– Для него это не имеет значения. Он просто будет рад видеть вас.
Джейн сказала что–то еще. Не знала, что именно. А потом зашла в гостиную. Черный кожаный диван, стол для настольного футбола, спортивные сумки, которые валялись на одном и том же месте, на котором она видела их многие ночи, недели, месяцы и годы.
То же самое с компьютерами Вишеса… разница лишь в том, что сейчас, посмотрев на мониторы, системные блоки и клавиатуры, Джейн думала о том, что все было запаролено, и кодов она не знала. С другой стороны, ей никогда бы в голову не пришло попросить пароли… или поинтересоваться, а что он делал, сидя в своем кресле с нахмуренными бровями, отчего татуировки на виске немного сдвигались.
Она всегда считала, что он занимается системой безопасности, программированием и Лигой Знатоков.
Что еще он делал?
Или… с кем…
Так, Гленн Клоуз, – подумала она. Почему бы не отбросить мысль об адюльтере, не разобравшись во всем как следует?
Может, было вполне логичное объяснение тому, что Фритц посчитал свиданием. Может, Вишес планировал для них что–то особенное и просто еще не сказал ей.
Она проверила телефон. Оглянулась по сторонам. Услышала шум вновь включенного пылесоса.
Часть ее не хотела идти в Коммодор, ведь это – слежка. Такой поступок под стать девчонке, но не взрослой женщине. К тому же все казалось… таким реальным. Словно ее супруг неумело солгал и действительно в эту секунду с кем–то встречался…
К черту все, решила она. Это чересчур пассивно с ее стороны – сидеть и ждать его возвращения домой.
К тому же для нее это в прямом смысле секундное дело – перенестись в центр города: одно из преимуществ ее не–существования – неограниченная возможность для путешествий. Благодаря матери Ви, Деве–Летописеце, Джейн могла выбирать между физической ходьбой, использованием транспортных средств или мыслеперемещением, что было весьма похоже на дематериализацию у вампиров: исчезновение и материализация требовала той же сосредоточенности и усилия мысли, и она могла отправиться куда угодно, в любое время, не ограниченная рамками.
Закрыв глаза, она представила себя как сгусток молекул, поток ветра. Ничто. Легкость. Стекло.
В прошлом всегда срабатывало.
Ага. Всегда.
Что ж, очевидно, не этой ночью, подумала Джейн, открывая глаза.
Потирая центр груди, она подошла ко входу в Яму и вышла оттуда, чтобы Фритц не застукал ее посреди комнаты, стоящую как идиотку. Оказавшись на улице, она охнула от холода январского воздуха и какое–то время собиралась с мыслями.
Коттедж, который она считала своим домом, представлял собой каретный сарай при основном особняке, расположенный через весь двор от хмурого, каменного дома на горе, где жили Братья, солдаты и их пары. Она, Ви, Бутч и Марисса поселились в двуспальном строении с двумя ванными комнатами, и она даже считала их четверку своеобразной семейной ячейкой.
Запрокинув голову, она посмотрела на огромный серый особняк. На карнизах у крыши расположились горгульи, также было три–четыре уровня с алмазными окнами и тени повсюду – из–за многочисленных крыльев, уровней и мансардных окон.
Где бы еще могли поселиться вампиры?
Снова закрыв глаза, Джейн велела себе собраться… и самодисциплина пришла на выручку. Слившись с воздушными потоками, она перенеслась во тьме – поначалу ее мутило от подобных перемещений, но сейчас она привыкла, как привыкают к вождению автомобиля.
Путешествуя в ночи к центру города она не имела физической оболочки, ее мысли и чувства, душа оставались нетронутыми, в то время как тело превратилось в эфир… и, значит, ее сопровождали боль, неуверенность, тревога и стресс.
С горы, по холмам. Через сельскую местность. По пригороду. Мимо старомодных особняков, в сердце города, усеянное небоскребами, крытыми парковками и односторонними улицами.
Коммодор – высотка прямо у реки Гудзон, махина в стиле Накатоми Плаза на двадцать–тридцать этажей из стали и стекла… и она приземлилась как супергерой прямо на крыше.
– О, слава Богу, – пробормотала она, увидев темные окна пентхауса.
Вишес не был там с другой. Он не принял решение, на которое она должна была как–то отреагировать. Как выяснилось, не было измены¸ просто недопонимание у дворецкого и паранойя – с ее стороны, словно она – умная женщина, которая в стремлении сохранить свой брак отреагировала на предупредительный выстрел. Наверное, в последнее время она слишком погрязла в работе… это, конечно, не служило оправданием для неверности Ви, но могло объяснить отчуждение, закравшееся между ними.
Если бы между ними было взаимопонимание, она бы не чувствовала себя так неуверенно.
Достав телефон, Джейн переступила через себя и написала Вишесу: «Привет, с работой все. Оттянемся вместе!».
Радостное. Воодушевляющее. Позитивное. Ни намека на то, что она за секунду сошла с ума и скатилась в яму неуверенности. А сейчас остается ждать его сообщения.
Время шло, а она ничего не получила в ответ, сердце снова гулко забилось в груди… и, черт, она словно вернулась в свои шестнадцать, и пыталась побудить понравившегося одноклассника с занятий по алгебре пригласить ее на свидание.
Сжав телефон в ладонях, она продолжала ждать, не чувствуя порывов ветра и холода, не замечая высоты, с которой Гудзон казался ручейком, не цепляясь за вероятность ошибки.
Ладно, она рассчитывала на это.
Но, хэй, ведь это хорошая возможность для них. Им нужно вырваться, провести время вместе. Может, отправиться на виллу Ривенджа в горах? Она никогда не считала себя романтичной дамой, но тот старый викторианский особняк, обитый кедровыми панелями, с каменными каминами и видом на озеро – вполне хороший вариант. Повсюду снег, яркие хвойные деревья вокруг. Ни давления, ни ответственности. Они могли вместе готовить себе еду, спать в обнимку и залатать то, что потускнело в череде бесконечных ночей.
Сделав глубокий вдох, она почувствовала прилив… оптимизма? Счастья? Она так давно не ощущала ничего подобного, что даже не знала, как описать этот душевный подъем.
И да, наверное, это – еще один знак, что ей нужно восстановить равновесие.
Так и не получив ответ, Джейн повернулась к реке. На другой половине Колдвелла было значительно тише, здания испускали мягкое свечение в противовес пугающим небоскребам.
Эссейл живет на берегу Гудзона, чуть дальше. В стеклянном доме на полуострове.
Точнее, когда–то жил.
Что она будет с ним делать…
Свет зажегся над ней, и она повернулась, улыбаясь. Вишес был там, и это возможность для….
Она нахмурилась. Интерьер пентхауса за стеклянными дверями был совсем другим. Вместо черных полов и всевозможного бдсм–оборудования она видела дизайн в серых тонах и современную мебель, все было выполнено и расставлено с умом.
Ран, пара Сэкстона, появился из коридора и вошел в кухню, которая представляла единение черного гранита и техники из матовой стали.
В своем расстройстве и смятении она переместилась на другую сторону здания.
Прежде чем Ран заметил ее, и ей пришлось бы объясняться, что она делает на его террасе, Джейн испарилась.
В этот раз она мгновенно поняла, что появилась в нужном месте. Очень жаль, что также стал очевидным тот факт, что появилась она не вовремя.
Одна из раздвижных дверей была широко раскрыта несмотря на холод, черные свечи своим мерцанием освещали полупустой интерьер, не только оборудование для секса, но и самого мужчину: Вишес сидел на секс–станке, его длинные ноги болтались в воздухе, голова была опущена, и смотрел он на телефон. Он был в кожаных штанах – глупое, но облегчение, мощный торс обнажен, и Джейн задумалась, кто снял с него его привычную майку.
Значит, он получил ее сообщение.
Или другое, от кого–то, кто интересовал его больше.
Внезапно Джейн ощутила, как взмокли от пота ее ладони, сердце застучало, а живот скрутило.
Это – не мы, подумала Джейн. Мы не поступаем так друг с другом.
Ви поднял голову и повернул в ее сторону, нахмурившись.
Мгновение она могла лишь впитывать глазами его образ. Он никогда не терпел поражений. Со своим умом, физической подготовкой и мускулами, невероятными рефлексами он был нападающим, агрессором, борцом с системой, победителем, разящим врагов… источником превосходства в этом мире. Но не сегодня ночью. Спина сгорбилась, плечи опали, а усталость ощущалась в воздухе вокруг него.
В его бриллиантовом взгляде плескалась вина, когда он сфокусировался на ней.
– Нет, – прошептала она навстречу ветру. – Нет…
Глава 6
Стук в дверь спальни был тихим, но она мгновенно проснулась, будто чей–то тяжелый кулак пытался разбить тонкое дерево в щепки.
– Вовэ?!
Тонкая полоса света вспорола темноту, напоминая ей о световых мечах джедаев.
– Сола, у нас гости. Поднимайся и одевайся.
Посмотрев на электронные часы, Сола потянулась к пистолету, лежавшему на прикроватной тумбочке.
Три часа утра?
– Где? Кто… не открывай…
– Я готовлю. Иди к нам.
Готовит?
– Вовэ, кто…
Дверь плотно закрыли, и Сола вскочила на ноги через секунду–другую, сам факт, что она заснула в одежде, казался невиданной удачей. В тесном коридоре она сняла предохранитель с девятимиллиметрового и держала руку за спиной, пока шла по дешевому ковру.
Запах пассированного лука настолько выбивался из картины происходящего, что Сола подумала, что еще спит. Да, она завернет за угол, зайдет на бабушкину кухню и увидит что–то совершенно невероятное за их столиком на двоих. Леди Гагу или Леонардо Ди Каприо или, черт, Леонардо Да Винчи…
Сола застыла как вкопанная. Через укрытое линолеумом пространство на паре плетеных кресел сидели двое мужчин, которых, как она верила, больше никогда не увидит.
Первой её мыслью было, когда пара одинаковых глаз посмотрела в ее сторону, – кресла долго не смогут держать этот вес… но кузены Эссейла решили проблему, поднявшись на ноги. Было странно видеть, как они поклонились ей… с другой стороны, она давно привыкла, что они делали так каждый раз, заходя в комнату.
Сон, – сказала она себе. Это плод ее воображения.
– Ты, – ее бабушка указала на того, что сидел справа. – Встань и принеси стул для моей Солы. Ступай.
Мускулистое тело ростом в шесть с половиной футов, наполненное агрессией, скрылось в гостиной, как послушный ретривер, отправленный за теннисным мячиком, и мужчина вернулся с тяжелым креслом с ручками вместо того, чтобы выбрать что–то полегче. С другой стороны, если попросишь его принести кварту молока, он наверняка притащит весь супермаркет.
– Прошу прощения, – сказал он, подойдя к ней со спины.
Сола ушла с дороги, гадая, как бабушке удавалось так спокойно нарезать красные и желтые перцы.
– Мне нужно проснуться, – пробормотала Сола. – Прямо сейчас.
– Сола, кофе. – Бабушка кивнула на кофемашину. – Приготовь.
Она дала себе минутку, чтобы проснуться, а когда сцена не изменилась на нее – перекатывающуюся на кровати и открывающую глаза, Сола решила, что придется действовать по ситуации.
– Что вы делаете здесь? – спросила она близнецов, когда они снова опустились на хрупкие кресла.
Было почти невозможно различить их, но все стало ясно, когда заговорил тот, что сидел слева.
– Мы приехали за тобой.
Это был Эрик. Эвейл, ретривер с креслом, никогда не вызовется говорить первым. Он был жадным, как Скрудж, когда дело касалось слов.
– Эссейл, – прошептала она.
– Кофе, – потребовала бабушка.
Она принялась выполнять указание, и ее руки дрожали, когда она спрятала пистолет за поясом, а потом взялась за «Максвелл Хаус». Быстро разобравшись с «Krups», она села в кресло.
– Расскажи мне, – попросила она. – Где он?
* * *
Прежде всего Эрик был мужчиной. Поэтому когда человеческая женщина опустилась на стул, который они с братом поставили для нее, он не мог не оценить ее красоту. Эта женщина не была ни вульгарной, ни глупой. Нет–нет, их кузен Эссейл никогда бы не выбрал подобную даму. Сола уверенно смотрела ему в глаза, ее тело было напряжено, словно она приготовилась к броску… не сбегая от боя, а навстречу ему.
А за поясом она прятала пистолет.
Эрик улыбнулся, но легкая улыбка не задержалась. Как и всегда.
Сейчас она была блондинкой, и Эрик знал, что его кузен не одобрил бы такую перемену. Дело не в том, что оттенок был неприятен глазу, он был желтым, сами волосы тоже без кудрей, просто цвет не подходил ее темным глазам, а может, он помнил, как выглядел ее натуральный каштановый. Сейчас прическа была короче, волосы пострижены до шеи.
Мудрый выбор для маскировки.
Но нет, Эссейл бы предпочел ее такой, какой Марисоль была год назад, но по крайней мере, ее лицо не изменилось, остались сильные черты, но нежная кожа и чувственные губы. Одежда также была привычно простой, черные леггинсы и толстовка с капюшоном темно–синего цвета, без логотипов и принтов.
Он отказывал себе в оценке ее гибкого, высокого тела, скрытого под мягкой тканью, не только из уважения к кузену, но и к самой Соле. Она нравилась Эрику. Всегда нравилась.
– Так что? – хрипло спросила она.
Когда они с братом материализовались у ее жилища, он обдумывал наилучший сценарий встречи… жалея, что они не могут прийти к ней подобающим образом – постучать в ее дверь днем, поприветствовать ее, как все нормальные люди, в приемлемое для визитов время. Но в настоящий момент он отсчитывал, сколько осталось до рассвета, прежде чем солнце начнет угрожать их жизням.
В итоге он остановился на ментальном воздействии, за которое ему было стыдно, но ничего не поделаешь. Он не связывался с Марисоль. Нет, он не был уверен в ее ответе, а ее участие было жизненно необходимо. Ее бабушка, миссис Карвальо, казалась наилучшим выбором. Сконцентрировавшись должным образом, он, мысленно извинившись, повлиял на разум пожилой женщины, пробуждая ее ото сна и выводя ее на террасу – чтобы она запустила их не только в сам дом, но и в квартиру, которую она делила с Марисоль.
Воистину, женщина Эссейла могла отказать им, но только не пожилой женщине. Это ее слабое место.
– Прошу простить нас за вторжение, – начал Эрик. – Но нам нужна помощь.
Марисоль сделала голос тише, словно не хотела, чтобы бабушка услышала ее.
– Я больше не занимаюсь такими делами. А если вашему кузену нужно что–то, то ему сначала следовало позвонить мне, избавив вас от поездки.
– Он сейчас не в состоянии путешествовать.
Женщина нахмурилась.
– Почему? На самом деле, не важно… просто скажите, что вам нужно, чтобы я могла отказать вам.
– Мы хотим, чтобы ты навестила Эссейла.
Женщина поочередно посмотрела на него с кузеном.
– Я не могу этого сделать. Я на это не пойду, простите. Ему известно, почему я должна была уехать… вам двоим тоже.
Эрик выразительно посмотрел на нее, но голоса не повышал.
– Он был рядом. Когда ты нуждалась… – Он посмотрел в сторону ее бабушки, убедившись, что она была поглощена приготовлением. – Когда тебе требовалась... поддержка друга… Эссейл пришел к тебе. Он поступил правильно, и ты должна отплатить ему тем же.
– Я не просила его… – Сола тоже посмотрела на бабушку. – Он сделал это по своему выбору. Я никогда не просила мне помогать…
– Ты была бы мертва…
– Я спасла себя!
Бабушка бросила взгляд через плечо, и этого хватило, чтобы понизить градус их диалога.
Эрик подался вперед.
– Ты – его должница. И нам нужно, чтобы ты помогла ему.
Когда он уставился на нее, женщина подскочила с места, подошла к кофе–машине и дожидалась возле нее, притоптывая ногой, пока закончится цикл варки. Потом она аккуратно взяла чашки и разлила напиток.