от деревьев, они могут передвигаться куда захотят. Древни ужасны. Страшно даже
представить себе, как возрастет их число и насколько увеличится их мощь, получи они
доступ к хорошему источнику магии.
— Кто бы мог подумать! — воскликнул я. — Эдера произвела на меня крайне достойное
впечатление!
— Хм, очаровательная внешность, показная беззащитность, немного лести, для того
чтобы задурить голову мальчишке вроде тебя, многого не надо, — угрюмо сказал Оден.
Ирония, с которой он произнес последнюю фразу, показалась мне страшнее недавней
вспышки гнева.
— Не расстраивайся, Эвальд, к тебе еще придет мудрость. Сколько тебе лет?
Восемнадцать?
— Двадцать один, — тихо ответил я.
— В твои годы и я был таким же несмышленышем. Отсутствие ума, жажда славы, зуд в
ногах и чрезмерная самонадеянность. Ничего, вот проживешь с мое — тогда и поумнеешь.
— А сколько... — начал я и сразу же умолк, испугавшись своей дерзости.
— Триста сорок два, — ответил волхв, не сумев сдержать улыбку. — Триста сорок два
года живу я под сенью этого неба. Неплохой срок, не так ли, мой молодой гость?
От Одена исходила волна приветливости и радушия, которую, как мне показалось, можно было бы пощупать рукой.
Поняв, что он больше не сердится, я приободрился и заявил, гордо задрав подбородок
повыше:
— Завтра же я рассчитаюсь с подлой лгуньей! Я ей покажу, как строить козни и делать
меня их невольным участником! Изрублю злодейку на куски!
— Хотелось бы мне взглянуть, как ты справишься с дюжиной-другой древней, —
вздохнул Оден. — Боюсь, зрелище мне предстоит печальное...
— Почему?
— Потому что тебе, храбрец, вряд ли удастся выжить. Тебя разорвут на эти самые куски.
Оден уселся на толстое бревно, лежащее у входа в его хижину, и пригласил меня
последовать его примеру. То ли за долгую жизнь Одену надоело все вычурное, то ли он
смолоду ценил простоту, но все в его окружении было очень нехитрым — бревна вместо
скамеек, колода вместо стола, хижина была сложена из необтесанных древесных стволов и
крыта обычной соломой.
...Явившись к волхву незваными гостями, мы неожиданно для себя встретили
радушный прием. Оден угостил нас вкусными плодами и напоил восстанавливающим
силы питьем, которое готовил собственноручно, а потом принялся расспрашивать. Правда, в
хижину волхва мы так и не попали, все время сидели на свежем воздухе.
С сожалением узнал я, что даже мудрому волхву ничего не известно о судьбе Орлуфии.
Однако, как и подобает умному человеку, Оден дал мне бесценный совет — посетить Врата
Знаний, сооруженные мудрецами в глубокой древности. Сначала совет показался мне
странным. Врата Знаний считались всего-навсего одной из бесполезных ныне реликвий
древности, случайно дошедшей до наших дней, и смысла в их посещении я не видел.
— Я слышал о Вратах Знаний от моего Учителя Панеоника, но никогда не мог подумать, что от этого древнего сооружения может быть какая-то польза, — ответил я.
— В давние времена не строили бесполезных сооружений, — строго ответил Оден. — И
ни одна, подобная этим Вратам, магическая постройка не может со временем утратить силу.
Это люди могут забыть предназначение творений рук своих... Знай же: Врата Знаний
охраняются тремя каменными статуями, стражами Врат. Если статуи пожелают, Врата
Знаний откроются перед тобой и ответят на любой вопрос, но только на один, запомни это
хорошенько! Спроси у них, где находится пропавшая дочь Дамируса, и ты непременно
получишь верный ответ.
— Хорошо, так я и поступлю. Но скажи, мудрейший Оден, как мне добиться того, чтобы
статуи пропустили меня?
— Не знаю, — честно признался Оден. — Эти сведения не дошли до наших времен. Знаю
лишь, что обращаться к статуям дважды нельзя, так же как нельзя дважды спрашивать, когда
распахнутся Врата.
— А если я что-то сделаю неправильно, — обеспокоено спросил я, — что тогда?
— Тогда стражи не пропустят и Врата Знаний не откроются перед тобой. Никогда уже не
откроются. Второй попытки у тебя не будет, сколько раз ни возвращайся к статуям и ни
пытайся заговорить с ними. Древний закон суров. И вот еще что — лучше подходи к Вратам
рано утром.
— Почему?
— Статуи просыпаются с восходом Мирроу и засыпают на закате. Таково свойство их
магии, питающейся от благодатных лучей небесной звезды. Поэтому ты можешь пройти во
Врата до заката, но не позже. Явишься пораньше — получишь больше времени на
размышления.
— Спасибо, мудрейший, — сказал я и в благодарность решил подарить волхву листик
моего чудесного ростка, полученного от прелестной лесной обитательницы, чтобы перед его
хижиной тоже выросло прекрасное дерево. Страшно представить, что бы произошло с
нашим миром, не приди мне в голову эта спасительная мысль, хотя, когда росток под
взглядом Одена мгновенно превратился в пепел, я, признаюсь, сильно обиделся...
Вспомнив недавний гнев волхва, я поежился. Да, впечатляющее было зрелище, даже
Хьюгго притих, словно нашкодивший котенок.
Указательным пальцем левой руки Оден начертил в воздухе перед собой извилистый
огненный знак, и вдруг в руке его появился небольшой свиток пергамента, кокетливо
перевязанный лентой розового цвета. Не разворачивая свитка, волхв протянул его мне:
— Это хорошее заклинание, как и многое, давно позабытое людьми. Называется «Власть
Земли». Оно помогает Матери Природе вернуть украденные у нее силы. Заклинание не
подействует ни на тебя, ни на твоего тигра, но мгновенно уничтожит всех древней на тысячу
шагов вокруг. Можешь читать его хоть сто раз подряд — оно действует безотказно. Но
уверен, что достаточно будет одного раза. Главное не стой рядом ни с одним из древней, когда станешь произносить его.
— А как мне поступить с обманщицей Эдерой?
— «Покусившийся на основы О'Дельвайса, Благословенного и Могущественного...» —
торжественным голосом Оден начал зачитывать десятый пункт Кодекса Мироздания.
— «Наказывается смертью, и только смертью!» — закончил я и добавил: — Ясно, мудрейший. Я поступлю, как велит мне мой долг. Долг человека.
— Чтобы тебе было легче, я немного расскажу об Эдере. Только прежде позволь
угостить тебя и твоих спутников.
Наша предыдущая трапеза была давно, — сказал Оден.
Я подумал, что сейчас по взмаху руки волхва перед нами снова возникнет гора давешних
плодов, однако предположение мое оказалось ошибочным. Оден вынес из хижины копченую
свиную ногу для Хьюгго, затем скрылся в ней снова и вернулся, держа в одной руке две
свежеиспеченные лепешки, а в другой два больших куска сыра для нас с Катипутом.
Никакого особого питья на этот раз мы не получили — обошлись водой. Вкусной холодной
водой, источник которой бил из-под земли в трех шагах от входа в жилище волхва.
На десерт Оден дал нам с Катипутом по сладкой груше, а Хьюгго досталась охапка
какой-то пряной зелени, сразу же исчезнувшая в его пасти.
Дождавшись, пока мы поели, Оден начал свой рассказ:
— Несколько лет назад эта бойкая девица, родом из селения Баурвилл, по своей
инициативе напросилась в ученицы к одному из уважаемых друидов, с которым я иногда
вижусь на досуге. Друид не отказал девушке и вначале даже был доволен ею. Ученицей она
оказалась прилежной, только вот душа ее была черна. Плохое качество для любого человека, а для чародейки в особенности. Немного поднаторев в магии Матери Природы, девица стала
в тайне от своего наставника проводить рискованные эксперименты, благодаря которым
научилась превосходно управлять природными силами. Вдобавок в одной из старинных
книг, что именуются гримуарами, она наткнулась на описание Живой Плети, магии
запретной для всех, у кого сохранилась хотя бы крупица здравого смысла. Но, увы, здравого
смысла, чувства меры, чувства ответственности, доброты и любви у Эдеры не было
нисколько. Жадная до знаний, придающих ей колдовскую мощь, она быстро овладела этой
гнусной магией, после чего поняла, что может прекращать свое обучение и начинать
действовать. В тот же день она сбежала в лес и стала жить там одна. Мы с ее Учителем
надеялись, что со временем она образумится и станет творить добро, но, как я вижу, мы
были непозволительно беспечны — девушка захотела единолично властвовать над миром
и начала претворять свой черный замысел в жизнь, а мы пребывали в блаженном
неведении. О, какими же дурными порой оказываются люди! Оден горестно покачал
головой. — Так вот, — продолжил он свой рассказ. — Как сказал бы твой отец: «Эта болезнь
неизлечима!» Ты уже на своем опыте убедился, насколько коварна Эдера. Если она
останется жить, то рано или поздно под воздействие ее чар попадется еще один
самонадеянный дур... молодой человек.
— Я понимаю, мудрейший, и сделаю все, что должен сделать. Будь уверен — я не
передумаю и рука моя не дрогнет. Клянусь!
Я подтвердил серьезность своей клятвы, приложив правую руку к сердцу.
— Превосходно! — обрадовался Оден. — А теперь расскажи мне, Эвальд, кто таков твой
спутник, именуемый Катипутом? Признаюсь тебе без ложного смущения, я никогда не видел
столь странных существ.
Вопрос Одена расстроил меня. Не получив никаких сведений об исчезнувшей Орлуфии, я
надеялся хотя бы узнать что-то о Катипуте, а если очень повезет, то и помочь ему найти
дорогу в свой мир.
Определенно сегодня не самый удачный день в моей жизни.
— Пусть Катипут расскажет сам, — решил я, делая Катипуту знак приблизиться и сесть
рядом со мной.
Катипут бросил чесать Хьюгго за ухом и подошел к нам. Мне не пришлось его
уговаривать, доверчиво глядя в глаза Одена, Катипут рассказал волхву свою печальную
историю. Подробно и обстоятельно.
Внимательно выслушав Катипута, Оден некоторое время молчал, а потом попросил:
— Почтенный гость нашего мира, скажи мне что-нибудь на своем языке.
Катипут выпалил длинную, совершенно бессмысленную, на мой взгляд, фразу. Оден
вздохнул и признался:
— Моих скромных познаний не хватает для того, чтобы найти дорогу в твой мир, почтенный гость. Впервые в жизни я узнал о Саа-Одд и услышал звуки твоей речи. Прости, что не оправдал твоих надежд.
Катипут вздохнул и поник.
— Но может быть, Врата Знаний помогут...— предположил я, горевший желанием
помочь своему другу.
— Нет, к сожалению, не помогут, — перебил меня Оден. — Они отвечают только на
вопросы, касающиеся нашего мира, и только жителям нашего мира. Если бы, к примеру, Катипут был бы магмаром, тогда Врата Знаний ответили бы ему. А теперь прощайте, гости
мои. Эвальд, не забудь снять заклятие с норы хакуртов, ведь это сама Природа наслала их на
Эдеру.
— Я уже догадался, мудрейший Оден. Повторю на прощание: я сделаю все как должно.
Завтра же.
— Не сомневаюсь, Эвальд. Удачи тебе и твоим спутникам. Если когда-нибудь отыщешь
путь в мир Катипута или узнаешь что-то новое об этом загадочном мире Саа-Одд, потрудись
уж известить меня.
Глава 9
Эвальд, а кто такие магмары, о которых говорил мудрейший Оден? — спросил меня
Катипут, стоило нам немного удалиться от хижины отшельника-волхва. — Они похожи на
меня? И откуда взялись магмары? Они гости в вашем мире или родились здесь?
— Нет, совсем непохожи. Они родились здесь, в мире Фэо. Магмары живут на севере, на
материке, который называется Хаир. Наш же, людской, материк называется Огрий. Вообще-
то магмары похожи на нас, только телосложение у них более мощное. Магмары
превосходные воины — выносливые, смелые и очень дисциплинированные. Они верят в то, что первые магмары вышли из недр вулкана...
— А что такое вулкан?
— Огромная гора, из которой изливаются огненные потоки. Так мне объяснял мой
Учитель. Еще вулкан называют живой горой. Не доводилось видеть?
— Нет, в моем мире вулканов нет.
— Я их тоже видел лишь изображенными в книгах.
— Вы дружите с магмарами, Эвальд? Жажда знаний у моего друга из иного
мира была поистине огромной.
— Нет, наоборот, враждуем.
— А почему? Что вы не поделили?
— Не знаю. Вражда уходит корнями в глубокую древность. Лично мы с Хьюгго ничего
не имеем против магмаров. Верно, Хьюгго?
Хьюгго утвердительно зарычал.
— Есть место, где люди и магмары могут встречаться друг с другом, — продолжил я. —
Для боя, разумеется. Правда, я никогда не дрался с магмарами, меня не привлекает подобное
занятие. Я даже не наведывался туда, где их можно встретить. Подобно большинству из нас, я видел магмаров только на картинах.
— Мне так хочется их увидеть, — заявил Катипут. Он почесал кончик своего длинного
носа и задал новый вопрос: — Магмары злые?
— Я думаю, что они разные, — честно ответил я. — Так же как и люди. А в твоем мире, Катипут, есть еще какие-либо расы, кроме вашей?
— Нет, — ответил Катипут. — Только мы.
Некоторое время мы ехали молча, потом Катипут вдруг сказал:
— Знаешь, Эвальд, после встречи с тобой и Хьюгго ваш мир уже не кажется мне чужим.
Это так славно!
— Ты не можешь представить, насколько порадовало меня твое признание, — ответил я.
Мне и впрямь было очень приятно.
Вечером, остановившись на ночлег у маленького озера с густо поросшими камышом
берегами, над которым кружилось несколько чаек, мы устроили небольшой пир, потому что
мне посчастливилось добыть дикого вепря-трехлетку. Идеальный возраст для вепря — уже
много мяса, но оно еще не жесткое. Тушу разделили по справедливости: четверть досталась
нам с Катипутом, а остальное мясо съел Хьюгго. Катипут старался как мог: помогал мне
разделывать добычу, приволок огромную кучу сухих веток для костра, а потом и вовсе удивил меня — пристально посмотрел на ветки, и по ним вдруг
побежали язычки огня.
— Эгос вездесущий! Как ты добыл огонь, приятель? — изумленно воскликнул я. —
Такие чудеса, на мой взгляд, под силу лишь магмарским Магам огня, о которых когда-то
рассказывал мне отец!
— Не знаю. — Катипут пожал тощими плечами. — Мне просто захотелось развести
огонь — и только. Я сам не ожидал, что мое желание сразу исполнится. Так уже было, когда
я бежал от Вольдемара.
— Ты поджег взглядом Райский Уголок? Клянусь, вот достойное воздаяние скотине
Вольдемару и его женушке! — воскликнул я, живо представив себе эту картину.
— Ну что ты, Эвальд. Зачем поджигать Райский Уголок? Я и не собирался так поступать.
Я говорю о другом — мне хотелось избавиться от тяжелой штуки на шее, но ключ от нее
хранился у Вольдемара. Тогда я просто представил, как эта штука раскрывается и падает на
землю, и таким образом освободился от нее.
— Да ты настоящий волшебник, Катипут, творишь чудеса без заклинаний и амулетов! А
что ты еще умеешь?
— Больше ничего, — вздохнул Катипут. — Какой из меня волшебник...
— Кстати, а чем ты занимался в своем мире? — полюбопытствовал я.
— Ничем, ведь я еще молод. Отец хотел, чтобы я помогал ему в торговых делах, но это
скучное занятие мало меня привлекало.
Поужинав, я сказал друзьям:
— Какой щедрый на угощение выдался денек! Целых две трапезы у Одена, да еще и
вепрь на ужин!
— Хорошо, что такие дни выпадают редко! — заявил Катипут.
— Почему? — изумился я.
— Потому что вследствие обжорства мы стали бы неподъемной ношей для Хьюгго! —