Я смотрю мимо него, вглубь дома.
— Кэтрин здесь?
— Она уже на танцах. С Эриком, — говорит он, кивая через мое плечо.
Я слежу за его взглядом, и мое лицо сникает. Кэтрин снаружи, у магазина диковинок мистера Элвина с Харриет, Дрю и, к моей растерянности, с Эриком. Они изучают жуткие предметы в витрине: чучела Призрачных сов, застывших во время полета, череп Бастета со сверкающими, саблезубыми зубами — и самое пугающее из всего — стол со стеклянными банками, наполненными сердцами Дарклингов.
Кэтрин одета в платье из шелка с лютиками, желтого цвета, с объемной юбкой-колоколом и тугим корсетом сверху, который выставляет напоказ ее изгибы, к очевидному восхищению Эрика, давая ему возможность продолжать искоса смотреть вниз на ее декольте, когда она думает, что он не смотрит.
— Ох. Я думал, что… — бормочу я, не совсем понимая, что происходит.
Патрик смотрит на мой наряд, потом на фиолетовый букетик, и его голубые глаза развлечено сверкают.
— Офигеть, ты же не думал, что ты с Кэт идешь на свидание, не так ли? — говорит он.
— Нет. Я думал, что мы вначале встречаемся здесь, — вру я. Это было бы куда правдоподобнее, если бы я не притащил этот дурацкий букетик. — Это для твоей матери, чтобы поблагодарить ее за костюм.
Патрик хохочет и проталкивается мимо меня, шепотом бормоча: — Ты жалок. Я запихиваю букетик в карман своего сюртука и следую за ним через площадь. Дедушка находится рядом со сценой с мистером и миссис Лэнгдон. На губах миссис Лэнгдон играет самодовольное выражение. Кэтрин улыбается, когда видит меня.
— Ты здесь! Я уже начала думать, что ты не придешь, — легкомысленно говорит она. Она выпила что ли?
— Хороший костюм, — искренне говорит Эрик, проводя рукой вниз по спине Кэтрин.
Я яростно хватаю Кэтрин за руку и увожу подальше от группы. Патрик наблюдает за нами с ухмылкой на устах.
— Какого черта, Кэтрин? — огрызаюсь я. — Я думал, что у нас свидание сегодня вечером.
— Что?.. — Небольшая складочка появляется между ее бровями, а затем ее глаза вдруг расширяются, когда она все понимает. — Ах, Эдмунд, нет, прости. — Она легонько трогает меня за руку. — Я имела в виду, что мы придем вместе, как друзья. Вот почему я еще пригласила Дрю и Харриет.
— Но мы целовались, — говорю я.
Ее щеки заливаются краской, и она опускает взгляд.
Я вспоминаю тот поцелуй и осознаю, что не было смысла напоминать Кэтрин о нем. Она же сказала Патрику, что это был просто поцелуй на ночь между друзьями, потому что именно так она о нас и думает. Она пыталась подвести меня к этому мягко, чтобы не ранить мои чувства. Это моя вина, что я предпочитал игнорировать знаки. Харриет весело хихикает, явно подслушивая наш разговор. Я не осмеливаюсь посмотреть на реакцию Патрика.
Кэтрин нервно теребит свои желтые, кружевные перчатки.
— Эдмунд, ты мне не безразличен, правда. Просто... — она кидает взгляд на Эрика.
— Тебе он нравится больше, — заканчиваю я за нее, отпуская ее руку.
— Мне жаль, — говорит она, и ее карие глаза полны слез. — Пожалуйста, скажи, что прощаешь меня. Я не перенесу, что ты злишься на меня, Эдмунд.
— Не волнуйся об этом, Гусеничка. Это моя ошибка. Не вини парня за попытку, — я тихо хихикаю, но это больше похоже на хрип. — Друзья?
Она одаряет меня благодарной улыбкой.
— Самые лучшие.
Кэтрин берет меня за руку, пока мы идем обратно к остальным. Больше всего на свете я хочу отправиться домой, но я не хочу давать Патрику почувствовать удовлетворенность, осознание того, насколько отказ Кэтрин жалит меня. Харриет смеется, когда мы присоединяемся к группе.
— Дебил думал, что это свидание? — говорит она.
— Это не смешно, Харри, — говорит Кэтрин.
Эрик почесывает веснушчатую шею.
— Прости, Эд, я не знал, что у тебя с Кэт были планы.
— Все нормально, — решительно говорю я, умирая в душе.
Патрик подходит ко мне. Он опускает свою голову так, что его рот находится всего в миллиметре от моего уха.
— Как ты мог когда-нибудь подумать, что моя сестра захочет быть с тобой, уродец?
Это довершило дело. Я оборачиваюсь и пихаю его. Патрик пошатывается, удивленный моей неожиданной силой. Ярость вспыхивает на его лице, кривя черты его лица, и он наносит ответный удар, который попадает прямо по моей левой щеке, выбивая два зуба, которые вылетают из моего рта. Они падают в грязь около ног Кэтрин, как две блестящие жемчужины. Она задыхается. Зубы аккуратно скреплены тонкой, стальной проволокой. Дрю и Харриет начинают смеяться.
— О мой Бог, этот урод носит зубные протезы! — визжит Харриет.
Музыка останавливается, и тишина опускается на городскую площадь, потому что все оборачиваются, чтобы поглазеть на нас.
Я падаю на колени и судорожно подбираю протезы, запихивая их в рот, не потрудившись вытереть грязь. Дед был прав, это было слишком рискованно! О чем я только думал? Патрик прищуривается своими голубыми глазами, смотря на меня. Кэтрин протискивается мимо него и садится рядом со мной, не заботясь, что ее желтое, шелковое платье становится грязным.
— Ты в порядке? — спрашивает она.
Я не могу посмотреть на нее. Я не могу, не могу смотреть, так как страх и унижение прожигают меня подобно кипятку, который разрушил мою плоть.
— У многих есть зубные протезы, Эдмунд, — говорит она ласково. — Тоже мне невидаль.
Эрик садится на корточки рядом с ней.
— Да, в этом нет ничего страшного. Мой дядя в нашем возрасте потерял все свои передние зубы. Правда, ему в этом помогла лошадь, которая лягнула его в лицо…
Они еще не сложили два плюс два, но я не могу подавить панику, которая поднимается во мне. Это только вопрос времени, прежде чем они начнут удивляться, почему мальчик моего возраста нуждается в поддельных зубах. Тень ложится на нас, и я поднимаю голову, чтобы увидеть моего деда, вместе с Лэнгдонами.
— Кэтрин Элизабет Лэнгдон, ты губишь свое новое платье! — говорит миссис Лэнгдон.
Кэтрин закатывает глаза, поднимаясь на ноги. Дедушка помогает встать мне.
— Возможно, тебе стоит пойти домой? — говорит он. Его голос напряжен. Испуган.
Мистер Лэнгдон смотрит на своего сына.
— Патрик, попроси прощения у Эдмунда.
Ненависть кипит в голубых глазах Патрика.
— Сожалею, что ты такой урод.
— Патрик! — восклицает мистер Лэнгдон.
Мое сердце вдруг свело судорогой, и я вскрикиваю, прижимая ладонь к груди моей.
— Ах!
— Эдмунд, в чем дело? — спрашивает Кэтрин, положив свою руку на мою.
Я инстинктивно, по какой-то причине поднимаю голову, обращая свой взгляд на Пограничную Стену. Я всматриваюсь в темноту, ища что-то… Я понятия не имею что. Что-то проблескивает серебром на крышах.
— Все в порядке? — спрашивает Кэтрин.
Еще один проблеск серебряного промелькнул между двумя зданиями. На этот раз мне хорошо видно.
— Ревун! — кричу я.
Городская площадь взрывается криками и хаосом, когда Люпин спрыгивает с крыши на площадь, и его длинный, дымчато-серый пиджак развивается позади него. Прохладный ночной ветерок треплет белоснежные волосы, которые украшены перьями и костями. Я знаю, кто он, основываясь на описаниях деда: Аларик Бэйн, вожак стаи Люпинов.
За ним, еще несколько Люпинов спрыгивают с крыши и окружают площадь, перекрывая пути побега. Другие остались на стене, их лица были скрыты тенями. Семьи в ужасе сжимаются вместе, понимая, что они в ловушке. Один из Ревунов — злобный на вид человек с пятнисто-серой гривой и с татуировкой в виде полумесяца на шее — стоит ближе всего к нам. Кэтрин всхлипывает и цепляется за Эрика, а мистер Лэнгдон принимает защитную стойку, закрывая жену. Краем глаза, я замечаю Патрика достающего кинжал из-за пояса. Харриет и Дрю делают то же самое.
Один из Ревунов — обычная на вид девочка-подросток с короткими волосами и обветренными щеками — медленно приближается к деревянному кресту. У нее подобные меху, белые волосы, как и у девушки на кресте. Учитывая то, как она смотрит на девушку, я задаюсь вопросом, не сестры ли они.
— Мы не хотим драться, — говорит Аларик моему деду, что мне кажется странным, поскольку мистер Лэнгдон является главным. — Я просто хочу забрать тело моей дочери.
— Вы посягаете на территорию Гильдии, Аларик, — говорит дед. — Вам придется ее покинуть.
— Только с моей сестрой, — отвечает девушка-Люпин.
— Ульрика, замолкни, — огрызается Аларик.
Рот девушки сразу же сжимается, но ее глаза похожи на кремень.
— Ты похитил наших четверых человек и не вернул нам их тела, — говорит мистер Лэнгдон. — Возможно, это будет предупреждение...
— Я повторюсь снова, пожалуйста, уйдите, — прерывает его дед, и мистер Лэнгдон бросает на него холодный взгляд, его щеки вспыхивают.
— Не уйдем, пока мы не получим то, за чем пришли, — Аларик подходит к деревянному кресту и используя свои острые, как бритва когти, разрывает веревки, связанные вокруг рук его дочери. Ее тело оседает на его плечо. Ульрика сжимает свои челюсти, заметно сдерживая свое горе, а ее отец откидывает голову и издает страдальческий вой. Другие Люпины присоединяются к нему. Большая ошибка.
На секунду они отвлекаются, в то время как Эрик тянется за чем-то на своем поясе — кинжалом,— и кидает его в Люпина рядом с ним. Лезвие погружается в тело мужчины, и он воет от боли. Эрик вытаскивает клинок и пытается ударить Люпина снова. Но на этот раз, он хватает Эрика и вырывает парню глотку, разбрызгивая вокруг горячую кровь. Мои чувства обостряются, так как хищник внутри меня ревет от жажды. Люпин бросает мертвое тело Эрика на землю.
Все происходит мгновенно: Патрик делает выпад в сторону Люпина и сильно ударяет его по когтистой руке, чтобы защитить себя, и в процессе этого, случайно, режет шею и грудь Кэтрин. Она вскрикивает, отскакивает назад, и кровь выступает на ее желтом, шелковом платье, в то время как Патрик и Люпин с грохотом падают на землю. Они катаются по грязи и борются за свою жизнь.
Харриет, Дрю и мистер Лэнгдон вытаскивают свои кинжалы и вонзают клинки в тело Люпина, пронзая его снова и снова, пока земля не омывается его кровью. Миссис Лэнгдон падает в обморок, ее голубое, атласное платье распахивается вокруг нее, как океан. Город вскоре превращается в кромешный ад, люди толкаются и кричат, отчаянно пытаясь выбраться с площади. Во время рукопашной схватки, Кэтрин скользит в близлежащий переулок, явно стремясь уйти от Люпинов, преграждающих путь к ее дому. Я направляюсь следом за ней.
Извилистый путь тесноват и черен, как Шлак. Я иду по следам крови Кэтрин, мой голод разжигается с каждым шагом. Я больше не мальчик ищущий девочку, я — охотник, преследующий свою добычу. Я мотаю головой, пытаясь вытеснить эти мысли.
Где-то позади меня, воет Аларик, призывая свою стаю. Я быстро просматриваю крыши. Люпины отступают к стене, Аларик впереди. В его руках его мертвая дочь. Замыкает стаю Ульрика. Звучат звуки выстрелов и пули мелькают рядом с ней, попадая в ее правую руку. Она ахает, теряет опору и падает вниз незаметно для других Ревунов. Они продолжают идти без нее, оставив ее на милость горожан. У меня нет времени, чтобы беспокоиться о ней сейчас. Я спешу к Кэтрин, которая тихо и спокойно лежит, свернувшись калачиком, на земле в дальнем конце улицы. Я встаю на колени рядом с ней.
— Эдмунд… благодарю Его Могущество… ты здесь, — кашляет она, заставляя этим алую кровь проливаться из ее ужасных ран на шее. Мои внутренности сжимаются, и я закрываю глаза, делая судорожный вдох, но слишком поздно. Я учуял ее кровь. Я могу попробовать ее на вкус. Моя жажда затрагивает каждый мой нерв, каждую клеточку моего тела, требуя одного: пить.
Она издает испуганный вздох, когда я вцепляюсь зубами в открытую рану на ее шее, и начинаю насыщать себя. В отличие от крови моего деда, ее кровь сладкая и вкусная. У меня горле формируется стон. Ее кулаки изо всех сил колотят мои руки, пытаясь меня остановить, но это еще больше будоражит во мне хищника. В свои самые мрачные минуты я фантазировал о том, чтобы сделать это с ней, но реальность оказалась намного лучше, чем любая мечта. Я не скрываю сейчас, кто я есть на самом деле. Я могу взять ее так, как ни один парень не сможет, и она бессильна остановить меня.
Эта мысль проносится во мне и заставляет вернуться к реальности. Я отдергиваю свою голову, задыхаясь, со рта капает кровь. Я не монстр, я не такой, как мой отец! Я могу быть праведным, я могу быть хорошим. О, Господи, что я наделал? Я поспешно прижимаю руки к ее шее, пытаясь остановить кровотечение. Страх и шок на ее лице заставляют меня чувствовать себя виноватым.
— Во имя Его Могущества! Что делаешь?
Я оборачиваюсь. Дед смотрит на меня с ужасом. Он отталкивает меня в сторону и быстро проверяет ее пульс.
— Мы должны отнести ее в больницу, — говорю я.
— Нельзя, — тихо говорит он. — Они казнят тебя, Эдмунд. И меня.
Глаза Кэтрин расширяются от ужаса, понимая, что это означает.
— Пожалуйста, не убивайте меня, — говорит она сквозь слезы, опрокидывая голову ко мне. — Я не скажу, Эдмунд, я обещаю…
— Прости, Кэтрин, — отвечает дедушка. — Но я должен защитить своего внука.
Быстрым движением он хватает ее голову и резко поворачивает в сторону. Раздается ужасный хруст, как будто что-то внутри нее ломается. Страх сразу исчезает из ее глаз. Я отшатываюсь на здание позади меня и зажимаю рот руками, чтобы заглушить свой крик.
На соломенной крыше надо мной раздается шелест, и я смотрю вверх. Серебряные глаза Ульрики смотрят вниз на меня, а ее тело распласталось на соломе. Струйка крови от пулевого ранения струится по ее голой руке. Она выглядит испуганной, как и я. Как давно она там? Дедушка не заметил ее, так как он слишком занят, пялясь на свои окровавленные руки.
— Я видел, как Кэтрин пошла по этому пути! — зовет Патрик отца ниже по переулку.
Ульрика не ждет, пока ее поймают — она вскакивает на ноги и прыгает по крышам в сторону Пограничной Стены. Она взбирается на стену и спрыгивает вниз на другой стороне.
— Ты должен бежать, Эдмунд. Я скажу им, что нашел ее такой, — говорит дед.
Я кидаю последний, мимолетный взгляд на тело Кэтрин прежде, чем умчусь вниз к примыкающей аллее, которая ведет домой. Последнее, что я услыхал перед входом в святилище церкви — гортанный крик Патрика.
Глава 9
НАТАЛИ
Я ПРОСЫПАЮСЬ, размышляя, что вытащило меня из моего сна. У меня был кошмар о бездомном парне с гниющим лицом. Он был одет в сверкающие, белые одежды Пилигрима и гонялся за мной по улицам Блэк Сити. Затем он превратился в одного из мужчин, Жестянщиков, из магазина Скотта, и я внезапно попала в ловушку за зеркальной дверью, где была не в силах дышать, когда стены смыкались вокруг меня. Было страшно, но из-за чего-то же моя память его спровоцировала… одежды Пилигримов… и тут до меня доходит. Я видела Пилигрима во Фракии с мерцающими серыми глазами как у человека-Жестянщика! Я знала, что где-то уже видела такие глаза. Это, должно быть, какой-то генетический дефект, как у людей, у которых один глаз голубой, а другой карий.
Мой взгляд падает на совершенную комнату, которую я делю с моими родителями. Их кровати пусты. Я смотрю на часы. Каких-то семь часов утра. Где они? Слышу пробегающие шаги мимо моей комнаты, и я поднимаюсь с постели. Любопытно узнать, что происходит. Я чуть приоткрываю дверь. Несколько солдат устремляются вниз по коридору, направляясь в сторону комнаты управления.
Через коридор, дверь в комнату Элайджи открыта. Он одет в свободную белую футболку и в полосатые пижамные штаны, которые ему великоваты.
— Что происходит? — спрашивает он, небрежно проведя рукой по своим рыжим волосам.
— Понятия не имею. Давай выясним, — отвечаю я.
Я бегу обратно в свою комнату, чтобы влезть в комбинезон, а затем присоединиться к Элайдже в коридоре. Он сменил пижаму, и тоже надел комбинезон. Мы направляемся в сторону, куда ушли солдаты, и находим всех в комнате управления. Место гудит активностью. Я выискиваю своих родителей по всей комнате, которые здороваются с пятью солдатами у входа. Это команда «Омега»!