- Как хочешь, - ответила та бесцветным голосом, лишь для приличия ковыряясь в яичнице с беконом. (Кулинарные рецепты Михаила по-холостяцки не отличались оригинальностью, но завтрак - то подан был прямо в постель!)
- Тогда, пожалуйста, оденься понаряднее, - немного смущенно и немного торжественно попросил парень.
- А что бы ты хотел, чтобы я одела? - враз в Вере проснулась неугомонная модница, присущая всем женщинам.
- То бело-кружевное безобразие. Помнишь, ты в нем со мною в ресторан ходила! - обрадовался ~1ихаил тому, что его просьба не получила отказа.
Когда женщина одевается, ее лучше не беспокоить. И мастер сыска, пока его дама принимала душ, в темпе и инкогнито, успел порыться в своем плательном шкафу и сейфе, где он хранил оружие, деньги и документы.
И прежде, чем открылась дверь ванны, он уже удалился в офис и плотно прикрыл за собою двери.
- Я уже готова, - раздалось «вскорости» где-то часа через два.
- Я тоже, - ответил Михаил распахивая настежь двери.
Конечно же костюм на парне на смокинг явно не тянул да и шил его не французский модельер. Но бывший одессит и «бывший» еврей (женившись Сэм Абрамович взял фамилию жены) был все же классным портным. И его мужские костюмы все имели свое лицо и выделялись даже на весьма престижных тусовках.
- Ты просто вылитый принц Чарльз! - восхищенно воскликнула Вера восторгаясь шикарному виду своего повелителя.
И, взяв его под руку, повела через офис на улицу к своей малиновой «девятке». (Гаража, естественно, раз нет машины у Михаила, тоже не было и Верин автомобиль, сбоку припека, скромно ютился с краю миниатюрной автостоянки для транспорта клиентов их фирмы.)
Сама же Вера выглядела как миллион долларов одной бумажкой, как чистой воды алмаз не «прилизанный» еще ювелирами, как роза цветущая в соседнем саду! (Почему в соседнем? Да потому, что хоть и утверждал поэт, что лицом к лицу лица не увидать, и мол, лучше видеться на расстоянии, но как же тогда быть с припрятанными до поры до времени за листьями колючими шипами ...)
- Прошу! - и усадил Михаил свою даму сердца на сидение для пассажира, а сам по-хозяйски занял место водителя. - А права у вас, молодой человек, хотя бы имеются? иронично поинтересовалась Вера, ощутив вдруг непривычное волнение и ощущение праздника.
- Многое чего у нас имеется, - ответил туманно новоиспеченный личный шофер восхитительно прекрасной принцессы и ловко и профессионально вырулил на проспект.
Конечно же посещение ювелирного магазина, а затем и загса для невесты - Веры не стали большой неожиданностью. (В отличии от парней, девчата, как пионеры, всегда готовы к этому «общественному мероприятию».)
Но вот Михаила, после того как он из холостяка превратился в мужа, впереди ожидала масса сюрпризов. (Я это не к тому, что невеста - это сласть, а жена - это власть. Конечно же плюрализм мнений в наш век сплошной демократии в семье Михеевых тоже присутствовал ... на бумаге, то бишь в виде добровольных подписей в свидетельстве о браке.)
Но стоило им лишь покинуть стены загса, как, во-первых, Михаила за руль уже не пустили, а, во-вторых, повезли не домой, а совершенно в другую сторону.
- Куда это мы? - удивленно поглядывая еще на не совсем ему хорошо знакомые улицы Киева, поинтересовался молодой муж.
- Домой, Мишенька, домой! Хватит нам, как приблудам, в одной комнатенке, да еще и на окраине ютиться, - возбужденно и радостно объяснила Вера. - Я ведь, мой муженек, коренная киевлянка, между прочим. Да еще теперь и богатая домовладелица, - и голос враз потускнел. - Мне в наследство, после трагедии в Цветово, в одном только Киеве три приватизированные квартиры перешли. А еще одна в Одессе да частный домик в Крыму в Феодосии, - и умолкла, растревоживши воспоминаниями не зажившую еще рану.
А поехали они сначала ни в Верину квартиру справлять свадьбу, а к ее родной по матери тетке ( как вы уже надеюсь догадались) на смотрины.
У Раисы Ивановны в Цветово погибли: муж, два сына, обе невестки и все четверо внуков.
Такое горе пережить - надо ни человеком быть. И хотя Михаил и не имел медицинского образования, но ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что тетка Веры на этом свете не жилец.
И может быть это и звучит эгоистично, но Миша про себя мысленно даже вздохнул облегченно, когда они наконец-то стали прощаться с гостеприимной хозяйкой, после долгих посиделок с чаем и привезенным шампанским да горою всевозможных лакомств.
- Вера! Ты когда-то спрашивала меня, не рассказывал ли мне твой дядя Семен какой-нибудь истории, которая бы всполошила все село, - прощаясь вдруг вспомнила Раиса Ивановна вся черная как земля: и лицом, и одеждой.
- Я тогда не в себе была и слабо соображала. А вот намедни, перебирая фотографии, наткнулась на снимок свадьбы у Климчуков. Помнишь, они соседями у твоих дедушки с бабушкой в Цветово были?
- И - и? - встрепенулась Вера.
- Мужики тогда, после застолья, в домино играть ушли, а мы бабы на скамейке у дома судачили. Так у всех тогда на слуху был случай с каким-то приезжим разгильдяем, который в отместку местным парубкам, в селе всех собак на заборах повесил.
- И за что он так мстил? - интуитивно почувствовав след напрягся теперь уже Михаил.
- Не помню. То ли он кого-то побил. То ли его побили.
- А в каком это году случилось? - не теряя нити разговора, задала Вера свой наводящий вопрос.
- Если мне не изменяет память, то та фотография датирована 1988 годом, - и Раиса Ивановна направилась в глубь комнаты к старинному комоду.
- Точно 1988 год - подтвердила Вера, взяв свадебный снимок у тетки с рук и взглянув на его обратную сторону.
- Жаль, что вы больше ничего не помните, - тихо вздохнул Михаил, да так наглядно, что при искреннем желании помочь на убитую и одурманенную горем женщину сошло чудное просветление.
- Есть - есть человек, который о тех временах наверняка помнит! - уверенно вдруг сообщила хозяйка и снова направилась к комоду.
К столу она вернулась с большой школьной фотографией.
- Это выпускная за девятый класс нашего старшего Сереженьки. У него легкие были слабые, - женщина украдкой шмыгнула носом, - так мы его к родителям мужа в Цветово на три года жить отправляли. Врачи посоветовали пожить в деревне, пока мальчик перерастет.
Раиса Ивановна для верности надела очки и, немного запинаясь от волнения, прочла вслух:
- Думенко Николай Давыдович. Вот он вам и нужен! Он у Сережи классным руководителем был и математику преподавал.
- Но ведь все жители Цветово погибли, - мягко перебил Михаил, думая, что женщина просто немного не в себе.
- Нет. Думенко - это не наша, не Цветаевская фамилия.
Это наверняка из Быкова, из соседней деревни, - возразила мужу жена раскрасневшаяся то ли от выпитого шампанского, то ли от нахлынувшего волнения.
- Верно, - приняла тетка сторону племянницы, - Да вот не помню, работал ли Николай Давыдович в 1988 году еще в школе или уже на пенсию вышел, - рассуждая вслух, высказала хозяйка свои сомнения.
И Михаил опять потух, но вот Вера была оптимисткой:
- Работал - не работал ... Главное живой свидетель!
- Чего свидетель? - враз встрепенулась Раиса Ивановна. Свидетель тех времен, - быстро подправил оплошность жены Михаил. - Мы с Веруней собираемся написать историю села Цветово.
- Это вы хорошо придумали! - и темное от горя лицо женщины на миг просветлело.
3 глава
- Сегодня же едем в Быково, - решительно заявила госпожа Михеева, как только они с Михаилом снова оказались на улице.
- А как же медовый месяц? - садясь в автомобиль, но уже снова за руль, поинтересовался молодой муж, но обреченно и без надежды.
- Я и не думала, что ты такой комфортист, - немного рассеяно вместо ответа отшутилась Вера и при этом оглянулась по сторонам. И вдруг вместо передней неожиданно открыла заднюю дверцу и очаровательно покраснела.
Миг и Михаил оказался рядом.
И снова пелось караоке, но сегодня в два голоса.
От любви одни хмелеют, а другие еще и добреют. Это я к тому, что Веруня решила все же прислушаться к мнению мужа. И в деревню Быково они отправились не в этот день, а на следующее утро.
…
В этом году природа наверное решила побить все свои рекорды по урожайности. Даже в лесах было полно грибов и ягод. А сады селян просто ломились от сочных и умопомрачительно пахнущих плодов. А на бахчах словно накатанные откуда-то, рябели, казалось всплошную, огромные полосатые арбузы и солнечными колобками желтели дыни, с роящими над ними осами - сладкоежками. Да и мед с ульев в этом году качали молочными бидонами и во многих пасечников впервые под него не хватало тары.
Но это все приятные хлопоты и настроение у всех было приподнятое.
Женщины по селам повсеместно заготавливали соления и варения. А мужики моченные грибы да яблоки: зимой на закуску. И гнали «по-черному» самогон из даров садов. И у каждой местности своей фирменной марки, но под общепринятым названием: «сливянка».
Бывший учитель среди Быковских мужиков не был белой вороной и занимался тем же.
Николай Давыдович гостям конечно же обрадовался и поспешил тепленький еще первачок отправить на быстрое охлаждение. Но от все примечающих сыщиков все же не ускользнуло то, что хозяин дома был далеко не в лучшем настроении.
Из разговора стало известно, что в учителя вчера с вечера пропала коза знаменитой заанинской породы. И Николай Давыдович был уверен, что на нее позарился кто-то из многочисленных приезжающих грибников.
- О событиях восемьдесят восьмого года я к сожалению ничего рассказать не могу. Так как с восемьдесят шестого я уже ушел на пенсию, - подтвердил бывший учитель математики наихудшие опасения наших следопытов.
Ребята, конечно же, сильно опечалились, но козу отыскивать все же взялись.
- Напрасная эта трата времени, - пессимистично заявил Николай Давыдович, но молодята быстрым шагом направились в сторону леса, с опушки которого и исчезла злополучная коза.
Ох, лужайки, вы лужайки!! На второй же «понравившейся» молодоженам полянке обнаружилась и пропажа.
И козьей волюшке - воле пришел конец, но вот мытарства беглянки на том не окончились. Так как домой коза попала лишь под вечер, простояв привязанной к стволу дерева еще целых три часа, после того как ее нашли.
Знаете ли, грибная эта пора осень! Правда, молодожены Михеевы грибов не нашли, да и не было у них лукошка. Но вот мурашек поднабрались пока ...
Николай Давыдович, а особенно его жена Пелагея Семеновна, найденной пропаже были рады несказанно.
- Не знаем как вас, и отблагодарить, - бедкались они, накрывая на стол.
Ели утку жаренную да самогонку варенную. (После того, как приготовление оного продукта для личных нужд было разрешено государством, частные винокурни появились, особенно в селах, почти в каждом дворе. И у каждого «винодела» свой фирменный секрет. Например, первак старого учителя имел приятный привкус и запах груш.)
Спиртное, да особенно «беленькое», эмоции раскрепощает, а вот если это еще и натурпродукт, то иногда даже умом обогащает.
Это я к тому, что на Николая Давыдовича во время застолья, где-то между третьей и четвертой рюмкой, неожиданно сошло «озарение».
Хотя юные сыщики отсуствию у бывшего учителя математики нужной им информации и огорчились, но решили резонно не зацикливаться на одной версии. И поэтому приложили максимум усилий для того, чтобы разохотить хозяев на воспоминания о бывших знакомых из бывшего Цветово. (После трагедии от Цветово и от его некогда многочисленных жителей осталось одно кладбище.)
И так как юные следопыты на этот раз имели дело с интеллигентными людьми, (жена учителя тоже в свое время оканчивала вуз и до пенсии работала в родном селе заведующей детским садом) то легенда о написании книги - памяти, на сей раз, сработала на все сто процентов.
Вам нужны записи Светланы Хоменко! Она постоянно вела дневник, записывая туда все подряд, перечисляя поименно всех своих Цветовских воспитанников, вдруг радостно вспомнил Николай Давыдович и, не смотря на укоризненный взгляд жены, налил по четвертой.
Пелагея Семеновна вздохнула, но смирилась: уважительная причина. За это и выпили ...
- Светлана Хоменко записывала буквально все. И ее дневники - это кладезь фактов для будущей вашей книги, утверждал старый учитель, провожая до ворот гостей.
- От всей души желаю успеха! - прощаясь, напутствовал Веру и Михаила слегка осоловевший хозяин.
А его жена, несмотря на шумные протесты молодых, вручила им огромную корзину яблок и груш, да еще и в придачупод укоризненные взгляды мужа - немного начатую бутыль самогона.
- Да еще, - вдруг вспомнил Николай Давыдович, смирившись с утратой напитка «бодрости», - Светлан Хоменко было две. Одна с седьмого «А», а другая с девятого «Б». Но какая из них вела дневник, уже не помню, - и, попрощавшись, направился нетрезвой походкой в дом.
- Я его не осуждаю, но спиться все же не дам, - как бы извиняясь за мужа неожиданно проговорила задержавшаяся у машины его жена. - Нынешняя беспросветная жизнь со своей поголовной безработицей теперешних мужиков превратила в тряпки. Раньше даже последний пьяница и пил, и семью кормил. А сейчас даже мастеровые с золотыми руками и те оказались не у дел. Крепостничество да его «величество» всегда были нашим роком. И для новых «баре» остались мы таким же бессловесным быдлом. Вот и спиваются мужики потихоньку от бессилия, подытожила мудрая женщина многое повидавшая на своем веку.
Вера и Михаил ей не возражали, но мысленно, по молодости лет, не согласились с такой жизненной позицией. (И коль разговор зашел о позициях, то по пути в Киев трое из них прошли апробацию в действии ...)
4 глава
Компьютер сведения, полученные от бывшего учителя математики, подтвердил. Действительно Светлан Хоменко было две: Светлана Степановна 1974 года рождения и Светлана Ильинична 1976 года.
Обе они в момент аварии на Орланской плотине находились в Цветово и обе погибли и были похоронены в братской могиле жертв техногенной катастрофы.
У Светланы Степановны проживавшей с семьей в Белой Церкви под Киевом остался муж и семилетняя дочь, а у другой Светланы в Крыму в Феодосии мать с сестрой.
- Неужели все же кто-то из рожденных в Цветово остался в живых?! - удивленно воскликну,;} Михаил и у следопытов - любителей вспыхнула призрачная надежда, когда они узнали, что у Светланы Ильиничны осталась сестра.
Но всезнающий компьютер их тут же разочаровал, ибо сестра Мария имела другое отчество и иное место рождения.
- Сводные сестры, - у Веры познания семейных отношений оказались более емкими.
- У тебя же от дяди Вани в Феодосии домик остался, - у Михаила же неплохо в памяти закрепились сведения о женушкином приданом.
- Так что начнем с юга?! Ведь еще «бархатный» сезон не окончился. Покупаемся. Позагораем, - лукаво спросила Вера и сладко потянулась.
- Еще не известно, той ли окажется крымская Светлана Хоменко, - сразу же потянулся к жене Михаил, - и придется прерывать раньше времени отдых. Давай лучше по пути в Крым заедем сначала в Белую Церковь?
На «давай» и порешили и направились в спальню и долго-долго грешили.
…
Со следующего утра, как оказалось, начинался понедельник и решили, чтобы не спугнуть удачу, в дорогу не дергаться. А занялись перетягиванием «тяжестей», то есть с Мишиной офис квартиры перебрались в Верину трехкомнатную, поближе к центру, но, слава богу, в весьма тихий и уютный район.
Несмотря на трагическое прошлое, черной вуалью все еще висевшее постоянно на Вериных хрупких плечах, попавши под родительский кров, молодята наконец-то почувствовали себя по настоящему дома.
А дома, как говорится, и стены помогают. Это я к тому, что занимаясь любовью (у молодых этот процесс шел постоянно) Михаил так старался, что даже в ... стену упирался. Дело в том, что Верино девичье приданное: модерновый белый импортный спальный гарнитур имел огромную (по ширине, но не по длине) кровать из металлопластиковых живописных дуг. И в дыры между них ноги жениха (во, ха-ха) при занятиях любовью как раз доставали до стены. (И хотите верьте, хотите нет, но как потом оказалось именно в эти дни Вера наконец-то и забеременела.)