Второе письмо потребовало гораздо больше времени и дипломатического искусства. Второй отец никогда не довольствовался простым перечислением фактов. Его интересовали и мысли, и чувства, которые вызывали у сына те или иные события. Сложно было писать правду, а неправды отец не терпел. Алгернон изгрыз перо, изобретая иносказания и аллегории, которые мог бы понять только тот, кому было адресовано письмо. Беда в том, что всю почту просматривал секретарь. А неписаное дворцовое правило гласило: доверие не должно быть абсолютным. Предать или продать может любой.
Алгернон закончил обед и лично явился в отведенную охране комнату. Барта среди находившихся в ней не было. Он хотел было спросить где капитан, но не захотел привлекать лишнего внимания, и уйти молча тоже показалось неудачной идеей.
— Через час должен отправиться гонец в столицу. Пусть зайдет за письмами, я дам указания, — отрывисто бросил он и ушел, хлопнув дверью.
Искать капитана Алгернон не собирался, но разузнать, где тот пропадает, стоило бы. Вот только как сделать это, не задавая вопросов и не привлекая внимания? Настроение испортилось окончательно. А впереди еще ждал бесконечный вечер, провести который за чтением книг совершенно не хотелось.
От нечего делать Алгернон навестил больного омегу. Напугал доктора, который выронил из рук склянку с какой-то микстурой и долго и путано извинялся за это. Слуга ползал по полу, собирая осколки и подтирал пол, натыкаясь на немногочисленную мебель, словно у него глаз не было вовсе. Омега безучастно лежал, повернувшись к стене. Алгернон собрался уже было сбежать из бедлама, когда доктор в оправдание слуги сказал:
— Простите, ваше высочество! Этот слуга новенький. Старого пришлось прогнать — курил, мерзавец, прямо здесь.
Алгернон кивнул — вот и нашлась разгадка. Все оказалось до смешного просто и он попрощался, пожелав здоровья доктору и пациенту.
— Пришлите ко мне капитана, — Алгернон отрядил на поиски капитана одного из стражей и стал думать о том, что пора бы сделать вид, что ничего не было, и вернуться к прежним отношениям. Не дурак же капитан, чтобы не принять предложение мира.
— Я же не требую чего-то невероятного, — пробормотал он, меряя шагами комнату в ожидании Бартоломью.
— Простите, ваше высочество, но капитан Лиордан не может сейчас подойти.
— Мне кажется, что кто-то зарвался, — процедил Алгернон, чувствуя, что неконтролируемый гнев готов выплеснуться наружу.
— Капитан Лиордан инспектирует укрепления замка, — доложил посыльный. — И никто не знает, с какой стороны его искать.
Алгернон неподобающе выругался.
— Как только появится — немедленно ко мне! — рявкнул он.
— Будет исполнено! — охранник с нескрываемым облегчением выскочил за дверь.
— Барт! — Алгернон стукнул кулаком в стену.
Боль слегка отрезвила. Он прошел в ванную и плеснул в лицо прохладной воды. Оперся на края туалетного столика, позволяя каплям стекать за воротник и оставлять следы на светлом сукне камзола.
— Зачем я это делаю? — спросил он у своего отражения в зеркале. — Зачем?
Отражение молчало, только смотрело в ответ несчастными глазами.
========== Глава 7 ==========
Защитные сооружения замка Барту совершенно не нравились: древняя система укреплений, высохший ров, заржавевший механизм подъемного моста — все это было ужасно. Командир замкового гарнизона сначала просто не исполнял указания чужака-беты, а затем подал в отставку:
— Пока был жив герцог, я служил ему верой и правдой. Пришли новые времена, а я уже слишком стар, чтобы выучиваться новым порядкам.
— Но его сыну может понадобиться ваша помощь, — попытался было удержать его Барт.
— Бросьте. Сэсил омега, отрезанный ломоть. Муж увезет его в свое имение.
— А если не увезет?
— Все равно сюда нагрянут перемены. Не хочу видеть, как рушится мой привычный мир, и не желаю дожидаться пинка под зад. Новый хозяин придет со своим отрядом.
Барт нахмурился: этот альфа так уверенно говорил про нового хозяина, что удержаться от вопроса оказалось невозможно:
— Вы знаете, кто будет мужем наследника?
— Наследника? — насмешливо фыркнул командир гарнизона. — Омеги не наследуют титул, и имение может достаться только его сыну-альфе, если это недоразумение все же его родит. Отец слишком много воли давал мальчишке, но, может, и сговорил за кого. Мне неведомо.
Альфа говорил снисходительно, поглядывая на Барта с изрядной долей высокомерия.
— Вас словно и не учат ничему в этих королевских приютах. Живете и думаете, как по книжкам, а в мире все гораздо сложнее. Я всегда говорил, что дурная это жалость, бесполезная трата казенных средств. Толку от беты ждать — скорей от ящерицы шерсти дождешься, — альфа сплюнул себе под ноги и зашагал к воротам.
Барт вспыхнул и сжал кулаки — выпад в его сторону был бессмысленным и жестоким, хотя за годы в кадетском корпусе он и привык к такому отношению: бет до сих пор считали существами низшего сорта. Хотя уже и не отрицали их полезность для общества. В некоторых случаях.
Предаваться жалости к себе было некогда, стоило заняться делом. Мнение Сэсила здесь вряд ли имело значение — омег вопросы безопасности по определению волновали мало.
Барт не замечал, как летит время. К вечеру он уже изрядно устал, но возвращаться в замок не собирался. Посыльного от принца развернул без раздумий — некогда отвлекаться. И почти перед самым наступлением темноты он решил проверить полуразрушенную старую башню чуть в стороне от самого замка. Никакого стратегического значения она иметь не могла, но вот стать пристанищем какого-нибудь сброда — вполне.
— Осмотреть осторожно, — приказал он. — Она, похоже, еле держится.
— Не бойтесь, капитан. Тысячу лет стоит и еще сотню продержится! — трое из отряда пришпорили коней и помчались к развалинам наперегонки.
— Осторожно я сказал! — крикнул им вслед Барт, но они сделали вид, что не услышали. — За ними, — велел он оставшимся и тронул поводья.
Дурное предчувствие оправдалось. Барт и два молоденьких лейтенанта не успели доехать до западной стены башни совсем чуть-чуть, когда она обвалилась, погребая под камнями успевших спешиться альф.
— Мэрвин, скачи за подмогой. В деревне возьми пару телег и крепких ребят. И факелы в замке.
— Почему не взять наших ребят? Больше толка будет.
— Потому что их обязанность охранять принца. Выполняй приказ!
Мэрвин развернул лошадь и помчался обратно, благо что солнце еще не совсем скрылось за горизонтом и дорога была вполне различима.
— Ну что, Вилмар, давай попробуем начать разбирать завал. Время дорого.
Одного из альф удалось откопать довольно быстро, еще до появления подмоги и наступления полной темноты. Он был жив и даже пришел в себя.
— Как себя чувствуешь? — Барт присел рядом, оттащив его подальше и устроив в безопасном месте.
Альфа промычал что-то неразборчивое.
— Главное — жив. Вернется Мэрвин с телегой, отправим тебя в замок, там доктор осмотрит, — Барт болтал и болтал, пытаясь за словами скрыть страх за жизнь лейтенанта и свою беспомощность — тьма наступила совершенно непроглядная, и хоть как-то облегчить страдания раненого он не мог.
Когда явилась подмога, Барт принялся руководить спасательными работами. Командовать крестьянами оказалось куда труднее, чем привычными к приказам солдатами. К утру он едва держался на ногах и почти сорвал голос. А ближе к обеду откопали оба тела. Барт смотрел на то, как грузят покойников на телегу, и пытался решить, стоит ли распорядиться о захоронении здесь или попытаться доставить тела в столицу.
Крестьяне стояли вокруг и не собирались расходиться, о чем-то переговариваясь. Барт запоздало подумал, что им, наверное, нужно заплатить, и стал лихорадочно думать, где брать денег.
— Господин капитан, — один из крестьян, как видно, самый уважаемый, обратился к нему, — а нельзя ли эту башню того, взорвать?
— Взорвать? — Барт удивился.
— Разобрать бы надо, да боимся, что рухнет, если тронуть.
Барт посмотрел на остатки башни, подумал, что взрывать тоже опасно и лучше бы расстрелять из пушек, да только где ж их взять?
— Господин капитан, сделайте милость, помогите. Дети же здесь играть любят, парочки по ночам шастают. Бродяги от непогоды укрываются, да бедные люди, кому за постой платить нечем. Завалит, не дай бог, греха не оберешься.
— Надо в замок ехать, за порохом, — Барт потер лицо ладонями, усталость давала знать.
— Откуда в замке порох? Они же лет триста ни с кем не воевали, — удивился кто-то.
Барт даже отвечать на такую глупость не стал — в Сиварде, как в любом старинном замке, был пороховой склад, опечатанный сейчас королевским гербом и охраняемый стражей.
— Не в карманах же господин капитан носит тот порох, — рассудительно добавил еще кто-то. — Раз говорит: надо ехать, — так поехали. Телеги-то одной хватит?
— Хватит, — Барт влез в седло. Ему хотелось скорее добраться до замка, узнать, как дела у раненого, перекинуться парой слов с доктором и лечь спать, а не заниматься взрывными работами. Но и оставлять эту никчемную башню тоже не стоило, правда, дело было и не в просьбе крестьян — ее все равно нужно было сравнять с землей. Бесполезное сооружение и с точки зрения безопасности неоднозначное.
— Говорят, что эту башню поставил второй герцог Сивардский, женатый на племяннике тогдашего короля, — староста. Видимо, решил развлекать господина капитана всю дорогу до замка. — Но, несмотря на родовитость, супруг рожал одних бет. И несчастный герцог, понимая, что муж ему изменяет — ну не бывает так, чтобы в знатных семьях появлялись бракованные дети — запер его в башне, а ключ был только у него и у доверенного слуги. В положенный срок родилось дитя, да только слуга выкрал его и увез в неизвестном направлении, а племянник короля сбросился из окна на камни. Герцог долго горевал, искал сына, да где ж его найдешь. Потом женился второй раз на скромном омеге из местных дворян. Там-то у них все хорошо уже было.
— Печальная история, — сухо сказал Барт.
— Да уж, — согласился староста. — Это сейчас бетам хорошо. Свозят со всех земель в королевские приюты, учат пользу приносить. Они и рады стараться — понимают свой долг перед отечеством. В былые-то времена никто бы и возиться не стал. Прикопали бы, вот и вся недолга. А нынче-то живут в тепле и довольстве.
Барт вздохнул, плотно сжал губы и процедил:
— Угу.
— Да не обижайтесь, господин капитан. На правду-то чего обижаться? Все ведь так и есть.
— Я не обижаюсь, — сухо заверил старосту Барт. Теперь к свинцовой усталости добавилось отвращение к себе.
Он старался не слушать пожилого альфу, но тот не прекращал разглагольствований о месте бет в жизни. О деде нынешнего короля, который повелел строить дома призрения для брошенных младенцев, о том, как сложно сначала было убедить народ везти ненужных детей за тридевять земель, о специальных отрядах, которые первое время ездили по стране и собирали несчастных малышей… Но Барт был слишком уставшим и подавленным, чтобы заткнуть зарвавшегося альфу, упивающегося своим статусом.
— Да замолчите же! — не выдержал лейтенант, ехавший рядом, и покосился на Барта, ожидая выволочки за нарушение субординации.
— А ты не затыкай меня, щенок!
— Замолчите все! — рявкнул Барт. — А то эта башня будет вечно стоять памятником вашей глупости и гордыне.
Староста надулся и молчал всю дорогу до замка.
Пока грузили порох, Барт успел перекусить, выпить чаю и послать слугу узнать, как дела у раненого, прежде чем отправиться обратно к проклятой башне. Принцу доложили о состоянии дел уже без него, и реакция его высочества на происходящее оставалась пока неизвестной. Но Барт догадывался, какой именно она будет.
========== Глава 8 ==========
Алгернон томился ожиданием. Выслушивал доклады о подвигах капитана и старался не сорваться. Пытался даже понять мотивы, но на ум шла только обида: капитан слишком серьезно воспринял их размолвку. Глупо получилось. Он не омежка, которого можно заставить делать что угодно, лишь нахмурив брови. Бет в проклятых приютах воспитывают все же иначе. Желания угождать им не прививают. Если вечером Алгернон лег спать в уверенности, что за завтраком недоразумение можно будет обратить в шутку, то к обеду следующего дня едва сдерживал негодование. Гасил в себе порывы прогуливаться у окон и высматривать на дороге гнедого капитанского жеребца. И прикусывал язык, чтобы не отдать приказ немедленно ехать к башне самому. Это уж точно было бы верхом глупости.
Подаренная тетрадь заполнялась ровными строчками безликих фраз. В момент, когда прозвучал взрыв, рука дрогнула, и на странице расплылось огромное чернильное пятно. Алгернон промокнул кляксу, словно против воли отметив время, и записал: «Сегодня под руководством капитана Бартоломью Лиордана была подорвана старая башня. Взрыв прогремел ровно в четыре часа пополудни, крестьяне из окрестных деревень встретили такое знаменательное событие громкими криками, долетевшими даже в мои покои в замке. Радость». Он пощекотал кончиком пера нижнюю губу и решил не пересказывать предания, в королевстве таких башен, орошенных слезами и кровью невинных жертв супружеского или отеческого произвола, без счета.
С другой стороны, в мемуары неплохо бы включить какие-нибудь философские рассуждения, сдобрить их политически правильными мыслями… Алгернон поморщился и захлопнул тетрадь, снова убирая ее в ящик бюро.
— Будем считать, что мне еще рано думать о мемуарах, к тому же политический курс со временем может меняться, — пробормотал он себе под нос.
— Вы что-то хотели, ваше высочество? — камердинер высунулся из своей каморки и застыл в ожидании.
— Кхм, — Алгернон подумал, что с привычкой разговаривать с самим собой нужно что-то делать. — Да. Прикажи подать обед на двоих сюда, как только явится капитан Лиордан. И его самого предупреди, — добавил он.
Слуга ушел выполнять приказ. Алгернон встал у окна, заложил руки за спину. Вдалеке по груде камней, оставшейся от башни, двигались темные точки. «Как мухи, слетевшиеся на падаль, — подумал он. — Вряд ли имеет хоть какой-то смысл разбирать руины до последнего камня. Скорее, кто-то пустил слух о спрятанном сокровище. Их всегда ищут в развалинах. И не только недалекие крестьяне, аристократы тоже грешат. Не хватало только, чтобы Барт остался присматривать за процессом. С него станется. Ответственный».
Сколько он так простоял, Алгернон не знал. От размышлений его отвлек вернувшийся камердинер.
— Обед сейчас подадут.
— Капитан вернулся?
— Да, ваше высочество. Просил дать ему несколько минут, чтобы привести себя в порядок.
Алгернон кивнул и снова отвернулся к окну.
— Ваше высочество, если я вам сегодня не нужен…
— Развалины покоя не дают? — усмехнулся Алгернон. — Не нужен, сам справлюсь. Можешь идти любоваться грудой камней.
— Благодарю вас, ваше высочество, — камердинер поклонился и посмотрел на дверь.
— Иди уже!
В одиночестве Алгернону побыть не удалось, тотчас же появились слуги и принялись накрывать на стол. Оставалось дождаться капитана.
Барт напоследок окинул взглядом копошащихся в развалинах людей. Даже степенный староста перебирал булыжники, придирчиво рассматривая и недовольно отшвыривал прочь. Народные верования порой принимали очень странные формы. Барт покачал головой: пусть ищут свои обереги и талисманы. Люди так держатся за свои суеверия, чудно.
Он поколебался немного, стоит ли оставлять кого-то из солдат для присмотра, но потом решил: не надо — свое дело они уже сделали, остальное не их печаль.
— По коням, — скомандовал Барт, и небольшая кавалькада направилась к замку.
Перед глазами плыли цветные пятна, в ушах стоял беспрестанный шум. Безмерно хотелось освежиться, хоть в том озерце, куда он не позволил лезть принцу, хоть у колодца во дворе замка, но еще более сильным было желание лечь в кровать. Держать глаза открытыми удавалось только усилием воли.
— Капитан, вас требует к себе принц. Немедленно, — сообщили ему, едва Барт спешился во дворе замка.