Крис все еще ждала чего-то, не сводя с него глаз.
— А, вы тут что-то читаете. — Он покосился на книгу. — Для фильма?
— Нет, для себя.
— Что-нибудь интересное?
— Только начала.
— “Черная магия…” — прочитал он вслух, склонив голову набок.
— И все-таки, скажите, пожалуйста, что у вас за дело ко мне?
— Ах, простите, вы так заняты. Уже кончаем. Повторяю, ни за что не стал бы вас беспокоить, если бы…
— Если бы не что?
Детектив вдруг посерьезнел, положил руки на стол и сцепил пальцы.
— Дело в том, миссис Мак-Нил, что мистер Дэннингс…
— Ах, черт! — Шэрон резким движением вырвала испорченный лист из машинки, смяла его с досады и швырнула мимо корзинки, стоявшей у самых ног Киндермана. — Простите, — добавила она, заметив, что в комнате воцарилась тишина.
— Мисс Фенстер, если не ошибаюсь? — нарушил молчание детектив.
— Спенсер. — Крис отставила стул, чтобы поднять смятый лист.
— Ничего, не беспокойтесь. — Киндерман поспешил сам нагнуться за бумажным комочком.
— Спасибо.
— Не за что. Вы — секретарша?
— Шэрон, это…
— Киндерман, — представился детектив. — Уильям Киндерман.
— Вот именно. А это Шэрон Спенсер.
— Очень приятно, — раскланялся детектив. Блондинка сидела, сложив руки поверх машинки и разглядывала гостя с нескрываемым любопытством. — Может быть, вы-то как раз и поможете. Если не ошибаюсь, в тот вечер, когда погиб мистер Дэннингс, вы уходили в аптеку. Он оставался в доме один, не так ли?
— Не совсем так: здесь была еще Риган.
— Так зовут мою дочь, — вставила Крис.
— Он приходил к миссис Мак-Нил? — Киндерман по-прежнему обращался исключительно к секретарше.
— Да.
— И рассчитывал, очевидно, на ее скорое возвращение?
— Я, во всяком случае, сказала ему, что жду ее очень скоро.
— Очень хорошо. А ушли вы в котором часу, не помните?
— Погодите-ка. Я досмотрела новости, значит… Ну конечно. Я страшно разозлилась, когда аптекарь заявил мне, что уже отпустил домой рассыльного. “Да вы что? — говорю. — Времени-то всего шесть тридцать!..” Ну а Бэрк пришел минут десять, может быть, двадцать спустя.
— Возьмем среднюю цифру, — подытожил детектив, — и будем считать, что он был здесь в шесть сорок пять.
— И что из этого следует? — Крис сжалась от какого-то предчувствия.
— Возникает закономерный вопрос, миссис Мак-Нил, — Киндерман шумно выдохнул и обернулся. — Человек приходит в дом без четверти шесть и уже через двадцать минут уходит.
— Ну и что? С Бэрком частенько такое случалось.
— А частенько ли случалось мистеру Дэннингсу посещать бары на М-стрит?
— Нет.
— Я так и думал. Потому что навел об этом справки. С другой стороны, мистер Дэннингс, как будто бы привык пользоваться услугами такси? Разве перед уходом он бы не вызвал машину?
— Пожалуй, вызвал бы.
— В таком случае, неясно, что вообще заставило его выйти на верхнюю лестничную площадку. И почему в диспетчерских города нет сведений о вызовах из вашего дома. Не считая, разумеется, вызова той машины, которая увезла отсюда мисс Спенсер ровно в шесть сорок семь.
— Не знаю, — проговорила Крис безжизненным, тусклым голосом. Ожидание становилось нестерпимым.
— Так вы все знали заранее! — вскрикнула Шэрон.
— Да, и, пожалуйста, простите меня за это, — повернулся к ней Киндерман. — Но дело принимает серьезный оборот.
Крис почувствовала, что дыхание у нее становится шумным и мелким.
— В каком смысле? — спросила она и сама испугалась своего слабого голоска.
Детектив склонился над комочком бумаги: тем самым, что за минуту до этого поднял с пола.
— Согласно заключению патологоанатома, миссис Мак-Нил, вероятность того, что мистер Дэннингс погиб в результате несчастного случая… существует, конечно, но…
— Вы хотите сказать… его убили? — Крис замерла в напряжении.
— Положение, в котором… Вынужден предупредить вас заранее: подробности могут вас шокировать…
— Продолжайте.
— Так вот, положение, в котором оказалась голова Дэннингса, а также разрывы мышц груди и шеи указывают на то…
— О Боже! — Крис передернуло.
— Простите меня; я понимаю, как больно вам все это слышать. Одним словом, в таком состоянии — опускаю лишь детали — тело могло оказаться в том случае, если до того, как упасть и покатиться по ступенькам, оно пролетело бы некоторое расстояние по воздуху, футов, скажем, двадцать или тридцать. Так что не исключено… Нет, сначала позвольте вас спросить, — он повернулся к Шэрон, — когда вы выходили из дому, мистер Дэннингс находился с ребенком?
— Нет, в кабинете. — Секретарша нахмурилась. — Что-то наливал там себе.
— Сможет ли ваша дочь вспомнить, — обернулся он к Крис, — был ли вообще у нее в комнате мистер Дэннингс в тот вечер?
“Была ли она с ним когда-нибудь наедине?”
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Ваша дочь вспомнит об этом или нет?
— Нет. Потому что — я ведь вам говорила уже — в тот вечер она спала после сильной дозы успокоительного.
— Да-да, говорили, теперь вспоминаю. И все же, кто знает, вдруг она случайно проснулась… Нет? Проснулась и…
— Нет, проснуться случайно она не могла. Кроме того…
— В день нашей с вами первой встречи, — перебил ее детектив, — она, кажется, тоже спала после сильной дозы?
— Ну… да, спала, — вспомнила Крис. — И что же?
— Мне показалось, я видел ее у окна.
— Вы могли ошибиться.
— Мог, конечно, мог. — Он пожал плечами. — Я в этом и сам не уверен.
— Послушайте, но почему вы так об этом меня расспрашиваете? — начала Крис решительным тоном.
— Видите ли, не исключена и такая возможность: покойный в тот вечер был так пьян, что случайно споткнулся и выпал из окна спальни вашей дочери.
Крис покачала головой.
— Совершенно исключено. Во-первых, окно там никогда не открывалось, а во-вторых, Бэрк был всегда пьян, и ни разу еще ниоткуда не падал. Правда, Шэр?
— Это точно.
— Он и работал всегда в полуотключке. Нет, не мог он просто так взять да и выпасть.
— Скажите, в тот вечер вы никого не ждали? — спросил он.
— Нет.
— Нет ли у вас друзей, которые могли бы зайти так вот, без предупреждения?
— Так только Бэрк заходил. А что?
— Странно все это… и непонятно, — выдохнул он устало. — Совершенно непонятно. Дэннингс заходит к вам в гости. Через двадцать минут уходит, оставляя очень больную девочку одну в доме. Сам он из окна выпасть не мог, как вы сами, миссис Мак-Нил, только что заметили. Впрочем, когда человек просто падает, с шеей у него такого не происходит… Ну, разве только в каком-нибудь одном случае из тысячи. Вы вот здесь, — он кивнул на книгу, — случайно не читали о ритуальных убийствах?
Крис нашла в себе силы лишь покачать головой. Предчувствие ледяным обручем сдавило ей горло.
— Тогда, может быть, где-то еще? Прошу еще раз прощения, но мне, видимо, все же придется сказать об этом — исключительно в интересах дела: возможно, это поможет вам яснее восстановить в памяти события того дня… Дело в том, что несчастный мистер Дэннингс был найден с головой, свернутой назад, лицом к спине. Принято считать, что таким образом расправляются со своими жертвами так называемые “бесы”.
Крис побелела как полотно.
— Мистер Дэннингс стал жертвой маньяка, — продолжал детектив, не спуская с нее глаз. — Не хотелось говорить вам об этом, чтобы не причинять лишней боли; да и вероятность несчастного случая теоретически не исключена. Впрочем, только теоретически. Я в такое не верю. Увы, интуиция подсказывает, что все было иначе. Во-первых, я полагаю, мистера Дэннингса убил человек необычайной физической силы. Во-вторых, переломы черепа и некоторые другие детали, о которых я уже упоминал, свидетельствуют о том, что, скорее всего — разумеется, до конца в этом мы уверены быть не можем — несчастный был сначала убит и лишь затем выброшен из окна спальни. Но как могло такое случиться, ведь кроме вашей дочери там никого не было? Остается предположить, что в промежутке между уходом мисс Спенсер и вашим возвращением в дом кто-то зашел. Это маловероятно? И тем не менее, возможно. Вот почему я снова прошу вас вспомнить и ответить мне: кто мог прийти к вам в тот вечер?
— О Боже, погодите секунду! — хрипло шепнула Крис. Все услышанное потрясло ее до глубины души.
— Еще раз прошу прощения. Все это ужасно. И потом, я ведь могу и ошибаться. Но подумайте все-таки — кто? Кто мог прийти?
Крис задумалась, понурив голову. Наконец подняла глаза.
— Нет. Никто не мог.
— А к вам, мисс Спенсер? — развернулся на стуле детектив. — У вас здесь вообще бывают гости?
— Нет, никогда, — проговорила Шэрон, широко раскрыв глаза.
— “Всадник” твой знает, где ты работаешь? — спросила Крис.
— Всадник? — удивился Киндерман.
— Ее приятель.
— Он ни разу здесь не был, — покачала головой девушка. — Кроме того, в тот вечер он уезжал в Бостон, на конвенцию какую-то.
— Он коммивояжер?
— Адвокат.
Детектив вновь повернулся к Крис.
— А слуги? К ним кто-нибудь приходит?
— Нет, никогда не бывало такого.
— Может быть, в тот день вам должны были принести посылку или письмо?
— Нет, вроде бы. А что?
— Видите ли, о мертвых, конечно, плохо не говорят, но мистер Дэннингс, царство ему небесное, будучи, скажем так, “под газом”, мог сильно вспылить, придраться к чему-нибудь, ввязаться в драку — допустим, с посыльным. Вам что-нибудь должны были принести в тот день — белье из чистки, продукты, пакеты, письма?
— Понятия не имею, — призналась Крис. — У нас Карл всем этим занимается.
— Понятно.
— Может быть, тогда его спросите?
Детектив глубоко вздохнул, откинулся на спинку стула и сунул руки в карманы. Затем вновь бросил мрачный взгляд на книгу о колдовстве.
— Не стоит пока — дело не срочное. Тем более, у вас дочь больная, и… в общем, не нужно. — Он поставил точку взмахом руки. — Мисс Спенсер, приятно было с вами познакомиться.
— Взаимно, — рассеянно кивнула Шэрон.
— Странно все это. — Киндерман покачал головой. — И невероятно. — Он взглянул на Крис; та уже поднималась со стула. — Что ж, простите. Зря вас побеспокоил. Очень жаль.
— Я провожу вас к двери, — задумчиво отозвалась Крис.
— Не стоит беспокоиться.
— Ну что вы, пойдемте.
— Если вы так настаиваете… Да, кстати, — спросил он, когда они вышли из кухни, — я понимаю, у нас тут, может быть, один шанс из миллиона, и все-таки… Может быть, вы спросите у дочери, не видела ли она в тот вечер мистера Дэннингса в своей комнате?
Крис шла, сложив на груди руки.
— Послушайте, но зачем бы он вообще стал туда подниматься?
— Все правильно. Но согласитесь, если бы британские медики в свое время не задались дурацким вопросом: “А что это за грибок такой?” — у нас с вами сегодня не было бы пенициллина, верно? Спросите ее, очень вас прошу. Хорошо?
— Когда поправится — хорошо, спрошу.
— Вреда не будет, честное слово. А сейчас… — Киндерман остановился у дверей, засмущался вдруг и даже сунул палец в рот. — Ужасно не хочется просить вас об этом, и все-таки…
Крис сжалась, приготовившись к новому удару.
— Просить… о чем?
— Не могли бы вы оставить автограф… для дочери? — Он залился ярким румянцем. Крис захотелось вдруг от души рассмеяться: над странностями непостижимой натуры человеческой… ну и просто от облегчения.
— Конечно. Где ваш карандаш?
— А вот! — Он мигом нырнул обеими руками под пиджак и одновременно вынул замусоленный огрызок и визитную карточку. — Сколько радости-то будет!..
— Как ее зовут? — Крис прижала белый четырехугольник к плоскости двери и подняла карандаш. Наступило замешательство; некоторое время до нее доносилось лишь тяжелое сопение. Крис обернулась. В душе у Киндермана происходила какая-то жестокая борьба.
— Я солгал вам, — бросил он наконец с каким-то отчаянным вызовом. — Это не для дочери, а для меня. Напишите: Уильяму… Уильяму Киндерману. Там на обороте указано. — Детектив густо покраснел.
Крис взглянула на него с неожиданной нежностью. Затем перевернула визитку, написала: “Уильям Ф. Киндерман, я люблю вас!” — и поставила подпись. Он сунул карточку в карман, не решившись на нее даже взглянуть.
— Вы такая милая женщина, — кротко проговорил наконец детектив.
— Вы тоже милый мужчина.
— Ну что вы, какой же я милый. Я зануда. — Он открыл дверь. — Прошу вас, забудьте обо всем, что я наговорил вам сегодня. Выкиньте из головы. Думайте только о вашей дочери. Только о ней!
Крис кивнула, чувствуя, как новая волна горя и безысходности подкатывает к самому горлу. Киндерман вышел на крыльцо и нахлобучил шляпу.
— Ну так спросите?
— Спрошу обязательно, — прошептала Крис. — Обещаю вам, что спрошу.
— До свидания. Держитесь.
Крис кивнула.
— Вы тоже.
Она осторожно прикрыла дверь. В ту же секунду раздался стук.
— Как же я надоел вам, как надоел… Теперь вот еще и карандаш забыл.
Крис опустила взгляд и слабо улыбнулась: она все еще держала в руке обмусоленный огрызок.
— И еще… — Он помедлил. — Я понимаю, это совершенно бессмысленно и снова оторвет вас от дел, да и глупо просто… Но я просто ночью не засну сегодня от мысли, что где-то поблизости разгуливает этот, я уж не знаю, наркоман или сумасшедший, а мне не удалось проверить все до единой детали. Как вы полагаете, нельзя ли мне было бы… Ах, глупость, конечно, и все же: как бы мне обмолвиться парой слов с мистером Энгстремом, а? Понимаете, о посылках, о письмах… это очень, очень мне нужно!
— Ну понятно. Заходите, — устало произнесла Крис.
— Нет, вы заняты. И я заходить не буду. Мы с ним на свежем воздухе побеседуем. Смотрите, как тут отлично. Просто то, что нужно.
Он облокотился о перила.
— Пожалуйста, если вы так на этом настаиваете, — с усилием улыбнулась Крис. — Он наверху с Риган. Сейчас я его вам пришлю.
— Премного благодарен.
Крис быстро закрыла дверь. Карл отворил ее минуту спустя; затем ступил на крыльцо и остановился, все еще держась за дверную ручку, — высокий и статный, совершенно прямой.
— Да? — спросил он наконец, смерив Киндермана ясным, холодным взглядом.
— Вы имеете право не отвечать мне. — Детектив взглянул на него жестко и цепко. — Отказываясь использовать это свое право, вы должны иметь в виду, что все, сказанное вами, может быть и, возможно, будет использовано против вас в суде. — Он продолжал говорить очень быстро и совершенно бесстрастно. — Вы имеете также право связаться со своим адвокатом и пригласить его на нашу беседу. Если вы хотите и не имеете возможности сделать это, адвокат будет вам предоставлен бесплатно. Отдаете ли вы себе отчет в собственных правах — тех, что только что были мною изложены?
Птичий щебет в зарослях бузины неуловимо смешался с автомобильным шумом: казалось, это пчелы гудят где-то на дальнем лугу.
— Да, — ответил Карл. Ни один мускул на лице его не дрогнул.
— Намерены ли вы отказаться от права не отвечать на мои вопросы?
— Да.
— Отказываетесь ли вы также от права переговорить с адвокатом и заручиться его присутствием при нашей беседе?
— Да.
— В таком случае, начнем. Итак, вы утверждали, что 28 апреля, в ночь гибели мистера Дэннингса, вы смотрели кинофильм в “Кресте”?
— Да.
— В котором часу вы вошли в кинотеатр?
— Не помню.
— Я постараюсь помочь вам вспомнить. Вы говорили мне, что купили билет на шестичасовой сеанс.
— Да, вспомнил. В шесть часов.
— Вы находились в зале с самого начала сеанса?
— Да.
— И ушли после его окончания?
— Да.
— Ни минутой раньше?
— Нет, я досмотрел фильм.
— Вы вышли из кинотеатра, сели в автобус маршрута “Ди Си Транзит” и вышли на остановке у пересечения Висконсин-авеню и М-стрит примерно в девять часов двадцать минут?
— Да.
— И остаток пути прошли пешком?
— Прошел пешком.
— И дома были примерно в девять тридцать?
— Ровно в девять тридцать, — подчеркнул Карл.
— Вы уверены в этом?
— Да, уверен. Я посмотрел на часы.
— Значит, вы досмотрели фильм до конца?
— Да, я уже сказал.