Помимо переживаемой во времени ситуации существует извечное Дао, небесная Эволюция, к которой, пройдя очередной виток, приближается человечество. И совсем уже определенно об этом сказано в «Сицычжуань» – древнем комментарии к «Ицзину»: «Одно Инь, одно Ян и есть Дао. Следуя ему, идут к Добру (Шанъ). Осуществляя, проявляют изначальную природу (Сим)». Добро (Шанъ) – изначально, абсолютно, задано Небом. Следующий Пути приходит к нему, становится Дао-человеком (в традициях русской философии – Богочеловеком). Почему это возможно? Потому что изначальной природе человека (Син) присущи «пять Постоянств» (Учан): Человечность – Жэнъ, Справедливость – И, Благородство – Ли, Искренность – Синь и Мудрость – Чжи. Естественно, когда эти качества пробуждаются в человеке, все приходит в Гармонию (Хэ).
Единый континуум: с пятью моральными качествами сообразуются пять типов энергии: дерево, земля, вода, огонь, металл; пять планет, пять звуков и т. д. Одно резонирует на другое – в одном месте тронешь, в другом отзовется. Если человек нарушает какое-то из Постоянств, скажем, Человечность или Справедливость, страдают все, потому что «Одно во всем и все в Одном». Но если человек следует велению Неба, то все направляется к Благу. Потому и называют человека Триединым, посредником между Небом и Землей, призванным осуществить небесный замысел. (В соответствии с антропным принципом, который соотносится с антропоцентризмом как целое с частью, или как небесное Дао с человеческим.)
Насколько этот тип связи труднопостижим для нашей логики, свидетельствует, в частности, перевод: «То Инь, то Ян и есть Дао». С одной стороны, действительно, меняется ритм: то Инь набирает силу, то Ян (как в природе – смена дня и ночи, тепла и холода). С другой стороны, это следствие логики исключенного третьего: или то, или это. Но в Дао – иначе: «и то и это», постоянное взаимодействие Инь-Ян, ведущее к их уравновешенности. Когда одно Инь и одно Ян приходят в равновесие, наступает ситуация всеобщего Расцвета (Тай – 11-я гексаграмма). В этом, по-моему, заключается смысл и первых двух гексаграмм. Первая (шесть целых янских черт) – символ абсолютного Творчества, Неба. Вторая (шесть прерванных иньских черт) – чистое Исполнение, Земля. Идеальное состояние – их Равнодействие. Когда Инь-Ян находятся в отношении Гармонии, рождается Третье – по вертикали, будь это Триединый Человек или всеобщее Благо – Шань (в традициях русской философии – Царствие Небесное, воплощенная Троица).
Илл. 36. Нисида Китаро
«Все оттуда и туда», от Неба к Земле, от вечного человека к его индивидуальному проявлению – так мыслит Нисида. Для Платона – «все отсюда и туда». В этом разница: одни шли от Земли, устремляясь к Небу; другие – от Неба – туда-обратно и опять туда. У китайцев – все живое, пульсирует в едином ритме; все явления, взаимопроникаясь, сообщаются в Едином. А в центре Единого – человеческое Я: «Небо и Земля родились одновременно со мной; мир и Я – одно целое. Поскольку мы – целое, можно ли что-то еще сказать? Поскольку уже сказано, что мы целое, можно ли еще что-то не сказать?» (Чжуан-цзы, 2). Когда Я отпадает от Единого, ему некуда деться, некуда идти. Догэн говорил: если Просветленность не в тебе, то где же?
Нисида возражает Аристотелю: «являющееся субъектом не является предикатом». Можно вспомнить, что говорил Уэда Есифуми об абсолютном субъекте. Сознание первично, от степени его развития, его открытости зависит степень развития общества. Оттого зашел в тупик западный индивидуализм, что отпал от Единого, пренебрег Справедливостью. Когда Природа – объект вожделений, сам человек превращается в объект. По мысли Нисида, наше Я не только не существует вне духовной Реальности, но не существует и вне конкретного места и времени. Но конкретное и есть абсолютное: все недвойственно. В мире абсолютного Ничто горы есть горы, вода есть вода, и все существует как существует. Таково и Время: течет из вечного прошлого в вечное будущее. Время рождается в вечности и исчезает в вечности, и все в истории движется из вечного прошлого в вечное будущее. Настоящее есть та точка, где будущее и прошлое соединяются. И это – главная мысль Нисида: в мире Ничто нет противоречий, и Нирвана, которую обычно понимают как рай, куда попадают после смерти, есть состояние абсолютной недвойственности, отсутствие противоположностей. У Дайсэцу Судзуки: «Каждый миг человеческой жизни – в той мере, в какой он становится выражением внутренней сущности, – изначален, божественен, творится из Ничто и не может быть восстановлен. Каждая индивидуальная жизнь, таким образом, есть великое произведение искусства. Сумеет или не сумеет человек сделать ее совершенным, неповторимым шедевром, зависит от степени его ощущения Пустоты (Шуньяты), действующей в нем самом».
Пустота, незаполненность априорным, непредубежденность, по Нисида, доступна лишь «логике Небытия» или логике Целого, проникающей в сердцевину явлений. Целое недоступно дискурсивному уму, одномерной логике, но открывается целостному уму. Единое пронизывает все явленное и неявленное, самого человека. «Наше истинное Я есть основная субстанция универсума. Когда мы узнаем свое истинное Я, мы не только соединяемся со всем человечеством, но соединяемся с субстанцией универсума, сообщаемся в духе с Божественным Разумом». Будучи отражением Божественного творения, человек сам творчески движется; отличаясь от единого Творца, составляет с Ним целое. Всякая индивидуальность, таким образом, есть проявление абсолютного Небытия (абсолютно творческой жизни). Не только субъект неотделим от объекта, но и чувство от разума. Развитие общества зависит от правильного отношения Небытия и человеческих индивидов, от отношения «я» и «ты».
Идея изначального Небытия предопределила тип мышления японцев, законы искусства, таинственно-прекрасного. Небольшое эссе Нисида «О Красоте», идеи которой отражены в книге «Искусство и Мораль» (1925), позволяет ощутить разницу с западным мышлением. Под красотой западные эстетики понимают то, что может доставить человеку удовольствие, но это лишь отчасти так. Удовольствие могут вызывать и сомнительные вещи, например слава, богатство, которые вряд ли можно назвать эстетическими. Истинное чувство прекрасного доступно лишь тому, кто преодолел вожделение, – чистой душе, ушедшей от эго, устремленного к выгоде. Добро и Красота едины с Истиной и в ней воплощаются. Красота недоступна рациональному уму, когда с одной стороны субъект, с другой – объект. Лишь в состоянии «не-я» (муга), возвращения к себе истинному, можно испытать чувство прекрасного. Даже одаренный художник, продолжает Нисида, не станет великим мастером, если у него недоброе сердце. Самоотрешенность рождает удовольствие: грусть превращается в радость, большое и малое вызывают чувство прекрасного. Говорят, что само «место, куда направляется добродетельный человек, излучает радость». Там забывает человек себя и там приходит к нему «божественное вдохновение». Но почему? Многие понимают, что Красота есть Истина, но не в том смысле, как думает Александр Готлиб Баумгартен – представитель школы Лейбница. Они не мыслят прекрасное вне логической истины. Однако если следовать подобной логике, то на высшей ступени искусства окажется анатомический рисунок, что само по себе вызывает улыбку.