'Осилишь? - вдруг раздался в голове насмешливый голос самки. - Я отдала все, что у меня было... до последней капли. Теперь, чтобы восстановиться, мне нужно несколько дней'.
Не только голос шакаца был насмешливым, Серил казалось, что насмешка и вызов застыли в серых глазах с вертикальными зрачками, даже губы самки, казалось, подрагивали в наглой улыбке, обнажая два ряда острых клыков.
- Спасибо, - тихо произнесла Серил и щедро плеснула в чашу голубую жидкость из кувшина, разбавляя яд шакаца. И почему ее не научили отступать?
Серил поднесла чашу к губам, а затем посмотрела на самку. Шакац внимательно следила за ее действиями, глаза зверя превратились в две узкие щелочки. Она даже приподняла морду, не сводя хищного взгляда с амазонки.
'Не дождешься', - подумала Серил и по изумлению, мелькнувшему на морде шакаца, поняла, что ее мысль услышали.
Королева, не отрывая взгляда от зверя, стала медленно пить. Каждый глоток обжигал горло, затем огонь медленно спускался в желудок, охватывая все внутренности. Серил еще глотала, когда ясно поняла, что сейчас потеряет сознание. Самка шакаца медленно спустилась с кровати, выжидающе глядя на амазонку. Она подходила все ближе, а Серил уже ощущала как сознание погружается в пелену забвения. Что ж, она уже не успеет покинуть спальню, а значит, останется в полной власти шакаца.
'Попалась', - подумала Серил и провалилась во тьму.
Самка медленно подошла к амазонке и наклонилась к ее лицу, обнюхивая. Затем красный раздвоенный язык показался между рядами белых изогнутых клыков и осторожно коснулся лица амазонки.
'Я могу легко убить тебя сейчас', - мысленно произнесла самка, слизывая остатки собственной ядовитой слюны с губ Серил. - 'Но ты права, пока что мы нужны друг другу'.
Самка шакаца легла на полу возле королевы, согревая ее теплом своего большого горячего тела.
- Моя королева, я уже заждался.
Алигия, злая и раздражительная, зашла в свою комнату. Если бы двери не закрывались сами, она бы с удовольствием хлопнула ими, срывая свое бешенство. Ведь еще совсем чуть-чуть, и Серил не смогла бы открутиться от вызова. Так нет, надо было появиться Муриме.
- Моя королева злится, - мужской голос был бархатистый, с легкой хрипотцой, выдававшей возбуждение своего обладателя.
- Не называй меня так! - рявкнула Алигия, но в ответ услышала смех, от которого по ее спине пробежали мурашки.
- Мне нравиться тебя так называть, моя королева. Потому что ты истинная королева амазонок. Красивая, властная, жестокая, сильная, сексуальная...
- Кэсс, к чему эти комплименты? - приподняв одну бровь и разглядывая лежащего на кровати голого мужчину, спросила Алигия. И в ее голосе уже не слышалось былой раздражительности.
- Это не комплименты, это правда, - мужчина приподнялся на локте, не отводя прищуренных глаз от замершей у двери амазонки.
Алигия молчала, разглядывая своего самца. Его огромное зеленое тело лоснилось и блестело в свете магической лампы. Его бугристые мышцы еще больше выпирали от напряжения. На оливковых губах застыла улыбка, полная превосходства, а глаза горели нескрываемым желанием.
- Даже если это правда, не стоит произносить ее так громко в этих стенах, - хрипло произнесла Алигия. Она стала медленно подходить к кровати. - Смотрю, ты уже весь истомился в ожидании, - протянула она, с высокомерием оглядывая мужчину, и стараясь скрыть собственное возбуждение. Но обмануть тролля ей не удалось.
- Моя королева чем-то разгневана? Смею предположить, твой план провалился, так?
- Мне помешали, - отмахнулась от него Алигия, проводя пальцами по голому торсу тролля. Она видела, как напрягаются его мышцы и как часто вздымается грудь.
В отличие от других самцов, что у нее были до этого, Кэсс понимал ее с полуслова, угадывал все ее желания и был единственным, кто мог утолить ее жажду.
- Не расстраивайся, моя королева. Возможно, это и к лучшему, что ты не успела вызвать Серил на поединок. Когда ты станешь королевой, никто не посмеет сказать, что ты жаждала этого и выступила против сестры.
- Думаешь, мне не плевать, что думают остальные? Я знаю, где мое место и займу его, чего бы мне это не стоило.
- И я помогу тебе, - тролль схватил амазонку за руку и потянул к себе. Она, не сопротивляясь, упала на его широкую грудь. - Для этого я сделаю все возможное и невозможное, - зашептал он, и горячее дыхание обожгло шею Алигии.
- Хочешь стать самцом королевы? - улыбаясь, прошептала она ему на ухо, а затем легко прикусила мочку.
- Хочу, чтобы все преклонялись перед тобой. Ты станешь самой великой королевой амазонок, настоящей королевой!
Алигия уселась ему на живот, уперевшись руками в зеленую рельефную грудь.
- Мне нравится твое тщеславие. Оно греет мне душу, потому что я знаю, что есть существо намного хуже меня. - Алигия провела ногтями по упругому животу тролля, оставляя следы и с наслаждением слушая его сдавленные стоны. - Сегодня же отправляйся в селение и найди нового самца Серил.
- Она подтвердила его существование? Информация верна?
- Не знаю, кто и почему тебе докладывает обо всем, но, думаю, информация достоверная. Серил не отрицала его существования. Так что найди его, пока на нем нет браслета.
- Что? Серил не дала ему защиту? Почему?
- Не знаю, но ты найдешь его и сделаешь все...
- Я убью его, - перебил тролль, жадно целуя Алигию.
- Какой жестокий! Не жалко мальчика?
- В моем сердце нет места для жалости и раскаяния. И тебе это нравится, - прошептал он, срывая с нее безрукавку, которая легко распалась под его острыми когтями просто на куски. Он обхватил Алигию за талию, но его когти не причиняли вреда нежному женскому телу. - Позволь мне удовлетворить тебя и наполнить силой, которую ты так жаждешь.
Алигия выгнулась под его напором, отдаваясь охватившему ее желанию, но все же не теряя над собой контроль, она выдохнула:
- И убей, наконец, этого надоедливого вампира. Он начинает меня раздражать.
Глава 8.
Андрей брел по густому и дикому лесу. Он не знал сколько уже идет, откуда и куда направляется. Знал только одно: что обязательно должен выбраться отсюда. Он уже тысячу раз смотрел на часы, хотя понимал, что они показывают одно и то же время. Он приложил их к уху - часы тихонько тикали, но стрелки не двигались. Андрей удивленно уставился на циферблат, не понимая, что происходит. Затем он огляделся вокруг, пытаясь определить хотя бы время суток. Высокие деревья и густой подлесок закрывали от него небо, наполняя все вокруг густым матовым сумраком. Лес был какой-то дикий, непроходимый, словно тайга или джунгли. В нем не было ни тропинок, ни полян, ни оврагов. Вокруг сплошные одинаковые деревья и одни и те же колючие кусты.
Как ни странно, в воздухе не ощущалось запахов прелой листвы, сырости, аромата древесной смолы и специфического запаха грибов - ничего, что присуще обычному лесу. Не слышалось даже жужжания насекомых и звонкого пересвиста птиц. В лесу было тихо, даже слишком тихо, словно все звуки разом отключили или Андрей просто-напросто оглох. Но не было не только звуков и запахов, в этом странном лесу не ощущалось также ни малейшего колебания воздуха: ветер не играл в листве, не шевелились ветки. Словно все вокруг замерло, застыло, умерло.
- Я умер? - вдруг осознал Андрей.
Его голос прозвучал слишком глухо и замер, словно не успев слететь с губ.
- Где я? - снова произнес мужчина, зная, что ему все равно никто не ответит. Он только хотел услышать хотя бы какой-то звук в этой мертвой тишине.
Андрей зашагал дальше, продираясь сквозь густорастущие кусты и высокую траву, но чем дальше он шел, чем больше прилагал усилий, тем сильнее запутывался. Ему стало казаться, что он ходит по кругу, поскольку вокруг были все те же одинаковые деревья и кусты.
- Черт, хоть бы комары пищали, все было бы как-то лучше, - Андрей так и не понял, произнес он эту фразу вслух или только подумал - своего голоса он не услышал.
Он с еще большим усердием и напором стал бороться с ненавистным кустарником, пока его ноги окончательно не запутались в траве и он не упал в нее прямо лицом. Кое-как перевернувшись на спину, не обращая внимания на комья и ветки, упирающиеся в тело, он посмотрел в небо. В вышине, сквозь неподвижные листья деревьев, он видел безмятежную синь без единого облачка. Зеленные кроны замерли над ним как огромные своды.
- Ну и черт с ним, - равнодушно прошептал Андрей. - Плевать на всё...
Он лежал и смотрел в эту небесную синеву, а в голове не было ни единой мысли. Он уже ничего не хотел, ему ничего не было нужно. Вот так бы и лежал долго-долго, ни о чем не думая, ничего не чувствуя, ни о ком не переживая. Пусть мир катится к черту, пусть жизнь идет стороной и не трогает его. Он будет просто лежать... тихо, бездумно, вечно...
Но что-то щемящее и настырное стало подниматься из самой глубины его души, настойчиво сжимая, словно в тисках, его сердце. Возможно, это был здравый смысл или чувство самосохранения, а, может быть, совесть или Бог его знает что еще, но именно это чувство не давало ему полностью расслабиться и забыться, наслаждаясь созерцанием голубой бесконечности. Это странное ощущение тревожило его, настырно подталкивая к осознанию ненормальности происходящего.
Когда Андрей решил подчиниться ему и подняться, чтобы идти дальше неизвестно куда и зачем, тело отказалось повиноваться. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Его тело будто бы налилось свинцом и онемело.
Это его разозлило. Разозлило так сильно, что вопреки собственным возможностям и силам, собрав в кулак все, что осталось от его воли, он начал медленно подниматься.
- Ага, счас! Так я и сдался, - прошипел он и, как ни странно, его голос натянуто зазвенел в этой мертвой тишине. - Я никогда не сдавался! И сейчас не собираюсь тут подыхать!
Андрей кое-как перевернулся на живот и попытался встать на колени.
- 'Бывает так, когда опустишь руки', - процитировал он слова любимой песни, все же встав на колени. - 'И нет уже не музыки, ни сил', - он попытался подняться на ноги, но с первого раза ничего не получилось - он снова упал в высокую траву. - 'В такие дни я был с собой в разлуке и никого помочь мне не просил', - пропел он хриплым от натуги голосом.
Вцепившись в колючие ветки, он стал подниматься, не обращая внимания на то, как острые шипы кустарника впиваются ему в ладони, разрывая кожу. Он продолжал цепляться за ветки, даже когда они стали мокрыми и скользкими от его крови.
- 'И я хотел идти куда попало, закрыть свой дом и не найти ключа', - ему уже удалось встать на ноги. - 'И верил я не все еще пропало, пока не меркнет свет, пока горит свеча'...
Его голос звучал слишком громко под мертвыми сводами листвы. Он бросал вызов этому странному лесу, и знал, что в силах одолеть его. Он будет идти дальше, даже несмотря на то, что понятия не имеет, куда и зачем, но он будет двигаться, пока не упадет от бессилия и голода.
Андрей слегка расставил ноги, чтобы было легче удержать равновесие, и тут перед его глазами все закружилось и замелькало.
- Ни фига себе, - присвистнул мужчина, как только зрение прояснилось, и он смог оглядеться. Пейзаж вокруг кардинально изменился: никакого леса, никаких деревьев и мерзкого колючего кустарника.
Под ногами была мягкая, как шелк, зеленая травка с белыми цветками, а невдалеке, в ярких солнечных лучах блестела гладь голубого озера. Вокруг порхали бабочки, а в траве стрекотали кузнечики. Возле озера виднелась одинокая белесая каменная глыба, испещренная мелкими трещинами и выбоинами, которые издалека складывались в какой-то замысловатый рисунок. Андрей уверенно направился к озеру. Ему было так легко - казалось, стоит только раскинуть руки в стороны и побежать, и он взлетит над этим зеленым морем травы и безмятежными водами озера. Мужчина засмеялся и вприпрыжку бросился к озеру, забыв о страхах, волнении и боли.
- 'И верил я не все еще пропало', - громко запел он. - 'Пока не меркнет свет, пока горит свеча'...
- И чего так орать?
Услышав этот хриплый голос, Андрей резко остановился, тревожно оглядываясь вокруг, но так и не замечая ни одной живой души.
- Кто тут? - крикнул он.
- Ну, я тут. Тебе стало легче? - ответил все тот же недовольный голос.
- Я - это кто? - осторожно поинтересовался Андрей.
- Я - это я, - ответил голос, и теперь в нем появилась неприкрытая насмешка. - А вот ты кто и как тут оказался?
Андрей никак не мог определить, откуда доносится этот голос. Мужчина стал медленно продвигаться к озеру, продолжая оглядываться по сторонам.
- Ну, мне долго ждать ответ!? Как ты попал в мои владения? Кто провел тебя? - голос будто бы звенел в воздухе. Андрей только сейчас заметил, что бабочки больше не летают, кузнечики смолкли и даже солнце стало светить не так ярко. Снова вокруг была тишина, нарушаемая только этим недовольным голосом. - Чего ты крадешься как вор?!
- Я это... потерялся, - слегка заикаясь, произнес Андрей. - Наверное... потерялся. Я не знаю, как здесь оказался.
- А-а, тогда понятно, - уже более дружелюбно протянул голос.
- А мне нифига не понятно! - вдруг заорал Андрей. - Где я, черт возьми? Кто ты? Почему я тебя не вижу?
- Фу, сколько вопросов, сколько эмоций, - в голосе появилось раздражение. - Успокойся, расслабься и не ори.
- Не ори, не ори, - пробурчал себе под нос мужчина. - Сам бы очутился неизвестно где и как, я бы посмотрел, как бы ты не орал.
- Забавный ты, человечек. Ладно, иди сюда.
- Куда 'сюда'? - удивился Андрей, оглядываясь. - Я никого не вижу. Куда мне идти?
- Так ты еще и тупой, - в голосе появилось недовольство и раздражение. - Зря я с тобой связался. Иди к озеру, придурок.
Андрей только заскрипел зубами в ответ, но промолчал. Его уже порядком напрягала сложившаяся ситуация, в которой он ничего не понимал, и это бесило его еще больше. Он собрал всю свою волю и двинулся к озеру, встревожено оглядываясь по сторонам. Вокруг было все так же пусто и тихо: ничто не шевелилось, не пело и не жужжало.
Он сжал кулаки и невольно вскрикнул от боли. Андрей удивленно посмотрел на ладони: они были в порезах, через которые все еще сочилась кровь.
- Вот зараза, - сдерживая стон, произнес Андрей и уверено зашагал к озеру.
Голос молчал, когда мужчина, усевшись на ближайший валун, стал аккуратно смывать кровь. Розовая вода с его ладоней капала в озеро и быстро растворялась, без следа смешиваясь с прозрачными водами, через которые хорошо просматривалось каменное дно без единой водоросли или рыбки.
- Странно как, - раздался голос у него прямо над ухом.
Андрей дернулся и резко обернулся, чуть не свалившись с камня в холодные воды озера. Прямо возле его лица находилась каменная морда с горящими золотом глазами. Каменные ноздри, принюхиваясь, раздувались, словно живые.
- Ты ... ты кто? - заикаясь, промямлил Андрей.
- А сам как думаешь? - губы растянулись в улыбке, обнажая два ряда ровных и белых клыков.
Андрей вскочил и стал пятиться, увидав, наконец, это существо во всей его красе. То, что он так опрометчиво принял за каменную глыбу, оказалось ничем иным как огромным серым драконом. И те трещины, что так незатейливо складывались в узор, были всего лишь чешуйками.
- Ты... ты... - тыкая в дракона пальцем, шептал Андрей. - Мамочка!
- Не, ты точно придурок!? - заревел дракон, приподнимаясь на лапах и вытягивая шею. - Какая я тебе мамочка?! Я - дракон! - Сейчас это существо меньше всего напоминало камень, хотя расцветка дракона и была невзрачно серой, но он преображался на глазах: чешуя заблестела на солнце, будто по краям была покрыта серебром.