Возьми ее руку. Все хорошо...
Я убила ее!
- Битти? - звук получился похожим на карканье, и Мэри прочистила горло. - Битти.
Высушив руки, она повернулась к кабинкам.
- Битти, если ты не выйдешь, я зайду к тебе.
Девочка открыла дверцу, и почему-то Мэри подумалось, что она никогда не забудет, как эта маленькая ручка показалась наружу, схватилась за дверцу и не отпускала, пока Битти выходила из кабинки.
Она там плакала. Одна. И теперь, когда эта девочка вынуждена была показать свое лицо, она пыталась сделать то же самое, что так отчаянно пыталась сохранить сама Мэри.
Иногда собранность - это все, что у тебя есть; достоинство - твое единственное утешение; иллюзия того, что все в порядке - твой единственный источник успокоения.
- Вот, дай я... - голос оборвался, и Мэри подошла к бумажным полотенцам и смочила одно в раковине. - Это поможет.
Медленно подойдя к девочке, она поднесла холодную и мягкую салфетку к опухшему детскому личику, прижимая ее к горячей покрасневшей коже. Вытирая ее щеки, мысленно Мэри извинялась перед той взрослой версией Битти, в которую она однажды вырастет: Мне жаль, что я тебя заставила. Нет, ты не убивала ее. Как мне хотелось бы дать тебе сделать это по-твоему, на твоих условиях. Мне жаль. Нет, ты не убивала ее. Мне жаль.
Мне так жаль.
Мэри приподняла подбородок девочки.
- Битти...
- Что они теперь с ней сделают? Куда она уйдет?
Боже, взгляд этих светло-карих глаз был таким спокойным.
- Они увезут ее... ну, они кремируют ее.
- Что это такое?
- Они сожгут ее тело дотла на погребальной церемонии.
- Ей будет больно?
Мэри снова прочистила горло.
- Нет, милая. Она ничего не почувствует. Она свободна... и ждет тебя в Забвении.
Хорошо хоть Мэри знала, что это правда. Ее воспитывали как католичку, но она сама видела Деву Летописецу, так что она не кормила девочку ложью из лучших побуждений. Для вампиров действительно существовал рай, и они правда встречали там своих близких.
Черт, возможно, это доказывало, что с людьми происходило то же самое, но поскольку в мире было намного меньше заметной магии, среднестатистическому человеку куда сложнее верилось в вечное спасение.
Скомкав салфетку, Мэри сделала шаг назад.
- А теперь давай вернемся в «Безопасное место», хорошо? Здесь мы больше ничем не можем помочь, а рассвет уже близко.
Последнее было скорее привычкой. Будучи претрансом, Битти могла выносить любую дозу солнечных лучей. По правде говоря, ей просто хотелось увезти девочку подальше от всех этих смертей.
- Хорошо? - повторила Мэри.
- Я не хочу оставлять ее.
При других обстоятельствах Мэри присела бы на корточки и осторожно приоткрыла завесу того, что теперь стало новым миром Битти. Ужасная правда заключалась в том, что у нее уже не было матери, которую можно оставить, и совершенно уместно увезти девочку из медицинской обстановки, где лечат пациентов, иногда в плачевном состоянии.
Я убила ее.
Вместо этого Мэри сказала:
- Ладно, мы можем оставаться здесь, сколько тебе угодно.
Битти кивнула и подошла к двери, которая вела в коридор. Она остановилась перед закрытой панелью, и ее застиранное платьишко, казалось, вот-вот угрожало сползти с худенькой фигурки, черное пальто сидело не по размеру, и девочка куталась в него точно в одеяло, ее каштановые волосы пушились от статического электричества.
- Мне бы очень хотелось...
- Чего? - прошептала Мэри.
- Мне бы хотелось вернуться в прошлое. Когда я сегодня проснулась.
- Мне бы тоже этого хотелось.
Битти обернулась к ней.
- Почему нельзя вернуться? Это так странно. Ну, то есть, я все о ней помню. Как будто... как будто мои воспоминания - это комната, в которую я могу войти. Или типа того.
Мэри нахмурилась, подумав, что для ее возраста это несвойственно взрослая мысль.
Но прежде, чем она успела ответить, девочка вышла, очевидно, не интересуясь ее реакцией - и может быть, это к лучшему. Что, черт подери, на такое можно ответить?
В коридоре Мэри хотелось положить ладонь на это маленькое плечико, но она сдержалась. Девочка держалась так замкнуто, как книга посреди библиотеки или как кукла в ряду коллекционных товаров, и сложно было отыскать повод, чтобы нарушить эти границы.
Особенно когда ты как терапевт чувствуешь себя не очень уверенно в профессиональном плане.
- Куда мы пойдем? - спросила Битти, когда мимо прошла пара медсестер.
Мэри осмотрелась вокруг. Они все еще находились в отделении интенсивной терапии, но немного дальше от комнаты, где скончалась мама Битти.
- Мы спросим, где нам можно посидеть.
Девочка остановилась.
- Нам никак нельзя ее снова увидеть, да?
- Нет, нельзя.
- Наверное, нам стоит вернуться.
- Как хочешь.
Пять минут спустя они в Вольво направлялись к «Безопасному месту». Въехав на мост, Мэри опять постоянно посматривала в зеркало заднего вида, проверяя Битти каждые сорок метров. И в тишине она вновь села на поезд извинений... за плохой совет, за то, что заставила девочку страдать еще больше. Но все это скрежетание зубами нужно было ей самой, а искать личного отпущения грехов у пациента, тем более такого юного, несправедливо.
С этим кошмаром Мэри придется разбираться самостоятельно.
Въезд на шоссе I-87 показался сразу же, как только они добрались до центральной части моста, и указатель направления ярко осветил салон машины. Направляясь на север, Мэри держалась в рамках рекомендуемой скорости, и ее обогнали две фуры, которые ехали со скоростью 80 вместо 65. Время от времени мелькали огни, предупреждавшие о месте соединения двух трасс, но их ритм никогда не длился долго. Небольшой поток машин сокращался по мере того, как они приближались к месту.
Мэри решила, что когда они доберутся домой, она попробует чем-нибудь накормить девочку. Битти не спускалась к Первой Трапезе, так что наверняка умирала с голоду. Потом, может, кино до рассвета, где-нибудь в тихом уголке. Травма была слишком свежей, и речь не только о потере матери. Визит к Хэйверсу, должно быть, воскресил воспоминания обо всем случившемся - о домашнем насилии, о спасении, когда Рейджу, Ви и Бутчу пришлось убить отца, чтобы спасти Битти и ее маму, известие о беременности матери, потеря ребенка, долгие месяцы болезни, после которых Аннали так и не восстановилась...
- Мисс Льюс?
- Да? - о Боже, пусть она задаст вопрос, на который я смогу нормально ответить. - Да, Битти?
- Куда мы едем?
Мэри посмотрела на приближающийся дорожный знак – «Выезд из Гленн Фоллз, 19».
- Прости? Мы едем домой. Минут через пятнадцать приедем.
- Я думала, «Безопасное место» не так далеко.
- Что...?
О Боже.
Она направлялась в чертов особняк.
- О, Битти, извини, - Мэри покачала головой. - Должно быть, я пропустила поворот. Я...
О чем она вообще думала?
Ну, она знала ответ на этот вопрос - она прокручивала в голове все возможные варианты, чем они будут заниматься, когда выйдут из машины. И все они включали место, где жила Мэри с Рейджем, Король, Братья, воины и их пары.
О чем, черт подери, она вообще думала?
Мэри свернула с 19 трассы, проехала вверх по шоссе и свернула обратно на юг. Черт, да она сегодня просто потрясающий работник, не так ли?
Ну, по крайней мере, хуже уже быть не могло.
В Браунсвикской школе для девочек Эссейл, сын Эссейла, расслышал рев даже из-за сенсорной перегрузки в разгар сражения.
Во всем этом хаосе выстрелов, ругательств, мужчин, перебегающих от укрытия к укрытию, по заброшенному кампусу прокатился громоподобный рев, который несомненно привлек внимание.
Обернувшись, он продолжал держать палец на курке автомата, расстреливая кучу немертвых...
На мгновение он перестал стрелять.
Его мозг просто не мог переварить то, что, если верить глазам, магическим образом появилось в каких-то сорока метрах от него. Это было... какое-то драконоподобное создание с пурпурной чешуей, хвостом с шипами, пастью с зубами Ти-рекса. Доисторический монстр высотой в добрых два этажа, длинный как тракторный прицеп и быстрый как крокодил, гонящийся за чем-то...
Свободное падение.
Без предупреждения его тело вдруг полетело вперед, и обжигающая боль пронзила заднюю часть икры, вспоров лодыжку. Перевернувшись в воздухе, он приземлился на спину в спутанной траве - и мгновение спустя на его грудь прыгнул раненый лессер, который зацепил его ножом. Он занес лезвие над его плечом, губы его скривились в рыке, черная кровь лилась прямо на Эссейла.
Ну конечно, хрен тебе, мужик.
Эссейл схватил его все еще каштановые волосы, засунул ствол пистолета в разинутую пасть и нажал на курок, разнося на куски его череп и выводя убийцу из строя. Лессер рухнул на него извивающимся мертвым грузом, но Эссейл сбросил с себя шевелящийся труп и вскочил на ноги.
И обнаружил, что находится как раз на пути зверя.
Он принял вертикальное положение - в этом все дело. Драконьи глаза заметили его и сузились до щелочек. Затем, снова зарычав, смертоносное существо двинулось на него, топая и круша лессеров массивными задними ногами. Передние когтистые лапы существа согнулись, готовясь нанести удар.
- Черт!
Эссейл рванул вперед, уже не беспокоясь о том, куда направлен ствол его пистолета и совершенно наплевав, что он бежал прямиком к надвигавшейся группе лессеров. Есть и хорошие новости. Зверь позаботился об этой проблеме. Лессеры разок взглянули на надвигающееся на них «в-аду-нет-такой-ярости»10 и разлетелись в разные стороны, точно осенние листья на ветру.
Естественно, впереди не было ничего, что могло послужить ему укрытием. К несчастью, на пути отступления были лишь кусты да трава - никакой существенной защиты. Ближайшее здание? В двухстах метрах отсюда. По меньшей мере.
Выругавшись, Эссейл побежал еще быстрее, весь устремляясь в мышцы ног, пытаясь набрать большую скорость.
Эту гонку зверь конечно же выиграет - поражение неизбежно, когда твой шаг максимум пять футов, а убежать ты пытаешься от того, кто преодолевает двадцать пять футов одним махом. С каждой секундой топот становился все ближе и громче, горячее дыхание уже опаляло спину Эссейла, согревая его вопреки холоду.
Страх пронзил всю его сущность.
Но обуздывать захлестнувшую его разум волну паники не было времени. Мощный рев раздался совсем рядом, и сила звука была столь высока, что отбросила его вперед вместе с волной дурно пахнущего воздуха. Дерьмо, его единственный шанс был ...
Укус последовал сразу же за мощным ревом, челюсти сомкнулись так близко к шее Эссейла, что он съежился, хоть это и замедлило его бег. Поздновато спасаться. В воздухе. Он очутился в воздухе, будучи поднятым на полушаге - вот только почему боль не усилилась?
Если бы зверь схватил его за плечи или туловище, он конечно оказался бы растерзан... нет, погодите, он схватил его за куртку. Это существо поймало его за кожаную куртку, не за плоть. Швы одежды врезались в мышцы груди, поднимая Эссейла за подмышки. Его ноги болтались в воздухе, пистолет продолжал стрелять, потому что он сжал руки в кулаки. Пейзаж под ним раскачивался точно на качелях - бегущие лессеры, сражающиеся Братья, заросли кустарников, деревья - все это раскачивалось от того, что его трясли всем телом.
Это гребаное существо собиралось подкинуть его в воздух и заглотить. А все это раскачивание туда-сюда лишь смягчало мясо.
Чтоб ему провалиться, он превратился в вампирский эквивалент куриного крылышка.
Нет времени. Эссейл выпустил пистолет и потянулся к молнии куртки у горла. Из-за постоянной тряски крошечный бегунок казался ему быстрым как мышь, скользким как мрамор, для его трясущихся руки и влажных от пота пальцев это было все равно что найти иголку в стоге сена.
Хватка зверя справилась с этим куда лучше.
Зубы существа держали его за спину куртки, но кожа не выдержала его веса, и Эссейл вырвался, выпав из его челюстей. Жесткая земля быстро приближалась навстречу. Сгруппировавшись, чтобы не сломать себе ничего, мужчина приземлился, свернувшись в клубок.
И прямо на плечо.
Хруст отдался во всем теле, делая его беспомощным, точно ребенок, оставленный без присмотра. Дыхание перехватило, перед глазами все расплывалось. Но время было на исходе, если он хотел жить. Перевернувшись, он...
Бах! Бах! Бах! Бах! Бах... БУМ!
Его кузены появились из ночной темноты. Они бежали так, словно их преследовали, хотя на самом деле ничто за ними не гналось. Эрик палил из двух автоматов... а у Эвейла на плече лежал слонобой11 .
Так вот что за БУМ!
Это оружие действительно было настоящим слонобоем, огромной винтовкой, оставшейся со времен колонизации Индии Британией. Эвейл, агрессивный ублюдок, давно сроднился с этой штукой, считая ее «своей прелестью».
Спасибо Судьбе за нездоровые привязанности.
Сорокамиллиметровые пули ничуть не замедлили зверя, отскакивая от пурпурной чешуи как горошины от капота автомобиля. Но заряд свинца из слонобоя заставил его зарычать от боли и отшатнуться.
Для Эссейла это был единственный шанс сбежать.
Закрыв глаза, он фокусировался, фокусировался, фокусировался...
Никакой дематериализации. Слишком много адреналина, плюс слишком много кокаина, плюс слишком много боли в плече.
А зверь уже возобновил нападение, нацелившись на Эссейла и выдав ему драконью версию «пошел-ты» в виде оглушительного рева...
Мощный выстрел раздался во второй раз, попадая существу прямо в грудь.
- Беги! - заорал Эрик, перезаряжая свои пистолеты и выбрасывая пустые магазины. - Вставай!
Опираясь на здоровую руку, Эссейл поднялся, и его ноги на удивление хорошо подчинились. Прижимая раненую руку к груди, он захромал в сторону как можно быстрее. Остатки куртки хлопали на ветру, живот скрутило, сердце бешено колотилось.
БУМ!
Куда угодно, куда угодно... ему надо убраться куда угодно, лишь бы уйти с дороги - и быстро. Плохо, что тело его не слушалось. Хоть его мозг орал, требуя тело двигаться быстрее, он мог лишь тащиться как зомби.
Кто-то поймал его сзади, подхватив за бедра и быстро закинув на плечо на манер пещерного человека. Повиснув вниз головой, Эссейл блеванул от боли, и пока живот нещадно опустошал себя, в глазах плясали звезды. Хорошая новость в том, что он не ел последние двенадцать или пятнадцать часов, так что не слишком запачкал брюки своего кузена.
Он хотел помочь. Он хотел держаться. Он хотел...
Ветки ударили его по лицу, и Эссейл зажмурился, чтобы защитить глаза. Потекла кровь, заполняя его ноздри. Плечо болело все сильнее и сильнее. Давление в голове становилось невыносимым, вызывая мысли о перекачанных шинах, слишком набитых вещами сумках, воздушных шариках с водой, которые лопались и забрызгивали все вокруг своим содержимым.
Спасибо Богу за его кузенов. Они никогда его не бросали.
Надо не забыть отблагодарить их как следует.
Здание надвигалось на них галопом, как казалось с обратной стороны, и с перевернутой точки зрения Эссейла все выглядело так, будто оно свешивается с земли, а не стоит на ней. Кирпичное. Даже со всей этой качкой, темнотой и широкими шагами он различил, что постройка была кирпичной.
Ему можно было лишь надеяться на прочность конструкции.
Его кузен выбил дверь, воздух внутри был влажным и затхлым.
Без предупреждения Эссейла бросили на пол как мешок с мусором, и он приземлился на пыльный пол, невольно подпрыгнув и содрогнувшись в очередном рвотном позыве. Дверь захлопнулась, и затем было слышно лишь тяжелое дыхание его кузена. И его собственное.
И приглушенные звуки сражения.
Затем последовала резкая вспышка оранжевого света.
Сквозь туман боли Эссейл нахмурился... а затем отшатнулся. Лицо, освещенное огнем прикуренной самокрутки, не принадлежало ни одному из его кузенов.
- Насколько сильно ты пострадал? - спросил Брат Черного Кинжала Вишес, выдыхая ароматный дым.
- Это был ты?
- Я похож на Санта Клауса?
- На неожиданного спасителя, - Эссейл скривился и вытер рот рукавом кожаной куртки. - И мне жаль твои штаны.