– И все-таки проверь второй уровень.
– Зачем?!
– Я тебе по дороге все объясню. Ты на своей машине сюда приехал? – обратилась Ева к Рорку.
– Да. Я поеду за тобой.
– Ладно. Раз ты гражданский консультант ОЭС, свяжись с Финн и сам его обо всем проинформируй.
– Слушаюсь! – Он подмигнул Пибоди, когда они вошли в лифт. – У вас усталый вид, детектив.
– Я с ног валюсь. Сколько сейчас?.. Два часа дня. Итого – двенадцать часов на ногах, без сна и отдыха. Не знаю, как ваша жена это выдерживает.
– Сосредоточься, – приказала ей Ева. – Когда это закончится, я дам тебе часок поспать в комнате отдыха.
– Целый час! – Пибоди перестала сдерживаться и широко зевнула. – Это поставит меня на ноги.
К тому времени, как они запарковались во втором ряду у дома Каро, сонные глаза Пибоди вновь обрели живость.
– Компьютерные террористы, «Красный код», государственные контракты… Господи, Даллас, вот это круто! Прямо шпионская история.
– Прежде всего это полицейская история – по крайней мере для нас. Не забывай про два трупа.
Как только Ева вылезла из машины, к ним маршевым шагом подошел швейцар в темно-зеленой униформе, обшитой золотым галуном.
– Извините, мэм, но вы не можете оставить здесь вашу машину. Общественная стоянка находится в двух кварталах к западу, на… – Он замолк на полуслове и вытянулся по стойке «смирно», как новобранец перед генералом армии, когда к ним подошел Рорк. – Сэр! Мне не сообщили о вашем прибытии. Я как раз объяснял этой женщине, что здесь нельзя ставить машину…
– Это моя жена, Джерри.
– О, прошу прощения, миссис…
– Лейтенант, – сквозь зубы бросила Ева, – Даллас. Другими словами, это полицейская машина. А это значит, что она останется там, где я ее поставила.
– Конечно, лейтенант! Я прослежу, чтобы с ней ничего не случилось. – Швейцар поспешил к двери и широко распахнул ее. – Если что-нибудь понадобится, сэр, вам стоит только позвонить мне вниз. Я на дежурстве до четырех.
– Мы справимся. Приятно было вас повидать, Джерри.
– Всегда рад служить, сэр.
Рорк прошел прямо к автоматической кодовой панели, по обеим сторонам которой стояли высокие горшки с золотисто-красными осенними цветами.
– Позвольте мне, это сэкономит время. – Не дожидаясь ответа, он прижал ладонь к панели и тотчас же получил допуск.
Затем Рорк решительно провел своих дам к лифтам, а войдя, не раздумывая нажал кнопку восемнадцатого этажа.
– Значит, это еще один из твоих домов? – проворчала Ева.
Рорк послал Пибоди ослепительную улыбку.
– Да, вроде того.
– Как мило! Если у меня когда-нибудь появятся лишние деньги, дашь мне наводку, куда их вложить?
– Буду счастлив.
Дверь квартиры открылась раньше, чем Ева успела нажать на кнопку звонка.
– Есть новости? Что-нибудь прояснилось? – Каро опомнилась и перевела дух. – Извините, ради бога. Входите, прошу вас.
Она отступила, приглашая их в просторную гостиную с видом на реку. Здесь был устроен уютный уголок для беседы – два составленных под прямым углом дивана в насыщенных синих тонах, красивые лампы под абажурами из полудрагоценных камней, полированный кофейный столик. В вазах стояли свежие цветы, на полках пестрели корешками старомодные книги и были расставлены красивые безделушки.
Каро чисто женским, как показалось Еве, движением поправила на диванах пухлые разноцветные подушки. Ева также отметила, что дома она одевается не менее продуманно, чем в офисе. На ней были явно сшитые на заказ брюки и блузка бронзового цвета.
– Что вам принести?
– Было бы чудесно выпить кофе, – ответил Рорк, не дав Еве отвергнуть предложение. – Если это не слишком хлопотно.
– Конечно, нет! Я мигом. Прошу вас, садитесь. Располагайтесь поудобнее.
– Это не светский визит, Рорк, – заметила Ева, когда Каро вышла за дверь.
– Ей необходимо чем-то занять себя. Чем-то повседневным, нормальным. Ей нужно успокоиться.
– Здесь очень красиво, – нарушила Пибоди наступившее молчание. – Простая, классическая элегантность. Все как надо, понимаете? В точности как она сама.
– Каро – женщина сдержанная и, бесспорно, наделенная вкусом. Она выстроила свой стиль, свою жизнь, основанную на ее собственных предпочтениях, и она сделала это самостоятельно. Тебе такие вещи должны импонировать, – обратился Рорк к Еве.
– Они мне импонируют. И вообще, она мне нравится. Но ты же знаешь, я не могу позволить своим личным симпатиям помешать работе.
– И не надо. Просто ты могла бы добавить эти факторы в свое уравнение.
– Если я буду щадить чьи-то чувства и потакать чьим-то настроениям, я провалю дело!
– Я прошу тебя всего лишь быть с ней помягче.
– А я как раз собиралась ее отколошматить!
– Ева…
– Прошу вас, не ссорьтесь из-за меня. – Каро вернулась с подносом в руках. – Нам всем сейчас приходится нелегко. Я не нуждаюсь в особом отношении и не жду поблажек.
– Позвольте мне это взять. – Рорк забрал у нее поднос. – Вам следует присесть, Каро. У вас истерзанный вид.
– Не слишком лестно, зато справедливо. Я действительно чувствую себя слегка потрепанной. – Она села и заставила себя улыбнуться. – Но я вполне способна выдержать любой допрос, лейтенант. Не считайте меня недотрогой.
– Я никогда не считала вас недотрогой. Мне всегда казалось, что вид у вас… внушительный.
– Внушительный? – Улыбка Каро потеплела. – Что ж, в моем возрасте это, пожалуй, звучит лестно. Я знаю, вы пьете черный, как и Рорк. А вы, детектив?
– Благодарю вас, мне со сливками.
– Мне придется поговорить с вашей дочерью… – начала Ева.
– Она отдыхает. Я буквально силой заставила ее принять снотворное пару часов назад. – Разливая кофе, Каро поджала губы. – Представьте себе, она оплакивает его! Не понимаю, как она может его оплакивать при сложившихся обстоятельствах. Но горе не сломит ее. Риву тоже нельзя назвать недотрогой. Я всегда старалась воспитать ее сильной. Но она получила тяжелый удар. Страшный удар. И она напугана. Мы обе напуганы. – Она раздала всем кофе и поставила на столик блюдо тонких золотистых галет. – Должно быть, вы и мне хотите задать какие-то вопросы. Вы не могли бы начать с меня? Мне бы хотелось, чтобы она еще немного отдохнула.
– Ну, хорошо. Расскажите мне, что вы думали о Блэре Бисселе.
– Что я думала о нем до сегодняшнего утра? – Каро поднесла к губам чашку с тонким цветочным рисунком. – Он мне нравился, потому что моя дочь его любила. И мне казалось, что он тоже ее любил. Но я никогда не испытывала к нему тех чувств, которые надеялась испытывать к избраннику моей дочери. Я понимаю, в настоящий момент вам это может показаться… слишком удобным совпадением, но тем не менее это правда.
– Почему? Почему вы не испытывали к нему этих чувств?
– Хороший вопрос. Но на него трудно дать вразумительный ответ. Мне казалось, что, когда Рива выйдет замуж, я буду любить ее мужа как родного сына. Но этого не произошло. Блэр казался мне приятным и остроумным собеседником, умным и тактичным. Но… холодным. Внутренне холодным и расчетливым. – Каро поставила чашку на столик, так и не прикоснувшись к ней. – У меня было заветное желание, тайная надежда, которой я никогда не делилась с Ривой. Я надеялась, что, когда они подарят мне внуков, я наконец сумею полюбить Блэра как сына.
– А как вы относились к его… творчеству?
– Мне ведь полагается отвечать правдиво, не так ли? – На одну секунду в глазах Каро промелькнула веселая искорка. – Раньше я не могла говорить об этом правдиво. Так вот, его работы всегда казались мне нелепыми до абсурда, иногда – отвратительными и очень часто – непристойными. Но у меня консервативные вкусы. Его работы пользовались большим успехом.
– Рива производит впечатление городской жительницы. Я, признаться, удивилась, узнав, что она живет в загородном особняке.
– Это было желание Блэра. Большой дом, выстроенный в его собственном стиле. Признаюсь вам, мне было больно, что она живет так далеко от меня. Мы с ней всегда были очень близки. Ее отец не принимал участия в нашей жизни с тех пор, как ей исполнилось двенадцать.
– Почему?
– Он предпочитал других женщин. – Каро произнесла эти слова без малейшей горечи. Вообще без следа какого бы то ни было чувства. – Увы, мою дочь, по-видимому, привлек мужчина того же типа.
– Было время, когда она жила гораздо дальше от вас, чем сейчас, – заметила Ева. – Когда работала в Секретной службе.
– Да. Ей хотелось расправить крылья. Я страшно гордилась ею, но не могу вам передать, какое я испытала облегчение, когда она оставила службу и вернулась на исследовательскую работу. «Тихая гавань», – сказала я себе. – Губы Каро задрожали. – Я думала, тут моей девочке ничто не угрожает…
– Рива когда-нибудь говорила с вами о своей работе?
– Что? Ах да, конечно. Время от времени. Ведь нам с ней нередко приходилось иметь дело с одними и теми же проектами.
– Она обсуждала с вами проект, над которым работала в самое последнее время?
Каро вновь взяла свою чашку, но Ева заметила, как на мгновение расширились ее зрачки.
– Видите ли, Рива работает над несколькими проектами одновременно…
– Вы знаете, что я имею в виду, Каро.
На этот раз между бровей у Каро появилась вертикальная складочка, она бросила быстрый растерянный взгляд на Рорка.
– Я не вправе обсуждать рабочие проекты «Рорк индастриз». Даже с вами, лейтенант.
– Все в порядке, Каро. Лейтенанту известно о «Красном коде».
– Вот как? – Каро пожала плечами. – Я действительно в курсе определенных деталей всех проектов, даже такого уровня секретности. В качестве секретаря Рорка я присутствую на совещаниях, просматриваю контракты, контактирую с персоналом. Это часть моей работы. Поэтому – да, мне известно о проекте, который возглавляет Рива.
– И вы обсуждали его с ней?
– Мы с Ривой? Нет. Мы не обсуждали его ни в целом, ни в деталях. При «Красном коде» все файлы, записи, словом, любые данные – устные, электронные, голографические – имеют статус повышенной секретности. Я ни с кем не обсуждала этот проект, кроме самого Рорка, и то только на работе. Это вопрос глобальной безопасности, лейтенант, – добавила она, нахмурившись. – О нем не болтают за чашкой кофе.
– Ну что ж… – Ева помолчала. – Поскольку мы как раз пьем кофе, давайте поговорим о другом. Мне кажется, когда мать растит ребенка в одиночку, она еще больше старается его оградить от всевозможных опасностей.
– Да, возможно. – Каро слегка расслабилась. – Но я всегда старалась не стеснять ее, давать ей как можно больше независимости.
– Значит, вам приходилось волноваться еще больше. Особенно пока она работала в Секретной службе. Ну и, конечно, вы волновались, как любая мать, когда у нее начались серьезные отношения с Блэром.
– Да, это правда. Хотя она уже взрослая женщина.
– Моя мама всегда говорит, сколько бы нам ни было лет, для нее мы все равно дети, – заметила Пибоди. – Вы проверяли Биссела, миссис Юинг?
Каро вдруг густо покраснела и отвернулась к окну.
– Я… Она же мое единственное дитя! Да. Стыдно признаваться, но я это сделала. Сделала сама и при этом специально просила Рорка ничего не предпринимать, – повернулась она к Рорку. – Сделала из этого целую проблему.
– Я это прекрасно помню. – Рорк повернулся к Еве. – Каро, но я не послушался и все равно провел два уровня проверки.
– Да, конечно/Этого следовало ожидать. – Каро поднесла дрожащие пальцы к лицу и тут же уронила руку на колени. – В конце концов, Рива ваша сотрудница. – Она вздохнула. – Я знала, что вы так и поступите. Вы должны защищать себя и свои активы.
– Каро, я и не думал о себе и о своих активах. Она протянула руку и сжала его пальцы.
– Да, я знаю. И не упрекаю вас. Ведь я и сама не удержалась, хотя ни в коем случае не собиралась вмешиваться, да еще подпольно, в жизнь своей дочери.
К тому же я без спросу воспользовалась вашим оборудованием. Простите меня, ради бога.
– Каро. – Рорк взял ее руку и нежно поцеловал пальцы. – Мне об этом отлично известно. И я вас ни в чем не виню.
– О! – Каро засмеялась, хотя в голосе у нее слышались слезы. – Какая же я глупая! Просто удивительно.
– Как ты могла, мама?! Как ты могла так поступить? – Рива вошла в комнату. Ее глаза покраснели и опухли от слез, волосы были растрепаны. – Как ты могла сделать это у меня за спиной?
Рорк так плавно поднялся на ноги и так непринужденно встал между матерью и дочерью, что даже Ева не сразу поняла, в чем дело. Он как щитом заслонил собой Каро.
– Уж если на то пошло, я тоже действовал у вас за спиной, Рива.
– Вы не моя мать! – огрызнулась Рива и шагнула вперед.
Рорк переместился так незаметно, словно и вовсе не двигался.
– А это в общем и целом означает, что у меня было еще меньше прав, – небрежно заметил он, вынимая из кармана портсигар, и этот жест на мгновение отвлек Риву. – Вы не возражаете, Каро? – вежливо осведомился Рорк.
– Нет. – Она в растерянности огляделась и встала. – Я принесу пепельницу.
– Спасибо. Сядьте, Рива, и постарайтесь успокоиться. Конечно, я мог бы сказать, что провел проверку Блэра в качестве вашего работодателя. И это было бы правдой. Но не всей правдой. – Рорк раскурил сигарету. – Вы мой друг, как и ваша мать. Это тоже надо учитывать.
Щеки Ривы заливала краска, она была на грани истерики, чувствовалось, что она вот-вот сорвется. В бледно-розовом халате и серых вязаных носках из толстой шерсти она казалась особенно уязвимой.
– Если мне нельзя доверять…
– Я вам доверяю, Рива. Я вам всегда доверял. А Блэра Биссела я не знал, так с какой стати я должен был доверять ему? И все же я не пошел дальше второго уровня. Исключительно из уважения к вашей матери.
– Но не ко мне! Не из уважения ко мне. Вы оба… – Рива метнула яростный взгляд на мать, вернувшуюся с маленькой хрустальной пепельницей. – Ты шпионила за ним, проверяла его, и это не мешало тебе готовиться к свадьбе и делать вид, будто ты рада за меня!
– Рива, я была рада за тебя… – начала Каро.
– Он тебе никогда не нравился! Он с самого начала тебе не понравился! – воскликнула Рива. – Думаешь, я ничего не знала?..
– Извините. Если вы собираетесь устроить семейную сцену, вам придется отложить ее до другого раза, – вмешалась Ева и демонстративно извлекла магнитофон. – Сейчас важнее всего расследование убийства. Рива, вам уже зачитали права…
– Ты согласилась дать мне десять минут, – напомнил ей Рорк. – Я хочу воспользоваться ими сейчас.
Ева пожала плечами – ладно, уговор есть уговор.
– Каро, где я могу поговорить с Ривой наедине?
– Можете воспользоваться моим кабинетом. Сейчас я вам покажу…
– Я знаю, где это. – Повернувшись спиной к Каро, Рива вышла из комнаты.
Наступившее после ее ухода тягостное молчание было прервано оглушительным хлопаньем двери.
– Простите нас, пожалуйста. – Каро снова села. – Ее можно понять. Она страшно расстроена.
– Да, конечно. – Ева взглянула на часы и мысленно пообещала себе, что больше десяти минут Рорк не получит.
В изящно отделанном кабинете Каро, где суперсовременный процессор стоял на антикварном письменном столе розового дерева, Рива остановилась, выпрямившись, как заключенный с повязкой на глазах, приговоренный к расстрелу.
– Боюсь, я не смогу сейчас говорить. Я страшно зла на нее, на вас… На все на свете!
– Изложено четко и ясно. Почему бы вам не присесть, Рива?
– Я не хочу сидеть! И не собираюсь! Мне хочется кого-нибудь ударить, пнуть… Разбить что-нибудь. Сломать.
– Делайте, что хотите, – произнес Рорк скучающим тоном. – В конце концов, это вещи Каро, вот с ней и объясняйтесь. Ну, а когда покончите со своей истерикой, сядьте, и мы поговорим, как разумные взрослые люди.
– Вот это я всегда в вас ненавидела!
– Что именно? – спросил он, неторопливо затягиваясь сигаретой.
– Это ваше проклятое самообладание! Эту ледяную воду, текущую в ваших жилах вместо крови.
– Ах, это! Спросите лейтенанта, она вам скажет, что даже мне иногда изменяет мое легендарное самообладание и изумительно кроткий нрав. Меня многое может разозлить, но взбесить до чертиков способен только тот, кого я люблю.