– Подтвердилось? – Она не сводит взгляд с меня, в то время как помощник покидает
комнату. – Бен, просто выслушай меня, ради укрепления твоей политической карьеры. Я
тут подумала. Здесь есть кое–что.
– Короче, к чему ты клонишь?
– Мисс Кеннеди. Она твой стажер. Просто. Почему бы не назначить свидание ей? Правда,
ты сможешь получить небывалую выгоду. – Спрашивает Райан в упор.
– Простите? – Я оцепенел в кресле.
– Она великолепна. Если ты согласен, то все, что тебе нужно – это притвориться. Не
навсегда. Всего лишь год, в итоге мы будем обязаны Кеннеди.
– Это бред.
– У тебя отвращение к ней?
Я хриплю сквозь зубы.
– Конечно, нет.
– Сенатор…почему бы не позволить решать Мисс Кеннеди?
Мой пульс взмывает. Я точно знаю, что Ксавия хочет быть свободна от своей семьи,
особенно от Грейс и Стэна Стилманов, которые верят в то, что у каждого есть ценник и его
можно купить. Господи, разрешить Вице–президенту быть обязанной Кса. Если я открою
эту дверь для моей–скоро–станет–сабой, то вовлеку ее в паутину, которая разрушит нас…
Вице–президента… веру Американского народа.
Если я обуздаю свой голод, претендуя на Ксавию, тогда все будет великолепно. Моя
маленькая невинная стажерка сможет сорвать большой куш. Она сможет устроить свое
будущее. Бл*дь! Это решение должна сделать только Кса…
– Я спрошу Мисс Кеннеди, но Вы должны знать, она порвала со своей семьей и очень
чувствительна к этому вопросу.
Райан смеется.
– Ты взял ее, зная это?
– Да, – говорю я осторожно. – Послушайте, Нора работает со стажерами. Сейчас лето и
нам не хватает стажеров, как у всех в Конгрессе. Мисс Кеннеди обратилась к нам и она
обладает той самой оригинально–напористой внешней стороной.
Вирджиния смотрит на меня, подняв бровь.
– Поверьте мне, Сенатор, она обладает более, чем просто внешней стороной.
Глава 3
ОПРЕДЕЛЯЯ РЕАЛЬНОСТЬ.
Я спешу в офис с полными руками раздаточного материала для встречи Беннетта с
иностранными коллегами Южной Америки и Карибского бассейна в понедельник в
рамках круглого стола в надежде на то, что Нора еще там.
Несколько человек, находящихся в коридоре, окликают меня по имени. Я оборачиваюсь.
Но они уже уходят. Я разворачиваюсь и задеваю кого–то локтем. Черт!
– Уоу. Потише, – Слышу я.
Взглянув вверх, поверх очков, я вижу Оливера. Его лицо искажается гримасой, в то время
как он держится за бок.
– Ты в порядке? – пищу я.
Он смеется, убирая руку – конечно с ним все в порядке, он разыгрывает меня.
– Как прошел первый день?
– Суматошно. Но я освоюсь. В случае чего, я могу стать просто копировальщиком. – Я
смотрю на стопку бумаг в руках.
– Помочь? – Он протягивает руки.
– Нет... хотя, можешь придержать дверь.
– Упрямица, – Он идет рядом, придерживая для меня дверь кабинета. – Но я слышал много
хорошего про тебя.
– От кого? – нервно смеюсь.
– От нее, – Он указывает подбородком на Нору. – Вы все назначили на понедельник?
– Да. Встретимся внизу.
– Хорошо. Тогда я пошел. Не забудь, сегодня «счастливый час»!
– Конечно. Ты тоже, – говорю и улыбаюсь.
Он поднимает кулак и я, переложив документы в другую руку, отбиваю ему в ответ.
Оливер машет рукой Норе, перед тем как уйти, а я несусь делать дальше свою работу.
У меня ушло 15 минут, чтобы понять, как работает копировальный аппарат, а потом его
заклинило, но вскоре все пошло как по маслу. Времени уже больше пяти и сегодня дует
порывистый ветер, который до сих пор не стих. Мне открыли доступ к компьютерной
системе, пока я ездила в дом Вице–президента. Я присутствовала на брифинге для
сотрудников, на котором анализировали программу Беннетта вместе с приоритетами
Конгресса. Каждый день начинается с подобных встреч, в следующую среду будет моя
очередь нести завтрак. Я снова поехала на метро, соединяющее наше здание с другими
важными офисами Конгресса, быстро добралась до офиса Сенатора в Дирксене, простояла
в очереди почти час, так как у меня все еще пропуск интерна.
Нора смотрит на меня из–за своего стола, в то время когда я вхожу в приемную.
– Давай обсудим расписание. Есть минутка?
– Конечно, – фыркаю я.
Ее пальцы порхают над клавиатурой, и она щелкает по календарю Беннетта. Он
полностью забит. Увеличив окошко с надписью «Понедельник» на своем мониторе, она
поворачивается ко мне.
– В понедельник утром ты спустишься вниз в зал, который находится рядом в комнатой
для переговоров и поможешь все там приготовить. Там будет встреча с прессой. Для них
временно поставим стулья. Если кто–то захочет сесть поближе, надо будет их остановить.
Они не стесняются подбираться ближе. Так как нет Миры, Оливер и его команда будут
там, но если ты увидишь, что кто–то из прессы пытается попытать свою удачу, будь с
ними жесткой.
– Это я умею, – я останавливаюсь напротив нее. – Я работала журналистом, буду начеку.
– Беннетт остается на сцене после вступительной речи и тогда начнется свободное
общение. Это не как во время предвыборной кампании. Некоторые из присутствующих, но
их немного, могут его ужасно встретить. Держи ухо востро и руку на пульсе, пока будет
проходить круглый стол. – Она замолкает и я киваю.
Я провожу рукой по пачке раздаточного материала.
– Материал готов. И я тоже.
Она выдыхает и прикусывает краешек губы, скрещивая руки на груди.
– Не пойми меня неправильно, но тебе лучше сохранить нейтралитет в обозначении своего
мнения.
– Насколько «жаркими» будут обсуждения? – мои туфли жмут, но я игнорирую боль в
ступнях, ожидая ее ответа.
– Иногда. Довольно «жаркие». – Она смотрит на потолок довольно долго, и я не знаю, что
именно она имеет в виду. Она снова смотрит на меня, и взгляд ее становится тяжелым. –
Все эти политические круглые столы, когда они проводятся вместе с прессой и относятся к
экономике и внешней политике, могут быть «жаркими». Обычная политическая игра в
воздушный бой и все присутствующие конгрессмены здесь только для того, чтобы
заполучить поддержку избирателей. Не верь им. Увидишь, как они враждуют, иногда
представители Конгресса могут быть беспощадными. Но на утро следующего дня эти
люди вместе играют в теннис или идут друг к другу на вечеринку в честь дня рождения.
– Хочешь сказать, что это политика, – ухмыляюсь я. – Поверь мне. У меня большой опыт в
общении с людьми, которые говорят одно, а думают другое. Расслабься.
– Не спорю, – у нее отвисает челюсть, а глаза расширяются. – Я имею в виду, что ты родом
из влиятельной семьи. И, конечно, ты в курсе.
Я закатываю глаза.
– Мягко сказано, но ты права. Моя семья – это уменьшенная версия того, как выглядит
политическая борьба на юге страны. Или ее испорченная версия. Как бы то ни было – я не
наивная девочка и спасибо, что предупредила. – Мы обе хохочем.
– Окей, – Нора достает свою сумочку. – Сегодня пятница и уже пять. Пора. Мы все
встречаемся в кафе «У Рафферти». Заканчивай и давай уберемся уже отсюда.
– Увидимся там. Я хочу еще убрать все это и прибраться на своем столе. Похоже, будто
ураган прошелся по кабинету, в котором я сейчас работаю.
– Не волнуйся, – заверяет меня Нора, затем встряхивает головой. – Поверь, так и будет. Ты
знаешь, где находится бар?
– Дюпонт–сёркл. Все в порядке. Мне приходило множество разных сообщений в течение
дня. – Мой телефон постоянно получает обновления, начиная с событий в комитете до
того, какие рогалики и пончики должны быть на брифинге сотрудников офиса в
понедельник утром. Смотрю, как Нора нацепляет солнцезащитные очки.
– Ты отлично справилась сегодня. На случай, если мы не встретимся сегодня, то приятных
выходных. У тебя есть мой номер телефона, в случае возникновения вопросов, которые не
смогут подождать до понедельника.
– Иди уже. Я скоро. – Я быстро ухожу от нее, широко улыбаясь. Войдя в свой временный
кабинет, я кладу стопку материалов на стол и тут оживает мой телефон. Вытаскиваю его,
смотрю на экран и вижу селфи от Джона с вопросом «Как прошел твой первый день?»
Я снимаю очки и отправляю ему свое селфи сообщением: «Великолепно!»
– Что смешного? – Беннетт стоит в дверном проеме. Наши взгляды встречаются, и во мне
зарождается желание. Оно усиливается и мне страстно хочется оказаться как можно ближе
к Беннетту.
– Эй, – шепчу я. – Это всего лишь сообщение. От Джона.
Внезапно, стены, стол, горы папок… все, что находится между нами, исчезает, в то время
как он стоит, навалившись на дверной проем, глядя на меня так же, как он смотрел тогда в
первый раз, когда я увидела его через танцпол в клубе Нью–Йорка. Я сглатываю,
напоминая себе о том, что мой мозг должен работать.
– О, значит, вы встречаетесь позже? – его глаза становятся темнее, пока он смотрит на
меня.
– Нет. Мы ходили поужинать…вчера. – Это выглядит так нелепо. Мы не можем касаться
друг друга и должны говорить на значительном расстоянии, мне очень сильно хочется ему
все сказать… но я не могу.
– Нам надо кое–что обсудить. Сейчас, если можешь. Есть время? – спрашивает он.
– Конечно. О чем? – я заправляю прядку за ухо, надеясь, что жар, который поднимается по
моей шее, спадет.
Он отстраняется от дверного проема и переводит свой взгляд с меня на ковер. Беннетт
запускает пальцы в волосы, затем снова пристально смотрит на меня. Пока нет Норы, он
не сводит свой пристальный взгляд с меня, и я чувствую, как все мое тело вспыхивает.
– Пойдем ко мне, – он кивает в направлении своего кабинета, в тоже время ослабляя
галстук и расстегивая верхнюю пуговицу рубахи, продолжая смотреть на меня очень
внимательно.
– Мне взять блокнот для записи?
– Нет, это ненадолго, – бормочет Беннетт, указывая на свой кабинет.
Я выхожу и не могу скрыть дрожь возбуждения, которая стрелой пробегает по моей спине.
Когда я прохожу мимо Беннетта, меня поражает то, как он себя ведет, он напряжен,
очевидно, что его что–то тревожит.
– Что случилось? – У меня скручивает желудок, и я останавливаюсь, не желая отводить от
него взгляд... сейчас мы стоим ближе, чем стояли днем, но не настолько близко.
– У меня к тебе серьезное предложение, которое нам надо обсудить. Это может стать для
тебя шансом, – Уголки его губ слегка изгибаются. Когда он говорит это мне. – Выпьешь?
– Шанс? – О чем это он?
Он проводит пальцами вдоль моих плеч, затем опускает их. Если я обернусь, я окажусь
очень близко к нему и что тогда? Вдруг дверь в кабинет откроется, а тут мы…в нескольких
сантиметрах друг от друга, сложно будет не заметить, что что–то между нами не так.
– Поговорим у меня.
Я молча соглашаюсь, Беннетт направляет меня к себе в кабинет и тут я слышу свое имя,
мягким шепотом слетающее с его губ.
– Ксавия, б*дь.
Мое сердце подпрыгивает, я и поворачиваю ручку в его кабинет, не дожидаясь, когда он
сделает это сам. Я впервые в его кабинете...
– Ух ты, ну и вид, – быстро говорю я, глядя на Авеню Конституции и далее на Капитолий.
Вид потрясающий и я стою, замерев от всплывшего образа с открытки до тех пор, пока не
слышу, как Беннетт закрывает за нами дверь. Я чувствую, как жар и голод исходят
волнами от его тела и впитывается в мою кожу. Стон возникает в моем горле, до того как
он касается меня, в тот момент, когда это происходит – я готова на все и вся. Его вкус…то,
как он дразнит своим ртом, или сильно тянет за волосы, или трахает меня, жестко
отшлепав по заднице, что он недавно и сделал.
Сначала, его прикосновение твердое и становится еще сильнее, притягивая меня к себе
своими большими ладонями, сжимая мои ягодицы. Наши тела прижимаются и я
взвиваюсь, страстно желая его.
– Детка, – стонет он мне в затылок.
– Беннетт, я хочу тебя. – Мои глаза медленно закрываются, наслаждаясь эротической
чувственностью, которую доставляет мне этот человек, каждый раз, когда его пальцы
касаются меня.
Он обвивает рукой меня за талию, а второй рукой собирает мои волосы в кулак. Я в
ловушке, издаю стон и моя голова кружится от предвкушения. Он прижимается, влажно
целуя меня в шею, а затем прокладывает дорожку вверх и поднимает руку к моей груди.
Он сжимает ее, одновременно откидывая волосы, и я таю.
Я уже на взводе, готова к его дикому, жесткому сексу.
– Еще, – не могу сдержать стон.
– Не снимай это, или, я клянусь, ты очень пожалеешь об этом. – Он тянет за цепочку,
которая соединяет соски и это движение причиняет мне боль, не сильную.
– Может, сделаем это? – предлагаю я, а его пальцы сдавливают, сильно сжимают мои
груди и в то же время он посасывает мою кожу. Затем сильно кусает.
– Ты чертовки грязно выражаешься. Да? – Он щипает меня за соски, сжимая обе мои груди
вместе, и я слышу глубокий смех. – Ты хочешь, чтобы мой член долбил тебя.
Вместо ответа я просовываю руки под его пиджак, хватаю его за ремень, затем провожу
пальчиками по его выдающейся выпуклости и сильно сжимаю.
Он перестает посасывать мою шею и он со свистом произносит мое имя:
– Ксавия. Умоляй меня своим грязным маленьким ротиком.
– Ты мне нужен, – хнычу я. Мою кожу обдает жаром. Мне больше ничего не надо, кроме
его члена, вонзающегося в меня.
Он сильно хватает меня за волосы.
– Умоляй меня.
Мое тело трепещет от того, как резко он это произносит и от того, что он требует меня
умолять его. Это вовсе не номер в отеле Бостона, где он заставил меня умолять его –
громко. Мы в его кабинете.
– Ты серьезно? – шумно выдыхаю я.
Из его горла вылетает ласковый смех в тот момент, когда он сильно сжимает мои волосы и
тянет мою голову к себе на плечо. Все мои мышцы скручиваются в тугой узел, мое
желание стремительно растет и я жажду, чтобы он проявил всю ту жестокость, которую он
предлагает мне.
Он задевает своей щекой мою челюсть, а его щетина царапает мои нервные окончания, а
губы скользят по моему уху.
– Разве я не сказал тебе «умолять меня»?
Пульсирующая вспышка гнева вспыхнула глубоко во мне.
– Пожалуйста, трахните меня, Сэр.
– Громче, Кса. Эта комната звуконепроницаема.
– Пожалуйста, трахните меня. Сэр! – рычу я.
– Тебя стоит трахнуть, но ты также должна помнить, кто здесь командует. – Он отпускает
мои волосы и разворачивает меня к себе. Наши взгляды встречаются. Сцепляются. – Когда
я говорю тебе, чтобы ты меня умоляла, тебе, б*дь, лучше делать это сразу. Что касается
сегодняшнего случая, то ты не заслужила моего члена.
– Нет. Нет. НЕТ! – кричу я. Он прав. Я на грани и страстно хочу его.
– Достаточно, – предупреждающе шепчет он, выгибая бровь.
Я сглатываю, когда он дотрагивается ладонью до моей груди, поигрывая большими
пальцами моими сосками, я дико желаю, чтобы он поцеловал их.
– Пожалуйста.
– Ты дикая и не послушная.
– Ты мучаешь и дразнишь меня.
– Господи, ты хоть что–нибудь помнишь из Бостона?
– Многое. В этом и проблема.
– Поцелуй меня так, как я учил тебя, – приказывает он, и когда я выполняю, он
закручивает цепочку между зажимами моих сосков. Я кусаю его за губу, а он дергает за
цепочку, и я кричу от резкой боли. Я желаю его до дрожи и боли, желаю сжимать его член,
желаю его жаждущий рот и зубы на моем теле, в то время как он трахает меня так жестко,
что я полностью распадаюсь на кусочки.
Он отстраняется от моих губ.
– Скоро я буду обладать тобой. Учить тебя. Приручать тебя. Ты и понятии не имеешь, что