- И как любой неумный король мой брат пришел к выводу, что травит его именно королева, - лорд Бритмар понизил голос до шёпота и приложил палец к губам, давая знак девушке, чтобы молчала. - Порой он ведёт себя, как безумный, обвиняет невестку Элеонору... то есть, Её Величество во всех грехах и терпеть не может юного принца.
- Это печально, - выдавила Эмер, когда калека замолчал, ожидая, что она ответит.
- Печально, - кивнул он. - Сегодня мы молились, чтобы небеса прояснили разум Его Величества. Говорят, молитва по соглашению и невозможное делает возможным, но мне кажется, королева уже утратила надежду. И теперь вы должны понять, что Её Величество оказала вам огромную услугу, выбрав в мужья Ишема. Он достойный молодой человек, не просто образованный, умный и учтивый, он - я бы сказал - человек, опережающий своё время. Пока благородные рыцари заняты пирами и охотой, Ишем путешествует, набирается знаний, с успехом ведёт торговые дела. Будущее именно за ними, за неблагородными, которые хотят и умеют трудиться. А что взять с рыцаря-бездельника? Рыцаря-охотника? Рыцаря, любителя турниров? Ничего. Даже слава его сомнительна. Не говоря о том, что выпив кружку-другую медового напитка, он будет ломиться к вам в спальню, требуя выполнения супружеского долга, а по средам - бить прутом не толще вашего пальца, как записано в книге по ведению хозяйственных дел в замке. Надо ли вам это? Едва ли. Поэтому посмотрите на Ишема другими глазами. Смотрите в будущее. Будьте благоразумны и смиритесь, потому что вам никогда не переупрямить невестку Элеонору. То есть Её Величество.
И хотя разумом Эмер понимала, что он во всём прав, сердце её взроптало, заплакало и наполнилось горечью.
- Я не хочу смотреть в будущее! - сказала она страстно, останавливаясь посреди коридора, освещенного лишь лунными лучами и отблесками факелов за поворотом. - Хочу смотреть на закаты и рассветы, мчаться на коне и вскидывать лук, целясь в оленя. Я хочу смотреть, как собаки устраивают облаву на медведя, и как мой муж бросается на него с рогатиной. А потом я хочу ехать с мужем рука об руку, обсуждая охоту, а потом до утра праздновать и хвастаться добычей. И ещё хочу, чтобы он участвовал в турнирах, и на копье у него был платок с моими цветами, и чтобы он выигрывал, а меня объявляли прекраснейшей, хотя я вовсе не прекраснейшая. Я хочу, чтобы мой муж был мужчиной - настоящим, а не только по названию. Книгочей никогда не сможет ощутить вкуса быстрой скачки или порадовать свою даму победами на ристалище!
Брат короля, казалось, был огорошен её пламенной речью.
- Сколько же в вас страсти, рыжая графиня! - сказал он, когда Эмер замолчала, тяжело дыша. - И сколько глупости, простите уж мою прямолинейность. Вы хотите в мужья силача-здоровяка, но для мужчины сила не главное, главное - ум.
- Ничего подобного! - опрометчиво заявила Эмер. - Настоящая женщина ищет в мужчине только то, чего нет у неё - силу. Умом и она сама может обогатиться, а вот силу не получит никогда. Бессильный мужчина, это то же самое, что некрасивая женщина - насмешка небес! - тут она сообразила, перед кем поет славу мужской силе, и осеклась. - Простите, Ваше Высочество, я не хотела вас оскорбить. Всему виной мой дурной нрав и королевское вино... От него язык мелет сам собой... Простите великодушно!
- Я не сержусь на вас, графиня, - сказал калека, стоя против окна. Он находился в тени, и Эмер не могла разглядеть выражения его лица. - Вы сказали то, что думали. Я ценю вашу искренность. В конце концов, вы молоды и прекрасны, разве вы можете думать по-другому? Идёмте, скоро запоют вторые петухи, а вы ещё не ложились.
У Большой лестницы они расстались, но Эмер не побежала в девичью. Затаившись за колонной, она смотрела вслед королевскому брату, который, прихрамывая и заваливаясь направо при каждом шаге, брел по пустому коридору.
«Но он - брат короля, - утишила совесть девушка, - он совсем не несчастлив. Богат, влиятелен, живет в роскоши. Вот родись он кривобоким горбуном в семье какого-нибудь бедняка... А так...», - и всё же, в душе ощущался противный холодок, словно она пнула котёнка, который потёрся о её ногу. И хотя вторые петухи уже запели, объявляя два часа по полуночи, Эмер, пошла прочь от девичьей спальни. Она шла по коридорам замка, заложив руки за спину и раздумывая над словами младшего брата короля и над своими собственными.
Мимоходом выглянув в арочное окно, она вдруг увидела Сесилию. Та стояла возле цветущей жимолости, которая росла здесь повсюду - королева любила её запах. Но на сей раз подруга как-то странно себя вела - глядела неподвижно перед собой, на цветущий куст, и заламывала руки. Одна, в королевском саду, ночью... Эмер была поражена до глубины души и тут же высунулась в окно.
- Сесилия! - завопила она, ничуть не заботясь нарушить покой замка в столь поздний час. - Что случилось, Сесилия?!
Но подруга и дальше повела себя странно - вздрогнула, затравленно оглянулась, увидела Эмер и с возгласом отчаяния бросилась прочь, продираясь сквозь кустарник. Она скрылась быстрее, чем Эмер успела крикнуть ей вслед.
Посомневавшись, надо ли бежать следом, Эмер рассудила, что глупо надоедать сейчас подруге, искать её, допытываться, что произошло, и почему она сбежала, словно увидев призрака. Выглядела Сесилия хорошо, вряд ли кто-то из придворных её обидел, и если ей захотелось в одиночестве побродить по саду - она имеет на это полное право.
Усталость навалилась мешком с камнями, и Эмер, отчаянно зевая, вернулась в девичью. Придворные барышни уже спали, сладко посапывая, и даже Острюд спала, вольготно расположившись на кровати в отсутствие соседки.
Эмер расшнуровала платье, стянула его через ноги и бросила комком в кресло, отложив до завтра неприятные думы насчет того, как оправдаться перед Айфой за испорченный наряд. Потом она пихнула в бок Острюд, ничуть не заботясь, что разбудит её, и легла в постель, натянув одеяло до ушей.
Как всегда перед сном она мысленно припомнила все события дня. Сколько встреч подарили ей сегодня небеса. И сколько придворных тайн узнала она сегодня. Уже засыпая, Эмер ощутила неясную тревогу. Что-то произошло сегодня, что смутило её душу, но причины этого смущения она припомнить не могла. Ничего, со всеми тревогами она разберется завтра. Завтра. Потеснив Острюд еще немного, Эмер погладила заветную золотую монету и уснула.
Глава 5 (начало)
Беседа с женихом Эмер так увлекла Сесилию, что она опомнилась только услышав колокол, возвещающий о начале вечерней молитвы. Барды затянули прощальную песню, намекая, что праздник в честь графини Поэль подошел к концу. Королевские пиршества могли длиться и до утра, но сегодня был не праздничный день, а всего-навсего встреча жениха и невесты.
Лорд Ранулф нехотя поднялся из-за стола.
- Как быстро пролетело время, - сказал он и оглядел зал, оттянув пальцем угол глаза. - У меня плохое зрение, - объяснил он, заметив удивленный взгляд Сесилии, - а так лучше видно... мне следует попрощаться с леди Эмер, но что-то я её не нахожу.
«Мое зрение в порядке, - подумала Сесилия, - но и я её что-то не нахожу, а это означает одно - она нашла занятие поинтереснее. И хорошо, если не тараканьи бега»».
- У леди Эмер много обязанностей при дворе, - сказала она. - Может быть, королева её призвала.
- Да, наверное, вы правы, - согласился лорд Ранулф. - Но мы не договорили о книге Жозефа Ренье... Хотите, прогуляемся по саду, а я расскажу вам, чем вестфальдский вариант отличается от сарумского перевода?
Он смотрел с такой надеждой, и взгляд его был таким по-детски доверчивым, что Сесилия не смогла ответить «нет».
«Хватило бедняге и того, что невеста сбежала с первой всречи самым позорным образом, - размышляла она. - Так что небеса видят, я совершаю благой поступок. И как только Эмер могла поступить столь жестоко с таким милым молодым человеком? Да она должна неустанно молиться яркому пламени, если оно послало ей достойного и умного человека! Хотя от Эмер молитв не дождешься. Скорее, она расскажет какую-нибудь непристойную историю, услышанную в подворотне. А я... я слушала бы его до самой смерти».
Обида на подобную несправедливость впервые захватила её сердце. Обида, зависть и... злость на Эмер. Которой всё достаётся даром, и которая этого не ценит.
Ранулф тем временем благодарил за оказанную честь и клялся, что прогулка с ним не покажется девушке скучной.
- Только недолго, милорд, - попросила она. - Я прибыла сюда с леди Демелза, и если задержусь, то она уедет, а своей кареты у меня нет.
- Не волнуйтесь, - с готовностью ответил лорд Ранулф. - Даже если подобная неприятность случится, в вашем распоряжении будет моя карета, а я буду лично сопровождать вас, и мы сможем ещё побеседовать, пока доедем до вашего дома.
- Не думаю, что это будет прилично - ехать нам вдвоем в одной карете, - засмеялась Сесилия.
- Вы правы, - смутился любитель книг. - Тогда я буду сопровождать карету верхом, чтобы никто вас не обидел.
- Благодарю за доброту, лорд Ранулф, но вряд ли это придется по душе вашей невесте.
- Ах да, невесте...
- Вам понравилась леди Эмер? - спросила Сесилия, и замерла в ожидании ответа.
Они уже спустились в королевский сад, и стояли возле статуй горгулий, державших в когтистых лапах зажжённые факелы. Отблески пламени метались по лицу лорда Ишема, и Сесилия подумала, что он очень красив, но Эмер никогда не поймет его красоты, потому что красота его не снаружи - не в очертаниях губ, не в разрезе глаз и не в линии носа, а гораздо глубже. Но от этого гораздо ярче. Глаза его светились божественным разумением, и голос был приятным, глубоким и проникновенным, хотя говорил он негромко и неспешно, словно обдумывая каждую фразу перед тем, как её произнести.
Вспомнилось, как он вел себя за столом - ухаживал за ней, замечая, когда нужно было подлить вина в опустевший кубок или пододвинуть блюдо, с которого она хотела взять кусочек. И ел опрятно, не рыгая, не облизывая пальцы, чем - уж что скрывать! - грешили многие рыцари даже при дворе.
И чем больше она об этом вспоминала и думала, тем больше хотела услышать ответ на вопрос, и страшилась его услышать.
- Леди Эмер очень привлекательна, - сказал лорд Ранулф тихо. - Когда она шла по залу, то так гордо держала голову, что ей не хватало только короны.
- Да, про Эмер всегда говорили, что у нее королевская стать, - сказала Сесилия. Ей стало неловко за прежние нехорошие мысли в отношении подруги, и теперь она хотела загладить вину, хотя свидетелем её зависти была только лишь совесть. - Она прямая, как копье, и всегда держится так... так, словно...
- Словно рвется в бой, - закончил Ранулф. - В ней много огня. Я заметил. Наверное, именно поэтому королева и выбрала её мне в жены. Во мне-то огня совсем нет.
- У вас есть нечто иное! - воскликнула Сесилия. - Для Эмер будет огромным счастьем получить такого мужа, как вы, милорд.
- Едва ли она посчитает это счастьем. Я понимаю, миледи, что вы хотите меня утешить, но я же не дурачок, - он улыбнулся Сесилии, и та всхлипнула от переполнивших её чувств. - Леди Эмер сбежала, оставив вас прикрывать тылы. Но я ничуть не обижен за это. Наоборот, благодарен, потому что провел чудесный вечер подле вас.
Глаза Сесилии наполнились слезами, и она протянула руки, словно хотела поддержать неудачливого жениха, но опомнилась и отошла на два шага, прислонившись к боку каменной горгульи.
- Эмер не со зла, - сказала она скрепя сердце и защищая подругу, которая по её разумению защиты не заслуживала. - Она тоже волнуется.
- Давайте не будем говорить сейчас о леди Эмер, - сказал Ранулф. - Позвольте мне ещё немного насладиться этим прекрасным вечером. Ведь завтра... завтра всё закончится.
- Всё закончится, - эхом отозвалась Сесилия.
Они немного помолчали, а потом Ранулф смущенно взъерошил волосы.
- Как странно, - сказал он, запинаясь. - Весь вечер подле вас я заливался соловьем, а ведь вокруг было столько людей... Теперь же, когда мы одни, я стал косноязычен и робок, как ребенок. Мечтал поговорить с вами о книге, а теперь не хочу о ней даже вспоминать.
- Тогда и не будем, - сказала Сесилия. - Знаете, в глубине сада есть старый дуб. Под ним всегда растут фиалки. Они особенно сильно пахнут ночью. Я бы сорвала несколько, чтобы поставить на столик возле постели...
- Возле постели, - повторил Ранулф, как зачарованный, наклоняясь к Сесилии совсем близко. Не столько для того, чтобы расслышать, что она говорит, сколько для того, чтобы хорошо видеть её лицо.
- Но уже темно, я побоюсь идти туда одна. Может, вы возьмете факел и проводите меня? К фиалкам...
- Я выполню вашу просьбу с готовностью и удовольствием, - заверил он, забрал у левой горгульи факел и поднял его повыше, чтобы осветить путь.
Сесилия чинно сложила руки и пошла по песчаной дорожке, обложенной с двух сторон плоскими камнями. Следом за ней шел Ранулф. Чтобы освещать дорогу и не обжечь девушку, ему пришлось сойти с дорожки, и он запинался в высокой траве.
Они миновали озеро и подошли к дубу. Сесилия была здесь несколько раз в прошлом году. Тогда ей не надо было искать себе мужа, и она убегала от мачехи сюда, в сад, чтобы провести несколько спокойных часов вдали от шумного и суетливого королевского двора.
Теперь она тоже наслаждалась покоем. И ещё присутствием приятного человека. Ей нравилась услужливость и мягкость манер Ранулфа, но она понимала, что то, что привлекало её, едва ли понравится её своенравной подруге. Эмер ценила в мужчинах силу, доблесть, храбрость и красоту, и мало задумывалась о таких качествах, как доброта и терпение. А ей, Сесилии, пришлось видеть, как отец поколачивал покойную мать, и как быстро утешился от вдовства, женившись на молодой. Но Эмер не задумывается об этом. В мире, в котором она жила, не было ни неудач, ни разочарований, ни мучительного выбора. Счастливица, и сама не понимает своего счастья.
Остановившись под дубом, Сесилия опустилась на колени и раздвинула траву. Фиалки все так же росли здесь - простые пятилепестковые цветы, незаметные в чужой тени, как и она сама.
- Много чудесного на земле, - сказала она, срывая хрупкие цветы, на которые уже выпала роса. - Взять хотя бы фиалки. Они такие маленькие и невзрачные, но какой упоительный у них аромат!.. Правда, его нелегко почувствовать. Только если поднести к лицу. Вот так...
Она уткнулась лицом в букетик и закрыла глаза, наслаждаясь запахом цветов, и на мгновение улетая в далекий Вудшир, где ей было не очень сладко, но зато спокойно. Когда Сесилия открыла глаза, Ранулф стоял в трех шагах от нее, затаив дыхание и боясь пошевелиться, чтобы не нарушить ее спокойствия.
- Вы сейчас похожи на небожительницу, леди Леоффа, - сказал он. - Я смотрел бы на вас вечно, и молился.
«А я - на вас», - подумала Сесилия, но ничего не сказала, а поднялась, отряхивая платье.
- Можно мне... один цветок? - спросил Ранулф.
- Конечно, милорд, - Сесилия протянула ему фиалку, и на мгновение пальцы молодых людей соприкоснулись.
Ранулф понюхал цветок и воткнул его за брош-фибулу.
- Этот цветок похож на вас, - сказал он. - Не слишком яркий, но его аромат не спутаешь ни с чем.
Летучая мышь, вылетевшая из чащи, напугала их. Сесилия вскрикнула, а Ранйлф неловко дернул рукой и уронил факел. Смоляная пакля упала в лужу, огонь зашипел и погас.
- Всего лишь нетопырь, - сказал Ранулф с неуверенным смешком.
«Это знак для меня, чтобы не завидовала и не желала чужого», - подумала Сесилия и тут же взяла Ранулфа за руку.
- Я ужасно испугалась, - сказала она, пряча глаза. - Колени дрожат, я боюсь, что упаду.
- Вы можете опереться на меня, а если хотите - понесу вас?
От этого предложения девушка горячо отказалась, а вот опереться на руку лорда Ранулфа себе позволила. Пальцы его были горячие, и он тут же ободряюще пожал ей ладошку. Сесилия привстала на цыпочки, обхватила лорда Ранулфа за шею и притянув к себе, поцеловала в губы. Поцелуй длился всего несколько мгновений, но обжёг её до самого сердца. Что касается лорда Ранулфа, он едва устоял на ногах.