- Рейдж! - Ви осмотрелся по сторонам, держа пушки наготове, но прекратив стрельбу. - Остановись, гребаный ты идиот!
Бах! Бах! Бах-бах!
Стволы Голливуда продолжали кашлять вспышками света, хотя стрелять было уже не по кому - не считая других воинов вдалеке, которые по счастливой случайности оказались не на линии огня.
Но не факт, что так будет и дальше.
Вишес подошел ближе, перешагивая через дергающиеся тела и держась за спиной Рейджа, пока тот продолжал палить по кругу.
- Рейдж!
Искушение пальнуть этому идиоту в задницу было столь велико, что правая рука сама опустила ствол на уровень его бедер. Но это лишь дурная фантазия. Инъекция свинца только спровоцировала бы пробуждение зверя, а сам Ви находился как раз под рукой на закуску.
- Рейдж!
Должно быть, брат наконец-то его услышал, потому что пальба впустую замедлилась, а потом и вовсе прекратилась, и Рейдж остановился, обмякнув и задыхаясь.
И все происходило на открытом пространстве, так что они с тем же успехом могли повесить над своими головами неоновые стрелки.
- Убирайся отсюда, - рявкнул Ви. - Даже не вздумай, мать твою, шутить с этим дерьмом...
В этот момент все и случилось.
В одну секунду Ви обходил брата, чтобы встать перед ним... а в следующее мгновение он краем глаза заметил, что один из не-совсем-мертвых лессеров поднимает трясущуюся руку... которая держит пистолет. И когда из его дула вылетела пуля, мозг Ви вычислил траекторию еще до того, как свинец нашел конечную цель.
Прямо в груди Рейджа.
Прямо в центре груди Рейджа - потому что, эй, это самая крупная цель, не считая дверей чертовых общежитий кампуса.
- Нет! - закричал Ви, прыгая наперерез.
Ну да, потому что умереть вместо него такая хорошая идея. Проигрыш в любом случае.
В полете он не ощутил вспышки боли, никакого удара от пули, вошедшей в бок, в бедро, ногу.
Потому что эта чертовая хрень уже нашла свой дом.
Рейдж издал хрип, вскинув обе руки, неосознанно нажимая на курки пистолетов и выпуская залпы в небо. Бах, бах, бах, бах! В небо, к небесам, точно Рейдж выругался от боли.
А затем брат упал.
В отличие от мальчиков Омеги прямое попадание в грудь вырубало любого вампира, даже члена Братства. Никто не уходил от такого дерьма, никто.
Снова заорав, Ви выпустил полный заряд пистолета в лессера, проделав в нем такую дыру, что его тело можно было использовать вместо банковского хранилища.
Нейтрализовав угрозу, он подобрался к брату, опираясь лишь на носки своих говнодавов и пистолеты. Он никогда не испытывал страха, но теперь словно нырнул в зияющую бездну чистого ужаса.
- Рейдж, - повторил он. - Мать твою, Иисусе... Рейдж!
3
Новая клиника Хэйверса располагалась за рекой посреди полутора квадратных километров леса, на которых не было ничего, кроме старого фермерского домика и четырех недавно построенных будок для входа в подземное помещение. Минуя последний отрезок двадцатиминутного пути в своем Вольво XC70, Мэри постоянно посматривала в зеркало заднего вида на Битти. Девочка сидела на заднем сиденье автомобиля и смотрела в темное окно так, точно оно было телевизором, в котором показывалось увлекательное шоу.
Всякий раз, переводя взгляд обратно на дорогу, Мэри крепче стискивала руль. И давила на газ.
- Мы почти на месте, - сказала она. Опять.
Фраза должна была успокоить, но на Битти она никак не повлияла. Мэри понимала, что пытается ободрить саму себя. Мысль о том, что они могут не успеть вовремя, была гипотетическим бременем, вес которого она не хотела даже примерять на себя... и черт, корсет этого чудовищного позора не давал ей дышать.
- Вот наш поворот.
Мэри включила поворотник и свернула направо, на неровную дорогу - только этого ей в спешке и не хватало.
С другой стороны, даже если бы она ехала по идеально ровному шоссе, ее сердце все равно отбивало бы ритм африканских барабанов.
Единственное медицинское учреждение для вампиров было устроено так, чтобы избегать не только нежелательного внимания со стороны людей, но и губительного воздействия солнечных лучей. И когда ты привозил кого-нибудь или тебе самому требовалось лечение, тебе говорили, к какому из нескольких входов подойти. Когда медсестра по телефону сообщила плохие новости, она сказала Мэри ехать прямиком к фермерскому домику и парковаться там. Так она и сделала, остановившись между новеньким пикапом и подержанным седаном Ниссан.
- Готова? - спросила она, глядя в зеркало заднего вида и заглушая двигатель.
Когда ответа не последовало, Мэри вышла и подошла к двери Битти. Девочка, казалось, удивилась, что они уже приехали, маленькие ручки пытались расстегнуть ремень безопасности.
- Тебе помочь?
- Нет, спасибо.
Битти явно решила самостоятельно выбраться из машины, даже если это займет дольше времени. И возможно, это оттягивание было умышленным. То, что следовало за смертью, было слишком пугающим, чтобы об этом думать. Ни семьи. Ни денег. Ни образования.
Мэри указала на сарай позади дома.
- Нам нужно туда.
Пять минут спустя они миновали несколько пропускных пунктов и спустились по шахте лифта, выйдя в сияющую чистотой, хорошо освещенную комнату ожидания со стойкой регистрации. Здесь пахло точно так же, как в человеческих больницах - лимонный ароматизатор, слабый аромат парфюма и чьего-то ужина.
Подходя к регистратуре, Мэри подумала, что Павлов был прав. Сочетания запаха антисептика и спертого воздуха ей хватило, чтобы вновь ощутить себя лежащей в палате и утыканной трубками, когда медикаменты пытались убить рак в ее крови и заставляли чувствовать себя так, будто она в лучшем случае подхватила грипп, а в худшем умрет прямо здесь и сейчас.
Веселенькие времена.
Когда блондинка в униформе подняла взгляд от монитора, Мэри произнесла:
- Привет, я...
- Идите туда, - быстро сказала женщина. - К двойным дверям. Я открою замки. Сестринский пост будет прямо перед вами. Они отведут девочку к ней.
Мэри даже не задержалась, чтобы поблагодарить. Схватив Битти за руку, она поспешила по полированному блестящему полу и пронеслась сквозь металлические панели, как только услышала щелчок открывающегося механизма.
По другую сторону комнаты ожидания с ее мягкими стульями и стопками журналов кипела медицинская работа - люди в халатах и привычной белой униформе медсестер быстро ходили туда-сюда с подносами, портативными компьютерами и стетоскопами.
- Сюда, - позвали их кто-то.
Оказалось, это была медсестра с короткими черными волосами и голубыми, как и ее костюм, глазами, лицом похожая на Палому Пикассо9 .
- Я отведу вас к ней.
Мэри шла позади Битти, держа девочку за плечи и направляя ее то по одному, то по другому коридору туда, где, очевидно, располагалось отделение интенсивной терапии. В обычных палатах не бывает стеклянных стен со шторами внутри. Не бывает столько персонала вокруг. Не бывает мониторов с показателями на сестринском посту.
Медсестра остановилась и открыла одну из панелей. Приборы беспрестанно пищали, частые сигналы и пиканье говорили о том, что компьютеры беспокоятся о состоянии пациента.
Женщина придержала штору.
- Вы можете войти.
Битти помедлила, и Мэри склонилась к ней.
- Я тебя не оставлю.
И опять-таки Мэри говорила это самой себе. Девочке, казалось, было все равно, кто из сотрудников «Безопасного места» рядом, а кто нет.
Битти не сдвинулась с места, и Мэри подняла взгляд. Две медсестры, стоявшие по обе стороны кровати, проверяли жизненные показатели Аннали. Хэйверс тоже был здесь, вводил какой-то препарат в капельницу, ведущую к ужасно худенькой руке.
На долю секунды эта картина тяжело ударила по Мэри. Темноволосая женщина, лежавшая на постели, сильно исхудала, кожа ее посерела, глаза закрыты, губы побледнели... и в то самое бесконечное первое мгновение, когда Мэри увидела умирающую женщину, она не могла понять, видит ли она свою мать или саму себя там, на ослепительно белой подушке.
«Я не могу этого вынести», - подумала Мэри.
- Идем, Битти, - хрипло сказала она. - Подержи ее за руку. Ей хотелось бы знать, что ты здесь.
Когда Мэри завела девочку в палату, Хэйверс и его персонал отошли в сторону, удаляясь без лишнего шума, который все равно не мог остановить неизбежное, поэтому дать Битти возможность попрощаться было важнее.
Подойдя к кровати, Мэри продолжала держать руку на плече Битти.
- Все хорошо, ты можешь коснуться ее. Вот.
Мэри наклонилась вперед и сжала мягкую холодную ладонь.
- Привет, Аннали. Битти пришла повидаться с тобой.
Посмотрев на девочку, она ободряюще кивнула... и Битти нахмурилась.
- Она уже мертва? - прошептала девочка.
Мэри сморгнула слезы.
- Ах, нет, милая. Она жива. И может тебя слышать.
- Как?
- Просто может. Давай. Поговори с ней. Я знаю, она хочет услышать твой голос.
- Мамэн? - сказала Битти.
- Возьми ее за руку. Все хорошо.
Когда Мэри осторожно отстранилась, Битти протянула ручку... и снова нахмурилась, коснувшись матери.
- Мамэн?
Вдруг все приборы в панике запищали, резкие звуки нарушили хрупкую связь между матерью и дочерью, спешно вызывая к кровати медицинский персонал.
- Мамэн! - Битти вцепилась в нее обеими руками. - Мамэн! Не уходи!
Мэри была вынуждена оттащить Битти с дороги, когда Хэйверс принялся выкрикивать приказы. Девочка вырывалась из ее хватки, а затем обмякла и закричала, протягивая ручки к маме и путаясь в волосах.
Мэри крепко держала маленькое вырывающееся тельце.
- Битти, о Боже...
Хэйверс забрался на кровать и стал делать закрытый массаж сердца, тут же привезли реанимационную тележку.
- Нам нужно уйти, - сказала Мэри, оттаскивая Битти к двери. - Мы подождем снаружи.
- Я убила ее! Я убила ее!
Подобравшись к Рейджу, Вишес упал на колени и занялся кожаной курткой и рубашкой брата, раздирая слои одежды и открывая...
- Ох... черт.
Пуля вошла прямо в центр груди, где в клетке из костей билось шестикамерное сердце вампира. Рейдж задыхался, изо рта текла кровь. Ви панически осмотрелся вокруг. Всюду сражение. Прятаться негде. Время... на исходе...
К ним подбежал Бутч, пригнув голову и бухнувшись на землю, расстреливая все вокруг себя из пары сорокакалиберных пистолетов, так что лессерам пришлось пасть ниц, чтобы не схлопотать свинца. Бывший коп пропахал землю ногами вперед, все еще стреляя, его бульдожьи ноги и туловище затормозили в густой бурой траве.
- Надо его перенести, - крикнул голос с бостонским акцентом.
Рейдж широко открыл рот, и последовавший вздох был хриплым, как грохот камней в коробке.
Обычно Ви обладал чертовски острым умом и отличным интеллектом в сочетании с личными качествами и даром, определявшим всю его жизнь. Он всегда был рациональным, логичным, циничным сукиным сыном, который никогда не ошибался.
И все же его серое вещество абсолютно отказало.
Годы медицинской практики и полевого опыта говорили ему, что его брат умрет через одну-две минуты, поскольку сердечная мышца была разорвана или прошита пулей, и одна или несколько камер выплескивали кровь прямо в грудную клетку.
Это мешало сердечной деятельности, внутренняя полость заполнялась кровью, давление катастрофически падало.
Такие повреждения требовали немедленного хирургического вмешательства, и даже если нужные технологии и стерильные инструменты имелись в твоем распоряжении, успех не гарантировался.
- Ви! Мы должны его передвинуть...
Просвистели пули, и они оба пригнулись. После пугающих медицинских расчетов мозг Ви пришел к неутешительному заключению - или их жизнь, или жизнь Рейджа.
Проклятье! Я сотворил с ним это, подумал Ви.
Если бы он не сказал брату о видении, Рейдж не выскочил бы раньше положенного и был бы более собранным в сражении...
Вишес поднял свои пистолеты и убрал троих лессеров, подбиравшихся к ним. Бутч проделал то же самое с другой стороны.
- Рейдж, оставайся с нами, - прохрипел Ви, выбрасывая пустые магазины и перезаряжая пистолеты один за другим. - Рейдж, ты должен... дерьмо!
Снова стрельба. И его подстрелили в чертову руку.
Поток собственной крови он проигнорировал, его мозг пытался найти решение, которое не включало бы гребаный погребальный костер для Рейджа. Он мог вызвать сюда свою Джейн, поскольку ее невозможно убить. Но она не сможет проводить здесь операцию на открытом сердце, черт подери. Что если...
Вспышка света была столь яркой, что Ви задался вопросом, кто, мать их, тратит время, отправляя ублюдков к Омеге...
Вторая вспышка иллюминации заставила его развернуться и посмотреть на Рейджа. Ох… дерьмо. Лучи ослепительного света исходили из глаз брата, лазером устремляясь в небо, точно целясь в луну.
- Чееееееерт!
Кардинальная смена плана. Это становилось гребаной традицией вечера.
Ви кинулся к Бутчу и оттащил его от Рейджа.
- Шевелись!
- Что ты делаешь... Пресвятая дева Мария, матерь Божья!
Вдвоем они побежали, пригибаясь, перепрыгивая через извивающихся лессеров и петляя в стороны, чтобы не делать себя легкой мишенью. Добравшись до ближайшего заброшенного учебного корпуса, они один за другим спрятались за углом и привычно заняли позу, прикрывая друг друга - Ви взял на себя переднее пространство, Бутч прикрывал тылы.
Тяжело дыша, Вишес выглянул из-за угла. В центре открытого участка тело Рейджа мучилось от изменений, его руки и ноги скорчились, туловище дергалось и извивалось, зверь показался из тела мужчины, огромный дракон вырывался на свободу из ДНК, которую вынужден был делить с другим существом.
Если Рейдж еще не умер, это его точно убьет.
И все же остановить трансформацию невозможно. Дева Летописеца внедрила проклятье в каждую клетку тела Рейджа, и когда эта штука выходила на свободу, процесс был подобен поезду, который никто не мог замедлить или остановить.
Смерть позаботится о проблеме.
Смерть Рейджа... остановит все это.
Ви закрыл глаза и мысленно закричал.
Секунду спустя он поднял веки и подумал - черта с два. Черта с два он позволит этому случиться.
- Бутч, - рявкнул он. - Я должен идти.
- Что? Куда ты...
Это последнее, что услышал Вишес, поднявшись на ноги и исчезнув.
4
Боли не было.
В груди Рейджа не было боли от пулевого ранения. Первый знак, что это серьезное дерьмо. Раны, которые болят, не повергают тебя в шок. А если никаких ощущений? Наряду с тем, что его сбило с ног, и пуля угодила прямо в грудину, это, наверное, было верным сигналом того, что он в смертельной опасности.
Моргнуть. Попытаться вдохнуть. Моргнуть.
Кровь в его рту, густая кровь в горле... поднимающийся поток, мешавший его попыткам наполнить легкие кислородом. Слух ухудшился, все звуки приглушились, точно он лежал в ванне, и уровень воды поднялся настолько, что закрыл оба его уха. Зрение то пропадало, то возвращалось, ночное небо над ним то проявлялось, то расплывалось перед глазами, все вокруг то падало, то ходило ходуном. Дышать становилось тяжелее с каждым вздохом, точно на его груди собирался какой-то груз, сначала равный весу сумки, потом весу футболиста-полузащитника... а теперь уже весу легкового автомобиля.
Быстро, все это происходило очень быстро.
Мэри, подумал он. Мэри?
Его мозг разразился именем его шеллан - может, он даже сказал его вслух? - как будто его супруга могла его услышать.
Мэри!
Паника разлилась по его венам и заполнила грудную клетку вместе с плазмой, которой он без сомнения истекал. Его единственная мысль, важнее смерти, важнее сражения, важнее даже безопасности братьев, была о том... Боже, пусть Дева Летописеца сдержит свою часть уговора.
Пусть в Забвении он не останется в одиночестве.