Глава 6
В качестве платы за обед я побеседовал с Вольдемаром о видах на урожай, после чего
стал прощаться. Жаль, конечно, что мой визит в Райский Уголок оказался напрасной тратой
времени. Впрочем, не совсем напрасной: я слегка перекусил, убедился, что в поместье все в
порядке, и к тому же встреча с «прожорливым монстром» изрядно меня позабавила. Где еще
увидишь такого потешного уродца?
Явно обрадовавшийся тому, что ужином со мной делиться уже не придется, Вольдемар
на правах хорошего знакомого снова заключил меня в объятия, лицемерно посетовал на то, что я не остаюсь ночевать, и, испугавшись собственного гостеприимства, поспешил
поскорее проводить меня до ворот, пока я не надумал воспользоваться его приглашением.
Провожал Вольдемар недвусмысленно — взял меня под руку и повел.
— Катипут! Открывай ворота, бездельник! — во всю глотку завопил он, выйдя из дома.
Хьюгго, вопреки обыкновению не лежавший, а стоявший в тени, увидев меня, приветственно зарычал. Зарычал чуть слышно, соблюдая все правила приличия, но
Вольдемар все же испуганно вздрогнул и наградил нас недовольным взглядом. Мне
показалось, что Хьюгго малость смутился.
— Катипут! А ну отвечай, когда тебя зовет твой благодетель! Эй, Катипут! — продолжал
надрываться Вольдемар. — Проклятый бездельник, чтоб тебя крэтсы сожрали!
Я вскочил на спину Хьюгго.
Так и не докричавшись Катипута, Вольдемар, пыхтя от злости, сам отодвинул оба засова
и открыл ворота. В ответ на мой прощальный кивок он криво улыбнулся и помахал мне
рукой. Кселена так и не появилась — вероятно, у нее были дела поважнее, чем проводы
всяких проходимцев.
Странное дело, некоторые люди вроде бы стараются вести себя как подобает, пытаясь снискать симпатии и уважение окружающих, но у них ничего не выходит. Во
всем чувствуется фальшь, которая сводит на нет все их усилия. К таким людям относились
хозяин Райского Уголка и его жена. Покидая Райский Уголок, ловишь себя на мысли о том, что только нечто весьма важное может заставить тебя еще раз сюда приехать.
— Странствуй невредимым! — крикнул мне вслед Вольдемар.
Я быстро прошептал простенькое заклинание, отводящее сглаз и порчу.
Благословение Вольдемара хуже иного проклятия.
Размеренным шагом Хьюгго пошел вперед по дороге. До развилки мне надлежало
определиться с дальнейшим маршрутом. Задача была не из легких. Поиски дочери
Дамируса, еще толком не начавшись, уже заходили в тупик. Другой бы на моем месте
вернулся бы в столицу ни с чем, но я так поступить не могу: раз взялся за дело, то доведи его
до конца — таков мой девиз. Однако я не мог бесцельно путешествовать по материку, надеясь на счастливое стечение обстоятельств и попусту теряя время. Надо было сообразить, как и где я могу добыть сведения об исчезнувшей девушке.
Где я могу их добыть? У кого? И насколько достоверными они окажутся?
Вдруг меня осенило: волхв Оден — вот кто мне нужен! Да-да, именно Оден, старый и
мудрый, как сама вечность.
Мой Учитель Панеоник всегда отзывался об Одене с великим почтением. Так же, как и
мой отец, лекарь Гасстерт.
«Одену ведомо сокровенное, скрытое от прочих глаз. Мир для него словно открытая
книга», — любил повторять Учитель Панеоник.
Как эта удачная мысль не пришла в мою голову раньше? Ручаюсь, что и сам Дамирус не
догадался послать к Одену гонца за советом. Да, Оден мудр, способен предвидеть будущее и
даже повелевать стихиями, но он уже давно пресытился обществом людей, живет
отшельником где-то на кряже Кайар, и поэтому о нем все позабыли. Человеческая память
коротка, в жизненной суете люди быстро забывают обо всем, что не напоминает о себе
постоянно.
Гордый собой, я приободрился, расправил плечи и у развилки слегка шевельнул правой
ногой. Хьюгго послушно повернул вправо, но стоило нам немного углубиться в лес, как он
остановился и зарычал. Я насторожился, напряг слух и внимательно огляделся по сторонам, но не заметил ничего, что могло угрожать нам. Хьюгго еще раз подал голос.
— Что случилось, Хьюгго? — недоуменно спросил я. — Ты в порядке?
— Он говорит, что пора показаться на глаза доброму хозяину. Новому хозяину, славному
хозяину по имени Эвальд! — раздался под брюхом Хьюгго голос, который нельзя было
спутать с чьим-то другим, и из серебристо-голубой шерсти вынырнула голова Катипута. Он
уставился на меня радостно и в то же время немного настороженно.
— Катипут! — воскликнул я, тотчас догадавшись, в чем дело. — Ты решил удрать от
жадного хозяина? Или я ошибаюсь?
— Да, мастер Эвальд! Катипут навсегда покинул негостеприимный Райский Уголок!
Катипут будет служить тебе верой и правдой, потому что ты добрый и накормил голодного
Катипута так, что он до сих пор не хочет есть. Давно с ним не было такого.
Проворно перебирая руками, Катипут вскарабкался на спину Хьюгго и уселся верхом
напротив меня. Вид его выражал безграничный восторг и беспредельную преданность. От
ошейника с шипами он уже успел избавиться.
Хьюгго, освободившись от хрупкой ноши под брюхом и сообразив, что я не собираюсь
на него сердиться, понесся вперед огромными прыжками.
— Мастер Эвальд не прогонит Катипута? — пискнул беглец, глядя мне прямо в глаза. —
Катипут уже подружился с котом!
— Я вижу, вы и в самом деле неплохо поладили, — рассмеялся я. — Что ж, оставайся с
нами, я ничего не имею против, только учти, что мы ведем довольно-таки опасный образ
жизни...
— Катипут не боится опасностей, он пережил такое, что перестал бояться! — заверил
меня Катипут. После небольшой паузы он честно добавил: — Почти совсем перестал.
Добрый Эвальд и вправду согласен?
— Да, согласен, только называй меня просто Эвальд и расскажи нам о себе. Я сгораю от
любопытства, поскольку ни-
когда не видел никого похожего на тебя. Откуда ты взялся?
— Катипут расскажет все, хозяин Эвальд...
— Просто Эвальд, без хозяина, — поправил его я. — Да, вот еще, мой друг Хьюгго не
большой кот, а могучий беронский тигр! Запомнил?
— Катипут запомнит. Когда он не голоден, голова работает хорошо, Эвальд, сын лекаря
Гасстерта из О'Дельвайса.
— Молодец, Катипут, — похвалил его я. — Все правильно. У сытого голова и впрямь
работает как надо. Недаром говорят: «Пустое брюхо к ученью глухо».
— Мудрые слова, Эвальд, — согласился со мной новый спутник.
— Но мы отвлеклись! — напомнил я. — Кажется, ты собирался рассказать нам с Хьюгго
о себе.
— Да-да, конечно! — Катипут уселся поудобнее на спине Хьюгго и начал свой рассказ:
— Катипут жил где-то далеко. В ином мире, в другом месте, которое называлось Саа-Одд.
Прекрасная, щедрая на урожай и всяческие богатства земля... доброжелательный народ, ее
населяющий. Уверен, что, попади вы в мир Саа-Одд, он вам понравился бы. Правда, там все
было другим, не таким, как здесь: другое небо, всегда белое-белое днем, целых три небесных
звезды вместо одной Мирроу, очень высокие деревья... Листва на деревьях издает
мелодичный звон, когда колышется. Наши реки полноводны и спокойны. Их течение плавно, и так приятно наблюдать за ним при хорошей погоде. Хороший мир был уготован мне по
рождению! Все люди Саа-Одд такие, как Катипут, они зовутся саа, а Саа-Одд — это земля
саа. Хорошая земля, там родной дом Катипута... — Его лицо исказила гримаса боли, однако
он собрался с силами и продолжил: — Мой отец был очень богатый, и весь наш род был
очень богат. Подвалы нашего дома до сих пор хранят несметные богатства, у Катипута даже
сохранился ключ — единственная память о доме!
Порывшись в своих лохмотьях, Катипут извлек на свет и с гордостью показал мне
замысловатый ключ из диковинного черного металла.
— Я с детства привык есть досыта и хорошо одеваться. У меня было много братьев и
сестер, — убрав ключ обратно,
продолжил Катипут. — Все было хорошо, пока на нас не напали аррду, много аррду. Они
убили всех. Только мне удалось спастись...
— Кто такие аррду? — спросил я. Катипут развел руки в стороны, словно показывая
нечто огромное:
— Много ног, злые, едят нас. Когда их полчища, от них уже не спастись. Убьешь одного, на тебя наваливаются пятеро... Я испугался, убежал из дома, они погнались за мной. Я
прибежал в незнакомое место, совсем незнакомое. Не обжитое никем, пустое. Там была
пещера, рядом с рекой. Я увидел ее сразу. Надеясь ускользнуть от аррду, я пробрался туда.
Успел! Пещера оказалась узкой, аррду не смогли войти и остались ждать у входа. Они
жадные, никогда не откажутся от добычи. Даже если уйдут искать пропитание, то
непременно оставят одного сторожить. Повадки аррду хорошо известны мне! Я понял, что
назад нет пути — только вперед! «Лучше умереть от голода и жажды в этой пещере, чем
стать добычей ненавистных аррду!» — решил я и полез в глубь пещеры. И вдруг среди тьмы
увидел свет. Сначала узкий луч, потом пятно, потом ярко освещенный выход. Я так
обрадовался! Прислушался — нет ли врагов, но не услышал ничего страшного. Только
удивился, что звуки какие-то другие, чужие — нет пения знакомых птиц, нет привычного
мелодичного шума листьев... Вышел наружу и увидел, что все стало другим, мир стал совсем
другим. Я попал в чужой мир! О-о-о, несчастный Катипут, мне было так страшно в этом
чужом лесу, даже страшнее, чем в темной и сырой пещере...
— В каком лесу? — спросил я.
— В том самом, где я ходил долго-долго, пока не вышел к дому барина Вольдемара. Я
так обрадовался, но уже на следующий день понял, что попал в плохое место. Он согласился
дать мне приют в маленькой будке за домом, одел мне на шею эту тяжелую штуку и
заставил работать у него. Там я быстро выучил ваш язык. Работы было много, работа была
трудной, никто не хвалил меня, никто не благодарил меня, никто не подбадривал меня. Я
слышал только упреки и ругательства в свой адрес. Мне было очень плохо. Грустно и
голодно. Голодно! Голодно! Всегда голодно! Гадкий человек
Вольдемар, и жена у него гадкая. Очень плохо кормили Катипута, совсем плохо... Еще бы
немного — и я умер бы от истощения и обид! О, где мои родные?! Почему судьбе было
угодно обречь меня на незаслуженные страдания?!
Хьюгго плавно остановился и ободряюще зарычал, желая сказать новому другу, что все
неприятности уже позади. Я в свою очередь похлопал Катипута по плечу и попросил:
— Успокойся, приятель, жизнь твоя изменилась к лучшему. Ты нашел друзей, которые
тебе очень рады. Теперь с тобой все будет хорошо, и, может быть, ты еще вернешься домой
и заживешь там счастливо... Судьба непредсказуема и непостижима. А пока что знай: мир
Фэо не так плох, как показалось тебе после знакомства с Вольдемаром и его женушкой.
Хьюгго подтвердил мои слова столь громко, что ближайшие к нам деревья закачались, а
весь лес вокруг испуганно притих на некоторое время. Веронские тигры повсюду
пользуются заслуженным уважением.
— Если удастся, мы поможем тебе вернуться домой, — сказал я. — Не догадаемся сами
— спросим совета у мудрецов...
— О, добрый Эвальд...
Я понял, что одними словами его сейчас не утешить, поэтому извлек из мешка
небольшой бурдюк с грушевым вином двойной перегонки, называемым «Бальзам
Утешения». В аптеке моего отца нет лекарства популярнее этого славного бальзама.
Вытащив пробку, я протянул бурдюк Катипуту:
— Выпей, Катипут, это поможет тебе успокоиться. Давай же!
— Спасибо, Эвальд. — Дрожащими руками Катипут схватил бурдюк и в три глотка
ополовинил его содержимое.
— Полегче, полегче, друг мой, — сказал я, поспешив забрать бурдюк обратно. —
Достаточно маленького глоточка. Всего одного. Это, да будет тебе известно, «Бальзам
Утешения», а не подслащенная вода.
— Ух, вкусная водичка этот ваш «Бальзам Утешения»! — По лицу Катипута расползлась
улыбка, а глаза блаженно закрылись. — Никогда не пил ничего подобного! Вся печаль
мгновенно исчезла, словно ее никогда и не было! В моем мире не водилось такое славное
питье, а жаль!
— Можно двигаться дальше, Хьюгго, — сказал я. — Нашему другу уже хорошо.
— Вперед! — воскликнул Катипут. — К мудрецам, к хорошим людям, к нашим друзьям
и подальше от гнусной дыры, в которой обитают двое скряг! Эй, добрый Хьюгго, вези нас
куда хочешь! Ик!
Я немного ошибся: нашему другу стало не хорошо, а очень хорошо. Он развернулся
спиной ко мне, ласково почесал Хьюгго за ухом и принялся оглашать окрестности
бесконечно повторяющимся истошным воплем:
— Да здравствует добрый Эвальд! Нет никого, кто мог бы сравниться с ним в доброте!
Эвальд, сын лекаря Гасстерта из О'Дельвайса, кормилец голодных и спаситель несчастных!
Эвальд, что ездит верхом на беронском тигре, могучем и отважном! Счастлив Катипут, нашедший таких друзей. Ик! Пусть знают все о том, что лучше нет друзей, чем Эвальд, сын
лекаря Гасстерта из О'Дельвайса, и беронский тигр Хьюгго!
Хвала, возносимая на всю округу нам с Хьюгго, была бесконечной. И очень громкой.
При этом Катипут постоянно икал и все норовил свалиться на землю, поэтому мне пришлось
придерживать его. Через некоторое время из доброго Эвальда я превратился в славного, затем в мудрого и, наконец, в храбрейшего из храбрых. На этом перечисление моих
достоинств закончилось, потому что после трехкратного восхваления Катипутом моей
храбрости приятный женский голос где-то совсем рядом с нами произнес:
— Какая удача! Само провидение послало мне храбреца! Вот радость, так радость!
Глава 7
Хьюгго мгновенно остановился, Катипут наконец умолк, а я стал озираться по сторонам
в поисках невидимой собеседницы, но не смог ее найти, пока не получил подсказку:
— Слева от тебя, мой рыцарь, в большом дупле!
Найти дупло было просто, а присмотревшись, я увидел, что из него выглядывает
очаровательная девушка в мантии зеленого цвета. Нет, не очаровательная, а поистине
прекрасная девушка. Ее зеленая мантия в сочетании с волосами цвета листвы и большими, широко распахнутыми изумрудными глазами и делали ее совершенно незаметной в ветвях
древнего дуба. Неудивительно, что мне не удалось заметить ее сразу. Девушка приветливо
улыбалась и от этого казалась еще красивее.
Я спешился, аккуратно сгрузил на траву обмякшего Катипута и подошел поближе к
дуплу. Девушка тем временем вылезла наружу. Она оказалась высокой и стройной, словно
молодое деревце, — этого не могла скрыть от моих глаз ее свободно ниспадающая мантия.
Черты ее лица были столь правильными, что наводили на мысль о магических ухищрениях, но, в конце концов, всемогущая мать-природа могла создать столь совершенную особу, и не
прибегая к помощи магии.
Я остановился в трех шагах от девушки и, как того требуют правила хорошего тона, вежливо поклонился, а затем представился:
— Тебя, о красавица, приветствует Эвальд из О'Дельвайса! Могу ли я узнать твое имя?
— Эвальд! — От восторга девушка подпрыгнула и захлопала в ладоши. Раздался звук, похожий на нежный шелест листвы. — Тот самый Эвальд, прозванный Рыжей Бестией и
Повелителем Клинков! Эвальд, о мужестве которого я столько слышала. Нет, поистине
глупее меня не найти в лесу существа! Как же я туго соображаю! Увидев рыжего красавца на
огромном тигре, я должна была догадаться сразу!