Здесь он тоже устроил себе просторное помещение – и, судя по всему, такой выбор был оправдан. Повсюду был металл: длинные балки, короткие брусья, кубы, круглые ядра. Пол и стены были облицованы каким-то блестящим жаростойким материалом, выполнявшим двойную функцию: он не только предохранял от пожара, но и отражал все находящееся в мастерской оборудование, а также очередной шедевр Биссела, оставшийся незавершенным.
На длинном металлическом столе лежали инструменты, похожие на средневековые орудия пыток; в разных углах стояли четыре большие цистерны на роликовых платформах. По прикрепленным на них манометрам и шлангам Ева догадалась, что цистерны наполнены каким-то воспламеняющимся газом для сварки, или плавления, Или еще чего-то в этом роде.
Может, Биссел и развлекался здесь с дамочками, но вообще-то свою работу он явно принимал всерьез.
Одна стена служила стендом для рисунков. Одни, похоже, были сделаны вручную, другие представляли собой компьютерную графику. Поскольку один из рисунков соответствовал перекрученному и ощетинившемуся металлическому монстру в самой середине мастерской, Ева догадалась, что это наброски кошмарных скульптур Биссела.
Она обошла центральную скульптуру кругом, и только тут до нее дошло, что из чудовищной путаницы металла вырывается нечто вроде руки с растопыренными пальцами, словно в отчаянии тянущейся куда-то ввысь.
Ева вернулась к наброску и прочитала подпись внизу: «Бегство из ада».
– И кто покупает такое дерьмо? – удивилась она.
– Коллекционеры, – объяснил Рорк, разглядывая высокую, явно женскую фигуру, очевидно, пытающуюся разродиться чем-то, не имеющим отношения к человеческому роду. – Корпорации и частные лица, желающие прослыть покровителями искусств.
– Только не говори мне, что у тебя тоже это есть!
– Вообще-то, нет. Его работы мне ничего не говорят.
– Ну, это уже кое-что. – Повернувшись спиной к скульптуре, Ева прошла к компьютеру, установленному в дальнем конце мастерской. По пути она оглядела склад стальных балок. – Интересно, как он доставлял сюда все эти штуки и вывозил отсюда свою продукцию? Многие из них ни за что не войдут в лифт.
– Есть грузовой лифт, ведущий на крышу. Вот там. – Рорк указал на восточную стену. – Установлен на его собственные средства. По размеру втрое больше стандартного грузового лифта. На крыше имеется вертолетная площадка. Оборудование и материалы ему доставляли по воздуху и точно так же вывозили готовые работы.
Ева покосилась на него.
– Только не говори мне, что этот дом принадлежит тебе!
– Отчасти, – рассеянно ответил Рорк, изучая металлические фигуры. – Это корпоративная собственность.
– Знаешь, на определенном этапе это становится просто неприличным.
Он поднял брови с видом полнейшей невинности.
– В самом деле? Не понимаю, почему.
– Где уж тебе понять! Да, кстати… – Ева засучила рукав жакета и начала расстегивать браслет. – Забери у меня эту штуку, будь так добр. Я про нее забыла, когда мы выехали на место. Пибоди с этого браслета глаз не сводит, хотя делает вид, что не смотрит, и меня это нервирует. А если я спрячу его в карман, могу и потерять.
– А знаешь, – вздохнул Рорк, – люди обычно носят драгоценности, чтобы другие их замечали. Восхищались, завидовали…
– Вот потому-то люди, обвешанные бирюльками, так часто становится жертвами ограблений!
– Это оборотная сторона медали, – согласился Рорк и сунул браслет в карман. – Но жизнь вообще полна опасностей. Ладно, буду считать, что, сохранив для тебя этот браслет, я избавляю глотку какого-нибудь невезучего уличного грабителя от смертельного контакта с твоим башмаком.
– Чуешь родственную душу? – усмехнулась Ева. Она попыталась включить компьютер – с тем же успехом, что и в доме Биссела.
– Почему художник так глубоко шифрует свои компьютерные данные? Это похоже на паранойю.
– Дай-ка мне над ним поработать, тогда и узнаем.
Чтобы не мешать Рорку, Ева еще раз прошлась по мастерской. К студии примыкала красно-белая ванная комната с ванной-джакузи, сушильной кабиной и такими же, как у Рорка, роскошными полотенцами. Тут же была и спальня – небольшая, но со всеми удобствами. Биссел явно ценил удобства.
Толстый и мягкий гелевый матрац, черное шелковое постельное белье, очень сексуальное. Одна стена была сплошь зеркальной. Ева вспомнила спальню и ванную у него дома. Судя по всему, Бисселу нравилось смотреть на себя, нравилось наблюдать за собой с женщинами. Эгоист, самовлюбленный нарцисс!
Размышляя об этом, Ева подошла к небольшому узкому комоду и принялась обыскивать его. Так, запас белья, сменная рабочая одежда… Ага, нижний ящик заперт! «Рорк – не единственный, кто умеет справляться с такими трудностями», – сказала она себе, вытащив карманный нож, и удовлетворенно хмыкнула, когда старомодный замок поддался.
Ева рывком открыла ящик – и тут даже ее все на свете повидавшие глаза округлились от изумления.
– Боже милостивый!
Она начала перебирать атласные путы для рук и ног, обшитые бархатом кнуты, утягивающую кожаную сбрую, впечатляющую коллекцию муляжей мужских членов. Здесь были ампулы с наркотиком, известным под названием «Кролик», порошок, который она определила как «Зевс», таблетки «Эротики». Она нашла шарики, наполненные гелем, затычки для заднего прохода, повязки на глаза, всевозможные кольца для пенисов и сосков, вибраторы и множество других устройств, питающихся от батареек. Были тут в большом количестве и такие игрушки, о назначении которых Ева могла только догадываться.
Похоже, Биссел не только работу, но и сексуальные игры принимал всерьез.
– Компьютер не блокирован, лейтенант. Он… – Рорк замолчал на полуслове, увидев, что она изучает. – Так-так-так, что тут у нас?
– Секс-клад, затмевающий богатством все известные секс-клады на свете. Вот этот член не только пульсирует, вибрирует, раздувается и не требует ручного управления, он исполняет одну из пяти популярных мелодий по выбору владельца.
Рорк присел на корточки рядом с ней.
– Как это ты успела освоить весь репертуар за такой короткий срок?
– Извращенец! Это написано на корпусе. Между прочим, у него тут неплохой запас запрещенных веществ.
– Да я уж вижу. Ой, смотри, как здорово! Видеоочки для него и для нее. А не могли бы мы… – Рорк потянулся к очкам, но Ева шлепнула его по руке.
– Прекрати! И ничего тут не трогай. Я не шучу. Мне придется составить опись всей этой дряни. Но даже самый богатый секс-клад на свете – это еще не причина, чтобы парень перекодировал все свои компьютеры и запирал ящики в комнате, и без того обращенной в крепость. Он….
– Я же говорю, компьютер не блокирован. – Рорк похлопал ее по колену и поднялся, с трудом удерживаясь от желания прихватить потихоньку пару «игрушек». – Он спекся.
– Что, черт возьми, это значит?
– Спекся – значит, испечен. Поджарен, закорочен, вырублен, мертв.
– Не надо мне объяснять, что значит «спекся»! Я имела в виду… Черт! – Ева вскочила на ноги и пинком задвинула ящик. – Когда? Ты можешь определить – когда? Когда и как?
– Думаю, да, если у меня будет время и нужные инструменты. Но я уже сейчас могу тебе сказать, после беглого осмотра: компьютер поджарен рукой эксперта-профессионала. Материнская плата уничтожена, целостность данных нарушена. Думаю, тут поработал особенно злостный вирус, созданный специально для этой цели. Занесен, скорее всего, с гибкого диска – его вставили в дисковод с целью инфицирования, а затем, по завершении задания, удалили.
– Ты можешь определить, были ли данные удалены перед заражением?
– Это сложнее, но мы, безусловно, можем попытаться.
– А как насчет восстановления данных? Можно в нем покопаться и узнать, что за данные в нем были до заражения?
– Еще сложнее.
– Но они там! Ведь данные сохраняются, что бы ни случилось. Мне Финн говорил.
– Нет, это не совсем так. Видишь ли, есть такая группа компьютерных террористов, они называют себя «Бригадой Судного дня».
– Я знаю, кто они такие. Хакеры, жаждущие славы. Они проникают в сети и загружают их всяким дерьмом. Мозги у них есть, хотя и больные, а главное, имеется щедрая финансовая поддержка.
– Они не просто жаждут славы, – поправил ее Рорк. – У них на счету несколько настоящих терактов. Они исказили данные авиадиспетчерской службы, и в результате потерпели крушение три частных самолета. Они отключили сигнализацию в Лувре и «позаимствовали» из музея кое-какие произведения искусства, а другие злостно повредили. Кроме того, они убили в Праге двадцать шесть сотрудников исследовательской лаборатории: проникли в систему жизнеобеспечения, отключили подачу воздуха и заблокировали все выходы.
– Я же говорила, у них больные мозги! Я знаю, что они опасны, Рорк. Но какое отношение все это имеет к испекшемуся компьютеру в художественной мастерской убитого скульптора?
– Несколько последних лет «Бригада» трудилась над разработкой именно такого компьютерного «червя» – мощного и портативного. Их цель не в том, чтобы взламывать или искажать данные. Они стремятся к широкомасштабному уничтожению компьютерных сетей.
– И насколько широк их масштаб?
– Теоретически можно вставить диск в дисковод сетевого компьютера – даже если, речь идет о сети, снабженной мощными антивирусными программами, – и скачать оттуда весь банк данных. А потом заразить все компьютеры, подключенные к данной сети. Компьютеры фирмы, административного здания, корпорации. Целой страны.
– Это невозможно! Даже защита среднего уровня засекает «жучки» и вирусы и отключает систему до проникновения инфекции. Вирус нельзя загрузить незаметно для охранной системы «Сторож». Ну, в домашний компьютер вроде этого, может, и возможно. Или в небольшие операционные сети. Но не больше.
– Я же сказал – теоретически. А в «Бригаде Судного дня» над этим проектом, по слухам, трудятся блестящие мозги. Разведка доносит, что «червяк» почти готов. И он может сработать.
– А ты откуда все это знаешь? Рорк невозмутимо пожал плечами:
– У меня есть связи. Так уж вышло, что «Рорк индастриз» получила секретный правительственный заказ на разработку программы, направленной на защиту от этой потенциальной угрозы и на ее уничтожение.
Ева присела на край кровати.
– Ты работаешь на правительство?! Наше?
– Если под словом «наше» ты имеешь в виду США, ответ утвердительный. Хотя, по правде говоря, программу финансирует целый конгломерат. США, Евросоюз, Россия, несколько других регионов. Контракт проходит под «Красным кодом». Наш исследовательский отдел работает над этим проектом.
– А Рива Юинг работает как раз в исследовательском отделе «Рорк индастриз»!
– Да, Ева, она там работает. Но это еще ничего не значит. Я упомянул «Красный код» – это высший уровень секретности. Смею тебя заверить в одном: она не стала бы болтать об этом с мужем за обеденным столом.
– Ты так думаешь, потому что сам не болтал об этом со мной за обеденным столом?
В глазах Рорка вспыхнуло раздражение, но он овладел собой.
– Потому что она профессионал, Ева. Она не занимала бы своей должности, будь у меня хоть малейшее сомнение в этом. Она не допускает утечек.
– Может, и нет. – Ева всегда считала, что совпадение – не что иное, как самый краткий путь, соединяющий две точки. – Но не исключено, что кое-кто другой не разделяет твоей уверенности в ней. И это, безусловно, придает весьма любопытную окраску всему делу. Проверь его, ладно? – Она вскочила с кровати и прошлась по комнате. – Компьютерные террористы… Какое отношение скульптор по металлу, изменяющий жене, может иметь к компьютерным террористам? Наверняка тут замешана работа его жены. Но если хакеры придумали, как использовать Биссела, зачем его убивать? Зачем убивать его любовницу и подставлять жену? Хотя, конечно, если жену засадить по обвинению в двойном убийстве первой степени, это может затормозить ход работы над компьютерным щитом.
Ева вопросительно взглянула на Рорка, ожидая подтверждения.
– Затормозить – да, в какой-то мере. Но не остановить. Рива возглавляет и этот, и несколько других секретных проектов, но над ними трудится целая команда компетентных экспертов. Все данные по проекту не выходят за стены отдела. И уж тем более за стены здания.
– Ты в этом уверен? На все сто?
– Иначе и быть не может! – Поскольку Рорк, как и Ева, не питал иллюзий по поводу совпадений, он почувствовал, как тревога в его душе сменяется гневом. – Ты думаешь, Биссел каким-то образом получил доступ к данным по этой программе? Тогда тот, кто у него эти данные купил, мог убрать его как ненужного свидетеля.
– Неплохая гипотеза для начала. Он или Фели-сити когда-нибудь навещали Риву на работе?
– Мне об этом неизвестно, но я узнаю. Их, разумеется, никогда не допустили бы в лабораторию, но есть помещения для визитеров, поэтому я проверю. Кроме того, я лично проверю охрану отдела и весь персонал.
Еве был хорошо знаком этот его сдержанный ледяной тон.
– Нет смысла злиться, пока не убедишься, что утечка есть.
– Извини, я просто опережаю события. Ты, конечно, захочешь еще раз поговорить с Ривой… Но, может, лучше это сделаю я? Возможно, со мной она будет более откровенной.
– Со своим боссом? С человеком, который ее нанял, который доверил ей разработку проекта под «Красным кодом»? С какой стати она должна быть откровенна с тобой?
– Потому что я знаю ее с тех пор, как она училась в университете, разрази меня гром! – ответил он с раздражением. – И если она мне солжет, я сразу пойму.
– В этом деле ты работаешь в рамках ОЭС под началом Финн, – напомнила ему Ева. – Ты хотел эту головную боль – ты ее получил. Неужели не достаточно? Даю тебе десять минут на разговор с Юинг, но после этого она моя.
– Ценю.
– Нет, не ценишь! Ты все еще злишься.
– По крайней мере сохраняю приличия.
– Если это она дала утечку… – Ева вскинула руку, не дав ему возразить. – Если она дала утечку, как это отразится на тебе?
Рорку безумно хотелось курить, но он из принципа отказал себе в этой маленькой слабости.
– Я ее нанял, стало быть, ответственность лежит на мне. Вся корпорация получит жестокий удар. У меня на подходе еще несколько контрактов. Если разразится скандал, процентов семьдесят из них – и это по самым оптимистическим прогнозам! – будет сорвано.
Ева была не в состоянии оценить стоимость семидесяти процентов этих контрактов. Миллионы? Миллиарды? Но она знала, что гордость Рорка пострадает еще больше, не говоря уж о его репутации. Поэтому она изобразила на лице озабоченность:
– Это значит, что мы больше не сможем себе позволить содержать прислугу в доме?
Оценив шутку, Рорк повернулся и быстрым движением ткнул ее пальцем в живот.
– Как-нибудь справимся. У меня кое-что отложено на черный день.
– Значит, не пропадем, – улыбнулась Ева. – Да и твоя репутация выстоит, даже если тебе нанесут удар. Выстоит! – повторила Ева, поскольку он не отвечал. – Я готова пари держать, ты сумеешь уболтать своих партнеров и сохранить большую часть этих контрактов.
Рорк не улыбнулся в ответ, но она почувствовала, что первый порыв гнева утих.
– Вы так верите в меня, лейтенант?
– Я верю в твою ирландскую хитрость, умник.
Ева вытащила мини-рацию, вызвала перевозку из электронного отдела и вышла из спальни обратно в мастерскую в тот самый момент, когда Пибоди вошла туда же из галереи.
– Провела беседу – очень подробную, полную драматизма и театральных эффектов, – заявила она. – Вследствие чего приняла одобренную департаментом болеутоляющую таблетку от чудовищной мигрени.
– Где Маккой?
– Я ее отпустила. Она собирается лежать пластом у себя в квартире – и пусть ее унесет стремительный прилив горя. Это прямая цитата. Я провела стандартную проверку, пока она болтала, – добавила Пибоди и просияла, когда из спальни в мастерскую вышел Рорк. – Ей двадцать один год, как она и сказала. Скоро должна получить степень бакалавра по изобразительному искусству и театральному мастерству. Здесь работает последние восемь месяцев. Уголовного досье нет. Родилась в Топеке. – Пибоди безуспешно попыталась подавить зевок. – Извините. В старшем классе средней школы ее выбрали фермерской королевой. Переехала сюда в восемнадцать лет и поступила в Колумбийский университет на неполную стипендию. Чиста и зелена, как пшеничные поля Канзаса.