Да разве я пряталась? Чуть ли не каждый день виделись по сотне раз. Шеф и его секретарша. Все, как в бульварных романах. Только в жизни по-другому.
Ярко, обжигающе и опасно.
Еще один легкий укус за плечико, и я снова застонала. Его зубы уже не казались такими жуткими.
Руки накрыли чувствительную грудь и осторожно сжали.
– Н-ник…
– Чихнуть решила? – невинно уточнил он, теребя большими пальцами горошинки сосков.
– Иди к черту, – фыркнула в ответ, тяжело сглотнув.
Внизу живота все горело от желания, которое, я была уверена, ему никогда во мне не пробудить.
Но это же хищник. Он не знает слов «нет» и «невозможно».
– Пересмотрим наше соглашение? Нам может быть хорошо в эти месяцы. Очень хорошо.
Но страсть – это не любовь. Всего лишь вспышка желания. Пусть и сладкого, но такого короткого.
– Тор-р-р-р-ри. – Его стон, когда я выгнулась и потерлась бедрами о мужские бедра.
Провокационно. Не думала о последствиях, которые не заставили себя ждать.
Короткая боль внизу шеи, стальной захват, который не давал мне дернуться, звездочки перед глазами, навернувшиеся слезы – даже не боли, а разочарования – и остатки желания, перегоревшие и исчезнувшие в один миг.
Все произошло слишком быстро, чтобы я испугалась.
Укус, и вот уже Ник отошел, тяжело дыша. И ручеек крови, стекающий по шее. Щекотка на коже. Я медленно выпрямилась, уткнулась лбом в стену.
– В ванной есть антисептики, – глухо произнес он, – обработай рану.
– Хорошо.
Шаги и громко хлопнувшая дверь. Только теперь я решилась открыть глаза.
Черт, Измайлова. Что же вы оба творите?
Глава пятая
Рана на шее оказалась не такой страшной, как можно было представить.
Смочив в третий раз ватку антисептиком, я провела ею по покрасневшей коже, морщась от неприятных ощущений и легкого покалывания.
Кровь уже остановилась, но я маниакально продолжала проводить влажной ватой по месту укуса. Перекись пузырилась, холодила пальцы и стекала по коже.
Глубоко вздохнув, опустила руки, оперлась на раковину и снова взглянула на ранки, пытаясь сосчитать следы от зубов. Интересно, они должны быть такими припухлыми? А покраснение от моих усилий или связано с чем-то еще?
Страх смешался с раздражением, я не знала, чего сейчас хочу больше: выйти из ванной и прибить шефа или спрятаться тут на пару дней, забиться в угол и упиваться собственной беспомощностью.
– Дура, – сообщила я своему отражению.
Отражение ответило мне злым потемневшим взглядом: «Сама такая!» Проблему это никак не решало.
Вот где была моя голова там, у стеночки? Какого черта я так себя вела? Еще немного, и позволила бы шефу зайти куда дальше. Оправдание, что во всем виноваты феромоны хищников, помогало мало. Если я так на него реагировала до укуса, то что будет после? Ведь эта штука должна действовать по типу афродизиаков.
Вздохнула, коснулась пальцами кожи на шее, морщась от чувства, близкого к отвращению. Вот только непонятно, к кому или чему его испытывала: к Нику, своему поведению или к ране, которая продолжала гореть и пощипывать.
Умывшись прохладной водой, заклеила укус лейкопластырем – вдруг какая зараза попадет, и вообще, надо было поинтересоваться, чистил ли он зубы, прежде чем кусаться, – сделала дыхательную гимнастику и вышла.
Не все же отсиживаться в ванной, боясь собственной тени. Для него ведь это совсем ничего не значит, а я раздула из мухи слона.
Пора быть взрослой и умной девочкой. Подумаешь, желание. Это не чувства и не любовь. Фальшивка, которую просто надо перетерпеть, переступить и жить дальше. Как преграду, как ступеньку к становлению и росту. Всего лишь шаг к пониманию себя.
Н’Ери уже ждал меня в гостиной. Черная тень в привычном костюме – брюки и белоснежная рубашка, – застывшая у огромного панорамного окна.
– Пришла в себя? – не оборачиваясь, спросил хищник.
Голос равнодушный и спокойный.
– Все отлично, – ответила в тон ему.
Потоптавшись у входа, одернула край футболки, решительно прошагала к дивану и вольготно расположилась среди мягких подушек. Одну из которых прижала к животу, там, где клубком свернулись непонятный страх и дрожь предвкушения.
– Изменения чувствуешь?
– Нет.
Разговаривать со спиной было сложно. Но так даже лучше, чем тонуть в зелени его глаз, заикаться и сгорать от стыда.
– Хорошо.
За окном шел снег. Я видела, как ветер бил белыми хлопьями по окну.
Настоящая зима и близкий Новый год. Вот только ощущения праздника не было.
Скользнула взглядом по широким напряженным плечам, по ровной спине, замерла на мгновение на пятой точке. Неизвестно откуда взялась мысль, что в домашних брюках ему лучше, они так обтягивают его за…
– О, черт, – выдохнула я, отворачиваясь, сильнее прижимая подушку к груди и краснея от собственных мыслей.
– В чем дело?
Конечно, Н’Ери почувствовал изменение моего состояния, услышал проклятья и не мог не отреагировать.
– Изменения, – с трудом выдавила из себя, изучая картину на стене. Монохромные цвета, ночной город и хай-тек.
– Какие?
Как же мне хотелось, чтобы Ник сейчас оставил меня в покое, дал свыкнуться с новым состоянием! Но хищник отступил от окна и подошел ближе. Я слышала звук его шагов, который невероятным образом соединился с биением моего сердца. Чувствовала его тепло и задыхалась от аромата туалетной воды.
– Острые.
Резкий ответ и тяжелый вздох.
Закрыть глаза и попытаться успокоиться. Прислушаться к биению сердца и не думать о том, кто находится рядом. О первобытном черном желании, которое поднималось изнутри, грозя затопить сознание.
– Мне жаль, – тихо проговорил хищник, присаживаясь напротив.
Пожала плечами, все еще отказываясь открывать глаза. Может, и жаль, но что это изменит. Я сама дала согласие.
– Обычно после укуса пара проводит время в постели, закрепляя эффект, и поэтому контраст не так ярок.
Ник. Постель. Я. Укус.
У него вообще совесть есть? Говорить мне такое?
– Ник, – болезненно рыкнула, забыв о субординации и прочей дребедени, – заткнись.
– Еще не поздно продолжить начатое, Измайлова, – неожиданно заявил он.
– Что? – Открыв глаза, я попала в пьянящее золото его взора.
Совершенно бесстрастное лицо, словно маска: лживое, надменное, чужое – и на фоне этого хищный взгляд, из-за которого черное желание подкатывало к горлу, во рту пересыхало, и хотелось кричать от бессилия.
– Никакого секса, Н’Ери, – ответила, едва шевеля губами.
Перекрестились голодные и тяжелые взгляды, и он отступил, понимая, что я права. Это как наркотик, который затягивает в свой омут, и лучше отказаться, чем вновь и вновь оттягивать неизбежное, привыкая и сходя с ума. Потому что дальше будет только хуже. Не для него. Для меня.
– Хотел, как лучше.
– Это не выход.
Кивнул, откинулся на спинку кресла. Напряжение исчезло, уступив место тупой боли и разочарованию.
– Переодевайся, через три часа у нас самолет, – вставая, произнес мужчина.
– Самолет? Мы куда-то летим?
– Да. Тебе надо приобрести гардероб, и лучше сделать это на нейтральной территории, где наше появление не вызовет большого ажиотажа.
– Хорошо, – произнесла, поднимаясь. – Я только сделаю один звонок.
Равнодушный кивок. Будто и не было этого огня между нами.
В спальне, закрыв замок, я еще некоторое время стояла, прислонившись спиной к твердой поверхности двери и задрав вверх голову.
У горла застрял ком, который никак не хотел проходить.
– Справлюсь. Это не может длиться вечно.
Но от былой уверенности не осталось и следа.
Особого выбора одежды у меня не было, поэтому, переодевшись в джинсы и серо-бежевый джемпер, я села на кровать и набрала номер Дашки.
Сестра ответила почти сразу.
– Вика!
– Привет, – улыбнулась, выдохнула и почувствовала, как нормализуется состояние, проходит туман, окутавший сознание, и я становлюсь собой.
– Как тебе это удалось? Так быстро?
Значит, деньги поступили.
– Так получилось.
– Это ведь твой шеф, да? – Голос сестры опустился до шепота, и я услышала в нем нотки любопытства.
Она всегда интересовалась хищниками и была поклонницей сериала «Лунная любовь». Младшая сестренка, которая верила в любовь с первого взгляда и счастливое будущее. В то, что матерого хищника может заинтересовать обычная человечка.
– Это не имеет значения, Даш. Деньги есть, и Морозов останется с носом.
– Спасибо. Надеюсь, это ничем серьезным тебе не грозит.
Я провела пальцами по шершавой поверхности лейкопластыря.
– Нет, все хорошо. Отработаю.
И ведь не солгала. Отработаю. Уже отрабатываю.
– Еще кое-что, Даш. У меня не получится прилететь на праздники.
– Но как же… Ты же говорила, что тебе дают четыре дня.
– Обстоятельства изменились. Есть срочный проект, который не смогут завершить без моего непосредственного участия. Сумма вознаграждения очень большая. Мне правда очень жаль.
– Родители расстроятся.
– Я тоже скучаю. Не знаю, может, удастся вырваться на денек, но не больше.
Говорила и сама себе не верила. Ник ни за что меня не отпустит. Нужны тренировка, привыкание друг к другу и моя адаптация.
Если только…
– Я позвоню, когда что-то узнаю. А теперь прости, мне надо бежать. Поцелуй от меня Милку и родителей.
– Хорошо. Будь осторожна.
– Я всегда осторожна.
Выключив телефон, я еще некоторое время сидела на кровати, собираясь с мыслями. Одна идея не выходила из головы, но я не знала, стоит ли ее озвучивать. В любом случае засиживаться смысла не было. Схватив сумочку с документами, открыла дверь и отправилась на поиски хищника.
Впереди нас ждали перелет и шопинг. А шопинг – для любой женщины счастье, особенно если за нее платит кто-то другой.
Еще один огромный плюс, когда твой начальник хищник, занимающий высокую должность, – это личный самолет.
Довольно быстро добравшись по заснеженным пробкам до аэропорта, в vip-зоне прошли паспортный контроль. До этого я не раз летала с Ником по работе в разные командировки, но сейчас все было по-другому. Даже атмосфера стала иной, не говоря уже о напряжении, которое витало в воздухе и искрило.
Чувства, вызванные укусом, дремали и почти о себе не напоминали. В машине я вообще забилась в угол, скрестила руки и уставилась в окно, всем своим видом давая понять, что разговаривать и общаться у меня желания нет. Н’Ери настаивать не стал и просматривал какие-то документы, шелестя бумажками на весь салон. Но почему-то этот шорох успокаивал и настраивал на рабочий лад.
Вернулась былая уверенность, что все пройдет хорошо и без эксцессов. Я хозяйка своего тела и справлюсь. Должна.
Самолет был небольшим, но очень комфортабельным: мягкие удобные кресла, обтянутые кожей молочного цвета, огромный телевизор, шампанское и разные вкусности, услужливая стюардесса с белозубой улыбкой и приятная музыка.
– Куда мы летим? – спросила, когда ожидали разрешения на взлет.
– В Париж, – ответил Ник, на мгновение оторвавшись от документов.
– Париж, – повторила я и нервно повела плечами.
Действительно, куда еще вести свою секретаршу на шопинг, как не в Париж – мировую столицу моды?
Четыре часа полета тянулись долго. Хищник почти не обращал на меня внимания. Все было, как всегда: он занимался работой, а я…
Я же не знала, куда себя деть. Пролистала полдюжины модных журналов, послушала музыку, поглазела в иллюминатор, поддавшись уговорам стюардессы, съела одно пирожное и кожей чувствовала, что за мной наблюдают.
Это сложно объяснить, но взгляд Ника вдруг стал материальным. Я чувствовала, как он медленно скользит по моему лицу. Но стоило только дернуться и посмотреть на хищника, как все исчезало.
Может, это паранойя. Не знаю. Только наши отношения изменились и сделались такими сложными и непонятными, что я совсем запуталась.
Франция встретила дождем и плюсовой температурой. Перескакивая через лужи, ежась от пронзительного ветра, который бил в лицо и лез за шиворот, мы добежали до ожидающей нас машины и быстро забрались в салон.
– Брр-р, – пробормотала я, убирая с лица пряди влажных волос, прилипшие ко лбу.
– Замерзла? – Шеф впервые за все время открыто взглянул на меня.
– Немного. – Скупая улыбка, и я поправила воротник пальто, пытаясь побыстрее согреться.
В следующую секунду Ник вдруг схватил мою ладонь и осторожно сжал. В отличие от моих, его руки были горячими. И это тепло быстро прошло вверх к плечу и далее по телу.
Как-то слишком быстро стало жарко и душно.
– Удобно быть таким теплокровным, – прокашлявшись, заметила я и осторожно выдернула ладошку из его захвата. – Спасибо, я уже согрелась.
– Не стоит благодарности. Не хотелось бы, чтобы ты заболела, – отозвался Н’Ери.
Конечно, не хотелось бы. Это ведь испортит всю игру. А этого мы допустить не могли. Но что бы я ни думала, как ни желала абстрагироваться, эта забота была приятна.
Я осторожно провела большим пальцем по ладони, помня, какой обжигающе мягкой была его кожа. И тихонько вздохнула. Оставалось надеяться, что это безумие скоро кончится. Все когда-нибудь заканчивается. Даже такая страсть. Я-то это точно знала.
Спрашивать, в какой из бутиков Ник меня везет, не стала. Это бы все равно ничего мне не дало. Поэтому просто решила насладиться видом из окна на улицы Парижа. Эх, жалко, что идет дождь и почти ничего не видно.
Стекла запотели, пришлось провести рукой, чтобы хоть что-то разглядеть – пешеходы, разноцветные зонтики, сверкающие огни города и мутная стена дождя.
Дорога не заняла много времени, хотя все эти минуты я очень четко и ярко ощущала находящегося рядом со мной мужчину.
Как описать чувства, которые бурлили внутри, то поднимаясь к горлу, опаляя щеки, то обрушаясь вниз и вызывая онемение в пальцах? Желание. Первобытное, опасное. И Ник чувствовал этот запах. Я слышала, как медленно на протяжении пути менялось его дыхание, как хищник невольно подавался вперед, пытаясь как можно глубже вдохнуть сладкий аромат навязанной, искусственной страсти.
В то же время холодный разум никуда не делся. Я все еще видела перед собой своего начальника, помнила про контракт и мечтала, чтобы все поскорее закончилось. Убийственная смесь огня и холода.
И с этим мне придется жить несколько месяцев.
– Прибыли, – хрипло произнес Ник, как только машина остановилась.
Голос мужчины завораживал, вызывал покалывание кожи. Но взглянуть ему в глаза не решилась. Это могло быть чревато, а я настроилась на рабочий лад.
Помещение, в которое мы вошли, с первого взгляда поражало своим великолепием. Всюду зеркала, позолота и блеск. Даже молочного цвета пол оказался таким сверкающим и начищенным, что, приглядевшись, можно было рассмотреть свое отражение.
Здесь все кричало о богатстве, статусе и красоте. А счета за услуги были такими, что казалось, даже воздух тут особенный и элитный и его тоже следует оплачивать.
От моих туфель на полу остались грязные разводы. Да и потертые джинсы с водолазкой статуса не повышали, как и спутанные волосы, затянутые в обычный хвост.
«Почувствуй себя замухрышкой».
– Месье Н’Ери, – прощебетала грудастая блондинка в розовом костюмчике, подбегая к Нику, и что-то неразборчиво залепетала.
Единственное, что я могла разобрать, это имя «Жерар».
А в следующее мгновение произошло нечто невероятное.
В холл ворвался человек-праздник. Он театрально взмахнул руками, потом быстро прижал ладони к щекам и что-то произнес. Очень высокий, нескладно худой, в обтягивающих кожаных брюках и объемном пуловере лилового цвета. Из мужского в нем остались лишь тонкие жеманные усики над пухлыми губами, которые, в свою очередь, сияли от толстого слоя прозрачного блеска.
И вот ЭТО будет меня одевать?
Он же само воплощение высокой моды: крик, писк, шум, невероятные детали и силуэты и ни капли здравого смысла.