Сантьяго - Резник Майкл (Майк) Даймонд 38 стр.

– Если это так, то у вас шансов и того меньше.

В этот момент в гостиную вернулась Молчаливая Энни.

– Если он хочет меня убить, – уточнил Сантьяго. – Но есть шанс, что он хочет только поговорить.

– Есть два шанса – минимальный и никакого.

– Тогда, – спокойно заметил Сантьяго, – он узнает, что убить меня не столь просто, как ему кажется.

– Вы созданы из плоти и крови, как и любой другой, – напомнил Каин.

– Нет, Себастьян, – покачал головой Сантьяго. – Я не только плоть и кровь, я также миф, тайна, легенда.

– Пользы они вам не принесут.

– Раньше приносили.

– Раньше вы не сталкивались с таким, как Ангел.

– Если мне суждено умереть, я умру. Мне грех жаловаться на прожитую жизнь. Я повидал сотни планет, земля на моей ферме платила мне сторицей за вложенный труд, я что-то сделал для людей. – Он пожал плечами, улыбнулся. – И прежде чем вы начнете писать мою эпитафию, я бы хотел, чтобы хотя бы один из вас рассмотрел тот вариант развития событий, в котором я останусь в живых.

– Умоляю вас этого не делать! – с жаром воскликнул Хасинто.

– Я благодарен тебе за заботу, но решение принято.

– Так позвольте мне пойти вместо вас, – внезапно нашелся Каин. – Ангел никогда нас не видел. По крайней мере у меня есть шанс устоять против него.

– Я думал, мы решили, что вам не хочется становиться Сидни Картоном, – улыбнулся Сантьяго.

– Я передумал.

– А вот я – нет. Я благодарен вам за ваше предложение, Себастьян, но для вас у меня есть более важные дела.

– Что может быть важнее спасения вашей жизни?

– Многое надо сделать, останусь я в этом мире или отойду в иной, – мягко ответил Сантьяго. – А теперь, если никто не возражает, я думаю, пора пообедать.

За обедом Каин и Хасинто пытались уговорить Сантьяго изменить принятое решение, но он оставался тверд как скала. Отобедав, он вновь ушел к пруду и вернулся около полуночи, спокойный и уверенный. Предложил Молчаливой Энни провести ночь в одной из спален для гостей, пожелал всем троим спокойной ночи и пошел спать.

Каин удалился в свою комнату, вытащил оба пистолета и с час чистил и смазывал их. Будильник разбудил его за двадцать минут до рассвета, так что он уже оделся и собирался рассовать по карманам пистолеты и патроны, когда в дверь постучали.

– Откройся, – тихо скомандовал он, и в комнату вошли Сантьяго и Молчаливая Энни.

– Этого я и боялся. – Сантьяго смотрел на пистолеты, лежащие на комоде. – Себастьян, что вы задумали?

– Еду в город, – ответил Каин.

– Я же велел вам не ехать.

– Я знаю, что вы мне велели. Я все равно еду.

– Энни? – повернулся Сантьяго к женщине, и внезапно Каин увидел направленное на него дуло сонара.

– Что все это значит? – возмутился Каин.

– Я благодарен вам за то, что вы хотели сделать, но не могу этого разрешить. – Он повернулся к Молчаливой Энни. – Я уезжаю через десять минут. Ты задержишь его здесь?

Она кивнула.

– Прощай, Себастьян.

Он вышел в коридор, дверь тут же скользнула на место.

– Вы знаете, что он идет навстречу смерти, не так ли? – с горечью бросил Каин.

Молчаливая Энни не мигая смотрела на него.

– Сантьяго нельзя убить.

– Сантьяго следовало бы приблизить к себе побольше реалистов и поменьше фанатиков. – Он поднялся. – Если вы меня пропустите, я смогу остановить его.

– Оставайтесь на месте, – предупредила Молчаливая Энни.

– И вы позволите ему пойти на смерть? – рявкнул Каин. – Почему?

– Потому что он принял такое решение, и я ему подчиняюсь.

– Почему он так поступает? – Каин никак не мог вникнуть в суть намерений Сантьяго.

– Чтобы спасти жизни других. Если Ангел хочет убить Сантьяго, он его убьет, в городе или здесь.

– Мы могли бы усилить систему охраны.

– За одну ночь? – Молчаливая Энни покачала головой, печально улыбнулась.

– Мы могли бы заманить его в западню. – Он посмотрел на дверь. – Еще можем.

– Рубикон перейден.

– На карту поставлена жизнь Сантьяго, а вы потчуете меня банальностями.

Она по-прежнему смотрела на Каина.

– Он вытащил меня из глубин отчаяния, наполнил смыслом мою жизнь. Я люблю его больше, чем когда-либо полюбите вы. Если уж я могу позволить ему сделать то, что он должен, вам тем более не пристало возражать.

До них донесся шум отъезжающего авто Сантьяго.

– Ушел. – Плечи Каина поникли. – И вы помогли его убить.

– Говорю вам: Сантьяго не может умереть.

– Выбейте эту надпись на его могильном камне.

– А с чего вы в такой ярости? – В голосе Молчаливой Энни звучал неподдельный интерес. – Вы же знали его только два дня.

– Я искал его всю жизнь! – вырвалось у Каина. – А теперь благодаря вам потерял навсегда.

Молчаливая Энни улыбнулась:

– Он бы одобрил такой ответ.

– Скоро он уже ничего не сможет одобрить.

В молчании они посидели минут пять. Каин мрачно взирал на нее, она стерегла каждое его движение с рвением фанатика.

Внезапно в коридоре послышались шаги, потом – голос Хасинто.

– Ты здесь, Энни?

Молчаливая Энни лишь на мгновение повернула голову, но и его хватило, чтобы Каин перелетел через комнату и выбил сонар из ее руки. Она нырнула за ним, но Каин вновь оказался проворнее, схватил Молчаливую Энни и грубо швырнул на кровать.

– Что у вас происходит? – Хасинто барабанил в дверь.

Каин поднял сонар, вытащил батарею, бросил его в комод. Наконец-то рассовал пистолеты и патроны по карманам, не отрывая взгляда от Энни.

Потом подошел к двери, приказал ей открыться. И оказался лицом к лицу с Хасинто, по щекам которого текли слезы.

– Я еду в город, – объявил Каин.

– Я знаю. – Он шагнул к Каину, и тот увидел нож в руке Хасинто.

– Не пытайтесь меня остановить, – предупредил Каин.

– Я и не собирался.

– Тогда пропустите меня.

– Сначала я должен кое-что сделать… – Хасинто приблизился еще на шаг.

Глава 27

Черный Орфей не метил в пророки, ему просто повезло. Это четверостишье вышло из-под его пера примерно по той же причине, по какой он написал четверостишье, посвященное Молчаливой Энни: он чувствовал, что в объекте его внимания невооруженным глазом можно увидеть далеко не все.

Он так и не узнал, насколько оказался прав.

Вера Маккензи уже сидела в таверне, когда появились отец Уильям и Бродяга. Проповедник холодно поприветствовал ее, сел за привычный стол и попросил Лунную Дорожку приготовить ему завтрак. Бродяга же подошел к журналистке:

– Доброе утро, любовь моя. Я знал, что мы всенепременно встретимся.

– Не слишком ли рано ты поднялся? – спросила она, выставляя на стол голографическую камеру и проверяя диктофон.

– Что есть жизнь без новых ощущений? – улыбнулся Бродяга. – Я всегда задавался вопросом – а как выглядит мир до полудня?

– Какой мир? – сухо осведомилась она.

– Любой.

– Наверное, так же, как и после.

– Ярче. – Он пару раз мигнул. – А где твой попутчик?

– Придет, – заверила она Бродягу.

– Что ж, не поговорить ли нам о делах, пока его нет?

– Мне с тобой говорить не о чем. – Вера установила диктофон в соответствующее гнездо на камере.

– Но у нас еще есть соглашение, касающееся коллекции.

– Оно действовало только в одном случае: если бы Каин убил Сантьяго. А он, если ты этого еще не слышал, присоединился к Сантьяго.

– Тогда замолви за меня словечко перед Ангелом.

Вера смерила его взглядом:

– Бродяга, о тебе я не могу сказать ни одного доброго слова.

– Сейчас не самое удачное время для колкостей. Ни ты, ни Ангел не знаете, как с выгодой продать коллекцию. А я знаю. Так что я вам нужен.

– Мне на коллекцию наплевать. Я получаю то, за чем приехала.

– Ты так думаешь? – В голосе Бродяги слышалось удивление.

– Ангел хочет получить вознаграждение, я – эксклюзивный материал. Наши интересы не пересекаются.

– Ах, Вера! – Он печально вздохнул. – Ты вот считаешь себя умной. Как бы я хотел, чтобы сие соответствовало действительности.

– О чем ты?

– Неужели ты думаешь, что Ангел отпустит тебя живой?

– Почему нет?

– Потому что Дмитрий Сокол поднял ставку. И готов заплатить сто тысяч кредиток за твою милую головку.

– Ангел позаботился о том, чтобы Сокол оставил меня в покое.

Бродяга покачал головой:

– Ангел позаботился о том, чтобы Сокол более не искал наемных убийц. Это не одно и то же.

– Так почему он не убил меня до сих пор?

– Потому что хотел с твоей помощью выманить сюда Сантьяго. Как только он убьет Сантьяго, ты станешь ненужной… Разве что не убедишь его, что он сможет выручить немало денег, если поручит тебе и мне реализацию коллекции.

– Тебе и мне? – скептически повторила Вера. – С чего такое великодушие?

– Потому что тебя он знает, в то время как моя репутация изгажена мелкими завистниками. – Он наклонился к Вере. – Я дам тебе десять процентов.

– Десять процентов? – Она пренебрежительно рассмеялась. – Твоя щедрость не знает границ.

Бродяга пожал плечами:

– Хорошо… пятнадцать. И твой фильм останется при тебе.

– Никогда.

– Ты делаешь серьезную ошибку.

– Пусть Ангел и страшный человек, я доверяю ему больше, чем тебе.

– Пенять будешь только на себя. Ты все-таки обдумай мои слова. – Он знаком подозвал Лунную Дорожку, которая только что поставила перед отцом Уильямом заваленный едой поднос. – Чашечку кофе, когда представится случай, дорогая моя.

– Сию минуту, сэр.

– Кофе? – заулыбалась Вера.

– Мне говорили, что от него расширяются зрачки. Но я готов рискнуть.

– Кофе еще и бодрит.

– Вот и славненько. – Тут он заметил, что отец Уильям сложил ладони перед собой и наклонил голову. – Такого я за вами не замечал.

– Я молюсь постоянно.

– Только не перед едой, – возразил Бродяга. – Обычно вы набрасываетесь на нее со скоростью света.

– Может, он нервничает, – предположила Вера.

Отец Уильям сурово посмотрел на нее:

– Я молюсь за душу Ангела. Потому что этим утром намереваюсь отправить ее Сатане.

– Может, вам лучше сказать пару слов о себе, раз вы решили сшибиться с ним, – предложила Вера.

– Я не прошу у Господа личных одолжений. – Отец Уильям по-прежнему не сводил с нее глаз. – Я думаю, что мне стоит помолиться и о тебе. Ты поступила нехорошо, Вера Маккензи.

– Только не надо все валить на меня, – огрызнулась Вера. – Вчера я даже не слышала о Тихой гавани. Ангел нашел эту планету без моей помощи.

– Но ты убедила Сантьяго прийти сюда.

– Я лишь передала послание Ангела. Я даже сказала, что только сумасшедший может согласиться на его предложение.

– Все равно я помолюсь за тебя.

– Раз уж вы этим занимаетесь, – подал голос Бродяга, – произнесите молитву и за меня на всякий случай.

– Тебе проку от этого не будет, – заверил его отец Уильям.

Лунная Дорожка принесла кофе Бродяге. Тем временем отец Уильям произнес короткую молитву за спасение души Веры Маккензи и набросился на еду.

Лунная Дорожка поставила поднос на стойку бара, подошла к отцу Уильяму.

– Извините меня, сэр, – робко произнесла она.

– Слушаю, дитя мое.

– Я понимаю, что это не мое дело, но я услышала ваши слова и хочу знать, правда ли это.

– Ты насчет души Бродяги, которой дорога только в ад? Абсолютно.

– Нет, я о другом. – Она нервно теребила фартук. – Правда ли, что он придет сюда сегодня?

– Надеюсь, что нет, – ответил отец Уильям.

Девушка хотела спросить что-то еще, потом покачала головой и ретировалась на кухню, а отец Уильям продолжил трапезу.

Вера вновь и вновь проверяла камеру и диктофон, Бродяга маленькими глотками пил кофе, без особого успеха пытаясь представить себе, что это кигнайский коньяк.

Открылась дверь, вошел Ангел, облаченный в скромный костюм. Его бесцветные глаза обежали зал, ничего не упуская.

– Что-то вы рановато. До назначенного срока еще несколько минут, – подала голос Вера.

Ангел ей не ответил, не спуская глаз с отца Уильяма, легкой, кошачьей походкой направился к столику у стены без окон, отодвинул стул, сел.

– Как я понимаю, вы – Ангел? – вежливо осведомился Бродяга.

– Да.

– Хорошо. Меня зовут Веселый Бродяга. У меня к вам взаимовыгодное деловое предложение.

– Позже, – чуть разлепил губы Ангел.

– Оно принесет вам много денег, – не унимался Бродяга.

– Я сказал – позже.

Бродяга заглянул, в холодные, безжизненные глаза Ангела.

– Вот что я вам скажу. – Он поднялся из-за стола, держа руки перед собой, чтобы Ангел видел, что в них нет никакого оружия. – Пойду-ка я прогуляюсь. А поговорим мы позже.

Ангел не проводил его взглядом, поскольку не отрывал глаз от отца Уильяма.

– Я не позволю тебе убить его. – Проповедник ел и говорил одновременно.

– Я пришел, чтобы поговорить с ним, – ответил Ангел.

– Я тебе не верю.

Ангел пожал плечами:

– Верить – не верить, это дело ваше. Но обойдитесь без глупостей.

Отец Уильям продолжал смотреть на знаменитого охотника за головами, когда Лунная Дорожка подошла к его столику.

– Что-нибудь закажете, сэр?

Ангел покачал головой, не выпуская из поля зрения отца Уильяма.

– Он придет с минуты на минуту, – вставила Вера.

– Каин будет с ним?

– Нет. – Она замялась. – Я должна задать вам один вопрос.

– Слушаю.

– Контракт на мою голову Дмитрия Сокола по-прежнему в силе?

– Нет.

– Вы уверены?

– А кто сказал вам обратное?

– Спрашиваю из любопытства.

– Должно быть, Бродяга.

– Он сказал правду?

– А такое случалось?

– Черт побери! – Ярость помогла Вере перебороть страх. – Я хочу знать ответ!

Он чуть повернул голову, так, чтобы видеть и ее, и отца Уильяма.

– Я уже ответил на ваш вопрос. Если вы не поверили мне сразу, не поверите и теперь.

Еще с минуту они сидели в полной тишине. Затем отец Уильям покончил с едой, снял салфетку с шеи, вытер рот, бросил на стол.

– Я тебя предупредил, – грозно прорычал проповедник.

– Вам умирать нет нужды, – ответил Ангел. – В списке разыскиваемых вас нет.

– Пастырь мой – Господь, Он направляет меня. – Отец Уильям поднялся, рукоятки лазеров блеснули в свете висящих под потолком ламп.

Внезапно Лунная Дорожка с широко раскрытыми от ужаса глазами шагнула к Ангелу.

– Вы не можете убить отца Уильяма. Он – слуга Божий.

– Выбор за ним, – холодно ответил Ангел, ловя взглядом каждое движение проповедника.

– Отойди, дитя, – попросил девушку отец Уильям.

Но Лунная Дорожка метнулась к Ангелу:

– Не можете!

Не успел отец Уильям ухватиться за рукоятки бластеров, как в правой руке Ангела словно по мановению волшебной палочки появились три длинных металлических дротика. Лунная Дорожка схватила его за руку в тот самый момент, когда он бросал их, но все три попали в массивное тело отца Уильяма до того, как тот выхватил бластеры. Со стоном проповедник рухнул словно подрубленный дуб.

Ангел же отшвырнул Лунную Дорожку и встал. Девушка впечаталась в стену, потом сползла на пол.

– Посмотрите, жива ли она, – приказал он Вере, а сам направился к отцу Уильяму. Присел на корточки. Один из дротиков попал проповеднику в грудь, второй – в левое плечо у самой шеи, третий – в правую руку. Сознания отец Уильям не потерял.

– Вам повезло, – бесстрастно заметил Ангел, освобождая отца Уильяма от бластеров. – Этому ребенку вы обязаны жизнью. Старайтесь не шевелиться и тогда не истечете кровью.

– Убей меня сейчас! – прохрипел отец Уильям. – Или, Бог свидетель, я отправлю тебя в глубины ада!

– Глупец! – Ангел покачал головой.

Обыскал отца Уильяма, осторожно вытащил дротики, поднялся, подошел к девушке.