- Ты из институтских, что ли? – поинтересовался Монах.
- Нет! Ты что! От этих держусь подальше. И тебе советую, а то на опыты пустят такой редкий экземпляр.
- Ты сказал - дар у меня есть?
- Есть.
- Так почему не проявляется?
- А вот это я тебе смогу сказать, только если подойдешь поближе.
Монах поколебался, но блаженный вид насытившегося сумасшедшего подкупал. Да и любопытство подтачивало изнутри очень и очень сильно. Он спросил:
- Гурон, а как давно ты здесь?
- Не знаю. Не помню, – улыбка снова появилась на устах спасителя.
Бывший проводник медленно подошел к груде тряпья, на которой сидел, сложа ноги, алкоголик-безумец. Пододвинул небольшой старый табурет и присел рядом.
Гурон протянул руки к вискам Монаха и закрыл глаза. Лицо его приняло задумчивое выражение. Затем морщины появились на нахмуренном лбу, и он опустил голову, будто упираясь лбом во что-то невидимое.
Монах в этот момент почувствовал лишь покалывания в области головы, словно волосы зашевелились и начали бить друг друга маленькими разрядами статического электричества.
Так прошла минута.
Затем Гурон открыл глаза и убрал руки. Термос с живчиком снова появился в ладонях «индейца», и тот затянулся длинным глотком, словно насмехаясь над водочными парами.
Проводник нетерпеливо заерзал на табурете и решил подать голос:
- Ну? Что ты увидел?
- Как я могу что-то увидеть? Видят глаза. А они у меня были закрыты…
- Да не отходи ты от темы! – Монах начал выходить из себя от волнения. – Говори - что не так со мной?
- Безумец устало призакрыл глаза и вдруг неожиданно ровным и спокойным тоном ответил:
- У тебя огромный потенциал. Ты же принимал горох? Жемчуг?
- Было дело. Хотя боялся, что квазом стану.
- Если бы дар можно было бы сравнить со снегом, то я бы сказал так – в тебе огромная снежная шапка горы, которая может сойти лавиной в любой момент.
Якут закатил глаза:
- Ну, началось! Вы тут что – все ударяетесь в философию, приметы и красивые словечки? Попонятнее можно? Что с моим напарником?
Гурон пожал плечами:
- Твой напарник – что-то вроде сбоя в системе. Но не по вине Улья. Улей работает всегда неотвратимо. Просто, чтобы дар проснулся, некоторым требуется сильная эмоциональная встряска. Заряд адреналина. Ну, тебе то это знакомо. – сумасшедший посмотрел с усмешкой на новичка, от чего тот заметно напрягся.
Гурон продолжил:
- Твой организм, Монах, пережил невероятный стресс. И ты сам. Когда потерял семью тут же почти при перезагрузке. И что-то в твоем «симбионте» пошло не так. Что – тебе могут сказать только в том же пресловутом институте. И то – не факт. Но сейчас в тебе стоит огромный блок. И насколько я знаю, твоя собственная смерть тебя тревожит только в одном случае. В случае если это конец пути к цели, которую ты поставил. В общем, количество стрессов от зараженных и повседневной жизни в Улье, конечно, копится в тебе. И когда-нибудь все-таки активизирует дар сам по себе. Но самый сильный толчок – он вот тут. – похожий сейчас на прорицателя новый знакомый ткнул пальцем в грудь Монаху туда, где находилось сердце.
- Твои же мысли гасят все твои эмоциональные взрывы. И я никогда еще не встречал человека, который мог бы так это делать. Блок можно снять потрясением, связанным с тем же воспоминанием, что его поставило. А, пока что, твой напарник, - Гурон снова посмотрел на Якута, - рассматривает себя как инструмент для достижения цели…
- Вернуть семью. – догадался новичок.
- Ну да. Вроде бы так. Я, к сожалению, не все могу ощущать и видеть в том, что читаю.
Монах погрузился в задумчивость. То, о чем говорил их сумасшедший знакомый, было слишком неосязаемо. И поэтому аморфно и непонятно. Единственное, что он узнал теперь, так это то, что дар Улья был у него изначально. И значит, все эти полтора года он развивался.
- А что у него за дар то? – полюбопытствовал Якут.
Гурон лишь пожал плечами, доставая из своей сумки флягу и откручивая её крышку:
- Без понятия. Этого, увы, я увидеть не могу. И, похоже, больше ничего интересного узнать не получится. Но хоть увидел такую диковинку.
Новичок покосился на него и на флягу и вкрадчиво поинтересовался:
- Живчик?
- Живчик. Не смотри так на меня волком. Ты вообще должен быть мне по гроб жизни благодарен, что ушли Вы живыми. Так что, Вы мне должны.
- Спасибо. – глухо проворчал Якут.
- Тебе повезло, что у твоего напарника дар «спит». Иначе, мне было бы неинтересно Вас вытаскивать. – сумасшедший расплылся в улыбке и снова забегал глазами по подвалу.
Монах встал с табурета и стал собираться:
- Нам пора. Мы идем на восток. Ты с нами?
- Нет. Я еще хочу понаблюдать за этим скреббером.
Проводник вздрогнул, когда услышал, как вслух прозвучало название монстра, которое все рейдеры стараются замалчивать. Он поинтересовался:
- В приметы ты, как я погляжу, не веришь?
- А что мне от них? Когда-нибудь все равно сгину. – произносимые слова и внешний оптимизм безумца сочетались очень странно.
Он подошел поближе к Монаху, когда Якут уже выбрался из подвала и тихо произнес:
- А вот к напарнику я тебе рекомендую присмотреться. Он скрывает очень интересные вещи.
Проводник обернулся:
- Какие?
- Не знаю. Но мне кажется, ты будешь удивлен. – Гурон сгорбился и дробно, тихо засмеялся, став похожим на Бабу-Ягу из детских сказок.
- Спасибо. Прощай. – Монах пожал протянутую руку и выбрался на первый этаж сам.
На улице оба напарника быстро рысью пересекли двор и выбрались в район частных домов. Тут приближение крупных хищников или скреббера можно было заметить заблаговременно.
На одном из участков Якут вдруг метнулся в сарай, чем-то прогрохотав там и получив за это длинную нелицеприятную словесную конструкцию от Монаха. Новичок вытянул на свет два старых велосипеда. Без скоростей, со старыми толстыми рогатыми рулями. Тем не менее, цепи были смазаны, что делало двухколесники годным средством передвижения.
Дальнейшая дорога обошлась уже без особенных приключений, и наши герои устроились на ночлег на еще одном пустующем тянучем кластере в подвале частного домика, стоящего на отшибе.
Здесь можно было даже развести огонь, а в колодце была вода. Пока Якут набирал воду, Монах уже сообразил в подвале костерок из досок, сложенных за домом. Надо было умыться, ополоснуться и почистить одежду.
За два дня скитаний напарники походили на оборванцев в грязной, порванной одежде, кое-где на ней была запекшаяся кровь. А Якут, побывавший прошлой ночью в погребе, где безвылазно проживал лотерейщик, издавал такой запах, словно работал на птицефабрике.
Тушняк, подогретый на костре, пошел на ура. Но запасы еды нужно было пополнить – в обед уже будет нечего есть. Решив, что данную проблему нужно решать поутру, оба рейдера решили отойти по очереди ко сну. Якута на дежурстве сменил Монах.
Проводник долго сидел у костра, думая над всем тем, что сказал ему Гурон. Слишком много всего за день свалилось на него. Да и раньше он добирался лишь до окраины Аминска. А сейчас – два дня постоянного прессинга и вот он, с незнакомым ему человеком, сломя голову, рвется на восток через Мертвый коридор. А Гурон сказал, что у Якута есть свои секреты. Интересно, какие?
Монах посмотрел на спящего новичка и решил устроиться поудобнее, подложив под бок рюкзак. Край чем-то твердым надавил ему на синяки, полученные при падении с лестницы. Как только шею там не сломали? Рейдер пощупал ткань поклажи. Точно! Это же тот планшет офицера из тюремного автозака в Аминске. Он и забыл про него.
Проводник открыл рюкзак и достал из бокового кармана кожаную небольшую сумку. Расстегнул её и вытащил на свет ворох бумаг. Пробегая глазами по ним, Монах бросал листки в огонь – ничего интересного не было.
В руках осталась небольшая картонная папка с типичной надписью - «Дело». Далее шли ничего не говорящие цифры и инициалы с фамилией - «А.В. Мягков». Рейдер открыл дело и пробежался глазами по строкам. Лицо Монаха приобрело странное задумчивое выражение, и он сел, скрестив ноги и уставившись на огонь костра…
Глава 11
- Просыпайся!
Жесткий окрик подействовал не хуже звука затвора автомата. Сон Якута был безжалостно прерван.
Новичок разлепил глаза и спросонья ошарашенно помотал головой по сторонам. Все тот же подвал. Все тот же тлеющий костер. Только дуло автомата перед лицом. А когда его держит в руках твой напарник, картина откровенно наполняется черными красками.
Монах стоял перед Якутом в трех метрах, нацелившись прямо в грудь товарищу. Верная Сайга висела у него же за плечом. Якут вскинул бровь и внимательно, не мигая, уставился в глаза напарнику:
- О как! Интересное кино получается…
Проводник поднял левое плечо на долю секунды - мол, а ты чего хотел? Он заговорил довольно жестким и подчеркнуто официальным тоном:
- Антон Владимирович, если не ошибаюсь?
Якут пристально поглядел на автомат. Внутри нарастало удивление – отчества своего он Монаху не говорил. А тот тем временем добавил:
- Мягков… Правильно?
- Допустим. Откуда знаешь? – Якут все еще пребывал в недоумении.
Монах бросил рядом с полулежащим товарищем желтоватую папку с надписью «Дело» и проговорил:
- Я, дурак такой, не стал у тебя расспрашивать, кто ты и откуда. Думал, минимума информации сгодится. Доберемся до Союза, если получится, а там разбежались. А оказывается, парень ты у нас непростой. Три трупа сразу. Интересные дела.
Глаза Якута сузились и превратились в серые щелки, хищно наблюдающие за дулом автомата. Он попытался встать, но Монах тут же сделал полшага вперед, качнув оружие на «допрашиваемого»:
- Но-но-но! Не двигайся. Помнится, в подвале ты меня расспрашивал. Теперь настал мой черед.
- Не все ли равно, что было до Улья? Тут же у всех, насколько я понимаю, новая жизнь начинается. Все, что было там, в старом мире – остается в прошлом…
- Но не для меня, - Монах усмехнулся. – Видишь ли, Якут, я не особо верю в то, что люди меняются. Я тут полтора года. Насмотрелся на разных иммунных. В Опорник приходили матерые ребята. И вот что я тебе скажу. Я пока не видел ни одного, кого Улей сделал бы добрее. Может, где-то такие ребята и бродят, но явно не в этих краях. А вот жестче – это да. Здесь сволочь становится еще большей сволочью. Ты убил трех сослуживцев. И я не могу быть уверен, что ты не прикончишь меня ночью.
- Но не прикончил же!
- Это пока ты тут не освоился и зависишь от меня. Сам прекрасно понимаешь, без меня ты тут уже несколько раз успел бы помереть. Но где гарантия того, что в конце пути мы останемся добрыми товарищами?
Якут облокотился на руки позади спины и закинул ногу на ногу, будто лежал где-то под солнышком на пляже. Это излишнее бахвальство явно не понравилось Монаху, который нетерпеливо подогнал напарника:
- Ну же, я жду увлекательных историй!
- Это тебе тот алкоголик напел что-то в уши уже? Ты после этого Гурона сам не свой.
- Неважно, что он мне сказал. Сути это не меняет. Но раз тебе интересно – да, он мне шепнул на ушко, что у тебя есть интересные секретики. И вот я, как самый любопытный человек на этом свете, хочу их узнать.
Якут кивнул согласно и заговорил:
- Ладно, от этого я ничего не потеряю. Хотя ты вряд ли мне поверишь.
Новичок начал свой рассказ, переводя взгляд то на цепкие внимательные глаза напарника, то на дуло автомата, то на костерок.
- Я служил в вертолетной эскадрилье. Боевых вылетов настоящих было только четыре. Поддерживали наших ребят, когда они отлавливали на границе большие отряды бандформирований, прятавшихся по лесам. Год назад нас перебросили в небольшой городок. Там, в принципе, все завязано было на базу нашу. И штаб там же был расположен. Ну, на выходные гуляли по городу, там девочки, кабаки. Были, в общем-то, места где можно отдохнуть. Большинство посетителей были из наших, с базы. Рядом располагались деревеньки. Отсталые совсем. Там и телевизор-то нигде не найдешь. Живут, стада овец и коров гоняют. Домашняя птица, да огороды. Ну и туда часто ездили из нашего отряда пацаны – покупали у местных брагу хорошую. Так косит, что мгновенно с ног валит. Но наутро, ни звона в голове, ничего.
Монах нетерпеливо перебил:
- Давай по сути.
- Я к ней и веду. В общем, у нас было трое ребят – шебутные такие. Неправильно себя вели всегда. Творили - что попало. Но пока не сильно головы поднимали, им все с рук сходило. С командиром у них там свои замуты были. Договаривались как-то, если что. А у меня был друг Толька. Второй пилот. Мы с ним с этими ребятами не пересекались. Толька был по бабам ходок знатный. И, причем, знаешь, эдакий джентльмен в погонах. Никогда слово плохого не скажет. Даже на самую последнюю путану в городе. Они, кстати, его привечали хорошо.
- К делу ближе!
- Понял-понял. Ты бы ствол в сторону убрал, - Якут кивнул в сторону Калашникова.
- А что, нервирует сильно? – Монах, похоже, смягчаться не собирался.
- Да знаешь, не для моей тонкой душевной натуры видок. Могу и в обморок брякнуться.
- Не брякнешься. Давай продолжай, юморист.
- Короче, пошли мы с Толькой в город в тот день. Его потянуло в кабак, который был на окраине. И наткнулись там на этих ребят. А они к Тольке что-то пристали. Начали рассказывать, как в деревню ездили за брагой. Уже были пьяные тогда, угощали всех ею. Чуть не поругались с хозяином заведения из-за этого. Ну и один из них говорит Тольке: мол, пойдем на задний двор. Там припарковали машину, а в ней еще стоит канистра. Пошли они. В багажнике у них там была какая-то деревенская девушка. Не знаю, где они её схватили, но Толян, как услышал стук, потребовал открыть. Он тоже уже на грудь принял. Как и я. Ну там понеслась канитель – Толя зацепился, мол, нельзя так.
Лицо Якута помрачнело, и он закончил:
- Короче, Тольке они голову разбили. А я их застрелил.
Резкий и сказанный обыденным голосом конец никак не вязался с манерой повествования. Монах даже опешил от неожиданности, хоть и знал из дела, чем должна была закончиться эта история.
Проводник спросил:
- Как?
- Двух почти в упор. Из ружья. Знал я, где хозяин кабака его держит. Третьего ранил – он далековато убежал. А я был пьян и прицелился плохо. Потом добил. Потом меня скрутили. Я вообще отключился. Очнулся – уже допрос. Если бы был трезв, может, и не случилось бы этого ничего. Но тогда вообще себя не помнил от бешенства. Я выхожу во двор, а там они Тольку добивают, - Якут невидящим взглядом уставился на блики огня, нахмурившись.
Монаха, однако, вся эта история, похоже, не растрогала. Он заговорил:
- Ладно. Хорошо. А конвоиры?
Якут поднял глаза, удивленно взирая на напарника:
- Какие конвоиры?
- Не прикидывайся. Я папку эту достал у литехи, который тебя в автозаке сопровождал. И автомат у тебя, похоже, от конвоиров. Там и отметины на машине соответствующие. Ты стрелял?
Новичок опустил голову:
- Да. Следствие было долгое. Три месяца копались. Потом на строгий послали. Полгода пробыл там в одиночной. Перевести должны были на общий режим – попались в части хорошие ребята, которые там дали показания, что чудили те три урода по-крупному. Повезли меня через Аминск. Сначала все было нормально. Затем, когда проезжали через город, чуть не попали в аварию – туман закрыл все. Не видно ни зги было. В итоге остановились на одной из улиц, потому что у водителя крыша поехала совсем. Он ни с того ни с сего свернул, и занесло автозак. Лейтенант был, похоже, из иммунных. Но молодой, неопытный. На него начали наседать вертухаи – у них совсем от перезагрузки мозги потекли. Я на литеху наорал, мол, что он один не справится и все такое. Он сначала меня посылал куда подальше. Я сказал, что если с заключенным что-либо случится, ему отвечать. Тут его бумажная душа почему-то решила, что это резонно. Они все так – боятся, что их прижмут на работе и выкинут. Снял браслеты с меня. Отбились мы вдвоем от той троицы. А затем у него, походу, психика начала барахлить. Начал мне угрожать. Мол, должен сказать, что я все это сделал. Иначе он меня положит на месте. Говорили минуты две, и потом он на меня кинулся. Я и выстрелил. Думал, он меня пристрелит, а у него пистолет в кобуре застрял. Честно говоря, за это до сих пор себя корю. Надо было просто вырубить. Вдруг выкарабкался бы он. Но кто же знал, что ему не удастся пальнуть. Я думал - все, отбегался Антоха. Потом час по дворам прятался. Затем увидел тебя и наемников этих. Хотел угнать БТР.