное. Она то улыбалась, то мрачнела. Ее губы растягивались в кривой усмешке, а через мгновение глаза наполнялись слезами. Она мяла в руках записку, комкала ее и расправляла, переступала на месте, крутила головой, смотрела в темноту, а потом закрывала глаза и смеялась.
А дальше она просто упала, и записка выскользнула из ее руки, закачалась в воздухе и, наконец, осела в черную траву, перевернувшись чистой стороной вверх.
Девчонка забилась в судорогах, и ее тело вытянулось, подбородок запрокинулся назад, глаза с ужасом смотрели куда-то в сторону Алого Залива.
Рикгард бросился к ней, схватил ее за плечи, пытаясь сдержать крупные конвульсии. Она билась о землю, но сознание, кажется, ее не покидало: пальцы зацепились за его локоть и сильно сжали. Губы шевелились.
Рикгард опустился ниже, силясь разобрать слова.
— Наноботы... Газ... Наверное… — только и сумел он разобрать.
Газ? Откуда здесь взяться газу? Воздух чистый и свежий, пахнет заливом и разогретой за день сосновой смолой...
Газовая граната! Ну конечно! Ее бросили в переулке за электронной лавке и девчонка, видно, все же надышалась.
Рикгард только крепче схватил ее за плечи. И что же ему делать? Наноботы? О чем она шепчет?..
И тут его осенило.
— Дельта-омега... — начал он и выругался. Заклинание улетучилось из головы, как будто песком занесло. — Фламинго... Розовые?
Какого же цвета чертовы фламинго?
— Алые... — беззвучно подсказали губы девчонки.
— Дельта-омега-сорок-восемь-алых-фламинго, — раздельно и громко выдохнул Рикгард.
Получилось. Тело девчонки обмякло, пальцы разжались, глаза тихо закрылись.
Рикгард ждал.
Глава 15. Ирис. Синто-псы, третий ангар и Иола
Ирис очнулась не сразу. Тело просыпалось медленно, функции подгружались неторопливо, но процессор словно отключили от тела. Глаза смотрели вверх, в черное, чуть подсвеченное заревом ночного города небо, и руки шевелились, но это происходило будто с двумя разными сущностями, как если бы Ирис раздвоилась. Голова работала туго, словно еле крутились плохо смазанные шестеренки, а тело жило своей, отдельной жизнью.
— Оклемалась?
Над ней навис Ликвидатор. Его лицо она узнала сразу и тут же хотела протянуть к нему руку, улыбнуться, но получилось только немного растянуть уголки губ. Рука перебирала пальцами сама по себе.