Хьюгго способен переплыть Баллаурский океан.
«Рыр!» — повторил Хьюгго.
— Да, я и не подумал об этом. Надо оставить какой-то знак, чтобы все, кто обнаружит
лодку, а прежде всего наш хозяйственный Вольдемар, знали, кому она принадлежит.
Хьюгго молча кивнул огромной головой, показывая, что я понял его правильно.
Я призадумался, как бы лучше это сделать, и вспомнил, что эликсир, помогающий от
ушибов, по совместительству являет собой не что иное, как весьма стойкую красную краску.
Лучше и не придумаешь!
Взяв одну из двух сумок с эликсирами и подобрав под ногами подходящую сухую
веточку, я вернулся в лодку и быстро написал на ее левом борту изнутри, стараясь, чтобы
буквы выходили поровнее: «Имущество Эвальда, сына лекаря Гасстерта из О'Дельвайса, по
прозванию Рыжий Эвальд».
Надеюсь, что мою лодку никто не рискнет увести.
Я полюбовался надписью и вылез из лодки, совершенно позабыв про сумку с
эликсирами, оставшуюся в ней.
Вспомнил я об эликсирах только у самого Райского Уголка, но возвращаться не стал.
Дурная примета, тем более что благодаря стараниям моего предусмотрительного и
заботливого отца у меня есть еще одна сумка с запасом всяких снадобий.
Поместье Вольдемара встретило нас навевающей сон тишиной. Для начала мы немного
пошатались взад-вперед вдоль добротной ограды высотой в два моих роста, окружавшей по
периметру весь Райский Уголок. Концы заостренных бревен светились слабым голубым
светом, хорошо видимым даже днем, при свете Мирроу, что говорило о том, что Заклятье
Препятствия накладывал неумелый, хоть и старательный колдун. Скорее всего, один из тех
недоучек, которые предпочли полную впечатлений,
веселую поначалу бродячую жизнь унылой зубрежке. Надо отдать им должное, запрашивают они немного, сбавляют щедро, а порой согласны работать всего лишь за ужин
и ночлег. К тому же за пределами О'Дельвайса, Благословенного и Могущественного, не так-
то просто встретить хорошего, опытного колдуна. Таким хватает работы и в столице, где
только на одних приворотах можно за короткое время сколотить приличное состояние.
Наконец я постучал в ворота, вежливо, но громко, давая тем самым понять хозяину, что
его гостеприимства добивается человек, знающий себе цену. Хьюгго хранил молчание. Он
учуял какой-то непонятный запах и тщательно принюхивался.
Нам долго не открывали, потом послышались легкие шаги и высокий, чуть дребезжащий
голос поинтересовался:
— У вас есть еда? Хочу есть! Я промолчал.
— Всех съем! — уверенно пообещал обладатель высокого голоса и загремел засовами.
Ему и в голову не пришло поинтересоваться именами незваных гостей.
Я положил правую руку на рукоять меча, а левой ободряюще похлопал Хьюгго по шее.
Мой умный тигр слегка присел на задние лапы, приготовившись к прыжку. Монстр
везунчика Вольдемара рисковал подавиться сегодняшней добычей.
Когда ворота распахнулись, вместо монстра я увидел невиданное существо, которое по
росту и телосложению издалека можно было бы принять за сутулого кривоногого
мальчишку лет десяти. Вблизи же становилось понятно, что перед вами не мальчишка, столько печали пряталось в его глазах. Если добавить к этому острый нос, причудливой
формы уши, напоминающие птичьи крылья, гребень шипов, разделяющий надвое
безволосый, обтянутый кожей череп, руки с длинными и тонкими пальцами, то получится
дивный образ, который поразил не только меня, но и Хьюгго. К тому же незнакомец
препотешно косил выпуклыми глазами. Вид его поразил меня настолько, что вместо
приветствия я невежливо спросил:
— Ты кто?
— Проклятый дармоед и вечно голодный бездельник! — сразу ответило существо, гордо
вскинув голову, держащуюся на тонкой шее, и сверкнув глазами. Одет он был в грязные
лохмотья, явно не без помощи магии составившие нечто целое, а на его шее красовался
кованый шипастый ошейник — добротный и тяжелый на вид.
— Еду дадите?
Я вытащил из мешка лепешку, добавил к ней увесистый кусок копченого мяса и
протянул это странному привратнику. Клянусь Девятью Мечами, он проглотил все не жуя
одним махом, и сделал это куда быстрее Хьюгго.
— Добрый странник на славном большом коте накормил Катипута! — торжественно
воскликнул привратник, погладив себя по животу. — Спасибо!
С этими словами он бесстрашно подошел вплотную к Хьюгго и погладил его сначала по
левой передней лапе, а затем по правой. Опешив от неожиданной ласки, Хьюгго стоял как
вкопанный и даже не оскалил свои огромные зубы. До сих пор котом его осмеливалась
называть только отцовская кухарка Фелидия.
Я нашел что церемония в воротах слишком затянулась и спросил:
— Скажи-ка, приятель, могу ли я увидеть хозяина? Доложи ему, что прибыл Эвальд, сын
лекаря Гасстерта из О'Дельвайса.
— Хорошо, Катипут так и сообщит: прибыл Эвальд, сын пекаря-мастера из О'Дельвайса.
Катипут посторонился, давая нам возможность проследовать во двор, запер ворота и, переваливаясь с ноги на ногу, удалился в дом. Я не счел нужным представляться вторично: мое имя он запомнил правильно, и на том спасибо.
«Неужели это и есть тот самый монстр, который так напугал Вейко? — подумал я, глядя
ему вслед. — Что за чушь!»
Я спешился. Двор перед домом Вольдемара поражал своей ухоженностью. Даже
растущие вдоль забора кусты имели одинаковую форму и являли собой почти идеальные
шары. В прошлый раз Райский Уголок показался мне немного запущенным: подобно многим
внезапно разбогатевшим людям, Вольдемар был весьма прижимист и не считал возможным
тратиться на наем прислуги. Вместе с женой Кселеной, такой же скрягой, как и ее муж, он
вкалывал от рассвета до заката,
но четырех, пусть даже и весьма трудолюбивых рук для такого большого поместья, как
Райский Уголок, было недостаточно.
— Эвальд, дружище, как я рад тебя видеть! — Толстый розовощекий Вольдемар
скатился с крыльца и, раскинув руки, устремился мне навстречу. Его физиономия излучала
притворное радушие, а хитрые глазки ощупывали то меня, то Хьюгго, то снова меня, пытаясь угадать истинную причину нашего визита.
Пляшущие по лбу брови свидетельствовали о напряженной работе ума. Мне было ясно, что Вольдемар пытается ответить на несколько вопросов сразу.
Какой злой ветер занес меня в Райский Уголок? Стоит ли влезать в неожиданный расход, угощая меня обедом?
Может быть, и стоит — вдруг от меня будет какая-нибудь выгода или польза?
Даже если от меня не будет ни выгоды, ни пользы, все равно лучше оказать мне
радушный прием. Что бы ни поговаривали о прошлом Вольдемара, моя репутация все равно
была немного... значимей.
Уверен, что Вольдемар одновременно перебирал в уме свои грехи, пытаясь понять, не
явился ли я творить возмездие.
Моя вежливая попытка избежать объятий не увенчалась успехом. Крепкие руки бывшего
землекопа нащупали под моей одеждой легкую, но очень прочную кольчугу из бриалла, которая не раз спасала мне жизнь.
— Дороги нынче опасны, но здесь ты можешь ничего не бояться! — хвастливо заявил
Вольдемар, повысив голос. — Крепость Райский Уголок хранит твой покой!
«Ого! Наше поместье уже превратилось в крепость! — про себя восхитился я. — Недалек
тот день, когда по величию и славе оно будет соперничать с самим О'Дельвайсом, Благословенным и Могущественным!»
Вольдемара можно было счесть забавным, если бы он не был таким льстивым, жадным и
глупым.
— Здравствуй, Вольдемар. Решил вот заехать к тебе... — начал я, но меня тут же
перебили:
— Вот и здорово, что решил. Пойдем в дом — у Кселены сегодня тушеный кролик! По
старому деревенскому рецепту — в сметане и с ягодами! О своей животине не беспокойся —
ею займется
Катипут. Эй ты, недомерок, отведи животину в стойло!
— Ясно, хозяин! — Невесть откуда взявшийся Катипут уже манил рукой Хьюгго под
широкий навес, расположенный справа от ворот. Хьюгго дождался моего кивка и с
достоинством последовал за Катипутом, бросив неприязненный взгляд на Вольдемара.
«Животина» — подходящее название для коровы или свиньи, но никак не для чистокровного
беронского тигра, да еще такого умницы, как мой Хьюгго. Мне кажется, что при желании он
бы спокойно смог объясняться на языке людей, впрочем, вряд ли подобное желание
возникнет у Хьюгго, предпочитающего словам действия.
Вольдемар развернулся и пошел обратно. Я последовал за ним.
Гостиная, она же столовая Райского Уголка, с прошлого раза не изменилась, разве что
тусклые обычно подсвечники и столовые приборы были начищены не до блеска, а просто до
сияния. Тощая как скелет и вечно угрюмая Кселена, супруга Вольдемара, молча кивнула мне
и удалилась на кухню — стол на три персоны уже был накрыт. Мы уселись за него и
принялись болтать о пустяках. Я пересказал последние столичные сплетни, а Вольдемар
развлек меня рассказом о недавней охоте на вепря.
— Клянусь тебе, Эвальд, это был самый огромный вепрь из всех виданных мною, а видел
я немало. Настоящий вепрь-праотец, поверь мне! Его заднюю ногу мы ели три дня подряд!
«При твоей скупости это не мудрено. С тебя бы сталось питаться одной ногой и пять
дней», — подумал я, но вслух произнес иное:
— Неужели? Я видел, какой мастак поесть твой Катипут, а у господ аппетит обычно
лучше, нежели у слуг.
— Когда ты успел это заметить? — удивился Вольдемар. — Я про то, что этот
бездельник любит набить себе брюхо.
— Да только что, у ворот. Он пожаловался на голод, и я угостил его тем, что имел при
себе.
— Вот наглец! — Физиономия Вольдемара побагровела. — Все ему мало, сколько ни
корми. Начал клянчить еду у гостей! Неслыханный позор! Можно подумать, что его не
кормят, обжору проклятого!
— А откуда он у тебя? — Мое любопытство было уместным и не вызывало подозрений.
Обычная, ни к чему не обязывающая болтовня, застольный треп. — Никогда не видел таких
забавных уродцев.
— Так, прибился... Не гнать же его силой, хотя для нас, людей небогатых, лишний рот —
большая обуза, — туманно ответил Вольдемар, и, спохватившись, что я могу принять его
слова на свой счет, вновь преувеличенно бойко заговорил об охоте. Я понял, что он не
собирается посвящать меня в обстоятельства появления Катипута в Райском Уголке.
Здесь, без сомнений, пахло какой-то тайной, но, поскольку Катипут совершенно не
походил на чудовищного монстра, я предпочел больше не интересоваться его персоной.
Запасся терпением и внимательно слушал бесконечный рассказ Вольдемара о том, какой он
прекрасный охотник. Удачливый, опытный, смелый, способный голыми руками задушить
медведя.
Трудно было сдержаться от смеха, слушая глупую и ничем не подкрепленную похвальбу
хозяина Райского Уголка, но мне это удалось. Всегда по мере возможности стараюсь
соблюдать правила приличия, так уж я воспитан.
Досказав одну байку, Вольдемар сразу же, без передышки заводил другую, еще более
хвастливую. По моим расчетам очень скоро он должен был заявить, что способен без оружия
одолеть беронского тигра. Предложить ему побороться с Хьюгго, что ли?
Кселена отсутствовала долго, очень долго, видимо втайне надеясь, что мне наскучит
ждать и я уберусь восвояси туда, откуда пришел. Наконец она убедилась, что ее надежды
напрасны, и вошла к нам, держа в руках большое глиняное блюдо, на котором в окружении
неведомых мне круглых плодов размером с кулачок младенца возлежал небольшой, но зато
обильно политый соусом кролик.
— А вот и наш обед! — На сей раз Вольдемар оживился искренне.
Кселена поставила свою ношу в центр стола, затем вооружилась ножом и сноровисто
разрезала кролика на три неравные части, которые разложила по тарелкам. Разумеется, самая
большая порция досталась Вольдемару, а самая маленькая — мне. Я не удивился и тем более
не обиделся, поскольку слишком хорошо знал Кселену, некогда содержавшую
придорожную харчевню, куда путники предпочитали не заглядывать. Цены Кселена
заламывала выше столичных, а еда и питье у нее были хуже некуда.
Круглые плоды она разделила таким же образом — Вольдемару досталась горка, самой
Кселене штук пять-шесть, а мне — всего два. Излишне говорить, что все это она проделала
молча.
Надо отдать должное неприветливой хозяйке — при желании она умела неплохо
стряпать. Кролик удался на славу, да и неведомые плоды мне понравились. Они отдаленно
напоминали хлеб, но при этом ухитрялись быть и чуть кислыми, и чуть сладкими
одновременно.
— Как называются эти дары земли? — спросил я у усердно жующего Вольдемара. —
Никогда не приходилось есть ничего подобного.
— Ягода Вкусница, — не прекращая своего занятия, ответил мне он. — Она очень
капризна в выращивании, да вдобавок еще и быстро портится, будучи сорванной с куста.
Поэтому-то ягоду Вкусницу мало где можно встретить. Но уж в моем доме ты сможешь
насладиться ею вволю!
«Целых две штуки, просто объемся сейчас твоими ягодами!» — подумал я и задал
следующий вопрос:
— Говорят, у вас тут неспокойно стало? Нечисть вроде пошаливает? Не страшно вам тут, в такой глуши?
— Пустяки, — Вольдемар пренебрежительно махнул рукой, крепко держащей кусок
мяса, — все так же, как и раньше. Никакой нечисти нет и в помине! Нам нечего бояться, не
так ли, Кселена?
Кселена исподлобья взглянула на меня и коротким кивком подтвердила правоту мужа.
— И ничего необычного не происходит? — не сдавался я.
— Должно быть, нечто эдакое случилось в О'Дельвайсе, верно? — ухмыльнулся
проницательный, подобно всем плутам, Вольдемар. — Сперли что-то ценное из Храма или, не приведи всеблагой Эгос, кто-то дерзнул плюнуть в его сторону?
— Да нет, все в порядке, — ответил я и замолчал, доедая свою порцию угощения. Мне
совсем не хотелось делать исчезнувшую Орлуфию мишенью для плоских шуточек хозяина
Райского Уголка.
— Вот и славно, люблю, когда все в порядке. А кто же сказал тебе, что у нас неспокойно?
— Да так, один бродяга, встретившийся мне на перекрестке. Нес какую-то околесицу, упомянул о монстре, пожирающем все живое, и пугал меня происками нечисти. — Я
скривил лицо, изображая презрение к пустым слухам. — Признаться, я даже не запомнил его
имени, но все же решил заглянуть к вам и убедиться в том, что...
— У нас все в порядке! — Вольдемар докончил фразу вместо меня.
— Хвала Эгосу!
Когда с обедом было покончено, Вольдемар вспомнил о Хьюгго.
— Жена, отнеси косточки животине нашего гостя, на них осталось еще столько мяса... —
благодушно распорядился он. — Животина, она ведь тоже не прочь перекусить
вкусненьким!
Пристрастный взор мог обнаружить что-то «вкусненькое» только на тех костях, что
лежали в моей тарелке. Кости, обглоданные хозяевами, были чисты, словно провалялись не
менее двух десятков лет под открытым небом на Волчьей Пустоши.
— Не утруждайся, добрая хозяйка, — быстро сказал я, — мой тигр сыт, спасибо.
Пропустив мои слова мимо ушей, Кселена бережно сложила все кости в свою тарелку и, держа ее в руках, быстрыми семенящими шажками вышла из комнаты.
— Раз твоя животина сыта, кости достанутся этому обжоре Катипуту, — поймав мой
недоуменный взгляд, пояснил Вольдемар. Затем сокрушенно вздохнул, покачал головой и
добавил: — И даже такая прорва еды нисколько не насытит его, дармоеда проклятого...