- Перевернись, Авиан.
И тот послушался. Зажмурился, неуклюже завозился, сдирая колени и локти о стену, нечаянно проводя ладошками по мускулистой груди Хесса, краснея и сжимая искусанные губы до белизны. Авиан услышал тихое хмыканье, но даже тогда не открыл глаза. Просто не решался смотреть в глаза человеку, который по прихоти судьбы вскоре должен был стать его первым мужчиной. Вздрогнул, почувствовав теплые губы на щеке, но спустя мгновение уже интуитивно повернул голову, пытаясь получить полноценный поцелуй. Хотя бы один, чтобы можно было вспоминать этот мимолетный момент нежности в череде долгих часов обычного, примитивного спаривания. Но Хесс не торопился - невесомо поцеловал кончик носа, закрытые веки, лоб, подбородок, уголок рта...
- Ммм... Пожалуйста... - Авиан не выдержал, прошептал на выдохе, вцепился мертвой хваткой в плечи. Ну же! Быстрее! Сердце отбивало бешеный ритм, билось о грудную клетку, а возбуждение нарастало, с каждой минутой затапливало все сильнее.
- Открой глаза, парень, - и он открыл. Не мог отказать, следовал тому первобытному инстинкту, заставляющему слабого повиноваться сильнейшему. Изображение казалось поддернутым туманной дымкой, но Авиан все-таки смог сфокусироваться на потемневшем от страсти взгляде Хесса. Он был благодарен альфе за то, что тот лег именно так, скрыл его от невольных свидетелей. Если приложить усилия, то можно было поверить, что они здесь одни, и это не просто вожделение, а хотя бы крупица привязанности. - Вот и молодец...
Авиан сглотнул образовавшийся в горле комок, и сам поддался вперед, молчаливо прося сделать уже то, чего так жаждало тело и что так пугало временно спящий разум. Хесс понял этот молчаливый призыв, запустил большую ладонь в разметавшуюся шевелюру, притянул голову омеги ближе, и наконец-то поцеловал. Сначала совсем легко, просто касаясь, а уже через несколько мгновений совершенно не сдерживаясь: проводя языком по губам, слизывая мелкие капельки крови, толкаясь внутрь, прикусывая и оттягивая нижнюю губу. Авиан то давился воздухом, то скулил, как побитый щенок, но, как только Хесс пытался отстраниться, обхватывал ладонями его щеки, и притягивал назад. В ушах шумело, тяжелые рваные дыхания смешивались в одно, горло и легкие жгло от недостатка кислорода, а в голове было совсем пусто, но, черт возьми, как же стремилась к этому вся омежья сущность Авиана! Быть покоренным, доставить удовольствие альфе, слиться в единое целое, потеряться где-то за гранью принципов и догм - все это казалось сейчас таким правильным и естественным.
Авиан так увлекся, что и не заметил того момента, когда Хесс опустил руки между их телами, погладил дрожащий живот, нащупал резинку трусов и одним резким движением спустил их с бедер. Омега всхлипнул, когда холодный воздух коснулся мокрой от смазки кожи между ягодиц, инстинктивно заставляя сжать их, напрячься и, вместе с тем, толкнуться вперед, к ласкающим рукам, к горячему телу. А когда Хесс погладил чувствительную кожу на внутренней поверхности бедра, Авиан и вовсе едва не обезумел - дернулся, забился в крепких руках загнанной птицей и очнулся лишь когда осознал, что нечаянно прокусил альфе губу.
- П-прости... - прошептал Авиан, немного отстраняясь, заглядывая в глаза и пытаясь понять, не злится ли Хесс. Но тот, казалось, даже не почувствовал боли, снова впился в губы Авиана, сминая их жестким поцелуем. На языке чувствовался металлический кровавый привкус, и сложно было определить, чья именно эта кровь. Руки Хесса оглаживали все тело Авиана, иногда он так сжимал пальцы, что омега всхлипывал от яростной смеси боли и возбуждения. Вплотную прижатый к телу альфы, весь взмокший от пота, он только покорно подставлял шею, позволяя оставлять на ней алые засосы - те символы покорности и власти над ним, которых еще недавно так стыдился. А сейчас не было стыдно. Только горячо и больно той особой, желанной болью. - Пож-жалуйста... - из горла вырвался очередной всхлип, и Авиан бесстыдно потерся всем телом об альфу. Хесс шумно втянул воздух, а потом вздернул Авиана, вынуждая встать на колени, уткнуться носом в посеревшую от многочисленных стирок наволочку.
- Вот так, прогнись немного, - Хесс прикусил дрожащее плечо омеги, слизал одинокую слезинку, застывшую на щеке, и надавил ладонью на поясницу, вынуждая лечь грудью на койку и бесстыдно приподнять задницу. Сам альфа тоже поднялся, пристраиваясь сзади, обхватывая руками тонкую талию, оставляя на коже красные метки. Но Авиан неожиданно заупрямился, дернулся, сжал подушку в пригоршни.
- Нет, Хесс, пожалуйста!
- Что такое? - тот склонился над омегой, касаясь грудью мокрой от пота спины, одной рукой обхватив поперек живота и тем самым удерживая на месте, а другой - обхватывая член Авиана, большим пальцем поглаживая головку, влажную от выделявшейся смазки. - Не бойся, Авиан. Все хорошо.
- Я не хочу так. Эльман смотрит, я не могу, понимаешь? - проскулил омега, прикусывая губу, зажмуриваясь, лишь бы только не видеть совершенно безумный, жадный взгляд самого младшего альфы, но все-таки невольно толкаясь бедрами вперед, пытаясь наконец-то получить разрядку. Впрочем, Хесс только замедлил движения на члене, скосил взгляд на койку напротив, а потом пробормотал, склонившись к самому уху Авиана:
- Не думай об этом. Нет ничего удивительного, что он хочет тебя. Пусть смотрит, - Хесс лизнул мочку, прикусил кожу на шее, провел языком по выступающим позвонкам, и Авиан затих, безвольно раскинулся на койке, еле удерживаясь на мелко трясущихся коленях. А когда тот поцеловал ямочки внизу поясницы и, широко раздвинув ягодицы, лизнул в ложбинке, огладил края покрасневшего и часто сокращающегося ануса, то Авиан уже не думал ни о чем. Вскрикнул, еще сильнее выставил задницу, забормотал какие-то несвязные мольбы... Пусть смотрят, да хоть весь мир! Неважно, все это так неважно...
И даже когда Хесс протолкнул в жаркую глубину тела первый палец, Авиан не испугался, не отстранился. Этого было мало, все нутро требовало заполнить его до конца, растянуть, подчинить чужой силе и первобытной власти альфы над омегой. Благодаря смазке было совсем не больно, и второй палец тоже вошел легко, раздвигая стенки, вырывая все новые и новые хрипы из пересохшего рта Авиана.
- Возьми... Возьми меня... я умоляю тебя, не могу больше... - омега еще сильнее склонился, касаясь сбившихся простыней животом, едва не складываясь вдвое. Просьбы оказалось достаточно. Она совершенно лишила Хесса последних крупиц терпения, и он, прорычав сквозь зубы, резко вытащил пальцы из растянутой дырки, обхватил худые бедра руками и потянул обмякшее тело на себя.
- Выдохни глубоко, Авиан. Давай, - парень послушался, воздух шумно вырвался из груди, внутренние мышцы ожидаемо расслабились. Именно этим Хесс и воспользовался: одним плавным, но быстрым движением толкнул член, преодолевая сопротивление резко сокращающихся мышц, удерживая Авиана, вздрогнувшего, мгновенно сжавшегося и дернувшегося в попытке соскочить с члена.
- Больно! Вытащи, вытащи, пожалуйста!
- Тшшш... Все, уже все. Дыши глубоко, тебе больше не будет больно. Ты молодец, - жаркий шепот немного успокоил, а когда Хесс вновь погладил немного опавший член Авиана, он наконец-то смог расслабиться. Первый аккуратный толчок еще вызвал болезненные ощущения, но с каждым плавным движением в животе спиралью скручивалось напряжение. Острое, жгучее, оно вынуждало то кричать, то мычать что-то в уже насквозь промокшую от пота подушку, то цепляться за металлические перекладины кровати, едва не до мяса срывая ногти. Кожа полыхала, член Авиана терся о жесткий матрас, и вскоре он кончил, забрызгав теплой спермой собственный живот и колени. Перед глазами стало совсем темно, и он, кажется, даже на мгновение лишился чувств, а очнулся лишь когда пальцы Хесса сжались на бедрах со сверхчеловеческой силой.
"Синяки, наверное, будут черные", - как-то равнодушно вспыхнула мысль и мгновенно погасла под воздействием намного более шокирующей эмоции. Ему-то казалось, что больше уже быть не может, что он наполнен до краев, а член Хесса достает ему едва не до ребер, но теперь он чувствовал, как покорно расходятся стенки внутри, как набухает узел где-то в глубине тела. Сцепка... Ну, конечно. Тот финальный аккорд, без которого вся эта пьеса не имела бы никакого смысла. Только это могло временно притушить жар в теле, избавить от мук.
Но теперь Авиан мог думать, анализировать и ощущать, поэтому щеки покрылись румянцем и даже по груди и плечам растеклись некрасивые алые пятна. Эльман все еще наблюдал, он тоже искусал себе все губы и смотрел как раз туда, где в единое целое были соединены тела альфы и омеги. Авиан поспешил перевернуть голову на другую сторону и закусил ребро ладони, чтобы не заплакать. Господи, сейчас ему хотелось вернуться в блаженное беспамятство, а не думать о том, что Эльман видел каждый нюанс, а Натаниэль и вовсе ощущал каждый толчок на себе.
- Это надолго? - тихо прошептал он, когда мышцы начали судорожно сокращаться, пытаясь не упустить ни единой капли спермы, которая мощными толчками наполняла тело.
- Не очень. Не бойся, - Хесс наконец-то перевернулся, ложась на койку так же, как и в начале. Он все еще тяжело дышал, поэтому уткнулся носом Авиану в затылок и затих. Омега был благодарен ему за это. Можно было тихонько оплакать свою разрушенную судьбу и попытаться представить, что все закончено, и сложилось не так уж и плохо. Ведь Хесс не был с ним грубым, не причинил лишней боли, не унизил. Ну и что, что не признавался в любви и не обещал прожить с ним всю жизнь? Разве это важно? Это ведь все детские сказки, а Авиан знал, что детство закончилось. Реальность - она вот такая: горячая, резкая, без лишних слов и нелепых обещаний. Стоило принять это, чтобы выжить.
И когда Хесс наконец-то смог вытащить член и, небрежно натянув джинсы на голое тело, молча ушел курить, Авиан уже не плакал. Он сам сделал выбор избавиться от физических мук, зато приобрести душевные. Некого было судить и обвинять. Кое-как он натянул на измученное тело измятую простынь, аккуратно потрогал мягкую, все еще до конца не закрывшуюся дырку, мокрую от смазки и спермы, и закрыл глаза. Нужно бы смыть с себя все это, но сил не было. Кроме того, Авиан знал, что скоро все начнется опять, а значит, ему явно не помешает поспать. Сквозь дрему он еще подумал, что неплохо бы перейти на свое место, но сил не было. Да и смысла тоже, вскоре ведь опять спускаться...
Часть 11
Сначала Авиан ощутил прикосновение к щеке, теплые пальцы обвели контур скулы, очертили небольшую ямку на подбородке и в итоге замерли на губах, легко поглаживая. Ощущения были приятными, пока они еще не отдавались болезненной судорогой в животе, поэтому Авиан не стал отстраняться. Он почти провалился в вязкую темноту сновидения вновь, но в реальность его вырвал шепот Хесса.
- Хватит пялиться на него, Эл. Пусть поспит, пока есть возможность, - хотя альфа и говорил приглушенно, но в тишине камеры все было слышно отчетливо. Сонливость с Авиана мгновенно спала, но глаза он не открыл. В голове зародилась шальная мысль, что лучше бы эти мгновения просветления вообще не наступали, потому что смущение и отвращение к самому себе сводило с ума.
- Он такой красивый, - так же тихо произнес Эльман. Лицо Авиана обожгло теплым дыханием, можно было догадаться, что альфа совсем рядом, но не это вызвало больше эмоций, а слова. Захотелось засмеяться - громко, с надрывом, - потому что этот комплимент был такой жестокой насмешкой. На самом деле все, что могло в нем, Авиане, быть "красивым" для альфы - этот отвратительный блядский запах с ударной дозой феромонов. Именно он вызвал у Хесса возбуждение и позволил взять его, и он же сейчас заставлял Эльмана говорить такой откровенный бред и прожигать его взглядом.
Впрочем, Хесс ничего не ответил, и разговор угас сам собой. Еще несколько минут Эльман невесомыми касаниями гладил лицо омеги, а потом, тяжело вздохнув, убрал руку. Через секунду раздались легкие шаги, скрипнула койка напротив, и Авиан наконец-то уснул.
***
- Хесс... - было еще совсем темно, когда Авиан ощутил, что его кошмар начинается вновь. Он глухо выдохнул имя альфы, того одного-единственного, кто сейчас мог помочь ему, слепо зашарил ладонями по широкой груди, ткнулся губами куда-то в подбородок. Он не знал, когда Хесс лег рядом, но это было и неважно, потому что главным сейчас было получить кратковременное облегчение.
- Мммм... Что? - сонно проворчал альфа, протирая глаза и широко зевая.
- Мне нужно... - прошептал Авиан. Уточнять, что именно "нужно" не было никакой потребности, он просто прижался еще сильнее, заерзал, провел языком по шее Хесса и часто задышал.
- Господи, я слишком стар, чтобы трахаться без передышки, парень, - проворчал Хесс, все-таки переворачиваясь на бок и удобнее устраиваясь. - Развернись.
Авиан безропотно подчинился, сложил ладони на каменной стене, чтобы случайно не уткнуться в нее лицом. Закрыл глаза, концентрируясь на горячих губах, целующих плечо и шею, сильных руках, оглаживающих тело. Когда Хесс обхватил член, Авиану не удалось сдержать протяжный стон. Он громко разнесся в тишине камеры, и омега поспешил прикусить кожу на своем запястье. Не хотелось разбудить остальных и снова стать главным участником бесплатного спектакля.
Хесс тем временем одной рукой продолжал ласкать возбужденный член омеги, размазывая капли смазки по головке, а пальцами второй провел в ложбинке ягодиц, плавно обвел влажную дырочку, легко надавил, проталкиваясь на одну фалангу внутрь. Мышцы резко сжались, жадно обхватывая палец, и Хесс аккуратно ввел его полностью, провел по стенкам, растягивая, раскрывая для себя.