- Да...
- Но ведь... Ладно-ладно, это потом все, - Кристиан вдруг засуетился, скосил взгляд на охранника, истуканом застывшего возле двери, одновременно извлекая из кармана джинсов мобильный. - Сядь, Авиан!
- Папа... Крис...
- Сядь, говорю! - строго перебил Кристиан, указывая на жесткий стул с прямой спинкой. Авиан послушно опустился на указанное место, нервно кусая губы. Злится ли Крис? Презирает? Боже, не о таком сыне он мечтал, наверное... - Алло. Джастин, бери своих адвокатов и приезжай в тюрьму. Нет, сейчас! Я жду тебя! - даже не дождавшись ответа, он сбросил вызов и опустился перед стулом сына просто на колени.
- Кристиан! - Авиан испуганно обхватил папины плечи, пытаясь поднять его.
- Тш-ш-ш, все хорошо, милый, - перехватывая ладони и целуя бьющуюся на запястье жилку, прошептал Кристиан. - Еще чуть-чуть, и мы будем дома. Я отвезу тебя к океану, хочешь? Там чудно сейчас...
- Не плачь... - Авиан склонился как можно ниже, прошептал одними губами. - Я прошу тебя, папа.
- Не буду, не буду, родной. Обещаю, не буду плакать, - небрежно смахивая слезы со щек, пообещал Кристиан. - Велика беда, подумаешь? Все эта медицина. Никому нельзя верить. Ничего, ничего. Все хорошо. Сейчас дождемся твоего отца, он придумает что-то. Он меня из таких передряг вытаскивал, ой-ей, вспомнить страшно! Ох, как же мы не вовремя уехали, как же так...
Кристиан все говорил и говорил, утешая больше себя, чем сына. Но и для Авиана эти минуты были истинным счастьем, его маленьким островом безопасности среди бушующих волн. Здесь, рядом с папой, казалось, что все возможно. Они уедут, к океану, а эта серая тюрьма, душная камера и крошечное окно, продуваемое холодным северным ветром, останутся позади. Авиан так хотел верить в это...
Часть 19
Авиан чувствовал себя опустошенным. Он-то наивно полагал, что все закончится быстро, а на деле уже пятый час сидел на неудобном стуле в коридоре, завернутый в кашемировый пиджак, который ему любезно предложил адвокат Джастина. Конечно, он не сам об этом догадался, а лишь после того, как Кристиан громко заявил, что его сыну холодно, и совершенно недвусмысленно приподнял брови, прожигая несчастного требовательным взглядом. В другое время Авиан наверняка подавился бы смехом, наблюдая, как всегда сдержанный и невозмутимый бета неловко расстегивает крупные пуговицы, нервно дергает за удавку галстука, как становится пунцовым его лицо под папиным взором, словно у неуклюжего подростка, разочаровавшего ожидания своего предмета обожания. Но в этот раз сил хватило лишь коротко кивнуть, молча принимая пиджак и заворачиваясь в него. Кристиан ласково улыбнулся ему - у Авиана, кажется, тоже получилось растянуть губы в гримасе, которая - он надеялся - отдаленно напоминала улыбку. На большее его бы все равно не хватило. Он слишком нервничал и даже не пытался этого скрыть.
Сейчас же, по прошествии нескольких часов, Авиан больше не находил в себе энергии даже на волнение. Иногда он поднимал пустой взгляд на снующих по коридору людей, несколько томительно долгих секунд смотрел на тяжелую хромированную дверь, ведущую в кабинет начальника тюрьмы, где сейчас находились родители и адвокат. А потом вновь начинал гипнотизировать сложенные на коленях руки.
- Мистер Лайер. Мистер Лайер! - молодой офицер деликатно потряс его за плечо, и только тогда Авиан понял, что обращаются к нему. За последнее время его в лучшем случае называли "эй, ты", поэтому эта уважительная манера показалась просто нелепой. Неужто новость о его статусе уже разнеслась? На короткое мгновение страх кольнул острой иглой, но тут же сменился тяжелой апатией. Плевать. Узнали - так узнали. Впрочем, бета не пялился, а лишь скользнул равнодушным взглядом по Авиану и всучил ему чашку чая. - Держите.
- Спас... - договорить он не успел, охранник тут же отошел и скрылся за ближайшим поворотом. Авиан безразлично пожал плечами, облизал сухие губы и только тогда почувствовал, насколько сильно его мучит жажда. Сделав большой глоток, Авиан блаженно прикрыл глаза. Конечно, кто бы сомневался: теперь-то ему дали не столовское пойло, которое чаем можно было назвать с огромной натяжкой. Наверное, расщедрились настолько, что взяли заварку из собственных запасов. Хотя Авиан подозревал, что и в этот раз это дело рук Кристиана, иначе о нем бы вряд ли кто-то вообще вспомнил.
Допив, он поставил чашку просто на пол и, подумав мгновение, взобрался на стул с ногами. Вряд ли кто-то решится упрекнуть его за это, а так было значительно теплее. Можно было положить голову на колени, укутаться в пиджак и закрыть глаза. Не думать. Не чувствовать. Если бы его воля, то Авиан и вовсе бы не уходил отсюда. Мысль о том, чтобы вставать, куда-то идти, что-то кому-то говорить, вселяла ужас. А ведь выбора у него не было, Авиан чудесно это понимал. Как только "взрослый" разговор закончится, он превратится в центр внимания и даже, возможно, будет вынужден рассказывать в подробностях о событиях минувшей недели.
Авиан даже попытался репетировать свой монолог, решить-таки, что стоит говорить, а о чем лучше было бы и промолчать. В конце концов, как бы там ни было, он не желал зла своим бывшим сокамерникам, не хотел, чтобы из-за его слабости они получили наказание. Но, представив, как он берет вину на себя, как рассказывает перед родителями и посторонними людьми о том, что сам попросил трахнуть его, Авиан едва не заскулил от отчаянья. Да, конечно, это здесь он такой герой, борец за справедливость, а там, в кабинете начальника тюрьмы, он вряд ли будет способен произнести хоть одно слово. Так окончательно и не решив, как вести себя, Авиан снова погрузился в такое уютное безразличие. Слишком уж он устал. Спать хотелось безумно, детские воспоминания лениво выплывали из подсознания, словно красочные миражи, обманки для измученного мозга. Вот, смотри, Авиан, как когда-то было хорошо, помнишь? Уютный дом, стабильность, любящий папа, братья... И мечты, конечно. У какого же восемнадцатилетнего мальчишки их нет? У Авиана они были очень скромными - счастливая семья и свобода. Второго у него было, даже сверх меры. Будь этой свободы чуть меньше, контролируй родители чуть сильнее его поведение, то, наверное, никакой бы тюрьмы и не было в его судьбе. Впрочем, обвинять кого-то - последнее дело. Никто не заставлял же, не вливал в него алкоголь, не усаживал насильно за руль. За все нужно отвечать. Просто Авиану не повезло, его наказание оказалось больше, чем следовало. Что касается счастливой семьи, то притворяться они все умели. И было легко поверить, что красивый папа и успешный отец идеальная пара, что их проблемы несущественные, а любовь просто не выставляется напоказ. Даже когда Авиан уже осознавал, что не является сыном Джастина, даже тогда он упорно закрывал глаза на все семейные неурядицы. Жить в иллюзии было удобно. Реальная жизнь оказалась жестокой и причинила только боль. И Авиану снова хотелось вернуться домой - в сказочный мирок, где можно верить этой лживой фразе "все будет хорошо" и прятаться за папиной спиной.
- Вин, милый... Вин, - тихий голос прорвался сквозь густой туман сновиденья, и Авиан с трудом открыл глаза. Моргнул несколько раз, пытаясь сфокусировать взгляд, и только потом понял, что Кристиан склонился над ним, аккуратно сжимая его руку в своей. - Как ты умудрился так уснуть, дорогой? Шея же будет болеть. Давай, поднимайся, пойдем.
- Куда? - безразлично поинтересовался Авиан, опуская затекшие ноги на пол и болезненно морщась от притока крови.
- С тобой хотят поговорить, дорогой. Это недолго! - поспешил уверить Кристиан, поймав испуганный взгляд сына. - Там нужно подпись поставить и ответить на несколько вопросов. Не волнуйся, все хорошо. Джастин все решил, я же говорил тебе. Такое, конечно, недоразумение стряслось...
Дальше Авиан уже не слушал. Слишком он хорошо знал папу, чтобы верить в эту напускную радость. То, что его заберут отсюда, было довольно предсказуемо. Посадить в тюрьму сына-бету - это правильно и ответственно. А вот признать, что в тюрьме побывал сын-омега... Это ведь позор не только для Авиана, но и несмываемое пятно на репутации семьи. С каждой секундой становилось все яснее, что это лишь верхушка айсберга, а серьезные проблемы будут уже дома, когда придется решать его дальнейшую судьбу. Впрочем, пришлось отвлечься от мрачных прогнозов, так как Кристиан уже опустил ручку, толкнул дверь внутрь и кивком головы велел входить. Авиан тяжело сглотнул, пытаясь справиться с тошнотой, подкатившей к горлу, и переступил порог.
- Авиан, здравствуй, - из-за стола поднялся тучный мужчина с лихо закрученными усами. Он напоминал ковбоя из старых вестернов, того и гляди выхватит револьвер и примется палить по стенам. Увлеченный этой нелепой фантазией, Авиан не заметил протянутой к нему руки и очнулся только после деликатного покашливая папы.
- Здравствуйте, - смущенно пролепетал он, коротко пожимая протянутую ладонь. Каков же лицемер, а? Встает, здоровается... Конечно, как же иначе? Авиан ведь омега... какой-никакой. А вот еще вчера он бы наверняка обложил его отборной бранью.
- Садись. Я долго тебя не задержу. Просто необходимо, чтобы ты подписал во-о-от здесь... - к Авиану подвинули какой-то документ, толстым пальцем тыкая в то место, где должна была быть подпись.
- Я не...
- Подписывай, Авиан, - голос отца был абсолютно спокойным и холодным. Он впервые заговорил за весь сегодняшний день, привычно лишь для того, чтобы что-то приказать. В первое мгновение Авиану захотелось поступить наперекор, демонстративно прочитать документ, уточнить непонятные моменты. Но порыв угас сразу. Находиться в этом кабинете было неприятно, поэтому омега послушался - черканул по бумаге и отбросил ручку, словно ядовитую змею.
- Хорошо. А теперь я хотел бы задать тебе несколько вопросов насчет произошедшего. Почему ты не сказал охране, когда у тебя... - мужчина задумчиво пригладил усы и деликатно закончил: - возникли проблемы?
- Я... звонил, родителей не было. Я не знаю, я просто испугался... - Авиана трясло. Он смотрел на гладкую поверхность стола, но физически ощущал, как в нем прожигают дыры четыре пары глаз. Как-то отстраненно он понял, что если сейчас его не выпустят на свежий воздух, то все скудное содержимое его желудка окажется на полу. Но начальник тюрьмы, видимо, решил проявить дотошность, потому что сосредоточенно нахмурился и продолжил:
- Тебе угрожали?
- Что? Нет! Я... Они... Нет.
- Авиан, тебя принуждали к сексуальным контактам? Не бойся, расскажи.
- Я... Я... - "я сейчас умру здесь!" - мысленно вопил Авиан. Глаза застилали слезы - стыдные, горькие. И самой большой мечтой было провалиться сквозь землю.
"Господи Боже, если ты слышишь, пусть это просто закончится", - взмолился Авиан, нервно вытирая кулаками мокрые глаза.
- Мистер Лайер, если вы хотите, то можно добиться увеличения срока, организовать расследование... - осторожно заметил адвокат. У Авиана даже не хватило сил произнести "нет", он только отрицательно покачал головой и всхлипнул.
- Хватит! - Кристиан не повысил голос, но в кабинете все мгновенно замерли, не решаясь прерывать омегу, который за последние часы не единожды продемонстрировал сложность своего характера. - Прекратите мучить моего ребенка! Мы, кажется, все решили. С нашей стороны нет никаких претензий к вашей халатности, вы же, в свою очередь, сохраняете тайну нашего сына. Все довольны. А теперь мы уходим. Джастин?
- Вы слышали моего мужа, мистер Эндрюс. Мне нечего добавить. Все остальные вопросы я прошу решать через моего адвоката, - с этими словами Джастин покинул кабинет.
- Вставай, детка, давай. Мы едем домой. Все хорошо, родной мой. Все закончилось, - Кристиан подхватил Авиана под локоть, ни на мгновение не переставая говорить. Монотонная вязь слов не воспринималась, но папин голос слушать было приятно. Он успокаивал, обволакивал. Даже сбившееся в кабинете дыхание у Авиана выровнялось, а сведенные напряжением мышцы расслабились. Иногда по дороге им встречалась охрана, но никто не преграждал им путь, не останавливал. На выходе, правда, Кристиану пришлось показать пропускной, но персона Авиана офицера не заинтересовала. Видимо, его успели предупредить.
Оцепенение спало только в машине, когда отец мягко вырулил с небольшой стоянки. Авиан еще успел бросить короткий взгляд на высокие каменные стены с колючей проволокой сверху - и тут же отвернулся. Пора переворачивать страницу. Эта осталась позади.
***
На город медленно опускались сумерки, и Авиан зачарованно следил, как постепенно темнеет небо, как во мгле тонут очертания деревьев в саду. Кто бы мог подумать, что когда-то просто возможность свободно видеть мир сквозь широкое окно станет для него чуть ли не самым волшебным подарком. На коленях стоял поднос, но есть отчего-то совсем не хотелось, поэтому Авиан просто опустошил стакан сока.
Хотелось спать. Укрыться теплым одеялом с головой, вдохнуть полной грудью запах свежести от постельного белья и наконец-то выспаться после безумно тяжелых дней. Но Авиан понимал, что не сможет уснуть, пока не поговорит с папой. Чего ждать теперь? Как жить дальше? Ответить на эти вопросы самостоятельно просто не удавалось, хотелось получить четкое руководство к действию и досконально исполнить его. И Кристиан не заставил себя ждать.