После таких политзанятий можно было выжимать туники и юная послушница еле доходила до своей ячейки - спали уже не на многоэтажных кроватях, а в специальных ромбовидных ячейках в стене. И редко когда - всю ночь, а то опять по ночной тревоге надо было бежать в боевой отсек, вспоминая на бегу самые мощные заклинания, для отражения внезапного ночного нападения врагов Сообщества...
А иногда были и вовсе экзотические занятия - занятия на выносливость. Когда послушницу брали феи-экзорцистки из 2-го отдела и отводили в специальные кабинеты. Перед этим послушнице сообщали какую-то информацию и говорили, что она не должна выдать её ни в коем случае. И в этих стерильно-белых подземных кабинетах начиналось такое... Что только не придумывали эти сумасшедшие из 2-го отдела! Электрошоки и электрические стулья были самым стандартным и самым банальным из их приемов. Растяжки, погружение в ледяную воду, заморозка, раскаленная докрасна баня, злобные кусачие муравьи и огромные москиты... - и притом полный запрет на использование защитной магии. Магию можно (и нужно!) было использовать, когда экзорцистки из 2-го отдела пытались взломать твое сознание, когда ты не поддаешься на пытки. При помощи сверхмощных анализаторов они буквально вламывались в сознание - и задача состояла в том, чтобы несмотря на то, что ты не спала уже третьи сутки, не ела, не пила, твое тело болит от пыток и полностью истощено, собрать всю свою волю в кулак и всеми силами борясь со сном (потому что если уснешь, в тот же момент из твоего сознания всю информацию и вытянут!), поставить такой барьер, чтобы ни одна из мучительниц не смогла его преодолеть... Это-то и было самое тяжелое! Голова болит, перед глазами все бегает и прыгает, вот-вот провалишься в кромешную тьму беспамятства, а в сознание ломится какая-то сила и ты на последнем дыхании не пускаешь её куда-то внутрь, одной силой своей мысли...
После таких занятий послушницам давали день постельного режима и усиленного питания. А потом - снова подъемы, снова упражнения, зубрежка, бои, политзанятия - снова и снова, снова и снова...
Юная послушница потеряла уже счет дням. Дни были похожи один на другой, один на другой, пока однажды, на обычной утренней линейке, Воспитательница не сказала:
- Послушница А3-09 - выйти из строя!
Юная послушница, печатая шаг, вышла из строя и вытянулась по стойке "смирно".
- Следуй за мной!..
...Снова какая-то невзрачная комната с однотонными стенами и непонятно откуда идущим светом, снова открывающаяся часть стены, снова Жемчужно-Белая, снова из воздуха появляющийся стол и стулья, снова бокалы с розовым соком и графин...
- ...Помнишь, сестра, я тебе обещала, что обучение в "ЖАЛЕ" будет проходить без отрыва от боевой практики?
- Так точно, Ваша Верность! - вскочила со стула Послушница.
- Садись, садись... - спокойно сказала Жемчужно-Белая. - Сегодня ты отдохнешь, отоспишься, а завтра ты отправляешься с группой 1-го отдела "ЖАЛА" на Крайний Север. Там ты будешь проходить обучение на практике с опытными воительницами. Ты будешь состоять во взводе "Шершень-2". Поняла?
- Так точно, Ваша Верность!
- Там довольно опасно. Сильный холод, хищники, опасные чудовища...
- Каково мое личное задание, Ваша Верность?
- У тебя будет два задания. Первое - общее. Ты будешь вместе с другими сестрами по специальной технологии превращать ледяную пустыню в кокосовый сад. Как - тебе объяснят на месте. Но не ради этого ты туда посылаешься. Второе задание будет гораздо, гораздо более серьезным и ответственным, и оно тебе будет сообщено мной под грифом - помни об этом - СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО, СЕКРЕТНОСТЬ ?1 - а ты понимаешь, что последует за разглашение такого секрета?
- Так точно, Ваша Верность!
- Ну, вот и замечательно. А теперь - выпей сока и расслабься...
Послушница взяла стакан розового сока, выпила его полностью и блаженно облокотилась на мягкую спинку стула, а Жемчужно-Белая, направив луч своего сверхмощного анализатора на переносицу Послушницы, начала телепатировать второе, СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНОЕ задание - первое в жизни секретное задание совсем юного, совершенно новорожденного бойца 1-го отдела Ордена "ЖАЛО" Послушницы ? А3-09...
Глава 4. Зачарованная Роща.
- Чую, чую, чую зас-с-с-с-саду, да-ссс! Белорыс-с-с-с-сые с-с-с-с-совс-с-с-сем рядом, да-ссс! - громко чавкая и поглощая сырое кровавое мясо, сипел Азаил, при этом злобно сверкая своими белесыми насекомьими глазами. - Ты ничего не видел на охоте, с-с-с-сынок?
Слово "сынок" вывело Люка-Люцифера из какой-то розовой задумчивости. Он сидел за простым тесаным деревянным столом рядом с Азаилом и держал в руках деревянную ложку, которую, впрочем, ни разу не опустил в миску с супом из вареной оленины, который уже порядком остыл. За окном была полярная ночь, пронзительно и злобно, как дикий зверь, завывала вьюга, но в их домике было жарко натоплено, а освещался он четырьмя глиняными лампами, горевшими на оленьем жиру, которые едва освещали, а потому все пространство домика тонуло в полутьме.
"Сынок" Азаил говорил крайне редко, либо когда был особенно доволен успехами Люка, либо когда что-то хотел от него того, чего не мог добиться силой... Успехов у Люка давно не было, а потому это обращение Азаила показалось ему подозрительным.
- Нет, Учитель, ничего не видел, все как обычно... Только вот оленя трудно стало достать... Может снеги опять вернулись к нам, ведь медведи да волки столько не переедят... - честно соврал Азаилу Люк - почему-то ему не хотелось говорить о таинственных огоньках, о странных деревьях и, особенно, о красивых тонких девушках с крылышками - ведь они так идеально подходили под "белобрысых летуний", а потому реакция Азаила могла быть только одна... - "немедленно убираться отсюда". А именно этого и боялся юноша - ему так хотелось ещё и ещё смотреть на них, слушать их беззаботный звонкий смех и разговоры, вдыхать ароматы волшебной рощицы, долетавшие до его скромного укрытия... Он уже раз десять после того памятного посещения рощи бывал там, всякий раз наблюдая за девушками из укромного места и всякий раз с большим сожалением уходил, чувствуя, что так и не насытился этим прекрасным зрелищем... Была б его воля... Уходя, он мечтал только о двух вещах - первая, чтобы Азаил со своей мощнейшей интуицией не догадался о его походах, а вторая - чтобы хоть раз представился бы случай поговорить с одной из девушек, особенно с той, "розовой", незнакомкой...
- С-с-с-с-мотри, с-с-с-сынок, - подозрительно глядя на него своими холодными насекомьими глазами, сказал Азаил, стремясь прочитать мысли юноши, впрочем, тщетно - Люк был хорошим учеником и ставить магические барьеры научился не хуже учителя - ес-с-с-с-сли увидиш-ш-ш-ш-ш-шь, белобры-с-с-с-с-сых, немедленно ко мне - начнем эвакуацию, понял? - и тонкая паучья лапа с острым черным когтем протянулась от одного конца стола к другому и обвила шею Люка и слегка сдавила её. Люку стало не хватать воздуха и он захрипел... Но в тот же момент лапа разжалась и уползла обратно.
- А-а-а, п-п-п-очему, дядь Азаил, а? Что в них такого опасного, что даже ты, кому и десяток снегов ни по чем, их боишься? - сделав намеренно невинное как у ребенка лицо, спросил Люк, втайне пытаясь получить хотя бы косвенное доказательство того, что страхи Азаила носят параноидальный, а не реальный характер... Ему так хотелось верить, что эти прекрасные существа - добрые и милые, а Азаил все выдумывает про них...
- Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш! Я, боюс-с-с-с-с-ь? - зашипел на всю комнату паукообразный и прыгнул, как сущий паук, с места прямо через весь стол к Люку. - Я? Я? Я-ссс?! Аз-з-з-з-з-заил Премудрый, Аз-з-з-з-з-заил Бес-с-с-с-с-с-с-траш-ш-ш-ш-шный! Да я, щ-щ-щ-щ-щ-щенок, один с-с-с-с-с-спалю с-с-с-с-с-с с-с-с-с-с-отню белобры-с-с-с-с-сых!.. - он воинственно обнажил свои острые отвратительные жвалы, свои длинные когтистые лапы и угрожающе протянул их к лицу Люка, который, впрочем, совершенно хладнокровно принялся, как бы ничего не замечая, поглощать порядком остывший суп... - школа Азаила, ничего не поделаешь...
- А-а-а-а! Кажется я понял, дядь Азаил - не отрываясь от еды с набитым ртом сказал Люк. - Просто их больше сотни, а потому сто первая, наверное раскатает в лепешку тебя, да? - и не выдержав сам, вдруг прыснул от смеха.
Но Азаилу было не до смеха, он сильным ударом лапы перевернул тарелку, так что суповая жижа опрокинулась прямо на штаны Люка, а сам принялся кругами ходить по горнице, и уже не обращая внимания на юношу, бормотать под нос:
- Ничего, ничего-ссс, Аз-з-з-з-з-аил, мы е-щ-щ-щ-щ-щё поквитаем-с-с-с-с-я с-с-с-с-с ними, поквитаемс-с-с-с-с-я! Чудненько, чудес-с-с-с-с-сненько поквитаемс-с-с-с-с-я! Не с-с-с-с-сотню, не две, не тр-р-р-р-и, а вс-с-с-с-сю с-с-с-с-с-вору под нож-ж-ж-ж-ж! Да-ссс, под но-ж-ж-ж-ж-ж, белобрыс-с-с-с-с-ые обманщ-щ-щ-щ-щ-щ-ицы, да-ссс!..
Глядя на это Люк понял, что ни одного слова от него больше не добьешься. Когда Азаил впадал в такое состояние, он мог часами напролет повторять одно и то же и ходить кругами и ничего от него добиться было невозможно...
А потому он решил этим воспользоваться и завалился на печку, спать, все равно его теперь не выведешь из этого состояния никак, значит, Учебы сегодня не будет... И сделал он это с ещё большим удовольствием не только потому, что теперь наконец-то может выспаться по-человечески, а и потому, что может теперь сколь угодно, не боясь выдать себя перед строгим Учителем, мечтать вовсю о той "розовой" незнакомке...
...Когда в этот раз юноша шел на охоту, у него было ощущение, что что-то сегодня произойдет не так, как обычно. Сердце его горело и стучало так, что болели виски и трудно было дышать. Он ждал чуда и был уверен, что оно произойдет...
...Даже погода говорила об этом. Снежный буран прекратился, многомесячная полярная ночь отступила и впервые за долгое время поднялось холодное, но яркое северное солнце... Даже температура была довольно высокой. Мороз уже не щипал щеки, а меховые варежки даже пришлось снять и положить в карман шубы - уж очень было жарко...
Впервые за долгое время Люк радовался весело блестевшему на солнышке снегу и быстро и весело катил на лыжах, с удовольствием насвистывая какую-то сочиненную им на досуге песенку, а впереди, заливаясь громким лаем, бежали полярные собаки. Они чувствовали, что хозяину хорошо, а потому и им на душе тоже было хорошо - они радостно махали своими круглыми хвостами-колечками, высунув свои розовые слюнявые языки, и сверкали своими добродушными, безгранично-преданными, как у всякой собаки, карими глазами...
Люк шел за собаками, по следу северного оленя, взятому ими. Он рассчитывал загнать его за ближайший час, чтобы потом, закопав его в снег и поставив охранять своих собак, все остальное время, как обычно, провести у таинственной рощи. Тогда и Азаил не заподозрит его, и день будет прожит не зря, ведь юноша уже не мог себе представить дня без своих таких притягательных подглядываний, без видений нового, совершенно неизвестного ему и такого притягательного мира...
Однако от приятных мыслей его вдруг отвлекло нечто. Собаки, доселе радостно лаявшие, как всегда, когда нападали на след оленя, вдруг встали как вкопанные и утробно зарычали. Шерсть у них на спинах встала дыбом, глаза налились кровью, белоснежные зубы оскалились...
Юноша торопливо подъехал к собакам и сразу же понял в чем дело. Они стояли возле огромных - в пол человеческого роста - следов и запах от них приводил собак в бешенство. "Да уж, - подумал про себя Люк, - только этого не хватало! Эти снеги мне тут всех оленей окончательно распугают - охотиться не на кого будет...". А тем более ему стало досадно, когда очень скоро стало ясно, что следы снега и оленя идут параллельно...
Юноша прибавил ходу - не хватало ещё, чтобы его оленя сожрал этот наглый конкурент - попробуй-ка найди другого в это время! А если и найдешь, времени на чудесную рощу совсем не останется, а уж этого юноша перенести ну просто не мог! Он уже не мог себе представить дня без неё...
А очень скоро звуки где-то неподалеку подтвердили его догадку... Испуганное мычание оленя и рыкающий рев снега... Люк прекратил играть в охотника и быстро произнес заклинание левитации и... в тот же момент, прямо на лыжах, взлетел в воздух и полетел со скоростью полярной совы, оставив далеко позади помчавшихся ему вслед верных собак. В милях двух посреди абсолютно плоской белой пустыни был виден большой нанос снега, у самого берега вечно ледовитого Моря. Как он образовался посреди абсолютно плоской пустыни, было до конца непонятно, но, возможно, это были куски льда, во время летнего ледохода выдавленные другими льдинами на берег и ставшие на дыбы, а потом занесенные снегом... Так это было или не так, но горка была приличной, человеческих ростов в 15... На неё-то и нацелился Люк - она была идеальным пунктом для наблюдения.
Полет до снежной горки был недолгим - Люк летел на максимально скорости, но как быстро бы он ни летел, похоже, что он опоздал. Мычание оленя становилось все более отчаянным, а рев снега - все более торжествующим и вот-вот юноша готовился услышать предсмертный крик несчастной жертвы, пока не видимой им из-за горки.
Но в тот момент, когда он готовился услышать предсмертный крик животного, вместо него вдруг раздался... пронзительный женский крик, выкрикивающий какие-то заклинания. Люк увидел какие-то вспышки, гром, взрывы, рев... И был просто вне себя от нетерпения, но прибавить скорость полета не мог - экономил силы для боя...
...Когда, наконец, он приземлился на вершину снежного холма и взглянул вниз, то чуть не вспотел от увиденного зрелища...
Внизу, недалеко от подножия холма, у самого берега покрытого коркой льда Моря, лежал раненый олень с кровоточащим боком и сломанной ногой. Он истерически мычал, вытаращив свои испуганные, в красных прожилках глаза. Он порывался встать, но не мог, а вокруг него - довольно большая воронка растаявшего от горячей крови снега...
Но не это поразило привыкшего к оленьей крови Люка. А то, что рядом с оленем стояла... та самая "розовая" девушка - в одной розовой рубашке до колен с ремешком на талии и легком плаще до пояса! А рядом - здоровенный снега!
Легендарное чудовище северных пустошей, снега, давно истребленный в населенных частях Целестии, доживал свой век в белом безмолвии обоих полюсов, оставленных феями в покое, поскольку людей здесь не жило, а соваться в ледяные пустыни им попросту не хотелось... Это была огромная гора, раз в пять больше самого большого слона, покрытая снежно-белой шерстью (за что и получил он свое название), с гигантской пастью с тремя рядами желтых острых как бритва зубов, маленькими как у медведя ушами, белоснежно-белыми глазами без зрачков и радужной оболочки, и мощнейшими лапами с когтями длинной в два человеческих локтя. Один такой удар мог раскроить череп киту, если бы он хоть раз попался снеге. Но снега был не просто животным, а довольно умным существом. Он мог для добычи пищи пользоваться камнями, льдинами, кидать огромные массы снега, а также рыть глубокие пещеры в снегу и жить там. Снеги кочевали по всем полярным пустошам, а вот теперь одного из них занесла нелегкая сюда...
Снега явно был недоволен тем, что ему кто-то помешал добить вожделенную добычу, а потому ревел на всю округу. Это было тем плохо, что если здесь есть в округе ещё снеги, они могут придти на его зов...
Он наносил мощнейшие удары по "розовой", спрятавшейся, видимо, под магическим щитом - выглядевшим со стороны как бледно-розовая мерцающая окружность вокруг крылатой девушки и раненого оленя. Снега бил как раз по поверхности этой окружности, совершенно не давая крылатой девушке опомниться. Снега был ранен. На его боку была прожжена шерсть, такая же рана была на левой лапе. Видимо, крылатая девушка не успела нанести настоящего удара по спешке, стремясь во что бы то ни стало прикрыть оленя. Но прикрыв оленя щитом, она сама стала заложницей ситуации - разъяренный снега, не переставая, бил и бил по щиту, так что все силы "розовой" уходили на то, чтобы держать его - ведь удары-то были не шуточные!!! -, что и мешало ей перейти в атаку. Мало того, силы самой девушки явно были на исходе - из её ушей и носа струйками лилась кровь, а на лбу были видны капельки пота...