она еще более коррумпированная, чем ваша, человеческая. Если инквизитор сейчас у
Селесты, то в скором времени он посетит и меня.
— Тейлор сказала, его зовут Родерик, — сказала я.
Корбин кивнул головой.
— Да, именно так. Когда он заявится ко мне, я должен буду либо подлизываться к
нему подарками, либо произвести на него впечатление своей силой. Иначе он сочтет
меня слабым и неэффективным, и постарается заменить.
— Никогда не думала, что у тебя могут возникнуть проблемы подобного рода, —
сказала я сухо.
Он усмехнулся.
— Нет. Но постоянное однообразие надоедает. В этом году, я думаю, меня ждет более
изощренное представление.
— Что ты задумал? — Настороженно спросила я. Предчувствуя, чтобы он ни затеял,
мне это не понравится.
— Что может быть более впечатляющим, чем иметь в качестве супруги человека, да не
простого, а нон-глэм и к тому же Аудитора.
— Так...ты хочешь, чтобы я притворилась твоей супругой?
— Моей возлюбленной. — Корбин от удовольствия прикрыл свои серебристо-голубые
глаза. — И тебе придется сыграть свою роль очень...очень хорошо. Если инквизитор
заподозрит нас в обмане, последствия будут...мягко говоря, не очень приятными.
— Так что я должна делать? Повиснуть на тебе и притвориться по уши влюбленной?
— Я начала ощущать все возрастающий оптимизм. Это на самом деле выполнимо, во
всяком случае, намного более выполнимо, чем заниматься сексом с вампиром.
Корбин заметил мое облегчение и нахмурился.
— Боюсь, для тебя все окажется намного сложнее. — Он встал с края стола и
потянулся ко мне. — Я инстинктивно отпрянула, а он покачал головой. — Во-первых, ты не должна шарахаться от моих прикосновений. Ты должна привыкнуть к моим
рукам на твоем теле, к моим губам на твоих. — Он снова потянулся ко мне и притянул
к своей жесткой мускулистой груди.
А затем поцеловал меня.
Прошло много времени с тех пор, как я целовалась с кем-нибудь в последний раз, и
это оказалось хорошо. Чертовски хорошо. Может быть, потому, что у него были
столетия практики в поцелуях, или, может, из-за крошечных возбуждающих искорок
опасности, которые пробежали по всему моему телу, стоило ему обнять меня. Он мог
сломать меня с такой же легкостью, как я переломить карандаш. Несмотря на
огромную силу, ощущавшуюся в его большом напряженном теле, он был нежным,
даже ласковым.
Сначала я напряглась в его руках, нервничая и сомневаясь. Несмотря на мою
неприязнь к Корбину, надо признать, парень оказался очень горяч. Вопреки всему, я
плавилась в его руках и даже ответила на поцелуй. Но когда Корбин одним из своих
острых клыков поранил мою нижнюю губу, я резко отстранилась.
— Ай!
— Мои извинения, — прорычал он более низким, чем обычно голосом, зрачки его глаз
расширились, полностью поглотив серебристо-голубую радужку.
Я прикоснулась к раненой губе и посмотрела на красное пятнышко, оставшееся на
подушечке моего пальца. Чертовски хорошо, что мы не зашли дальше поцелуев, иначе
возникли бы проблемы. Мне плевать, что там Корбин рассказывал о своем хваленом
самоконтроле, я не хотела оказаться наедине с вампиром, у которого бы сорвало
крышу от желания кормиться и трахаться одновременно.
— Я истекаю кровью, — сказала я.
— Я знаю. — Он взял мою руку и всосал палец в рот. Я ощущала его язык, горячий и
влажный, жадно облизывающий мой палец. Вздрогнув, я забрала у него свою руку.
— Твоя кровь такая сладкая. У тебя вкус...невинности.
Я нахмурилась.
— Я не девственница, если ты намекаешь на это.
— Нет, но ты не часто получала удовольствие от мужского тела.
Разговаривая с ним, я чувствовала, как что-то твердое настойчиво прижимается к
моему бедру. Я посмотрела на него снизу вверх.
— И это не идет ни в какое сравнение с сексом с тобой, не так ли?
— Не только проникновение. — Он ухмыльнулся мне, сверкая клыками. — Возможно,
мне придется укусить тебя перед инквизитором, чтобы доказать право собственности.
— Право собственности? Постой! — Я уперлась ладошками в его грудь пытаясь,
оттолкнуть от себя, но он не сдвинулся с места, по-прежнему сжимая меня в объятиях.
— Никто и ничего мне об этом не говорил, — сердито воскликнула я.
— Конечно, нет, — ровно сказал он. — Но инквизитор должен поверить, что ты
принадлежишь мне, душой и телом. И если он будет думать, что я могу очаровывать
тебя, тем лучше.
— Но ты не можешь, — отметила я. — Я нон-глэм. Невосприимчивая.
— Твое сознание окружает естественный щит, то, чего нет у большинства людей, —
сказал Корбин. — Но этот щит можно опустить или...проникнуть сквозь него.
— Я не позволю тебе ковыряться в моем сознании, — сказала я, снова толкая его в
грудь. — Это не обсуждается.
На этот раз Корбин меня отпустил, пристально всматриваясь в мои глаза.
— Чего ты боишься, Эддисон? Того, что узнаешь меня поближе, начнешь что-то
чувствовать ко мне?
— Едва ли. — Я поправила жакет и нервно пригладила руками волосы. — Я просто не
хочу, чтобы вампир копался в моей голове. И не собираюсь становиться твоей
марионеткой или одной из этих жалких глэм-секс-наркоманок, которые ошиваются у
дверей твоего клуба каждую ночь.
— Те, кто пристрастился к этому, слабы душой. С таким же успехом они могут
пристраститься и к другим наслаждениям. Алкоголь. Курение. Секс. У тебя, моя
дорогая, нет подобных недостатков. Ты одна из самых сильных людей, которые мне
встречались.
— Спасибо. Ей я и хочу остаться. — Я покачала головой. — Серьезно, можешь
продолжать мечтать о том, как очаровываешь меня, но я никогда не пущу тебя в свое
сознание. Просто позволь инквизитору района думать, что ты можешь копаться в моей
голове.
Корбин нахмурился.
— Хорошо, не будем спорить об этом сейчас, но мы еще вернемся к этому вопросу.
Тем не менее, есть один момент, который я настаиваю обсудить немедленно.
— Что? — спросила я, нервничая и гадая, что могло понадобиться ему так срочно.
— Я должен залечить шрамы на твоих руках. Сними жакет и засучи рукава. —
Нетерпеливо указал он. — Немедленно.
— Зачем? — спросила я, не желая оголять даже миллиметр кожи в его присутствии.
Корбин вздохнул.
— Потому что в моем мире подобные шрамы на супруге означают либо садизм, либо
крайнюю некомпетентность. Я не хочу, чтобы обо мне думали, как о неуклюжем
дурачке или варваре.
— Почему тебе просто не сказать, что меня укусил кто-то другой? — сказала я.
Он мрачно посмотрел на меня.
— Потому что, когда ты станешь моей, я ни с кем не буду тебя делить. Меня не
устраивает, то что вы, люди, называете свободными отношениями.
— Ты собственник?
— Безумный собственник. — Практически прорычал он.
— Почему я не удивлена?
— Меня бесит даже сама мысль, что ты кормила свою подругу, — продолжил Корбин.
— Хоть я и понимаю, что это необходимость, и она слишком некомпетентна, чтобы
прокормиться самой.
— Не говори так о Тейлор. Она всегда была лучшей во всем, за что бы не бралась, до
того, как ее обратили, — запротестовала я. — Она очень умная, но не достаточно
жестокая для вампира.
— Так ты думаешь, что только жестокий человек смог бы стать вампиром? — спросил
он прямо.
— Думаю, что да. — Я, нахмурившись, расстегивала и снимала жакет. — Ты уж точно
не белый и пушистый?
Корбин покачал головой.
— Чтобы выжить, мы делаем то, что должны. Это не всегда легко в моем мире.
У меня возникло ощущение, что в ближайшее время я узнаю об этом мире больше,
чем рассчитывала, но не хотела обсуждать это.
— Вот, — сказала я, закатывая рукава своей белой шелковой блузки и протягивая ему
руки. — Каким образом ты собрался исцелить меня? — Я надеялась, что это не
связано с проникновением в мое сознание.
Корбин просто обхватил мою руку своей ладонью и поднес мое запястье ко рту.
— Вот так, — прошептал он.
Прижавшись ртом к шрамам на моем запястье, он стал облизывать и посасывать их. Я
задохнулась от ощущения его горячего, влажного языка на моей плоти, мое сердце
заколотилось так, что едва не выскакивало из груди.
— Как это должно пом...
Начала было спрашивать я, а затем почувствовала легкое покалывание, зародившееся
в запястье и распространившееся вверх по руке и в груди. Возникли странные
ощущения, а потом стало хорошо, действительно хорошо, если быть честной. Соски
неожиданно затвердели до боли, и я почувствовала, как стало горячо и влажно между
моих бедер.
Я извивалась от дискомфорта, желая оторвать свое запястье от его рта.
Корбин пристально смотрел мне в глаза, продолжая лизать и целовать мою покрытую
шрамами руку. В его серебристо-голубых, чуть прикрытых веками глазах светилось
вожделение. Этот простой акт дегустации моей плоти оказался невероятно эротичным.
Я дрожала под его пристальным взглядом так же сильно, как и от
распространявшегося по всему моему телу покалывания.
А потом подумала, что вообще ничего не должна была чувствовать. Мне пришлось
кормить Тейлор в течение почти шести лет, и чувствительность в этой области
исчезла, я не сомневалась, ее неудачные укусы повредили нервы. Но сейчас ощущала
все, каждое легчайшее скольжение его губ и языка по моей коже, как будто внезапно
возникла гиперчувствительность к его прикосновениям.
— Еще долго? — наконец-то выпалила я. Казалось, он языком и губами ласкает мою
кожу целую вечность.
Корбин выпрямился — он склонялся к моей руке — и улыбнулся мне.
— Смотри сама.
Я недоверчиво смотрела на свое запястье. Абсолютно здоровое. Шрамы, оставленные
на моей коже Тейлор, не просто поблекли, они исчезли полностью. Как будто их
никогда и не было.
— Как ты это сделал? — Потребовала я ответа. — Никогда не слышала, чтобы
вампиры могли исцелять подобным образом.
Он пожал плечами.
— Многие из нас имеют особенные способности, которые мы скрываем от людей.
Готова к тому, чтобы исцелить второе запястье?
Я вспомнила странное ощущение жара и прохладного покалывания,
распространившегося по всему моему телу от его лечения, и нахмурилась.
— Я...думаю, да.
Корбин приподнял одну бровь.
— Что-то я не слышу радости в твоем голосе. Только не говори мне, что тебе
нравились эти уродливые шрамы, тем более на таком видном месте.
— Нет, — признала я, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. — Я носила вещи с
длинными рукавами, не желая объяснять людям, откуда они взялись.
— Когда я закончу, тебе больше не придется беспокоится об этом, — сказал он
спокойно.
— Я знаю. Я просто...— Я нахмурилась. — Почему...почему, когда ты меня лечишь, я
чувствую себя так...так странно?
Он внимательно смотрел на меня.
— Кроме прикосновений моих губ к твоей коже, ты чувствовала что-то еще?
— Словно...прохладное покалывание разливается вверх и вниз по рукам и всему телу,
— сказала я.
— Что еще? — Он разглядывал меня своими пронзительными как лазерный луч
глазами.
— Что ты имеешь ввиду? — спросила я, словно защищаясь. Я не собиралась
рассказывать ему о том насколько твердыми стали мои соски, ну и о других
симптомах.
— Ты очень хорошо знаешь, о чем я говорю. Если мы хотим, чтобы наше партнерство
сработало, говори мне правду. — Сурово сказал Корбин, сердито сверкнув глазами, на
мгновение напомнив мне, почему его считали самым сильным и безжалостным
вампиром во всем штате.
— Хорошо. — Я вздернула подбородок. — Я ощущала...как бы все рассказать, не
подкармливая твое чересчур раздутое эго? Я чувствовала некоторые
симптомы...сексуального возбуждения.
— Такие как?
— Ты действительно собираешься заставить меня сказать это? — Я смотрела на него с
недоверием, а он просто кивнул. — Боже...— Я почувствовала, как жар опалил мои
щеки. — Хорошо, хорошо. Я...мои соски затвердели, и...и...
— И ты промокла. Здесь. — И прежде чем я успела остановить его, Корбин слегка
прикоснулся своей большой ладонью к чувствительной развилке между моих бедер.
Я взглянула на него и отвернулась, смущённая.
— Если ты знал, зачем заставил меня сказать это?
— Потому что пришло время, ты должна признать, пусть и медленно, но между нами
формируется связь. Я стою на краю пропасти, протягивая к тебе руки, но ты
отказываешься шагнуть мне навстречу.
— И дальше буду отказываться, — процедила я сквозь зубы. — Твои дешевые
вампирские трюки не изменили моего мнения.
— Эддисон. — Корбин одним пальцем приподнял мой подбородок, заставляя
посмотреть на него. — Не было никаких трюков. Просто твое тело реагирует на мое.
Не испытывай ты ко мне сексуального влечения, ты бы ничего не почувствовала.
Я знала, что он имел ввиду странное жучки-ползают-по-всей-моей-коже ощущение,
возникающее, когда меня кусала Тейлор. Ощущения, когда он лечил мое запястье,
были прямо противоположные. С Тейлор я едва сдерживала тошноту от
неправильности ситуации. С Корбином я едва стояла на ногах от странного
пронзительного удовольствия, которое все нарастало и нарастало с каждым
мгновением нашей связи. Но это же ничего не значит...или значит?
— Послушай, то, что я возбудилась в процессе лечения, еще не значит, что мы
родственные души. Теперь мы можем покончить с этим?
Корбин вздохнул, раздраженный до крайности.
— Почему ты настолько упрямая? Иногда ты просто испытываешь мое чертово
накопленное за четыре столетия терпение.
Я не знала, что ответить, и просто протянула ему другу руку.
— Ты сделаешь уже это или нет? Если нет, то я ухожу.
Он сверкнул взглядом.
— О нет, моя дорогая. Ты никуда не пойдешь. Уже почти сумерки, и ты отправишься
со мной спасать твою глупую подружку от Селесты. Я хочу, чтобы ты осознала всю
глубину той задницы, в которой окажешься, если вдруг забудешь о нашем договоре.
— Я не откажусь от нашей сделки, — ответила я, уязвленная его замечанием.
— Я не говорил этого. Но видел, какой упрямой ты можешь стать при определенных
обстоятельствах. Думаю, тебе нужно встретиться с инквизитором района лицом к
лицу, чтобы осознать, что поставлено на карту. Без шуток.
— Очень смешно, — раздраженно пробормотала я. Черт возьми, я имела полное право
постоять за себя и отрицать эту предполагаемую связь, которая, по его словам,
возникла между нами! Так почему же, делая это, я чувствовала себя злобной
маленькой стервой?
— Позволь мне залечить другое запястье, — сказал он. — Нужно поторопиться, если
мы хотим поймать Селесту, прежде чем она проснется. — Он осмотрел мой черный
брючный костюм. — Жаль, у нас нет времени переодеть тебя во что-то более
приличное.
— Что ты имеешь ввиду? На себя посмотри, — ответила я, указывая на его оливково-
зеленую футболку и джинсы. — На тебе тоже не костюм с галстуком.
— Они мне и не нужны. А вот моя супруга должна блистать всегда. — Он покачал
головой. — Неважно. В ближайшее время мы сменим твой гардероб.
Я открыла рот, собираясь возразить, но Корбин уже облизывал мою вторую руку, посылая горячие искры желания по всему моему телу. Боже, как я выдержу все это?
Стараясь не ерзать, я сжала бедра, как будто это спасло бы меня от сладкого
увлажнившего мои складочки жара. В какой-то момент я осознала, что если бы его
язык на самом деле скользил между моих бедер, а не по запястью, я точно так же
истекала бы влагой. От подобной мысли и возникшего ментального образа я
возбудилась настолько сильно, что у меня закружилась голова, и я быстро оттолкнула