Но Н’Ери был непреклонен:
– Да. Ты моя невеста, и я должен содержать тебя.
– Какие у тебя интересные представления о романтических отношениях!
– Это правила хищников, и только. Так что прекрати свои феминистские разговоры. Не переживай, я все оплачу.
– Не надо. Я и сама в состоянии купить себе одежду.
– Измайлова, не усложняй, а собирай вещи. Если мы играем, то играем до конца.
Пришлось напомнить себе об отце, его долге и прочих неприятностях. А с другой стороны, чего я переживаю? Его кто-нибудь заставлял покупать мне вещи? Нет. Сам вызвался – значит, надо ловить момент. Только вот чувство неловкости и неправильности никуда не делось.
– А как же рабочие костюмы? В чем я на работу пойду?
– Кто сказал, что ты будешь ходить на работу?
– До наступления нового года еще пять рабочих дней, – напомнила ему.
– У нас командировка.
– Какая?
В плане и графике никаких командировок точно не было. Я бы точно запомнила, ведь это дополнительная работа.
– Длительная. – Ник тяжело вздохнул. – Измайлова, ну что ты такая упертая? Давай собирай, время позднее. Нам еще ко мне ехать. Завтра тяжелый день.
Хотелось узнать, почему тяжелый, но я сдержалась.
– Хорошо. Как скажешь.
Чемодан был собран за пять минут и оказался практически пустым. Вещи убирать на место времени не осталось, и мой врожденный перфекционист зароптал, не желая оставлять беспорядок. Пришлось наступить себе на горло.
– А туфли? – спросила я, выуживая из шкафа бежевые лодочки.
– Не надо, – бросил Ник, даже не глянув, направился в прихожую, но внезапно остановился. – Измайлова, а белье?
– Что белье? – не поняла я, снимая с вешалки пальто.
– Где твое белье?
«На мне!»
– С ним все в порядке, – схватив сумку, ответила ему, загоняя как можно дальше глухое раздражение. – Покупать не надо.
– Показывай.
– Нет, – вцепившись в сумку руками, я покачала головой.
– Измайлова, я что, белья не видел? Показывай, что у тебя тут. Рейтузы в горошек? – и дернул сумку на себя.
От неожиданности я ее отпустила и недоверчиво на него уставилась.
– Рейтузы?
– Ты же понимаешь, что должно быть на уровне, идеально, – расстегивая молнию, деловито заметил Н’Ери.
– И каким образом твои родственники увидят мое белье?
– А вдруг.
Спорить с ним не осталось ни сил, ни желания, я и так вымоталась, поэтому молча продолжала наблюдать, сложив руки на груди.
И надо было ему достать именно тот самый красный кружевной бюстик.
– Кхм. – Ник потянул его вверх и очень внимательно рассмотрел.
Лифчик покачивался на его пальце туда-сюда.
– Убедился? – забирая предмет нижнего белья и сумку, с издевкой поинтересовалась я.
– Вполне. С бельем у тебя полный порядок, – неожиданно сипло произнес мужчина.
– Благодарю за оценку, – фыркнула я и начала одеваться. – И что бы я без нее делала.
Думать о том, что придется спать с ним уже этой ночью, не хотелось.
Глава четвертая
Капельки – блестящие, крохотные, притягивающие взгляд – складывались в небольшие ручейки, которые стекали по загорелому мускулистому торсу вниз, прямо к полотенцу, которое висело на бедрах, давая возможность оценить наличие кубиков.
Конечно, Ник Н’Ери был хорош, и в другое время я, может быть, восхитилась бы этой красотой, но сейчас мне больше всего хотелось спать.
Собственно, чего я там не видела. Это два года назад еще могла покраснеть и повздыхать над этой красотой, когда Ник затаскивал меня в примерочную, чтобы я оценила, как на нем сидят новые боксеры.
Ему очень нравилось издеваться над молоденькой помощницей. Поэтому пришлось побыстрее повзрослеть и абстрагироваться. Для пользы общего дела.
Это как с шоколадом. Сначала от него приходишь в восторг, смакуешь, наслаждаешься вкусом. Но стоит съесть за раз пять – десять плиток, и появляется отвращение. Так вот Н’Ери я переела и воспринимала как босса. Красивого хищного босса.
Утверждение, которое не требовало доказательств. Трава зеленая, солнце желтое, а мой босс красивый и сексуальный хищник. И точка.
Прибыв в квартиру Ника в пентхаусе на сороковом этаже, я быстро приняла легкий душ, сетуя, что не захватила свои гели и мыло, переоделась в пижаму с бегемотами и теперь сидела на краешке кровати, всеми силами старясь не уснуть.
Часы показывали три часа ночи.
Глаза слипались, от постоянного зевания челюсть в любой момент могло заклинить, а в голове царил такой туман, что я даже свое имя с трудом вспоминала.
А тут вот явился его совершенное величество в полотенце, с мокрыми волосами, которые торчали в разные стороны, как иголки у ежика, и идеальным телом без грамма лишнего жира.
– Ну, наконец-то! Давай, – вновь зевнув, произнесла я.
– Что давать? – Ник замер посреди комнаты и взглянул на меня.
– Трись, – тоскливо закончила я и добавила: – А то спать очень хочется.
– Ты это серьезно?
– Очень.
Новый зевок, и я протерла глаза, которые вновь решили закрыться.
– Измайлова, ложись спать, – как-то обиженно произнес хищник.
В другое время я бы ему обязательно посочувствовала и пожалела, честно сообщив, что он Мистер Совершенство и за его внимание давно дерутся дамы (действительно, был такой момент на юбилее оперной певицы, две дамы волосы повыдергивали, платья порвали, а он ушел с третьей), но это потом, а сейчас я хотела баюшки.
– Правда? – уточнила у него.
– Правда.
– Спасибо.
Тут же шустро развернулась, упала на подушку, обхватила ее руками, закрыла глаза и моментально уснула, успев отметить, что пахнет наволочка очень вкусно.
…Жарко и щекотно.
Чужая ладонь нежно, но требовательно погладила плечо, опустилась вниз по руке, сминая ткань пижамы. Горячее дыхание с нотками горького кофе и мандарина опалило щеку. Почему-то именно аромат цитрусовых особенно сильно отложился в голове, когда я, находясь на тонкой грани между сном и реальностью, лежала на боку, прислушиваясь к мужчине, который находился так близко, что становилось жарко.
И то, что упиралось мне в бедра, было совсем не пистолетом.
– Ник, – хрипло прошептала я, все еще отказываясь открывать глаза.
– Измайлова, замри. Так надо.
Голос тихий и мурлыкающий.
Ну надо так надо. Я послушно замерла, зажмурилась и постаралась не реагировать на мужчину и его прикосновения.
«Я тучка. Большая холодная тучка… я… лед! Кремень! Я справлюсь!»
Тучка испарилась, кремень рассыпался, а Вика Измайлова задержала дыхание, чувствуя, как горячая мужская ладонь забралась к ней под футболку с бегемотами (смешная пижама не спасла!) и накрыла вздрагивающий живот.
– Измайлова, а тебе кто-нибудь говорил, что ты пахнешь шоколадом?
«Как не пахнуть, когда за время работы с боссом в качестве лекарства от нервного стресса я килограммами его употребляла. Да я сама – одна большая шоколадка!»
Но Н’Ери велел не дергаться, и я невнятно что-то промычала.
– Не думал, что наше сотрудничество может стать таким волнующим и интересным.
Рука поползла выше, но до груди не добралась, замерла совсем рядом и раздразнила. Тело отреагировало должным образом. Соски стали чувствительными и при соприкосновении с тканью футболки болезненно заныли.
– То-р-р-ри, а я ведь чувствую, – шепнул Ник и повел носом у шеи, вызывая щекотку.
Я тоже чувствую. Вот щекотка от шеи перешла на нос, да такая сильная, что у меня дыхание перехватило. А Н’Ери еще взял и подул за ушко.
Щекотка стала совсем невыносимой.
– Ник, – сдавленно простонала я, замирая и боясь пикнуть.
– Мм?
– Я хочу…
– Да-а-а?
– Чихнуть…
Молчание.
Рука, которая выводила круги на животе, замерла.
– И что?
– Ну, ты же сказал не двигаться, – из последних сил просипела я.
– Измайлова!
Вот зачем так рычать. Напугал ведь.
И я это сделала.
От громкого чиха у меня даже уши заложило.
– Ой, – всхлипнула я, вытерла нос, поправила волосы, постаралась лечь в ту же позу. – Все. Чихнула. Продолжай.
Ничего.
Я на всякий случай досчитала до десяти и обратно, но мужчина как лежал рядышком, так и застыл.
– Ник? – Приподнявшись на локте, я повернулась, чтобы встретиться с желто-зеленым взглядом своего начальника, который, закинув руки за голову, лежал на подушках.
Вид у него был не очень дружелюбный – уголки губ опущены, а между бровей залегла складка.
– Вот скажи мне, Вика, я совершенно не интересую тебя как мужчина?
Кажется, я только что задела чье-то самолюбие.
– Ник, – села на кровати, скрестив ноги по-турецки, – ты очень красивый и очаровательный мужчина…
Кажется, я сделала только хуже, потому что он сдавленно крякнул, повернулся на живот и зарылся лицом в подушку.
– Ник?
Сильные плечи мелко задрожали, и раздались едва уловимые сдавленные всхлипы.
Господи, он же не плачет?
– Ник, послушай. Это моя вина. Я же сказала, что не умею играть. Просто я не воспринимаю тебя как мужчину.
Плечи задрожали еще сильнее, а мне захотелось себя прибить.
– Ой, не в этом смысле. Ты мужчина. Очень красивый мужчина. Просто за эти два года я научилась смотреть на тебя только как на начальника. И все. Ты правда хороший.
Мне показалось или он только что хрюкнул?
– Э-э-э? Ник? – Я осторожно коснулась плеча.
И в ту же секунду потолок перевернулся, я упала назад на подушки, а надо мной на вытянутых руках завис хищник.
– То-р-р-ри.
Волевой подбородок, красивые, но смазливые черты лица, прямой нос, желто-зеленые глаза, в которых сияли искорки смеха, темно-русые волосы, прядями падающие на лоб и делающие мужчину моложе. А ведь ему около пятидесяти. Хищники стареют гораздо позже людей и живут дольше.
– Кхм.
– Я ведь чувствовал твое желание. Пил его пряный аромат.
– А у желания есть аромат? – тут же спросила я и прикусила язык, ругая себя последними словами.
Ничему меня жизнь не учит. Надо помалкивать и хлопать ресничками, а не лезть к полуголому хищнику с расспросами.
– Есть. Уникальный, неповторимый. И твой теперь я не спутаю ни с чем. – Наклонившись, Ник снова провел носом у моего уха, вдыхая аромат волос и тела. Как же хорошо, что я вчера приняла душ, несмотря на усталость. – Дело осталось за малым – пробудить его.
«Деньги, Измайлова. Большие деньги…»
– Мне снова закрывать глаза и не двигаться?
Улыбнулся, отчего на левой щеке образовалась очаровательная ямочка.
– Позже. А сначала завтрак. Время уже – десять. Пора вставать и кормить своего жениха.
Он быстро встал с кровати и потянулся к штанам, которые лежали на стуле. Футболку надевать не стал, позволив мне любоваться идеальным торсом и кубиками.
– Доброе утро, Виктория, – довольно улыбаясь, произнес Ник, прежде чем выйти из спальни. – Я в душ.
– Доброе, – ошарашенно пробормотала ему вслед, сев в кровати.
Такого утра у меня еще никогда не было. Что же дальше?
А дальше были завтрак и новые испытания.
В квартире Ника две ванные комнаты.
Первая – обычная душевая, минимум деталей и кабинка с тонированными стеклами, выложенная темно-синей плиткой. Вторая – в три раза больше, в пастельных тонах, с зеркальным потолком и огромным джакузи. Если честно, то шефа я могла представить здесь только в одном случае – в компании с какой-нибудь дурочкой. Интимный полумрак, свечи, игристое вино, пушистая пена и музыка, которая заглушает охи-вздохи. И зеркальный потолок очень даже в тему.
Ник ушел в душ, а мне пришлось идти в гнездо разврата. Надо же было искупаться и привести себя в порядок. Схватив серые штаны, белую футболку и едва не забыв щетку с зубной пастой, я направилась в ванную комнату.
Как можно по-быстрому искупаться в джакузи?
Вот и я не знала. Пришлось приноравливаться. Хотя все это время я чувствовала себя не очень комфортно.
Переодевшись и завязав волосы в хвост, отправилась на кухню, где меня уже ждал Н’Ери. Хищник сидел за столом, уставившись в ноутбук, рядом лежала стопка бумаг.
На меня начальник даже не взглянул. Войдя на кухню, я сразу направилась к огромному серебристому холодильнику, попутно размышляя, что же такое приготовить. Насколько я знала, у Ника должен быть довольно скудный набор продуктов. Мужчина большую часть времени ел в ресторанах. Поэтому, открыв дверцу, я вполне ожидаемо думала увидеть яйца, мясо и молоко.
Но и тут шеф сумел меня удивить.
Еда. В смысле продукты.
Холодильник был битком набит разными продуктами: сыр, масло, яйца, молоко, вакуумная упаковка сосисок, творог, йогурт, овощи, фрукты и клубника. Я глазам своим не поверила, когда увидела небольшое лукошко с ягодками на стеклянной полке.
Даже поморгала несколько раз, но видение не исчезло.
Клубника была именно клубникой.
Ярко-красные спелые крупные ягоды с капельками влаги, желтыми глазками, зелеными хвостиками и невероятным ароматом. Поднесла лукошко к лицу, закрыла глаза и вдохнула сладкий запах лета, солнца и прекрасного настроения.
Настоящая. Не то резиновое чудо без запаха со вкусом травы, которое продают в переходе по космическим ценам, а настоящая ягодка. Будто только что сорванная с грядки.
– Господи, откуда это?
– Из резервации, – отозвался Ник за моей спиной, он, оказывается, наблюдал за мной. – Угощайся.
– Спасибо, – произнесла я, с сожалением вернула лукошко на место и достала яйца и молоко. – Омлет будешь?
– Буду. А почему клубнику не взяла? – Ник отложил документы в сторону и внимательно посмотрел на меня.
Вздохнула, аккуратно поставив все на столешницу из цельного серого камня. Кухня была дизайнерская и чисто мужская, серо-черные тона и хромированные вставки. Такую только на стенде демонстрировать, а не готовить в ней.
– Не могу. У меня аллергия, – призналась ему, доставая стеклянную миску из нижнего ящика.
– На клубнику?
– Да. Стоит съесть всего лишь одну ягодку, как я тут же покрываюсь красными пятнами и начинаю чесаться.
– А на что у тебя еще аллергия? – как-то нервно поинтересовался Ник.
– Все. Больше нет ни на что.
Аккуратно разбив яйца, я принялась лазить по ящикам в поисках венчика. И кончено же не нашла, Ник наверняка даже не знал, что это такое. Пришлось довольствоваться вилкой. Слава богу, этот столовый прибор у него имелся.
– Знаешь, Измайлова, я начинаю тебя бояться.
От неожиданности я забыла об омлете и повернулась к хищнику.
– Почему?
Скорее, мне надо его опасаться, а не наоборот.
– Потому что у нас с тобой все не так. Даже с клубникой. Я пытался сделать тебе приятное, привез ее, а у тебя аллергия.
Я даже почувствовала себя виноватой. Еще чуть-чуть, и извиняться начну.
– А зачем ты хотел сделать мне приятное? – насторожилась я.
– Чтобы разрядить обстановку. Мы же вроде как жених и невеста. А тут… сюрприз. Почему ты мне не сказала? – возмутился вдруг Н’Ери.
Все ясно, решил сделать из меня козла… козу отпущения.
– Потому что ты не спрашивал, – парировала и уперлась руками в бока, собираясь отстаивать свои позиции до конца.
Ник некоторое время молчал, а потом вдруг выдал:
– А знаешь, в этом есть плюс. Я начал что-то узнавать о тебе.
Я фыркнула и продолжила готовить.
Завтрак прошел в молчании.
– Деньги переводить тебе на счет или куда-то еще? – спросил Ник, когда мы допивали кофе, думая каждый о своем.
– Я сейчас дам номер, – тихо ответила ему, вновь вспомнив, кому и зачем нужны деньги. – А почему ты об этом спрашиваешь?
– Потому что ты наотрез отказалась играть мою невесту, а потом вдруг неожиданно передумала и попросила денег. Логично предположить, что это неспроста.
– Понятно, – произнесла я, достала из кармана телефон и вошла в записную книжку. – Дай, пожалуйста, ручку и листок.
Написав номер счета родителей, протянула записку Нику: