— Жаль, жаль. Втроем мы бы составили партию в карты, да и коротать вечера было бы приятнее. Уверен, у вас в запасе миллион разных историй, — принц болтал, но поглядывал по сторонам, готовый вот-вот распрощаться, к облегчению доктора.
— Простите, господин Абеглен, нет ли у вас с собой табаку? — быстро спросил Барт в тот момент, когда возница уже почти занес руку с кнутом над спинами лошадей. — Страсть как курить хочется, а мои запасы уже вышли.
Доктор на секунду растерялся, но тут же взял себя в руки:
— Я вам непременно пришлю из дома.
— Бартоломью, с каких это пор вы курите? — поинтересовался принц, глядя вслед облаку пыли.
— Подозреваю, что с сегодняшнего дня, как и доктор. Ведь табаком от него не пахло, так ведь? Зря, что ли, вы его так обнюхивали.
— Верно, — медленно согласился Алгернон. — Тогда зачем был нужен этот фарс?
Барт улыбнулся и промолчал: принц не дурак, сам догадается.
========== Глава 5 ==========
Обратно в замок они не спешили. День был слишком хорош, чтобы провести его в душных комнатах. Барт обнаружил небольшое озерцо, и принц первым спрыгнул на землю, похлопал лошадь по влажной шее и пустил ее щипать сочную зелень.
— Не стесняйтесь, капитан, — принц скинул камзол и улегся на траву, раскинув руки.
Барт оглядел прибрежные кусты, посмотрел вдаль — никого — и спешился.
— Как насчет того, чтобы искупаться?
— Это неразумно, ваше высочество. Незнакомый водоем и полная уязвимость в воде…
— Твоим благоразумием, Барт, можно торговать на развес.
— Именно благодаря ему я дослужился до капитана и имею честь охранять ваше высочество.
Принц повернулся на бок, подпер голову рукой. Небрежно прихваченные лентой волосы рассыпались по плечам, придавая лицу неожиданную мягкость. Барт чуть дольше, чем позволяли приличия, задержал взгляд на этой картине и отвернулся, подумав, что принц прав — альфе с такой миловидностью должно приходиться несладко.
— И что за думы покрыли морщинами твое чело, капитан?
Барт пожал плечами и отпустил, наконец, повод, который бессознательно теребил.
— В детстве вам, наверное, приходилось драться, доказывать, что вы альфа, — сказал он.
— Драться? Помилуй, да с кем же? С гувернерами или учителями? Ты же не думаешь, что у меня было много друзей? А те, которых одобрял отец, вели себя более чем почтительно, благонравно обсуждая богословские трактаты или отличия холодного оружия севера и востока.
— Скучное было детство?
— Не то слово, — принц сорвал травинку, посмотрел на нее и передумал совать в рот. — А у тебя? Ты дрался?
— Нет. В приюте не дозволялось такое поведение. За нами хорошо присматривали и воспитывали в строгости.
— Друзьями обзавелся?
— Приятелями скорее, — Барт пожал плечами, многих из тех, с кем делил общую спальню, он уже не помнил. — В двенадцать уже распределяют кого в кадетские корпуса, кого в духовные училища. Мне повезло, оставили в столице.
— Повезло, — эхом отозвался принц и уставился невидящим взглядом на камыши с другой стороны озерца.
Барт присел на траву. Хотелось улечься на спину, раскинуть руки и перестать думать о прошлом, о проблемах в настоящем, а просто наслаждаться теплым погожим днем.
— Так друзья-то у тебя есть?
Барт поморщился от настойчивости его высочества.
— Нет.
— Не понимаю. — Принц сел. — Почему?
— Характер не позволяет, — неприязненно ответил Барт.
— Высокомерный сноб? Зануда? Педант? Что не так с характером?
— Ваше высочество, мое окружение меняется так часто, что не хватает времени узнать кого-то получше. К тому же говорят, что обычно друзьями обзаводятся в детстве. Совместные игры, шалости…
— Игры и шалости, — повторил принц и вздохнул. — Может быть, все-таки искупаемся?
Барт подошел к воде. Берег был сырой, с застоявшейся водой в ложбинках, дно илистым.
— Если вы хотите кормить собой пиявок, а я уверен, что им здесь полное раздолье, то кто я такой, чтобы мешать вам? Зверушкам тоже нужно что-то есть.
— М-да, — принц оценил шутку. — А шалость была так возможна.
— Я никому не скажу, ваше высочество, что в борьбе между рассудком и чувствами здравый смысл победил благодаря пиявкам.
— Можете говорить об этом на каждом углу, — махнул рукой принц. — Все равно вам никто не поверит. Альфы не боятся мелких тварей, а наследники никогда не ведут себя предосудительно и неосторожно.
Барт растерялся, когда принц показал ему язык и залился веселым смехом, его высочество был совершенно непредсказуем.
— Вы ведете себя как ребенок!
— А почему бы и не подурачиться? Долг и обязанности всегда успеют лечь на плечи неподъемной ношей. Разве у тебя в жизни были такие моменты полной свободы? А, Барт? Расслабься.
— Хорошо, что у вас такие моменты были и есть. А мне нужно выполнять свой долг.
— Не человек, а оживший Устав воинской службы, — пробормотал принц и поморщился. — Самому не тошно?
— Мои личные переживания не имеют отношения к…
— Замолчи! — выкрикнул принц. — Молчи, не порти хороший день.
Барт закрыл рот и поклонился.
Еще около часа Алгернон валялся на траве и смотрел в нестерпимо яркую синеву неба, но вместо умиротворения и радости от ощущения свободы он чувствовал только глухое раздражение. Умеют же некоторые испортить настроение. Он изредка косился на стоящего рядом Бартоломью, но тот был неподвижен, как изваяние, даже не переминался с ноги на ногу.
— Едем обратно в замок, — приказал Алгернон и нехотя встал.
Лошади разбрелись, довольные обретенной свободой, и их пришлось ловить. Не то чтобы они убегали, но косились и отступали при приближении.
— Надо было привязать, — буркнул Барт, — но я думал, что они хорошо обучены.
Алгернон промолчал, показывая свое недовольство испорченной прогулкой. Весь путь до замка они проделали в молчании.
— Я собираюсь отдохнуть в своей комнате, проследите, чтобы меня не беспокоили.
— Как будет угодно вашему высочеству, — ответил Барт и вручил повод конюху.
Молодой парень, почтительно кланяясь, забрал обеих лошадей и повел в конюшню. Алгернон снял тонкие перчатки, сжал тонкую, нагретую жаром рук кожу и пошел к парадному входу. Сзади слышались размеренные шаги капитана, но он не позволил себе оглянуться: дуться так дуться.
В комнату за ним никто не пошел. Наверное, это было правильно, но за последние несколько дней Алгернон настолько привык к обществу капитана, что впервые почувствовал одиночество. Он скинул камзол, оставшись в одной батистовой рубашке, развязал шейный платок. До обеда оставалось около часа, но это время совершенно нечем было занять. Свобода свободой, но рутинные обязанности во дворце, пусть и не приносившие особого удовольствия, позволяли чувствовать себя важной персоной. И отлично справлялись со скукой.
Алгернон постоял у окна, но открывающийся вид был давно изучен до мельчайших подробностей.
— Тоска, — пробормотал Алгернон и достал тетрадь. — Подозреваю, что отец озадачил меня просьбой вести дневник исключительно в насмешку.
Он устроился за бюро и попытался обдумать, что можно было бы доверить бумаге. Написал несколько ничего не значащих фраз про погоду, похвалил природу, заметил, что повар слишком привык готовить для покойного хозяина подходящие для его возраста блюда и что есть это с каждым днем становится все сложнее. Алгернон пожевал кончик пера: почему-то писать про Бартоломью не хотелось. Их отношения были чем-то очень личным, тем, чем невозможно поделиться даже с молчаливым дневником. Он захлопнул тетрадь, убрал ее в ящик и взглянул на часы — оставалось около двадцати минут, как раз хватит времени, чтобы освежиться. Алгернон позвал слугу.
Барт довел обиженного принца до его покоев и удалился, поручив заботу о высочайшей безопасности паре серьезных бет. Извиняться перед его высочеством он не собирался. Даже отдавая себе отчет, что, как последний болван, поддался на провокацию, что вышел за рамки уставных отношений — все равно не собирался. Исправить ситуацию можно, но принц будет сопротивляться. Ему скучно. И этим все сказано. Нужно было сразу держать дистанцию, но когда его высочество кронпринц Алгернон чего-то хочет… Он умеет быть внимательным, очаровательным, дружелюбным — каким угодно, лишь бы добиться цели. Барт догадывался, что возможности избежать общества принца у него почти не было. И ему очень хотелось надеяться, что обида его высочества даст возможность восстановить дистанцию, вернуть все в прежнее русло, забыть.
Барт подошел к комнате охраны и остановился. Из-за полуоткрытой двери раздавались голоса, чьи-то задорные выкрики — свободные от службы, наверное, играли в карты или в кости. Он представил, как войдет сейчас и веселье тотчас же прекратится. Кто-то извинится и выйдет якобы по нужде, кто-то вспомнит о важном деле, останутся самые нерасторопные, которые вовремя не сообразили быстро сбежать. Барт вздохнул и пошел к лестнице — сидеть в караулке среди кислых лиц и слушать напряженное молчание не тот отдых, который ему нужен. Зато можно пойти и проведать больного омегу. Узнать, как идут дела и что думает по поводу течения болезни доктор.
Увы, доктора на месте не оказалось. Барт оглядел пустую спальню и нахмурился — ни доктора, ни слуги, куда это годится? Больной лежал на кровати, укрытый как-то слишком небрежно. Предчувствуя дурное, Барт подошел ближе и положил руку ему на лоб — слишком застывшим казалось тело — и буквально утонул в распахнувшихся темных глазах.
— Простите, я подумал, что… — пробормотал Барт и запнулся, не решаясь сказать «умер».
Молодой человек улыбнулся краешком губ.
— Я капитан королевской стражи из сопровождения его высочества принца Алгернона.
— Собираетесь арестовать меня? — голос у наследника герцога оказался совсем не подходящим для омеги, таким глубоким и бархатным, что у Барта побежали мурашки по всему телу.
— Хм? А есть за что? — Барт спохватился, что молчит непозволительно долго.
— Дайте-ка подумать, — потянул наследник, поблескивая глазами из-под полуопущенных век, и Барт мог бы поклясться: блеск был хитрым. — Кому-то приглянулось поместье?
— Ваши владенья майорат, логичнее выдать единственного наследника замуж, — сухо сказал Барт.
— А потом положить этого бесполезного наследника в склепе рядом с отцом, — пробормотал тот.
— Король милостив и не допустит…
— Вы сами в это верите? — омега невесело усмехнулся уголком рта, от чего на щеке появилась ямочка, Барт заворожено смотрел, как меняется от эмоции к эмоции его лицо.
— У вас очень богатая мимика…
Сэсил растянул губы в улыбке и ничего не сказал. Барт судорожно втянул воздух — даже такая неискренняя улыбка полностью преобразила лицо наследника герцога, сделала его красивым той живой красотой, которая и привлекает внимание, и не приедается никогда.
— Увы мне.
— Это вы курили в комнате? — не сдержался Барт.
— Дурные привычки весьма живучи. Грешен, — Сэсил поправил одеяло и из-под него выглянул край домашнего халата. — Я оказался не слишком хорошим актером, — вздохнул он. — Вон как быстро меня раскусили.
— Зачем вам это было надо?
— Теперь уже неважно. Идите, докладывайте вашему любовничку…
Барт вспыхнул, закусил губу и отвернулся. Слова почти незнакомого человека внезапно отдались в душе болью.
— Простите, — покаянно произнес тот и сел в кровати. — Я не имел права так говорить. Он вас принуждает? — внезапно спросил он.
— Я не хотел бы об этом говорить, — твердо сказал Барт и прислушался — из-за двери доносились неясные голоса. — Ложитесь! — Приказал он.
Чуть промедлив, тот все же лег и укрылся, вопросительно глядя на Барта.
— Халат подберите, — прошептал он, голоса раздавались совсем близко.
— Капитан, что вы здесь делаете? — вошедший принц удивленно приподнял бровь, доктор топтался рядом и нервно поглядывал в сторону больного.
— Молюсь о здравии наследника герцога Сивардского, — ровно ответил Барт.
— Благое дело, — одобрил доктор.
— И я отчитал слугу, который курил в комнате у больного. Надеюсь, это больше не повторится.
В глазах принца мелькнуло разочарование, но он только холодно кивнул.
— Прошу прощения, мне нужно отдать пару распоряжений службе охраны, — сказал Барт и поспешно вышел, оставаться в комнате дальше не было причин. Его никто не удерживал.
========== Глава 6 ==========
На обед Барт не пошел, поел вместе со всеми, старательно не обращая внимания на удивление в глазах сослуживцев. Он все время подспудно ожидал приказа явиться в столовую, но принц решил иначе, и Барт вздохнул свободнее. Велел ближе к вечеру провести тренировку, проверил, как несут службу дежурные, сделал замечания по внешнему виду… В общем, окунулся с головой в служебные обязанности, черпая в них подобие успокоения.
В беготне по замку время летело почти незаметно. Принц после обеда заперся в своей комнате и предавался послеобеденному сну, как доложил один из сменившихся охранников. Барт вздохнул спокойнее и при первой возможности проскользнул в то крыло, где находилась спальня наследника герцога. Он осторожно заглянул в дверь — доктора рядом с мнимым больным не было. Зато сидел слуга, сложив руки на коленях, и, кажется, дремал.
— Как здоровье молодого господина? — громко спросил Барт над ухом слуги, тот неловко вскочил, уронив стул.
— А, это вы, — сказал наследник и повернулся на бок, подпер голову рукой. — Иди, Карл, принеси нам лимонада. В такую жару самый лучший напиток, не так ли?
Слуга немного потоптался на месте, но все же ушел выполнять распоряжение хозяина.
— Так что вы хотели от бедного больного омеги, капитан?
— Просто зашел проведать, — Барт поднял стул и уселся на него верхом, положил подбородок на спинку и улыбнулся.
— В этой жизни, капитан, просто ничего не бывает.
— Тогда считайте, что любопытство.
— Даже так?
— А почему нет? Беты тоже люди и подвержены тем же страстям, что и альфы с омегами.
— И у бет тоже есть душа, как бы некоторые богословы ни уверяли в обратном.
— Насколько я знаю, за подобные высказывания уже лет сто лишают сана или сословных привилегий, — сухо произнес Барт. — Но вы ловко уходите от ответа.
— А я могу вам доверять?
— Мой ответ что-то изменит?
— Туше, — фыркнул наследник и снова улыбнулся той своей неповторимой улыбкой, от которой внутри у Барта становилось тепло.
— Туше, — повторил Барт и слабо улыбнулся в ответ.
— Судя по тому, что вы не донесли о моей болезни его высочеству, думаю, что некоторую долю доверия вы все же заслужили. Через два дня я обещаю все рассказать. Даю слово.
— Так уж и все? — усмехнулся Барт.
— Ну-у…
— Ваш лимонад, господа, — произнес запыхавшийся слуга.
— Карл, совершенно не нужно было так бежать, — произнес наследник, отпивая из высокого стакана прохладный напиток.
— Расторопные слуги нынче на вес золота, — Барт тоже пригубил лимонад и нашел его превосходным.
Карл что-то пробурчал в ответ и встал у изголовья кровати.
— Боюсь, что мне нужно уже идти, — с сожалением произнес Барт. Слуга забрал у него стакан.
— Увы, да. Спасибо, что скрасили мое одиночество, капитан, но скоро придет Руперт, то есть доктор, и вам все равно придется…
Барт мысленно отметил эту оговорку, но и без нее было понятно, что без доктора обойтись было бы невозможно. Судя по всему, тот не пришел в восторг от идеи молодого наследника, но отказать почему-то не смог. Возможно, тому причиной давняя дружба с герцогом и теплые чувства, перенесенные на его сына. Гадать Барт не хотел. Ему была обещана откровенность, и он собирался узнать как можно больше.
— Тогда не смею больше занимать ваше время, — Барт встал и поклонился.
— Капитан, — окликнул его наследник уже у двери, — как ваше имя?
— Бартоломью, простите, что не представился. Можете называть меня Бартом, мне будет приятно.
— Сэсил. Но если попробуете звать меня как-то иначе — пожалеете.
Барт согласно наклонил голову — Сэсил был настолько уморительно серьезен, что удержаться от смеха стоило больших трудов. Наследнику, наверное, страсть как хотелось быть взрослым.
Алгернон пообедал без аппетита. Капитан решил игнорировать совместную трапезу, и это задевало. За столом было скучно, и не было возможности беседой приправить безвкусные блюда. После прогулки он час провел в своей комнате, писал письма. Одно было отчетом по поездке — отец должен быть в курсе событий, и такая задержка с докладом однозначно вызовет недовольство. Лучше заранее попытаться смягчить гнев его величества и объяснить свое долгое отсутствие важными причинами. Он надеялся, что намеки на попытку устранить молодого омегу послужат достаточным оправданием.