- Моя Мэри.
- Почему ты говоришь это так грустно? - тихо спросила она.
Когда он не ответил, Мэри на мгновение испытала чистый ужас. Но потом Рейдж начал неторопливо расстегивать ее блузку, сохраняя полы запахнутыми, хоть он и выдернул их из слаксов. Приподнявшись, он взялся за шелк кончиками пальцев и обнажил ее тело перед жаром своего взгляда и теплом ванной комнаты.
Передвинувшись, Рейдж опустился на колени меж ее бедер.
- Я люблю твои груди.
Наклонившись, он поцеловал ее грудную клетку. Край лифчика. Вершинку соска. Внезапное ощущение свободы от легкого давления чашечек сообщило Мэри, что он расстегнул переднюю застежку - а затем поток прохладного воздуха омыл ее обнаженную кожу, когда он отодвинул в сторону хрупкую преграду.
Он провел... вечность... лаская ее груди, поглаживая их, касаясь большими пальцами напряженных вершинок. Пока она едва не сошла с ума. И затем он начал посасывать, сначала одну, потом другую. Мэри не помнила, когда он в последний раз так не торопился - не то чтобы он был невнимательным. Ее хеллрен бежал на другой Рейдж-скорости, однако он все время оставался вовлеченным в процесс.
Но, очевидно, не сегодня.
Он проложил дорожку поцелуев по ее животу и расстегнул узкий ремешок, пуговицу и молнию на слаксах. Когда она приподняла бедра, он стянул ее брюки и заставил их исчезнуть, оставив ее лишь в шелковом белье.
Вернувшись ее животу, Рейдж широко распластал ладони, накрывая руками ее пресс.
И он оставался в таком положении, поглаживая большими пальцами низ ее живота.
- Рейдж? - проговорила она, задыхаясь. - Чего ты мне не говоришь?
21
Опустившись на колени перед своей Мэри, Рейдж смутно осознавал, что она зовет его по имени, но слишком затерялся в шуме в ушах, чтобы отвечать.
Глядя на живот своей шеллан, Рейдж представлял, как он делается большим, как у Лейлы, как ее тело дает приют ребенку, пока их сын или дочь не может дышать самостоятельно. В его фантазиях и малыш, и Мэри были абсолютно здоровы до, во время и после родов, она светилась здоровьем все восемнадцать месяцев - или для человеческой женщины девять? - и роды были быстрыми и безболезненными, а когда все закончилось, он мог взять ее и их творение на руки и любить их до конца своей жизни..
Возможно, у их маленького мальчика были бы синие глаза и светлые волосики, но невероятный характер и ум его мамэн. Или же их маленькая девочка могла унаследовать темные волосы Мэри, его бирюзовые глаза и вырасти настоящей бомбой.
Какой бы ни оказалась комбинация внешности и характера, Рейдж представлял, как они втроем сидят и на Первой Трапезе, и на Последней Трапезе, и на всех перекусах в перерывах. Он представлял, как берет младенца, чтобы дать Мэри передышку, как Зед и Роф делали для своих шеллан, кормя младенца из бутылочки грудным молоком. Или, позднее, дает маленькие кусочки со своей тарелки крошечному ротику, как Зед теперь проделывал с Наллой.
В его прекрасных грезах проходили годы, и были детские истерики в три года, первые глубокие мысли и вопросы в пять. Затем друзья в десять и, Господи прости, вождение в пятнадцать. Были человеческие праздники и вампирские фестивали... за которыми следовало превращение, до чертиков пугавшее его и Мэри... но поскольку это фантазия, их ребенок благополучно прошел через него и стал лишь сильнее. А после этого? Первые сердечные раны. И, возможно, нахождение того самого Единственного.
Который, если у них с Мэри девочка, должен быть евнухом.
Или потому, что сама Дева Летописеца сделала этого сукина сына таким... или потому что Рейдж сам позаботился о проблеме.
А затем позднее, намного позднее... внуки.
Бессмертие на земле.
И все потому, что он и Мэри любили друг друга. Все потому, что однажды ночью, годы, десятилетия, столетия назад, она пришла в тренировочный центр с Джоном Мэттью и Беллой, когда он был слеп и хромал, и она заговорила с ним.
- Рейдж?
Встряхнувшись, он наклонился и коснулся губами ее живота.
- Я люблю тебя.
Дерьмо, он надеялся, что она списала эту хрипотцу на возбуждение.
Ловкими руками он стянул с нее трусики и развел бедра. Коснувшись губами ее естества, Рейдж услышал, как она стонет его имя - и принялся решительно лизать и посасывать. Он будет любить ее, даже если она не могла выносить их ребенка. Боготворить ее, как должен каждый связанный мужчина. Лелеять ее, держать ее, быть ее лучшим другом, любовником и надежным защитником.
Но в нем все равно оставалась пустота.
Маленькая черная дыра в его сердце из-за того, что могло быть. Из-за того, что когда-то было возможным. Из-за того, что никогда не казалось ему важным... но ему всегда будет этого не хватать.
Потянувшись вперед, Рейдж погладил ее груди, заставив Мэри кончить ему в рот.
Он не должен был хотеть детей. Даже не задумывался о них - даже подумал, что быть в паре с Мэри хорошо еще и потому, что он никогда не окажется в положении, в котором побывали Роф и Зед. В котором сейчас находился Куин.
В котором был когда-то Тор.
На самом деле, казалось неправильным жаждать той самой вещи, которая могла не только убить его женщину, если бы она была нормальной и могла выносить ребенка, но и могла обречь их обоих: если бы Мэри не была бесплодна, Дева Летописица не позволила бы им остаться вместе после спасения ее жизни от рака. Мать Ви потребовала бы, что Рейдж не только остался со своим проклятьем, но и никогда не пересекался с Мэри.
В конце концов, баланс должен соблюдаться.
Подняв голову, Рейдж стянул свою толстовку с АИУ49 и то, что натянул снизу, и передвинулся так, чтобы трахнуть ее - и он был осторожен, направляя свой твердый член внутрь ее тела. Мягким толчком он проник в нее, и от этой знакомой хватки, этого сжатия, этого влажного жара, на глаза навернулись слезы, потому что Рейдж один-единственный раз представил, что они делают это не только ради соединения... но ради зачатия.
Вот только потом он приказал себе остановиться.
Больше никаких мыслей. Никаких сожалений о том, что все равно разрушило бы их отношения.
И не будет никаких разговоров.
Он никогда, ни за что на свете не станет с ней об этом говорить. Она определенно не просила о раке, химиотерапии или бесплодии. Ничто из этого не было результатом ее действий и в этом уж точно не было ее вины.
Так что он ни за что не озвучит эту печаль.
Но да, это и было волнением, которое он ощущал. Это и было расстоянием. Это было источником жажды. Последнее время он наблюдал за братьями и их детьми, видел близость в их семьях, завидовал тому, что у них есть - и хоронил эти эмоции, пока они внезапно не вышли на поверхность на кухне, с Рофом-младшим.
Как нарыв, который гноился и больше не мог держать это в себе.
Рейдж сказал себе, что должен чувствовать облегчение, ведь он не сошел с ума и не превратился в маньяка в плане ментального здоровья. И что более важно, теперь, когда он выяснил, в чем дело, он мог оставить все это позади.
Просто выбросить из головы и закрыть дверь.
Все вернется в норму.
Все будет хорошо, черт подери.
Он великолепен, как всегда.
Выгнувшись под вколачивающимся в нее телом Рейджа, Мэри не обманывала себя - она знала, что секс был лишь временным отвлечением от какой-то большой проблемы. Но иногда нужно дать человеку время, в котором он нуждается... или, в данном случае, секс.
Потому что, милостивый Боже, она чувствовала, что это было важно для него на каком-то ином уровне. Ее мужчина всегда желал ее в эротическом плане, но это казалось... ну, во-первых, его мощные бедра могли протолкать ее по полу всей ванной комнаты, но вместо этого нежно вжимались в нее. А еще казалось, он не столько сдерживался, сколько держался за нее, его руки обнимали ее, приподнимая над ковром, его тело раскачивалось над ней в плавном ритме, который лишь усиливался от мучительной сдержанности.
- Я люблю тебя, - сказал он ей на ухо.
- Я тоже тебя люблю...
Очередной оргазм оборвал ее на полуслове, подбрасывая ее тело так, что ее груди ударились о стену его груди. Боже, как же он был красив, продолжая двигаться, ритм его проникновений продлевал пульсирующие сокращение, сотрясавшие ее естество, пока в ее вселенной не остался один лишь он, пока прошлое и будущее не исчезло, пока хаос в ее голове и сердце не распался на части.
Почему-то, когда смолкли эти критические нападки, когда отступило бесконечное беспокойство, когда исчезло сокрушающее, еженощное сомнение, правильно ли она делает свою работу - а иногда и убежденное осознание, что она делает ее неправильно - от всего этого на глаза навернулись слезы.
Если не считать тревоги за Рейджа, Мэри не осознавала, насколько была уязвлена. Каким тяжелым стало это бремя. Насколько она была поглощена тревогой.
- Прости, - выдавила она.
Рейдж мгновенно застыл.
- За что?
Изменив позу, он посмотрел на нее дико испуганными глазами. И Мэри улыбнулась, смахивая слезы.
- Я просто так... благодарна за тебя, - прошептала она.
Рейдж, казалось, встряхнулся.
- Я... ну, я чувствую то же самое.
- Кончи? В меня? - она выгнулась под ним. - Я хочу ощутить, как ты кончаешь.
Рейдж уронил голову в изгиб ее шеи и снова начал двигаться.
- О Боже, Мэри... Мэри...
Два точка, и он кончил, его великолепное тело напряглось, эрекция вошла глубоко в нее, проливаясь в оргазме.
Он не остановился. Ни на секунду. Мужчины-вампиры обладали такой способностью. Он просто продолжал кончать, проливаясь в нее - не останавливаясь, пока оргазмы не сделались такими частыми, что превратились в сплошной пульсирующий поток.
Закончив, Рейдж замер и обмяк, но затем перенес вес на локти, чтобы она могла дышать.
Боже, он был таким огромным.
В какой-то степени Мэри привыкла к его размерам, но открыв глаза, она увидела лишь часть его плеча. Все остальное заслоняло его тело.
Поглаживая его бицепсы, она произнесла:
- Пожалуйста, скажи мне, что не так?
Рейдж немного отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.
- Ты выглядишь таким печальным, - она провела пальцами по его бровям. По грустным чертам лица к его прекрасному рту. По синякам на его подбородке. - Когда поговоришь с кем-то, всегда становится легче.
Долгое мгновение спустя, Рейдж открыл рот...
Бам! Бам! Бам!
Снаружи, в спальне, раздался безошибочно узнаваемый и ничуть не приглушенный грохот - стучался кто-то из Братьев.
Рейдж изогнулся и заорал:
- Да?
Голос Ви донесся даже до ванной.
- У нас собрание. Сейчас же.
- Понял. Иду.
Рейдж повернулся и поцеловал ее.
- Мне нужно идти.
Его отступление было быстрым, и помогая ей подняться с ковра и войти в душевую кабину, Рейдж прятал от нее взгляд.
- Хотел бы я забраться туда с тобой, - сказал он, пуская горячую воду.
«Нет, - подумала Мэри, когда он не посмотрел на нее. - На самом деле ты не хотел бы».
- Рейдж, я понимаю, что тебе пора. Но ты меня пугаешь.
Подставив ее под струи воды, Рейдж взял ее лицо в руки и посмотрел ей в глаза.
- Тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Ни сейчас, ни когда-либо еще - по крайней мере, не обо мне. Я люблю тебя до конца бесконечности и обратно, и ничто другое не имеет значение, пока это так.
Мэри глубоко вздохнула.
- Ладно. Хорошо.
- Я вернусь, как только закончится собрание. И мы сможем перекусить. Посмотреть фильм. Знаешь, заняться... как люди это называют?
Мэри хихикнула.
- Посмотреть сериал и расслабиться.
- Точно. Мы посмотрим сериал и расслабимся.50
Рейдж поцеловал ее, хоть от этого его лицо намокло, затем отстранился и закрыл стеклянную дверь. По пути к выходу, он натянул обратно спортивные штаны, но остался босиком.
Мэри смотрела, как он уходит. И подумала о том, как удивительно, что кто-то может тебя утешить... и в то же время сделать все еще хуже.
Какого черта с ним творится?
Закончив принимать душ, Мэри завернулась в полотенце, расчесала мокрые спутанные волосы и оделась в штаны для йоги и огромный черный кашемировый свитер, доходивший ей почти до колен. Она купила его Рейджу перед прошлой зимой, и даже выбрала его любимый нецветной цвет после долгих безуспешных попыток разнообразить его гардероб. Впрочем, он мало его носил, потому что ему всегда было слишком жарко.
Но вещь пахла им.
Покинув их комнату, Мэри чувствовала, как будто он вместе с ней - и черт, сегодня она нуждалась в этом чувстве.
Помедлив перед кабинетом Короля, она прислушалась к низким мужским голосам по другую сторону закрытой двери.
Внизу, в фойе, она слышала голоса переговаривавшихся додженов. Звуки полировки пола. Звон хрусталя, как будто со светильников снимали плафоны, чтобы промыть их под краном.
Не издав ни звука, Мэри направилась по толстой красно-золотой ковровой дорожке, которая вела в Зал со статуями. Но она не пошла в тот коридор с его греко-римскими шедеврами из мрамора и спальнями. Нет, она направилась на этаж выше.
Дверь на третий этаж особняка была не заперта, но и не была открыта, и Мэри показалось, будто она совершает незаконное проникновение, открывая путь на лестницы и поднимаясь выше. На площадке, напротив комнат Трэза и айЭма, располагалась арочная стальная дверь, которая вела в покои Первой Семьи. Нажав на звонок, Мэри показала лицо камере безопасности.
Несколько секунд спустя последовала серия щелчков, замки отворились, и массивная панель распахнулась. На пороге стояла Бэт, державшая на бедре Рофа-младшего. Волосы ее были заплетены в косичку, а старенькие синие джинсы и ярко-голубая фуфайка были воплощением домашнего уюта. Что вовсе не было уютным - так это невероятное сияние драгоценных камней на всех стенах.
Мэри раньше никогда не бывала в их личных покоях. Немногие заходили туда, не считая Фритца, который настоял на том, что будет лично заниматься их уборкой. Но Мэри слышала, что покои были полностью декорированы драгоценными украшениями из сокровищницы Старого Света - и очевидно, это было правдой.
- Привет, - Королева улыбнулась, хотя Роф-младший схватил прядь ее волос и дернул. - Ай, ладно. Давай попробуем качать бицепсы чем-нибудь другим, хорошо?
Пока Бэт разжимала пухленький кулачок, Мэри мрачно произнесла:
- Мне нужно, чтобы ты рассказала, что случилось с Рейджем. И не притворяйся, что не знаешь.
Бэт на мгновение прикрыла глаза.
- Мэри, это не мое дело...
- Если бы мы поменялись местами, ты бы хотела знать. И я бы рассказала тебе, если бы ты попросила - потому что члены семьи делают это друг для друга. Особенно, когда кто-то страдает.
Королева беззвучно выругалась. Затем шагнула внутрь и кивнула на сияющие покои.
- Входи. Нам лучше обсудить это наедине.
22
Обычно во время собраний с Королем Рейдж что-нибудь пихал в рот. Тутси Попс были его любимыми, но в трудную минуту ему подошла бы упаковка Starburst51 или, может быть, Chips Ahoy!52 - старые-добрые, в синем пакетике, хрустящие, а не мягкие, и никаких орехов. Впрочем, его желудок с таким бы не справился, и не из-за зверя.
Но по крайней мере, его зрение улучшилось после того, как Ви ударил его.
Когда ставни опустились на день, Рейдж занял место в углу у двойных дверей, тогда как его братья устроились на своих обычных местах по всей комнате: Бутч и Ви на одном из узких французских диванов, оба в почти одинаковых позах лодыжка-на-колено; Зейдист у стены в самой что ни на есть оборонительной позиции, и Фьюри рядом с ним; Джон, Блэй и Куин собрались у огня. Ривендж, лидер симпатов и один из ближайших советников Короля, тем временем уселся перед украшенным орнаментом столом Рофа, а Тор сидел подле боевой руки Рофа как глава Братства и первый лейтенант по всем вопросам.