Самые невероятные идеи приходили в голову Донелле, пугая ее. И все же она твердо решила, что не должна встречаться на следующий день с лордом Уолтингемом.
После ужина она снова села за пианино. На этот раз она не стала играть легкомысленные песенки, которыми забавлялась накануне. Вместо них гостиную заполнили величественные звуки произведений Шопена и Моцарта.
Тем не менее сэр Маркус возмущенно на нее поглядывал — музыка мешала ему поговорить с женой.
В десять вечера Донелла пожелала родителям спокойной ночи и поднялась к себе.
Она отпустила свою горничную и сама справилась с застежками вечернего платья.
Вешая его в шкаф, она заметила задвинутый в угол саквояж, привезенный из Флоренции. Все ее книги не поместились в сундуке, и в последний момент она купила этот саквояж — вместительный, удобный и достаточно легкий.
Донелла словно услышала голос отца, говоривший ей, что это как раз то, что ей нужно.
Она выбрала платье, которое наденет для побега, — красивое, но не слишком вычурное, чтобы не возбуждать любопытства. Сверху она накинула короткий жакет синего бархата и надела изящную маленькую шляпку, выгодно оттенявшую цвет ее волос.
Одна проблема была решена.
Теперь предстояло выбрать вещи, которые нужно взять с собой.
Поскольку побег пришелся на лето, Донелла уложила в саквояж два легких муслиновых платья. За ними последовал вечерний туалет из белого газа. Все вместе заняло совсем мало места.
Даже когда девушка добавила к этому две ночные рубашки и муслиновый пеньюар, места в саквояже хватило еще для пары тапочек. Теперь — щетка для волос, расческа и коробочка булавок.
На самом верху поместились всевозможные мелочи, носовые платки, губка и зубная щетка.
Донелла решила, что за ночь успеет вспомнить, какие еще вещи ей необходимо взять.
Теперь предстояло решить проблему денег.
После путешествия у нее осталось совсем мало. Когда она покидала Флоренцию, отчим прислал ей солидный чек, но почти все ушло на чаевые школьной прислуге и портье на железной дороге.
«Мне нужно гораздо больше», — сказала себе Донелла.
Затем она вспомнила, что в сумочке у матери всегда лежат деньги. «Рано утром я попрошу у нее немного», — решила девушка.
Она разделась и легла в постель, представляя себе, как будет зол отчим, узнав о ее побеге.
И в то же время она была уверена, что отец одобрил бы ее действия.
«Следуй за своей звездой», — сказал однажды он, а когда дочь не поняла его, пояснил: «Когда я в море стою на мостике и смотрю на небо, мне всегда кажется, что там есть одна звезда, которая всегда поможет мне».
«Вы думаете, что это звезды говорят вам, что делать, папенька?» — спросила тогда Донелла.
«Я уверен в одном: все мои мысли вкладывает мне в голову кто-то, кто гораздо умнее меня», — ответил ей капитан.
Донелла навсегда запомнила эти слова.
Глядя в небо, она всегда гадала, которая из тысяч мерцающих над головой звезд принадлежит ей.
«Я пойду за моей звездой, папа, — мысленно произнесла она, — но и ты… ты тоже помоги мне».
Утром Донелла проснулась гораздо раньше обычного.
Без помощи горничной она надела свое красивое платье, но не стала брать ни жакет, ни шляпку.
Затем она ждала до тех пор, пока не услышала, что сэр Маркус вышел из комнаты ее матери и отправился к себе. Он всегда вставал рано.
Донелла знала, что теперь он до самого завтрака будет либо ездить верхом, либо осматривать свои конюшни. Она подождала еще немного на случай, если отчим решит зайти к матери еще раз, прежде чем спускаться во двор.
Когда сэр Маркус ушел, она отправилась в комнату матери.
Леди Грейсон все еще лежала в постели. Когда вошла дочь, она радостно улыбнулась.
Мне не хочется вставать, дорогая, у меня легкая головная боль, и я думаю остаться в постели до обеда.
Вы правы, маменька, — произнесла, целуя ее, Донелла. — Впрочем, я хотела попросить у вас денег.
Денег? — переспросила леди Г рейсон.
Я хочу съездить в деревню и присмотреть себе новый хлыст для верховой езды. Если там не найдется ничего подходящего, то, может быть, мне придется ехать в Сент-Олбанс.
Она сделала паузу, и, не дав матери заговорить, добавила:
Я не хочу ни о чем просить… отчима… после всего, что он уже… сделал для меня. Конечно, ты права, дорогая, — согласилась мать. — Деньги у меня там, в сумочке. Возьми, сколько тебе нужно.
Донелла подошла к шкафчику, где мать хранила сумочку.
Открыв ее, девушка обнаружила, что там даже больше денег, чем она ожидала, и, не сказав ни слова, забрала почти все.
Спасибо, маменька, — поблагодарила она, засовывая деньги в карман.
Затем Донелла снова подошла к кровати и горячо поцеловала мать.
Прошу вас, маменька, будьте осторожнее, — попросила она. — Не взваливайте на себя слишком много дел.
Я постараюсь, — согласилась леди Грейсон, — но ты же знаешь, что твой отчим не любит обходиться без меня. Мы с ним совершили несколько довольно длинных поездок, которые были для меня весьма утомительны.
Донелла снова поцеловала ее.
Я люблю вас, маменька! — воскликнула она.
Я тоже люблю тебя, дорогая, — ответила ей мать. Казалось, она хотела добавить что-то еще, но затем передумала.
Поскольку у Донеллы не было охоты говорить о лорде Уолтингеме, она поспешила прочь.
Только оказавшись в своей комнате, она вытерла с глаз слезы.
Ей было очень тяжело вновь покидать мать после долгой разлуки.
«Как же маменька огорчится!» — сказала про себя Донелла. Однако ей тут же пришло в голову, что это, быть может, заставит сэра Маркуса задуматься.
Прощальное письмо уже было написано и лежало в сумочке. Туда же Донелла положила и взятые у матери деньги.
Надев шляпку и бархатный жакет, девушка взяла в руку саквояж и вышла из комнаты. Она прошла по коридору и спустилась вниз, но не по главной лестнице, а по той, которая была ближе к конюшням.
Оставалось только надеяться, что сэр Маркус уехал прокатиться и не станет допытываться, куда она собралась.
Надежды Донеллы оправдались. Свернув на дорожку, ведущую от дома к конюшням, она увидела далеко впереди своего отчима. Он направлялся к пустоши, где часто ездил галопом.
Донелла приказала подать коляску, в которой ее мать обычно совершала недалекие поездки. Из стойла вывели и запрягли пони — небольшого, но молодого и резвого конька.
Донелла сказала прислуге, что хочет взять с собой Бена — одного из младших грумов, который служил у них еще до того, как она уехала во Флоренцию. К тому же он был очень глуп, умело обращался с лошадьми, но с трудом разговаривал с людьми.
Поездка проходила в молчании.
Донелла не пожелала остановиться у лавочек, торговавших всевозможными мелочами. Она дождалась, пока коляска не выехала на главную улицу, ведущую к Хертфордширу, и только тогда остановила пони у коновязи. Бену она сказала:
Здесь меня подберут друзья, так что не жди меня и поезжай домой. Когда вернешься, попросишь передать ее светлости вот это письмо.
Бен не выказал ни малейшего удивления по поводу столь странного приказа. Он сунул письмо в карман куртки, взял из рук хозяйки поводья, развернул пони и поехал прочь, вместо прощания коснувшись шляпы.
В ответ Донелла помахала рукой и стояла, глядя ему вслед, до тех пор, пока коляска не скрылась из виду.
Затем она оглядела дорогу и стала дожидаться дилижанса, который мог прибыть с любой стороны. Девушка еще не решила, куда поедет, и потому оставила это на волю случая.
Если дилижанс будет направляться в Лондон, она поедет в столицу. Если же он прибудет из города, значит, таков путь, избранный звездой Донеллы.
Путешественницу волновал только один вопрос: если дилижанс уже прошел, то следующего придется ждать долго, и отчим вполне может отправиться искать ее.
Донелла начала молиться о том, чтобы этого не произошло, и тут увидела вдалеке клубы пыли, движущиеся по направлению от Лондона.
Только через несколько секунд она поняла, что это и был дилижанс. И все же она опасалась, что это мог оказаться еще один путешественник.
Дилижанс приближался. Это оказался свежевыкрашенный вместительный экипаж, запряженный четверкой лошадей.
Поскольку погода была прекрасной и солнце припекало, несколько человек ехали на крыше дилижанса. Донелла с надеждой сказала себе, что внутри, должно быть, много свободного места.
Она помахала рукой приближающемуся дилижансу, и кучер остановил лошадей прямо перед ней. Кондуктор с большим медным рожком в руках спустился и открыл дверцу экипажа.
Вы без багажа, мэм? — вежливо спросил он.
Это все, что у меня с собой, — ответила Донелла, указав на свой саквояж.
Кондуктор сунул саквояж в багажное отделение за задним сиденьем и отступил в сторону, пропуская Донеллу внутрь.
Девушка с облегчением увидела, что народу в дилижансе немного.
В одном углу сидела похожая на фермершу пожилая женщина. Рядом стояла корзина с яйцами и двумя ощипанными цыплятами.
В другом углу, лицом к Донелле, сидели две очень хорошенькие и ярко одетые девушки.
Позади них разместился человек, одетый слишком хорошо для деревни. Когда он понял, что сиденья переполнены и Донелле придется сидеть спиной к лошадям, он предложил:
Позвольте мне уступить вам место, мэм. Здесь вам будет удобнее.
Вы очень добры, — обрадовалась Донелла.
Когда мужчина встал, кондуктор спросил:
Вам куда, мэм?
Донелла уже почти позабыла, что ей придется платить за проезд.
Я еще не знаю точно, — ответила она. — Где у вас конечный пункт?
Литл-Фординг, следующая остановка после Оксфорда, — ответил кондуктор.
Донелла задумалась. Ей казалось страшноватым приезжать в Оксфорд на ночь глядя, ведь ей некуда было пойти и негде остановиться.
А мы как раз и едем в Литл-Фординг, — произнесла одна из девушек рядом с ней. — Я слышала, там так красиво!
Вот туда я и поеду, — решила Донелла.
Кондуктор поспешно взял у нее три шиллинга, захлопнул дверь и вскарабкался на козлы рядом с кучером. Когда карета тронулась, он подул в свой рог.
Донелла устроилась на сиденье поудобнее и заметила, что человек напротив разглядывает ее с неприкрытым восхищением.
Теперь, когда она могла разглядеть его повнимательнее, Донелла заметила, что его одежда была излишне пышной. Облегающий пиджак подчеркивал плечи неправдоподобной ширины, булавка галстука ярко блестела в проникающих сквозь окна солнечных лучах, в петлице красовалась желтая гвоздика, брюки были в яркую клетку, а возле саквояжа Донеллы красовался цилиндр, безусловно, принадлежащий тому же человеку.
Словно желая завязать беседу, мужчина произнес:
Мы едем уже довольно долго.
Как вы думаете, во сколько вы приедете? — спросила Донелла.
Когда надо будет одеваться, — ответила одна из сидевших рядом с ней девушек, — а для этого нужно много времени, точно вам говорю.
Донелла в удивлении воззрилась на нее.
Затем она поняла, что для того, чтобы одеться так, как сейчас, девушкам и в самом деле нужно было много времени.
Шляпки у обеих были украшены перьями, а платья оказались ярко-розовым и ярко-голубым. По вырезу и рукавам платья были оторочены кружевами, а по подолу шли пышные оборки.
Словно прочитав мысли Донеллы, одна из девушек рассмеялась и воскликнула:
Точно, мы из Лондона! Наши наряды ну никак не подходят для этой глуши!
Она произнесла это так смешно, что Донелла не смогла сдержать улыбки.
В разговор вмешался сидевший напротив мужчина.
Думаю, мэм, мы должны представиться. Правда, я не уверен, что вы слышали обо мне — меня зовут Бэзил Бэнкс.
Боюсь, что не слышала, — ответила Донелла, — но я целый год не была в Англии и приехала совсем недавно.
А, вот в чем дело! — воскликнул мужчина. — А ведь все самые важные люди Лондона слышали о Бэзиле Бэнксе и его трех красотках.
Правда, теперь уже только двух, — поправила его одна из девушек.
Правильно, теперь только двух, — согласился Бэзил Бэнкс. — Надеюсь только, что его светлость не будет слишком строг.
Если даже и будет, мы все равно ничего не сможем поделать, — заметила девушка. — От Милли с ее кашлем и температурой все равно не было бы толку.
Донелла смотрела непонимающе, и мистер Бэнкс пояснил:
Милли — третья моя красотка. Этим утром, когда мы уезжали, ей было так плохо, что пришлось оставить ее на месте.
Чем же вы собираетесь заняться? — спросила Донелла. — Мы — песенно-танцевальная труппа, — объяснил мистер Бэнкс. — Знали бы вы, какой фурор мы произвели в ресторане Эванса!
Донелла впервые в жизни слышала об этом ресторане и, поняв это, мистер Бэнкс протянул ей рекламку, пояснив при этом:
Здесь написано, что мы давали представления больше месяца. Если вы когда-ни- будь будете в Лондоне, обязательно побывайте у Эванса. Вам все понравится — и еда, и представление.
Он прав, — вмешалась одна из «красоток». — Все знают, что это самый лучший ресторан в городе, а мы — самая лучшая труппа во всем Ковент- гардене.
Бэзил Бэнкс улыбнулся.
Почти так оно и есть, — гордо заявил он. — Кстати, вот это — Китти, когда ей аплодируют, крыша приподнимается. А рядом с ней — Дейзи.
Донелла улыбнулась обеим девушкам.
Мистер Бэнкс поинтересовался:
А могу ли я узнать, с кем мы имеем честь говорить?
Да, конечно, — ответила Донелла. — Мое имя — Донелла Колвин.
Ей показалось, что она зря назвала свое настоящее имя, но затем она сказала себе, что вряд ли отчим станет разыскивать ее по дилижансам. К тому же кондуктор не спросил ее имени.
Без сомнения, дав представление, мистер Бэнкс и его красотки отправятся обратно в Лондон.
Донелла посмотрела на листок, который дал ей мистер Бэнкс, и прочла:
РЕСТОРАН ЭВАНСА
КОВЕНТ-ГАРДЕН
ИЗБРАННЫЕ МАДРИГАЛЫ, ПЕСНИ, ХОРАЛЫ и многое другое
ИСПОЛНЯЕТСЯ КАЖДЫЙ ВЕЧЕР
В ВЕРХНЕМ ЗАЛЕ РЕСТОРАНА
НАЧАЛО РОВНО В ВОСЕМЬ ВЕЧЕРА
ВОКАЛ
СОПРАНО
ВАРЬЕТЕ
БЭЗИЛ БЭНКС И ЕГО ТРИ КРАСОТКИ
Отдавая листок обратно, Донелла произнесла:
Это звучит очень захватывающе. Я так хотела бы посмотреть ваше представление.
Мне бы тоже этого хотелось, — ответил мистер Бэнкс. — Какая жалость, что его светлость не пригласил вас! — Кто-кто? — переспросила Донелла.
Она ощутила прилив страха, вообразив, что, по какой-то прихоти судьбы, сейчас будет названо имя лорда Уолтингема, хотя на самом деле это, конечно, вряд ли могло произойти.
Она почувствовала огромное облегчение, услышав:
Граф Хантингфордский!
Донелла никогда прежде не слышала этого имени. Радуясь тому, что это оказался не лорд Уолтингем, она спросила:
Он настолько важная персона?
Бэзил Бэнкс улыбнулся:
Сегодня его светлость устраивает у себя в поместье состязания, а этим вечером состоится большой прием, на котором мы и будем выступать!
Донелле это показалось странным, и она заинтересовалась:
Вы собираетесь давать представление в обеденной зале или у графа есть специальная сцена?
Я думаю — нет, я уверен, что мы будем выступать в обеденной зале, — ответил Бэзил Бэнкс. — Бывает, что в ней сооружают небольшую сцену и украшают ее цветами, но нам приходилось выступать и просто, так сказать, на полу.
— Трудно, наверное, давать представления для такой маленькой аудитории? — спросила Донелла.
Ничуть, — самодовольно ответил мистер Бэнкс. — Нам случалось выступать в разных домах и в разное время, но у графа Хантингфордского нас ожидает нечто особенное.
Что именно? — спросила Донелла.
Разве вы никогда не слышали о нем?
Девушка покачала головой.
Ну, у него есть прекрасные лошади. Он выиграл Дерби и золотой кубок Аскота, а я здорово заработал на этом!
Это лучше, чем проигрывать, — встряла Китти, — особенно когда ты голодаешь из-за собственной азартности.
Не надо так говорить… — начал было Бэзил Бэнкс, но потом понял, что девушка поддразнивает его и приказал: