– Но сейчас ты готов поступиться этим правилом, – выдернув руку, заметила я.
Ник сразу выпрямился и продолжил меня разглядывать. Глаза вновь пожелтели, но не сильно. Смотрелось это, конечно, красиво, но было опасно.
– Мы просто не дойдем до главного. Иногда ожидание сводит с ума больше, чем сам секс. Представь, какие искры будут сиять между нами?
– Не будут. Я отказалась, – ответила ему, только сейчас осознав, какой опасности мне удалось избежать.
Три недели рядом с хищником, который усиленно разыгрывает соблазнительного жениха – слишком даже для меня. В конце концов, я же не железная, и парня у меня не было уже… Я даже не могла вот так сразу вспомнить, когда в последний раз это было.
– Я все-таки надеюсь, что ты передумаешь, ведь предложение очень заманчивое. В любом случае я буду ждать от тебя звонка завтра утром.
– Мой ответ не поменяется, – на всякий случай предупредила его.
– Ты все равно мне позвони. А если передумаешь, то можешь потревожить в любое время суток.
– Никогда не сдаешься? – хмыкнула я.
– Не в моих правилах.
– Хорошо. Мне надо вызвать такси.
– Я отвезу тебя.
– Не думаю, что это уместно, – пробормотала в ответ.
– А ты не думай. И не тревожься, Измайлова, какой бы ответ ты ни дала, он никак не повлияет на наши рабочие отношения.
– Поняла.
Хотя и не поверила.
Ник действительно отвез меня домой, напомнил о звонке и тут же уехал, оставив на заснеженном тротуаре. Я еще некоторое время смотрела ему вслед. Мороз крепчал и щипал за щеки, напоминая о том, что на улице не май месяц и надо бы войти в подъезд.
Нет, отказываюсь я понимать этих хищников.
Часы показывали одиннадцать вечера, когда я наконец скинула одежду, сняла сапожки и, рухнув на диван, блаженно вытянулась. Какое же счастье – сбросить ненавистные каблуки и дать ногам отдохнуть.
Первые выходные за последние пару месяцев. И не просто один день, а целых два. Я до сих пор не могла поверить своему счастью. Завтра отлежусь, отосплюсь и раньше двенадцати из постели не вылезу. Устрою себе настоящий день отдыха. Никакого дресс-кода, лишь любимая пижама. Вместо шпилек теплые носки. И нормальная домашняя еда. Пусть не французская, но очень вкусная.
Кстати, о домашних. Дашка сказала позвонить, как бы поздно я ни вернулась. Просто так младшая сестра точно не стала бы об этом просить.
Потянувшись, я достала телефон из сумочки, которая валялась рядом с диваном, и набрала номер, устроив голову на мягком подлокотнике.
Ответила сестра почти сразу, словно все это время непрерывно держала телефон в руках и ждала моего звонка.
– Вик?
– Привет. А вот и я, – немного виновато сказала ей.
– Ты поздно.
Не упрек, а просто замечание. Словно Дашка не знала, как начать разговор, и говорила на совершенно отвлеченные темы.
– Прости, рабочие моменты, – ответила ей, развязывая бант на блузке. – Итак, что ты мне хотела рассказать?
– Слушай, родители велели мне ничего тебе не говорить, но я так не могу.
Начало было нехорошим.
– Не можешь что?
– У нас хотят отобрать дом.
– Что?!
От неожиданности я села на диване, забыв про усталость, боль в ногах и во всем теле.
– Дашка, я не поняла, что значит – отобрать? Кто? Почему? Как?
– Полгода назад папа взял деньги в долг под залог дома.
Я закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти. Сейчас самое главное – сохранять спокойствие и не поддаваться панике и эмоциям.
– Так, Даш, давай сначала и по порядку. Что значит взял? У кого? Когда? И почему я ничего не знаю?
Последний вопрос меня интересовал больше всего.
– Я тоже ничего не знала, до вчерашнего дня. Полгода назад отец взял два миллиона у Морозова, – тихо ответила сестренка.
Пришлось прикусить себе щеку, чтобы не выругаться. Альберт Морозов – местный меценат, политик и бизнесмен, а по факту бандит, который не гнушался ничем ради своих целей. И сыночек у него был такой же.
Со мной в одном классе училась Лерка Кузнецова, красивая и яркая девочка, которой не повезло попасться на глаза Морозову-младшему. Дело тогда так и не открыли, считалось, что девчонка сама на него вешалась. А синяки и ссадины, которые украшали ее лицо, так с лестницы упала. Кузнецовы почти сразу уехали, говорят, с довольно крупной суммой в качестве компенсации за моральный ущерб. Лерку я так больше и не видела, она оборвала контакты со всеми.
Я сама была свидетелем данной ситуации, про остальное ходили слухи – о рейдерских захватах, угрозах, шантаже и даже похищениях.
– Дашка, – свистящим шепотом спросила у сестры и медленно встала, – вы как такое могли допустить?
– Мы не знали. Ты же сама помнишь, как тяжело было тогда. Мама больна, операция. Мы же из больницы почти не вылезали.
Я помнила и до сих пор вздрагивала, вспоминая бледную маму с кучей трубок и пищащих приборов. Пять часов в операционной, когда от страха холодели руки и голос уже срывался от молитв, которые мы, не переставая, шептали.
Три дня, которые выделил мне Ник на то, чтобы побыть с матерью. Я была ему благодарна и за это.
– Ты же помнишь, папа сказал, что деньги ему дал кто-то из друзей.
– Помню. А получается, что это был Морозов. Но почему такая сумма? Откуда такие цифры?
– Одно на другое наложилось. Рак, срочная операция, реабилитация, уход. Плюс они затеяли тогда расширение магазина, выкупили второй этаж и начали ремонт. Еще и грузовик сломался, а как развозить товары без грузовика? – Сестра тяжело вздохнула. – Снежным комом все навалилось. Сразу. Мы же тогда на нервах были. И папа… Ты же знаешь папу, он в документах ничего не понимает.
– Куда Андрей смотрел? – рявкнула я. – Разве это не входит в обязанности юриста – следить за тем, чтобы папа не подписал то, чего не надо?
– Он не виноват. Папа не стал ему ничего рассказывать. Знал, что тот будет против. А деньги были нужны срочно.
– Так, хорошо. – Я заходила по комнате. – С этим ничего поделать нельзя. Но почему Морозов забирает наш дом? Отец просрочил платеж? Почему мне не сказали?
– Они договорились, что эта сумма будет выплачиваться в течение двух лет.
– И? Прошло же полгода.
– Устно, – припечатала Дашка.
– Господи, папа, – я закрыла лицо рукой, понимая, что это вполне могло быть правдой. Отец никогда не разбирался в бумажках, этим всегда занималась мама, потом стал помогать Андрей. – Ну как так можно?
– Я сама прочитала договор займа. Там нет даты, написано лишь, что по требованию залогодателя. Вот он вчера и потребовал. Явился в магазин и велел вернуть деньги в течение трех – пяти дней. Иначе он выставит дом на торги. – Сестра всхлипнула. – Вик, как же так? Это же наш дом. Наше родовое гнездо.
– Не паникуй раньше времени. Господи, почему папа мне не сказал? Ведь если были нужны деньги, мы бы нашли. Взяли бы кредит. Придумали бы что-нибудь. Почему он ни с кем не посоветовался?
– На тебе и так ипотека висит. Жизнь в столице не из дешевых. К тому же ты и так каждый месяц маме деньги на реабилитацию присылаешь. Поэтому они и сейчас велели тебе ничего не говорить.
– А то бы я не узнала, что у нас дом отняли. Детский сад! – в сердцах вскрикнула я и потерла виски. – И что теперь? Какие мысли?
– Мы с Лешкой все, что на машину насобирали, отдадим. Андрей вложится, Потопов тоже обещал, у родителей был небольшой запас. Кредит мы оформить просто не успеем, сроки поджимают. В общем, нам не хватает около пятисот тысяч.
– Пятьсот тысяч, – повторила я, замерев и глядя перед собой.
Завтра третий день, суббота, я просто физически не смогу оформить кредит. А в понедельник будет уже поздно.
– Отец хочет продать магазин.
– Дай угадаю кому. Морозову? – зло усмехнулась я.
– Ему самому. Он давно на него засматривается. Место же хорошее.
Хорошее, магазин строительных материалов, пусть и небольшой, но пользуется отличной репутацией у нас в городе. Качественный товар, приличные цены, доставка и платная установка, которыми занимался папа, а теперь ему стал помогать Леша. Дело всей жизни, которое у отца решили отнять, воспользовавшись ситуацией.
– Ублюдок.
– Но что делать, мы же не можем отдать им дом, Вик. Его же прадед построил. Наше фамильное гнездо. Ба не переживет, ты же знаешь, как она слаба стала в последнее время. Как узнала, что у мамы рак нашли, совсем слегла.
– Знаю.
Сама мысль о том, что уютный домик – в два этажа, с личным выходом на широкую речку, – который столько раз за эти годы достраивался и перестраивался, может перейти в чужие руки, вызывала боль и гнев.
– Я понимаю, что тебе сейчас нелегко, но, может, удастся найти хоть немного. Попросить в долг у знакомых. Сейчас дорога каждая копейка.
В долг или заработать? Когда деньги сами плывут в руки.
– Ты сказала, что нужно пятьсот тысяч?
– Да.
«Я прошу тебя не потому, что ты продажная, а потому что мне нужна помощь. Считай это обычным заданием, за которое ты получишь зарплату».
– Деньги будут, – тихо, но твердо произнесла я, мысленно признавая собственное поражение. – Скажи отцу, чтобы ничего не предпринимал и не смел ничего подписывать. Деньги будут.
– Вик, это хорошо. Но откуда?
– Не важно.
– Вик…
– Не паникуй, сестренка, ничего противозаконного, – хмыкнула я, снова вспоминая слова Ника. – Переведу деньги завтра утром на родительский счет. Морозов еще пожалеет, что связался с Измайловыми.
Распрощавшись с сестрой, я некоторое время стояла посреди комнаты, сжимая телефон и глядя перед собой.
«Господи, что же делать?»
Я нутром чувствовала, что не стоит ввязываться в эту затею с игрой в любовь. Чувствовала, но понимала, что выбора у меня сейчас нет.
Проклиная Морозова и всю его банду, я набрала номер Н’Ери и застыла, считая длинные гудки.
– Измайлова, ты по мне соскучилась? – удивленно поинтересовался Ник на шестом гудке.
Шум дороги, сигналы машин. Видимо, Н’Ери еще был в пути.
Зажмурилась и выпалила на одном дыхании, пока не передумала:
– Я согласна.
– Прости?
– Я согласна играть роль твоей невесты. Только у меня есть одно условие.
– И какое?
По голосу не понять, как он отреагировал на мои слова – удивлен? раздражен?
– Я хочу получить пятьсот тысяч вперед. Завтра, – сказала и быстро затараторила: – Согласна подписать любые документы или расписки.
Тишина и звуки ночного города.
– Хорошо. Собирайся. Я скоро буду.
– С-собираться? – растерянно переспросила я.
– Измайлова, – терпеливо произнес мужчина, – я же тебе говорил, что нам придется спать вместе. Ты прости, но твоя квартира для меня маловата. Поэтому ты переезжаешь ко мне. Так что пакуй чемоданы.
– Я поняла. Хорошо… Ник?
– Что?
– Ты не хочешь узнать, почему я передумала?
Сама не знаю, почему спросила. Может, потому что ожидала от него этого вопроса. Ведь Н’Ери знал, что я против, что отказалась. И вдруг передумала и потребовала аванс?
– А это важно?
– Не знаю, – тихо призналась ему, в который раз поняв, что совершенно не знаю своего начальника.
То он плейбой с шутками и обаятельной улыбкой, настоящий дамский угодник, разбивающий сердца. То хладнокровный бизнесмен, который руководствуется только точными расчетами. То весельчак и балагур, то опасный хищник.
– Измайлова, давай я приеду, и мы все обсудим.
– Хорошо.
А дальше все было гораздо сложнее.
Как запихнуть вещи в небольшой чемодан? И главное, что взять с собой? Жизнь научила, что одежды к жениху, даже липовому, надо перевозить минимум – быстрее можно собраться и сбежать.
Первым делом я достала из шкафа и аккуратно разложила три строгих комплекта, в которых ходила на работу. Три блузки, две узкие юбки, брюки и два приталенных пиджака. Рядом упали пять упаковок чулок. Дороговизна и известная фирма не спасали от зацепок и стрелок.
«Так, на работу ходить есть в чем. Теперь надо что-то понаряднее. Я же вроде как невеста… прости господи».
Из дальнего угла была вытащена упакованная в защитный пакет вешалка с двумя вечерними платьями.
– М-да, не густо, – пробормотала я, положив все рядышком. – Кто же знал, что так получится. Придется купить еще парочку платьев, чтобы не выпасть из образа. Ну ничего, приз компенсирует все затраты.
Потом вдруг вспомнила, что отдыхать мы будем в заснеженном домике, вокруг – горы и температура за минус. Там в чулках долго не проходишь.
Нужны свитера, водолазки, теплые штаны, перчатки, толстовка…
Гора на кровати все увеличивалась и увеличивалась, а я продолжала вытаскивать все новые вещи, отчаянно осознавая абсурдность ситуации. В мой чемодан даже треть этого не влезет.
Единственное, в чем я не сомневалась и в чем была уверена, – это нижнее белье. Маленькая слабость. У меня его много, и все отличного качества – кружевные комплектики белого, телесного и черного цветов. Был еще один – красный, полупрозрачный и очень провокационный. Не знаю, зачем я его купила, поддавшись сиюминутному настрою, потому что носить такое белье можно лишь по очень и очень большому поводу и для невероятного мужчины. У меня не было ни мужчины, ни повода. Только эротический комплект, который я зачем-то положила в сумку.
А вот полупрозрачный пеньюар отложила, не глядя, выудила из ящика комода теплую фланелевую пижаму с бегемотами. Такое застиранное, но нежно любимое чудо, которое точно отобьет у хищника желание распускать руки.
Кучка на диване никуда не делась, а решение все еще не находилось.
Я вновь походила вокруг, брала в руки то одну вещь, то другую, вздыхала и возвращала обратно.
Проблема медленно, но верно превращалась в катастрофическую. Именно в этот момент зазвонил телефон.
– Измайлова, выходи. Я на месте, – произнес Н’Ери.
– Не могу, – вздохнув, ответила я, покосившись на гору одежды.
– Передумала?
– Нет. Я еще не собралась.
– Ладно, собирайся, я тебя подожду.
Я вздохнула еще жалостливее. Если бы все было так просто.
– Слушай, я не знаю, что надо с собой брать. А все вещи в чемодан не влезут.
Небольшое молчание, теперь вздохнул Ник.
– Ладно. Говори номер квартиры. Я сейчас поднимусь к тебе, и все решим.
– Сто тридцать первая.
– Жди. Сейчас разберемся.
Отключив телефон, я довольно вздохнула и отнесла в прихожую сумку с бельем. В ней точно не дам шефу ковыряться.
Звонок домофона, который показался особенно громким в ночной тишине, звук поднимающегося лифта, неторопливые шаги на лестничной клетке.
– Это что? – Ник застыл в дверном проеме, с непередаваемым выражением лица рассматривая возвышающуюся гору одежды.
– Мои вещи.
– Вещи? – Он прошел в комнату и взял с подлокотника одну из шифоновых блузок.
– Да. Здесь рабочие костюмы, пара платьев, свитера, штаны, водолазки. – Я запнулась, пытаясь вспомнить, что еще успела вытащить из шкафа. – Мы же поедем на горнолыжный курорт.
– А платья где? – помолчав пару секунд, поинтересовался Н’Ери.
– Сейчас, – тут же засуетилась я, схватилась за краешек пакета, похороненный под вещами, и начала тянуть на себя.
Кучка качнулась, начала медленно заваливаться набок…
– Ой!
…и упала.
Не успела.
– Черт.
– Зато платья достала, – философски заметил Ник, засунув руки в карманы брюк. – Показывай.
Расстегнув молнию, я достала два своих вечерних платья. Светлое – с короткими рукавами и пышной юбкой и черное – классическое, с низким квадратным вырезом и разрезом сзади.
– Ты же в этом была на корпоративе в прошлом году, – указав на черное платье, произнес шеф.
Надо же, какая память, а мне казалось, ему все равно, в чем я хожу, лишь бы работу выполняла.
– Ну и что? Твоих родственников там не было.
– Все ясно. Не пойдет.
– В смысле?
– Бери с собой домашнюю одежду, – вручив мне платья, произнес Н’Ери. – Еще – джинсы, пару водолазок, теплый свитер и, собственно, все.
– Как все? – отказалась я верить.
– Вот так. Завтра мы с тобой купим необходимое.
– Нет, – прижимая к груди платья, покачала я головой.