- Взял-взял! Вот она,- выкатил композитор мою спасительницу из-за автомобиля.
- Так подкатывай, да побыстрее, поближе, чтобы я смогла пересесть,- окончательно возвернувшись в дни юности, раскомандовалась я.
- Давай лучше я тебя пересажу, - и московская знаменитость без тени смущения, но строго за талию, неожиданно подхватил меня на руки и удивительно легко пересадив в собранную уже коляску. Я даже и поприкалываться не успела: «дескать, не уронишь ли?»
За ближайшие кустики я заехала быстро и скользнув с коляски вниз на траву, хотела было уже снять шорты, как вдруг послышались торопливые шаги.
Я конечно же девочка «сдержанная и воспитанная», но поток матерных слов стал комом в горле не потому.
- Может пригодится, - виновато улыбаясь, Санька протянул мне рулончик туалетной бумаги и… сидушку от унитаза.
- И куда я ее приспособлю?! – стараясь скрыть давившие меня слезы, постаралась отшутиться я.
- Это мы мигом! – и Шурик то ли по собачьему, то ли по кошачьему, в мгновение ока, вырыл в песке ямку и сверху на нее водрузил сидушку от унитаза.
- Все. Порядок! Туалет готов. Можешь заходить..,- но видя, что мне не до разговоров, быстро ретировался.
«Смыв унитаза» я тоже произвела то ли собачьим, то ли кошачьим методом. И стоило мне только шорты на себя натянуть, Шурик тут как тут.
Мгновение, и я уже оседлала своего «скакуна». Теперь руки Шурика неспешно и нехотя расстались с моей талией.
- Прости меня, Варенька, прости! – неожиданно встал он на колени предо мною и его буйная головушка улеглась по-хозяйски на мои колени.
- Да простила я тебя, давно простила! – обоими руками оторвала я поспешно Санькину голову от своих колен, почувствовав, что по телу неожиданно побежали мурашки-бесстыдницы.
- Варенька, ты держи путь к машине,- нехотя вставая с колен, начал давать ЦУ Шурик, - там я походный умывальник установил и стол накрыл. Да не возись слишком долго – завтрак стынет. А мне тут на пару минут задержаться надо… Как бы на «мину» не напороться,- добавил он едва слышно, но не для моего обостренного болезнью слуха.
- Ну ты и бесстыдник, Шурик! – беззлобно и весело крикнула я ему вдогонку.
Его еще приспичило не так сильно, как меня давеча и он притормозил и обернулся, сделав удивленное и нарочито-испуганное лицо:
- Я что?! Я ничего!
- Какая похабщина! Какая пошлость! – я тоже включилась в невинный флирт. – Чему такой человек может научить молодежь – наше будущее?!
- А ты, что следишь за моим творчеством? – расцвела до ушей улыбка на лице Александра.
- Свои грязные мысли я стираю в тебе.., - нарочито вырвав слова из контекста, продекламировала я строчку из одного его хита, весьма сейчас модного и популярного. – И это ты называешь творчеством? Скромничаешь! Назвал бы уже прямо творческим процессом. Боже, где тот воспитанный и робкий мальчик, с которым я в детстве..,
- Плескалась в одной ванне.., - внес маленькую ремарку Шурик.
- Да нам же было тогда лет по пять и мы свалились с тобой в мусорный ящик,- улыбнулась я, вспомнив беззаботные дни детства.
- Какие пять лет?! Мы уже в школу ходили где-то в класс четвертый..,
- Постой-постой, Шурик! Неужто ты про этот случай в бане целую балладу написал?- решила я проверить возникшую неожиданную догадку.
_ Не в бане, а в ванной,- уходя от ответа, уточнил Санька.
- Пусть так, я согласна. Как там у тебя? – забавляясь смущением своего бывшего ухажера, продолжала я и дальше прикалываться.
- Я видел девушку раздетую, нагую
А может это просто снилось мне.
Девичий стан и грудь ее тугую,
Я часто вспоминаю при луне.
Она приходит в сны мои нежданно,
Как сладкий вестник прожитого дня.
А может быть она моя желанна?
А может быть она любовь моя?! – избегая моего взгляда, полуречитативом пропел бывший бард-исполнитель, а теперь признанный мэтр российской эстрады.
- Весьма и весьма богата у тебя уже в дни отрочества была фантазия, если.., - хотела было я поприкалываться с бывших своих «прыщиков», но почему-то смутилась и вдруг прозрела.
- И сколько своих песен ты мне посвятил?
Но оцепеневши и оглохнувши от счастья, на миг и по губах прочитавши ответ, в небывалом еще смятении чувств спешно покинула лесопосадку.
Пока я, помыв руки, долго и тщательно чистила зубы, вернулся и Санька. И на время «потеснив» меня, успел не только ополоснуть свои наглющие лапищи, но и, воспользовавшись тем, что у меня в тот момент обе руки были заняты, сорвать с моих губ «невинный» поцелуй.
Я его в отместку мазнула по щеке зубной пастой. За что, правда, пришлось рассчитываться поцелуем. Потом еще и еще…
- Я зверски голодна. Ты что, решил меня голодом уморить?! – с трудом переводя дыхание и труся от нависшей угрозы неизведанности, отстранилась я от сильно уж пылкого ухажера.
«Если нет в чувствах пылкой страсти, тогда в любви одни несчастья», - почему-то пришли на ум слова, не помню уже с какой песни Шурика, но я их задвинула подальше, а сама передвинулась поближе к готовому уже для завтрака походному столу. И Санечке вместо роли любовника пришлось довольствоваться пока обязанностями официанта.
Обычно мысленно я этот процесс называю «жрачкой», но по качеству, количеству, а главное изысканности блюд, конечно же это была трапеза.
Аппетит приходит во время еды, но может это в старости? Я лично на отсутствие такового никогда не жаловалась, да и Шурик тоже. Судя по тому, как энергично он работал ослепительно белыми зубами.
Мы ели и пили, конечно же не спиртное, долго и не спеша отдавая дань мастерству повара и вкусовым качествам чередующихся блюд. А Санька все таскал и таскал кастрюли и кастрюлечки из бездонного, кажись, багажника своего «Мерседеса». Я же мысленно удивлялась: «Еще в полночь он был в полной отключке! Когда же он успел все это приготовить?!»
Но где-то через четверть часа, в наших ротовых полостях начали проскакивать пустоты и мы перешли на «светские» беседы. Я рассказала Саньке о ночном покушении на его жизнь. Но это почему-то мало его удивило.
- Нельзя все денежные потоки сосредотачивать в руках одного менеджера. Ведь не даром же английцы не советуют держать все яйца в одной корзине. Так что сам виноват,- и закрыл эту тему. – Лучше расскажи, что у тебя, Варенька, с ногами произошло? Где тебя так угораздило?
- Ты что свой бывший белый «Мерседес» на черный перекрасил?- вопросом на вопрос ответила я, а сама мысленно лихорадочно стала искать приемлемый вариант ответа.
- Да нет. Купил новый. Тот белый пришлось продать. Мне его Борик, ну тогда.., когда я два года назад приезжал, по пьянке сильно помял и поцарапал. Я пьяным был вдрызг, вот и разрешил сесть ему за руль. А ездить даже на хорошо восстановленной машине, сама понимаешь, мне мой нынешний статус не позволяет…
- Так это не ты тогда был за рулем?!! – радостно воскликнула я и, прервав Санечку, рассказала ему все как было.
- Ну и сволочь, Борик!! Ну и скотина!!! Я то думал, что он из-за разбитой машины к своим родственникам за границу смылся. Но он знал, что «Мерседес» наверняка прощу, но вот то, что случилось с тобой..,
- Да, Бог с ним, с этим Бориком. Он не стоит даже того, чтобы о нем разговор вести. Лучше расскажи, куда это мы с тобой путь держим? Или ты меня похитил, чтобы взять огромный выкуп?! – даже изысканные яства не перебили вкуса Санькиных поцелуев и они по-прежнему продолжали кружить мне голову, и поэтому мне хотелось говорить только о нас. – Но у меня ни богатых родственников, ни ценного домовладения, увы, нет.
- Нет или есть, мы это сейчас выясним, - снова подхватил меня на руки Санька, и целуя на ходу, переложил «отдохнуть» перед «дальнею» дорогою на роскошном коврике под огромным пестрым зонтиком.
- О чем ты? – удивилась я, несмело отвечая на поцелуи.
- О нашем прежнем доме, - укладываясь рядышком со мною, стал каяться в прежних «грехах» Шурик.- Это я его весь выкупил да на тебя переписал. Думал, поженимся с тобой и там жить будет да детей растить.
- Каких детей? Зачем я тебе такая нужна? – и у меня из глаз брызнули слезы.
- Дуреха, ты моя дуреха, ты что забыла нашу клятву: и в горе, и в радости? – бережно вытер слезы мне Санечка, да еще и ввел в краску, заставив сморкаться в его дорогущий, наверное, шелковый носовой платок. – А с болезнью твоей мы еще поборемся!!! Вот для начала съездим к тому целителю, что тебе твоя виртуальная подружка посоветовала. Не поможет – в Москву, к медицинским светилам! Или нет. Лучше сразу за границу. Там стопроцентная гарантия, что не нарвешься на пустоголового придурка, который врачом стал лишь благодаря родительской «зелени»..,
- Она мне не подружка.
- Что, не понял? – войдя в раж, не сразу врубился Александр.
- Я говорю, что то письмо, которое ты читал, рыская по моих файлах, пришло мне не от подруги, а от однокурсницы.
- Так ты, что, учишься? – с плохо скрываемым удивлением, поинтересовался Санька.
- А ты, что, считаешь меня дурой? – вскипела я, заметив это.
- Варюша! Побойся Бога! Я просто подумал, что из-за болезни тебе не до этого было,- взмолился Санечка.
Меня и попустило.
- Учебой от болезни только и спасаюсь. Заданий шлют выше головы. Так что свободного времени о болячках думать да себя жалеть, просто не остается.
- И какой специальностью мы овладеваем? – напуская словесного туману, попытался было Санька узурпировать побольшую часть моего тела.
- Оставь немедленно в покое мои шорты, дуралей! Рядом трасса. А там машины. А в машинах, между прочим, люди. Что они о нас подумают?
- Варенька, да мы же под огромным зонтиком и … вместо забора у нас наш «Мерс»,- взмолился взведенный уже до нельзя мой возлюбленный.
Меня тоже лихорадило вовсю и я затуманенным взглядом сделала реконгсценировку местности: «А что Шурик прав! У нас вполне укромное местечко!!»
- Между прочим, на тебе мои шорты,- усилил свой напор зануда-композитор, подключив к свои рукам еще и губы.
- Ну-у-у и и-и-и-и- забирай их,- прошептала я едва слышно, но Санька-то был музыкантом, а те, знаете ли, отсутствием слуха, слава Богу, не страдают.
Блаженные ритмы чередовались с блаженной дремой на плече любимого. Так что обедали там, где и завтракали. Санька был не прочь остаться у лесопосадки и на ужин, но я настояла на отъезде.
- К вечеру на трассе поток машин уменьшится. А за твою тачку нас могут и грохнуть,- насмотревшись российских телесериалов, предостерегла я суженного от неприятностей. И мы стали собираться в дорогу.
Точнее, складывал и укладывал вещи Шурик, а я снова оккупировав заднее сидение «Шестисотого», взялась за изучение «Атласа автомобильных дорог Украины».
- Может пересадить тебя, Варенька, все же на переднее сидение? – еще раз попытался уговорить меня сесть рядом с ним Санечка, но я наотрез отказалась:
- Мне и здесь удобно и комфортно, - и снова забралась в огромную коробку с шоколадными конфетами.
4 глава
Два шестисотых «Мерседеса», да на одной проселочной дороге в сельской глубинке, даже такого небедного региона, как Слобожанщина и к тому же в одно и то же время – это явный перебор даже для неуемной авторской фантазии.
Но я не автор и даже не соавтор, а „звичайна українська дівчина », которую бездарные политики, до нельзя раскачавшие наш корабль – Отечество, выбросили за борт нормального человеческого бытия: в пучину нищеты и бесправья.
Да и по будущей своей профессии, которую я получу, окончив свой вуз, я буду аудитором или бухгалтером. А там главенствуют не ветреные эмоции, а сухие цифры. И если я говорю, что на подъезде к селу, то ли деревеньке Малая Березовка, нам повстречался второй шестисотый «Мерседес», да к тому же черного, как и у нас цвета, то так оно и было. Номера, правда, львовские, а не московские, как у моего Шурика.
Автомобили степенно поравнялись друг против дружка и остановились. Бесшумно опустились стекло со стороны водителей и… раздался неожиданный радостный возглас.
- Александр Богуш да собственной персоной!! Каким ветром занесло тебя, Санек, в такую глушь? – искренне обрадовался импозантный мужчина предпенсионного возраста, который был за рулем повстречавшегося нам автомобиля.
- Митрич! А ты какими судьбами? Ведь твоя паства шахтеры, а не фермеры? – Санька тоже обрадовался случайной встрече.
- Мы ищем известного мануальщика Макуху Андрея Викторовича.
- Мы тоже, - ответил Санька боссу горняцкого независимого профсоюза. (Я наконец-то узнала Шурикового собеседника, ибо он частенько мелькал в теледебатах на многих каналах).
- А вы дорогу знаете или тоже, как и мы по карте? – поинтересовался мой будущий муженек у профсоюзного лидера.
- Обижаешь! Со мною в машине, кроме твоего закадычного друга – журналиста Лехи, Федор Иванович, ты его тоже знаешь. Так Федор Иванович в этих местах пару раз бывал лично. Так что меняй курс и занимай место в колонне. И где-то через полчаса будем на месте. Осталось проехать километров с десять. Но Федор Иванович говорит, что там такая разухабистая дорога.., в общем сам увидишь,- и мы снова тронулись в путь.
Мрачные прогнозы Митрича насчет дороги сбылись на сто процентов с хвостиком. Ибо оставшиеся десять километров до деревеньки Малая Березовка и это, заметьте, по «автобану» межрайонного значения, скорее напоминали трассу вождения на танковом полигоне. (В школьные годы на скаутских соревнованиях мы преодолевали ее, где пешим ходом, а где и на брюхе).
Но все познается в сравнении. Я по наивности, а точнее по житейским знаниям врожденного городского жителя, думала, что эта дорога хуже некуда. А оказалось, может быть и намного хуже. Так как оставшиеся три-четыре километра от «трассы» до села вообще не поддаются описанию: сплошные воронки, как после бомбометания кассетными бомбами. В двух местах «здоровые» мужики: мой Санька и Федор Иванович, низко посаженные «Мерсы», чтобы те не сели на «брюхо», даже придерживали с боку с сзади. Вместо Санечки за руль нашего «Шестисотого» садился тогда Леша-журналист. С которым, как выразился мой будущий муженек, они на нескончаемых украинских выборах «капусту косой косили». Санька «на злобу дня» написал несколько песен в стиле «шансон» и наяривал их под аккомпанемент своей электрогитары. А Лехе, журналисту-острослову, досталась роль ведущего: заводилы-задурилы. В общем ни ума, ни фантазии: все, как у всех. Как там поет мой Санечка: «Все по-новому – все по-старому, только лица сильней помяты, да дешевле теперь девчата…»
Во время этого машино-пешего ходу мы и перезнакомились. И даже успели немного посудачить о своих недугах. У Митрича и Леши были травмированы спины. Поэтому они и садились за руль в непроходимо-непроездных местах. А наши два «великана»: мой худосочный Санечка да щупленький, к тому же еще и хромающий на левую ногу, Федор Иванович взвалили на свои плечи обязанности то ли Атлантов, то ли Титанов, уже точно не помню мифологических их подвигов.
Но напрасно я иронизировала, ибо иногда обманчив бывает внешний вид. Да все же надо признать неказист был Федор Иванович: чуть ниже среднего роста и с огромной продолговатой, к тому же, головой, как у гуманоида. Правда, улыбка добрая и слегка ироничная, как у человека много успевшего повидать на своем веку.