Баки запрокинул голову, подставляя шею, вжал Стива в себя, потерся о него, застонал, судорожно хватая воздух припухшими губами, и, крепко зажмурившись, обмяк.
Стив поцеловал его в висок, продолжая обнимать и гладить по спине. Со своими ощущениями у него еще будет время разобраться.
— Это была разовая акция, — придя в себя, уже нормальным голосом спросил Баки, допивая остывший кофе, — или еще порадуешь?
— Эм, — Стив чмокнул его в щеку и чуть неловко отошел, стараясь не выглядеть неуверенно. — Собираюсь заняться этим на постоянной основе, если не возражаешь.
Баки отставил пустую чашку (пятно на штанах его, похоже, не смущало) и снова закурил. Он прищурившись наблюдал, как Стив поправляет член, разворачивает плечи и направляется к холодильнику. Будто не он только что оставил на шее Баки засос и осуществил сразу несколько совершенно несбыточных желаний.
— Умеешь ты включать Капитана, Стив, — наконец нарушил затянувшееся молчание Баки. — Мне всегда было интересно за тобой наблюдать в такие моменты. Вот стоял себе Стив Роджерс, переминался с ноги на ногу, а потом плечи расправил, руки за спину заложил и взгляд такой, знаешь, Я-Капитан-Америка-сохраняйте-спокойствие. Только раньше это больше на совещаниях в штабе происходило, потом в критических ситуациях, и вот теперь произошло здесь, — он обвел рукой кухню. — Скажешь, что за миссию выполняешь в этот раз?
Стив взбивал яйца с молоком, собираясь приготовить омлет, и старался не думать о все еще каменном члене и о вкусе губ Баки. Он удивлялся, как вчера мог подумать, что сможет все сделать естественно? Так, чтобы Баки был счастлив, удовлетворен и доволен, а не смотрел вот так, исподлобья, сжимая зацелованными губами сигарету. Опять эти губы. Черт бы побрал Стивена Роджерса и его суперсолдатскую силу, уже превратившую яйца в пену. Придется отвечать.
— Я люблю тебя, Бак. Ты мне веришь?
Баки на подоконнике загасил сигарету, легко соскочил на пол, отчего тот натужно заскрипел, и одним плавным, почти незаметным движением оказался у Стива за спиной.
— Верю, Стиви. Именно поэтому, — он скользнул правой рукой Стиву в штаны и крепко сжал его член, — я дрочу твой член, а не выбиваю из тебя дурь, — он провел теплой ладонью живой руки по всей длине и обвел большим пальцем головку, — но запомни. Я с тобой, пока ты сам этого хочешь.
Жаркие, жадные губы прошлись от шеи до плеча, зубы прихватили за холку, а рука на члене задвигалась в упоительном ритме, вышибая дух. Стив оперся ладонями о стол и закрыл глаза, сам не понимая, хочет ли он представить на месте Баки мисс Июнь, например, — пышногрудую блондинку с обложки известного мужского журнала. Баки не дал ему ни единого шанса. Слишком уверенные, жесткие движения, слишком требовательные губы, слишком знакомый запах: цветочный шампунь, хвойный гель после бритья, мятная зубная паста. Какая уж там мисс.
— Кончи для меня, Стиви, — хрипло сказал Баки и легонько сжал его яйца металлическими пальцами, ускоряя движения правой рукой, — ты такой красивый сейчас.
Стив будто схватился голыми руками за оголенные провода, — его тряхнуло, опалило, отбросило на Баки, и тот удержал. Он несколько долгих секунд обнимал его поперек живота чертовой бионической рукой, давая прийти в себя, а потом развернул Стива к себе лицом и медленно, напоказ, облизал свою руку. Палец за пальцем. Такое нужно было запретить законодательно, потому что… Просто потому что.
— Омлет, — напомнил Баки, выводя Стива из чувственного ступора, и, больше не сказав ни слова, направился в ванную.
Стив посмотрел на свои чуть подрагивающие пальцы, на трещины, паутиной разбежавшиеся по столешнице (не стоило так сжимать ее край), и вылил яйца на перегретую сковороду.
«Я обдумаю это. Когда смогу», — пообещал он себе.
***
Баки не изменился. Стив сто раз спрашивал себя, чего он ожидал, залезая Баки в штаны, и сто раз отвечал — чего угодно, но не этого. Они перешучивались, пили кофе в небольших кофейнях, спарринговали. Никаких особых миссий, вторжений пришельцев и распоясавшихся злых гениев (кроме Старка, но его пока удавалось игнорировать). Обычная жизнь.
Стив жадно наблюдал за Баки, и тот, усмехаясь уголками губ, ему позволял. Баки не инициировал сближение, не говорил о том, что произошло, но и не делал вид, что не замечает пристальных взглядов.
Стиву было… странно. Это самое подходящее слово, потому что, видит Бог, он не знал, как еще классифицировать свои ощущения. Он по-прежнему чувствовал Баки даже спиной, но так было всегда. Было странно иногда задерживать взгляд на его губах и помнить их вкус: кофе и сигаретный дым. Было странно смотреть на его тренированные ноги и помнить стальную хватку этих коленей. Слышать его голос и вспоминать хриплое «Боже, к чертовой матери все». Наблюдать, как Баки тасует карты, пускает их упругой лентой из руки в руку, показывает фокусы (тренировка мелкой моторики, Стив) и помнить, как эти же руки сжимали его ягодицы и ласкали член.
Стив пытался понять, как он относится к этой ситуации, и приходил к выводу, что его больше заботит, что обо всем этом думает Баки. Но на разговор тот не шел. Отшучивался, переводил тему, а вчера и вовсе сказал: «Хватит, Стив. Тебе же будет проще».
Стив не понимал, что проще, почему проще? Ему было тяжело, но он понимал, что виноват сам. Хотел причинить Баки добро, совершенно забыв, что насильно осчастливить его никогда не выходило.
Между ними не возникло неловкости, но это больше было заслугой Баки. Будь воля Стива, они бы давно поговорили и расставили бы все точки над i, и, возможно, испортили бы все, что у них было или могло быть.
Стив не любил недосказанностей. Будучи человеком прямым, он честно пытался разложить все по полочкам хотя бы сам для себя.
«Понравилось ли мне? — думал он вечером, лежа в своей кровати и прислушиваясь к звукам из ванной. К тому, как Баки фыркает, умываясь, как чуть фальшиво напевает «Хелло, Долли», что-то роняет. — Понравилось ли мне… — он честно пытался озвучить сам для себя, что это было там, на кухне, уже почти неделю назад, и не мог подобрать слов. — Понравилось ли мне целовать Баки? — решил он начать с простого. — Да. И… черт, не знаю. Губы как губы, хорошо, что без помады, с Пегги вечно приходилось долго и тщательно избавляться от следов близости и следить за тем, чтобы чертово изобретение парфюмерной промышленности не оставалось на одежде. Баки хорошо целуется. Совсем не похоже на то, как это было с девушками. Кроме Пегги, конечно, но она не в счет, потому что была в бóльшей степени мужчиной, чем все те накрашенные мальчики из клуба вместе взятые. Пегги».
В груди у Стива потеплело, когда он вспомнил свой короткий, но страстный роман с агентом Картер, моменты их яростной, звериной близости, глубокие царапины на спине, ее жаркую глубину и хриплые стоны, тяжелую грудь с крупными темными сосками, подпрыгивающую от каждого толчка, собственное чувство к ней — жадное, новое, слепящее, разбивающее на куски. Он помнил, как сметал со стола карты и планы, как у него тряслись руки и мутилось в голове, как он безумно, жадно хотел еще, и снова.
Стив бы женился на ней после войны, они неплохо ладили, хотя его иногда раздражала ее авторитарная требовательность. Пегги не была из хороших, правильных девочек, которые всегда привлекали Баки, но…
Сейчас Стив был отчего-то рад, что все так вышло. Что он свободен, и никто не подрабатывает его совестью на полставки. Видит бог, ему и от собственной совести деваться было некуда.
Мысли вернулись к Баки.
«Я не гей», — подумал Стив, и поморщился от неприятного слова.
Да, Баки был мужчиной, но он был… как бы частью Стива. Их отношения настолько сильно выходили за рамки общепринятых понятий о дружбе, что критерии нормальности были совершенно бесполезны. Близость с Баки не поддавалась обычной оценке “хорошо-плохо” или “нравится-не нравится”.
Во времена их юности мастурбация считалась грехом, мальчишки жарким шепотом рассказывали друг другу страшилки про вытекающую вместе со спермой мозговую жидкость и волосатые ладони. Близость с Баки была такой же — стыдной, не принятой для обсуждения, до темноты в глазах приятной.
Стив ничего не мог с собой поделать, — он не считал сексуальные отношения между мужчинами естественными. Но Баки не был просто красивым парнем с улицы, и он нуждался в Стиве, ну, или Стиву так казалось.
За последнюю неделю Баки ни единым словом не намекнул, что хочет повторения, и Стив ненавидел себя за то, что почти обрадовался этому. Он дал понять Баки, что не против, что сделает для него все и даже немного больше, но тот отчего-то не спешил набрасываться на него, валить на диван и творить с ним всякие ужасные вещи. Да, Стив одним глазом заглянул в интернет, и нет, ему не понравилось то, что он там увидел. Всего-то три клипа, Боже, это было как смотреть кровавый фильм ужасов — противно, но не оторваться. Он не мог представить себя и Баки на месте тех парней. Это было неправильно.
А потому Стив, несмотря на некоторую досаду от того, что друг не воспользовался его щедростью, все-таки был рад, что так вышло. Немного. Когда не просыпался ночью от мучительной эрекции от того, что ему снова снилось, как Баки сжимает его член металлической ладонью и, глядя пьяными глазами, выдыхает: «Ты красивый, кончи для меня».
Стив привык считать, что есть только один правильный взгляд на вещи, и, хоть многие пытались обвинить его в негибкости и максимализме, он считал, что прав. Однополые отношения — личное дело двоих, так же, как и отношения мужчины и женщины, но все-таки они менее нормальны, чем традиционные. Точка.
Если бы Баки запал на какую-то веселую малышку, которая смотрела бы ему в рот и родила кучу детишек, Стив бы с радостью встал у алтаря, чтобы подать им кольца. Но Баки хотел его (если информация все еще верна, не мог же Стив все испортить, не был же он настолько плох, ведь не был же?), и Баки должен был получить, чего хочет.
Им нужно поговорить, Стив будто кожей чувствовал эту назревающую необходимость, потому что уже измучился от неизвестности и прокрутки по кругу одних и тех же мыслей. Решив, что обязательно поднимет эту тему за завтраком, он, поворочавшись, все-таки уснул.
Стоило ему войти на кухню и направиться к подоконнику, который облюбовал Баки, как у того тренькнул телефон.
— Фьюри, — коротко сказал Баки, и остатки утренней расслабленности сняло, как рукой.
— Что ему от тебя…
— Я к нему, это может занять несколько дней, не наделай глупостей, — Баки залпом допил кофе, в одну затяжку прикончил сигарету и направился к себе в комнату.
Стив, как на привязи, пошел за ним.
— Что случилось? — снова попытался он.
— Соло для скрипки с оркестром, — усмехнулся Баки.
— Почему я ничего об этом не знаю? — Стив нахмурился, физически ощущая, как начинает раздражаться.
— Выключи, — коротко приказал Баки, натягивая штаны.
— Что?
— Капитана, — пояснил Баки. — Выключи, ты тут ничем не поможешь. Остаешься дома, я вернусь через пару дней.
— Баки.
Баки бросил тяжелую сумку с оружием и подошел к Стиву вплотную, так, что его губы касались уха, и прошептал:
— Не будь наивным. Думаешь, меня бесплатно пустили резвиться с тобой на зеленом лужке, а не ликвидировали после всего того, что я сделал?
Стив почувствовал, как по венам разливается холод.
— Что ты ему обещал? — так же тихо спросил Стив.
— Ничего, с чем бы не справился.
— Бак, послушай…
— Это ты послушай, Стиви, — лицо Баки исказилось от жесткой усмешки.— Пара не слишком приятных миссий не сделают мои руки грязнее, чем уже есть. Я делаю то, что хорошо умею. Единственное, что умею. И если это плата за то…— он дернул головой, обрывая себя.— Потом поговорим. Прости, мне пора.
Стив пошел за Баки до двери, хмуро наблюдал за тем, как он шнурует высокие ботинки, и очнулся от невеселых мыслей лишь тогда, когда хлопнула входная дверь.
========== Часть 6 ==========
***
Фьюри ловко делал вид, что знает даже, кто убил Кеннеди.
— Капитан Роджерс? — делано удивленно спросил он, когда Стив на третий день отсутствия Баки, успев передумать всякие кошмары от повторного пленения ГИДРОЙ и обнуления до банального, но от этого не менее страшного убийства, наконец, нашел этого одноглазого мерзавца. — Что привело вас…
— Где Баки?
Улыбка Фьюри заняла пол-лица.
— Почему вы спрашиваете о местоположении члена своей команды у меня?
— Это второй вопрос. Если Баки — член моей команды, то почему получает приказы от вас через мою голову?
— Это он вам так сказал?
В висках у Стива застучало, но он сдержался. Он верил Баки, потому что иначе не мог бы жить.
— Я в этом уверен.
Фьюри соединил кончики пальцев и снял ноги с края стола.
— Присядьте, Капитан.
Стив хотел сгрести двуличного мерзавца за грудки и трясти, пока с него не слетит вся эта шелуха в виде двусмысленных улыбочек и всезнающего взгляда единственного глаза. Но он сел, показывая, что готов к конструктивному диалогу.
— Джеймс Барнс — ценный ресурс, капитан Роджерс. В последнее время наши дела таковы, что я вынужден решать некоторые проблемы неофициально, не задействуя широко известных агентов. Приметных, таких, например, как вы, доктор Беннер или мистер Старк. В то же время, агенты Романов и Бартон время от времени тоже выполняют некоторую работу, не связанную с официальными миссиями Мстителей. Мистер Барнс согласился взять на себя некоторые обязательства, и он держит слово.
— В обмен на?..
— А он вам не сказал? — неискренне удивился Фьюри. — В обмен на возможность стоять у вас за левым плечом.
В висках у Стива застучало сильнее, он сжал руки в кулаки и как мог спокойно спросил:
— Могу я взглянуть на протокол открытого слушания по оправданию его за преступления, совершенные Зимним Солдатом?
Улыбка Фьюри завяла.
— Слушание через неделю. Если, конечно, мистер Барнс сегодня оправдает возложенные на него надежды.
— Аванс, значит, — почти прошипел Стив. — Не покупаете оружие без презентации, верно?
— Без пристрелки, — любезно поправил его Фьюри.
— Пристрелкой оружия обычно занимается тот, кому потом им пользоваться, а я, — Стив наклонился над столом, почти нависая над Фьюри, — понятия не имею. Где. Член. Моей. Команды.
Фьюри, отбросив всякую любезность, тоже подался вперед и прищурился.
— Ты играешь с огнем, Роджерс.
— Не мне вам объяснять, как ударит по имиджу Мстителей, если Капитан Америка вдруг начнет творить глупости, сэр.
— Чего вы хотите? — снова перешел на официальный тон Фьюри.
— Официального оправдания — для начала. И в дальнейшем…
— Никакой стрельбы из вашего самонаводящегося ракетного комплекса. Не брать ваши игрушки без спроса, я понял.
— Я рад, что мы выяснили этот вопрос.
— Можете идти, Капитан.
Стив поднялся, и уже у самой двери его догнал вопрос Фьюри:
— Ты же понимаешь, что теперь сам будешь участвовать во всех его вылазках? Неофициально. Без щита.
— Обсудим этот вопрос после слушания, сэр, — отозвался Стив и заставил себя разжать пальцы, гнувшие металл ручки.
— Ты же понимаешь, что я могу просто закрыть его, Стив.
— Я знаю, что ты можешь попытаться, — не поворачиваясь, отозвался он. — Но вряд ли у тебя выйдет. Еще год назад вышло бы, а теперь — нет. Не разбрасывайся ресурсами, Ник, их у тебя и так не в избытке.
С этими словами Стив вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Фьюри откинулся в кресле и улыбнулся. Работать с людьми, имеющими такие чувствительные болевые точки, легко, хоть и опасно.
***
Баки вернулся около полуночи. Тихо сгрузил неподъемную сумку у входной двери, разулся и прошел на кухню, стараясь не шуметь. Достал из холодильника молоко и жадно напился прямо из пакета. Ухмыльнувшись, съел специально оставленный для него сэндвич и, раздеваясь на ходу, поплелся к себе.
«К черту душ, все — к черту», — от усталости слипались глаза — три часа сна за трое суток. Бывало и хуже, но в этот раз он отказался от стимуляторов, которые практиковались в ГИДРЕ. У них был целый букет неприятных побочных эффектов в виде галлюцинаций и частичной потери памяти. Спасибо, но нет.