Первое, что сделал Трез, вернувшись в ресторан - отправился в кабинет айЭма и
переворошил бардак на столе. Ему не пришлось долго искать, чтобы найти нужное.
Резюме женщины лежало прямо сверху, и он посмотрел на заголовок.
Посмел ли он?
Ответ на этот вопрос нашелся, когда он вернул лист бумаги в стопку счетов и
заказов и выскользнул через черный ход "Сала" как преступник. Дематериализуясь, он
направился в не-такой-уж-горячий район города, к небольшой гостинице, от которой ему
захотелось кричать. В этом чертовом здании было три этажа, оно тянулось на весь квартал
и имело по меньшей мере дюжину заколоченных окон. В 1970-х годах здание выкрасили в
белоснежно-белый, но теперь оно выцвело до желтоватого цвета мочи, а из его двойных
металлических дверей выходила парочка, своими сальными волосами и грязной одеждой
напоминавшая бездомных.
Он вообще правильно запомнил адрес?
Дерьмо. Да, правильно.
Она не должна находиться здесь, в этом гнезде грязных людишек. Ради всего
святого, она оставалась над землей весь день, и от солнца ее отделяли лишь занавески?
О чем она думала?
Пересекая улицу, Трез беспокоился, что это происходило не по доброй воле.
Добравшись до входа, он посмотрел через стеклянные панели с мелкой сеткой.
Тяжело было что-либо разглядеть, потому что их не мыли лет десять-двадцать, но по ту
сторону определенно находилось некое подобие "холла" с освещением в потолочных
светильниках, ковер с таким коротким ворсом, что мог сойти за кафель, и стена с
почтовыми ящиками, дверцы половины из них были сломаны и свешивались точно языки
мертвых животных.
Это строительный эквивалент кишки... промозглое, лишенное окон помещение с
коричневой грязью на стенах.
- Нужно внутрь?
Человеческий мужчина, пахнущий кислой выпивкой и сигаретами, протолкнулся
мимо, открывая дверь картой и продолжая свой пьяный путь.
Раздумывая, входить или нет, Трез подумал, что и для него, и для Терезы будет
лучше, если он просто отпустит это дерьмо. Отпустит ее.
Но он все равно вошел внутрь.
В дальнем углу торчала пара здоровяков, клевавших носом так, будто они только
что укололись, их налитые кровью глаза проследили за ним с отсутствием энтузиазма,
характерным для героиново-зависимых. Для них уже нет блаженства. Это случается
только в радужном начале отношений с опиатами.
Лифт не работал, наскоро повешенная предупредительная лента в нескольких
местах перегораживала закрытые двери, от руки написанное объявление криво лепилось к
стене на лейкопластырь. Весь этот вид напомнил Трезу Отиса из "Теории большого
взрыва" - и он готов был поспорить, что местный плохой мальчик был сломан намного
дольше.
Здесь имелся лишь один узкий лестничный проем, и он вонял мочой. И пока Трез
поднимался на третий этаж, до него доносились отнюдь не более оптимистичные и
радужные звуки, чем все остальное на этой свалке: крики, кашель, громкая музыка из
дерьмовых колонок, удары, будто кто-то раз за разом бьется головой о стену.
https://vk.com/vmrosland
Иисус Христос.
На верхнем этаже Трез посмотрел направо и налево. Не стоило и ожидать таблички
с именами, указывающей, в какой квартире кто проживал. О да... конечно же. Прямо перед
ним, на уровне глаз, находилось проплешина в потрескавшейся краске на стене, откуда,
видимо, сорвали табличку.
Потому что ее можно приспособить под что-нибудь. Под тарелку для ужина. Или
как мерку для дозировки наркотиков.
Она остановилась в 309 номере, который быстро нашелся по левую сторону.
Проклятье, он возненавидел номер ее квартиры. Он не любил в числах тройки или
девятки. 402 был отличным номером. 804. 224.
Он любил деление на два. Ему не нравились тройки, пятерки, девятки.
Семерка - неплохо, подумал он, останавливаясь перед ее дверью, но только потому,
что две семерки дают четырнадцать.
Тринадцать - просто яд для его существования.
- Ищешь эту девчонку?
Трез развернулся. Прямо по коридору, привалившись к косяку так, будто владел
этим местом, стоял весь исколотый татуировками парень в майке-алкоголичке, настоящий
Король Отморозков. У него были длинные подкрученные усы, мешки под глазами
размером с мешок картошки и вонь "крэка", который тот курил.
- Ты ее сутенер или че? - человек вытянул шею и почесал яремную вену. - Почем
она? Свеженькая...
Трез сократил небольшое расстояние между ними, схватил парня за лицо и
запихнул это дерьмо обратно в его логово саморазрушения.
Когда Трез захлопнул за ними дверь, Джон-который-ничего-не-получит принялся
махать руками, словно пытаясь драться - и привет, сосед на диване.
Трез воспользовался свободной рукой, чтобы вытащить пистолет, и навел его на
другого парня.
- Заткнись нахрен.
Наркоман просто поднял ладони и пожал плечами, как будто рукоприкладство и
размахивание глоком было частью его повседневной рутины - и он не собирался
вмешиваться в чье-то дерьмо.
Трез швырнул приставальщика к стене, удерживая ладонь на его лице.
- Ты не подойдешь к ней. А если подойдешь, я заберу все твои наркотики и смою их
в толчок у тебя на глазах. А потом я похищу тебя и вышвырну рядом с районной
больницей в центре, где тебя силой будут удерживать, пока суд не решит, в какой
реабилитационный центр тебя направить. Ты меня слышал? Свяжешься с ней - и я засуну
твою никчемную задницу в систему, и в следующий раз ты увидишь дозу через гребанных
девяносто дней.
В конце концов, таким бесполезно угрожать пистолетом. Они уже нахрен мертвы.
Неет, их надо пытать угрозами вынужденной трезвости.
И нет, Трез не чувствовал себя обязанным помочь этим бесхвостым крысам.
Убивать себя химикатами - право, дарованное Богом обоим видам, и он не заинтересован в
том, чтобы вмешиваться в чью-то зависимость. Однако он был более чем счастлив
использовать любую слабость ради своей выгоды.
Он посмотрел на Диванного Человечка, чтобы убедиться, что этот сукин сын тоже
слушает.
- Я оснастил ее квартиру. Я знаю, где она проводит каждую секунду своего дня, - он
натянуто улыбнулся, пряча клыки. - Если вы двое или кто-то другой к ней приблизитесь, я
об этом узнаю.
Затем он сосредоточился на том, которого держал, сжимая его лицо так сильно, что
тупые подкрученные усы сошлись с его бровями, как будто у актера перчаточной куклы
случился спазм руки.
https://vk.com/vmrosland
Когда Трез наконец его отпустил, лицо ублюдка превратилось в хэллоуинскую
маску, опухшую и бесформенную, усы изогнулись точно пара сломанных очков.
Трез снова недвусмысленно посмотрел на диван.
- Ага. Не вопрос, - сказал парень, сидевший там. - Тебя услышали. Она ни для кого.
23
Рано или поздно, когда кто-то промышляет себе на жизнь кражами, однажды он
украдет не у того человека. И Кор совершил эту ошибку на своем двадцать шестом году,
в гуще лесов, в трехсот шестидесяти лохенах от коттеджа, который забросила сначала
его кормилица, а потом, после нескольких уходов и возвращений, и он сам.
Это была работа судьбы в действии, позднее предположил он.
Изначально, когда он в одиночку передвигался в ночи, его внимание привлек запах
говяжьего жаркого. Воистину, он долго искал пропитание, с таким умением и
постоянством оставаясь в тени, что сам уже начал считать себя тенью. Так было
лучше всего. Взгляды других глаз, упавшие на него, никогда не заканчивались хорошо.
По правде говоря, до перехода у него была надежда, что его дефект магическим
образом исправится. Что каким-то образом изменение исправит расщелину в его верхней
губе, как будто процессу его созревания требовался этот последний рывок, прежде чем
все придет в норму. К сожалению, нет. Его губы остались прежними, свернувшимися.
Испорченными.
Уродливыми.
Так что да, мудрее всего было оставаться в тени, и сейчас, скрываясь за
толстым стволом дуба, он смотрел на свет огня вдалеке как на потенциальную пищу или
источник припасов.
Вокруг потрескивающего пламени он видел людей - мужчин - и они пировали в
подрагивающем оранжевом свете. Вдалеке были привязаны лошади.
Огонь был огромен. Они, очевидно, не беспокоились, что их обнаружат - и это
наводило на мысль о том, что они воины, и скорее всего, вооружены до зубов. Они также
принадлежали к его виду. Он улавливал их запахи в смеси ароматов дыма, лошадиной
плоти, медовухи и женщин.
Планируя свое приближение, он благодарил плотный покров облаков, скрывавший
луну и сгущавший тени до кромешной тьмы. Следя за тем, чтобы держаться не на
свету, он с таким же успехом мог носить плащ-невидимку.
Когда он приблизился, пламя напомнило ему о коттедже, в котором он оставался
первые двадцать лет своей жизни. Он покинул то место после того, как кормилица
оставила его, нашел приют, о котором говорил лакей. Но он не сумел остаться там
надолго, возможное возвращение отца заставляло его вновь и вновь возвращаться к той
постройке. За эти годы он периодически оставлял это место, обычно в зимние месяцы,
когда волки были голодны, однако всегда возвращался.
Его отец так и не пришел.
А затем наступило время его перехода. В деревне имелась шлюха, регулярно
услуживавшая мужчинам его вида, но из-за своего уродства ему пришлось обменять
коттедж и все в нем взамен на ее вену.
Когда следующим вечером он покинул это место с его ненавистными колючими
кустами малины и вторгающимся туда лесом с волками, Кор бросил прощальный взгляд
через плечо. Его кормилица никогда не возвращалась, чтобы проверить его, но он и не
ожидал увидеть ее вновь. И давно пора было перестать притворяться, что отец может
начать искать его.
Отказываясь от одного убежища ради другого, Кор воистину затерялся в этом
мире.
https://vk.com/vmrosland
Он взял с собой лишь одну вещь: ошейник, который носил на шее, пока с помощью
топорика не разорвал его хватку. Ему пришлось часами трудиться над кожей, его тогда
еще тонким рукам недоставало силы, чтобы хорошо сделать работу. Но кормилица
оставила после себя лишь воду и очень мало еды, так что ему пришлось высвободиться.
К счастью, навыки охоты и убийства пришли к нему естественным путем.
Как и воровство.
Поначалу он это ненавидел. Но он никогда не брал больше необходимого, будь то
еда, одежда или вещи для убежища. Удивительно, скольким можно пожертвовать в
плане морали, когда речь заходит о выживании. Не менее невероятно, насколько можно
научиться избегать солнца в лесу, опережать диких животных... и находить способы
платить за вены шлюх.
Леса Старого Света стали его убежищем, его домом, и он оставался в них,
прячась ото всех. Это означало, что он сторонился лессеров, бродивших меж сосен и
пещер, и избегал вампирских воинов, искавших их, вступавших с ними в контакт и
убивавших их. Он также держался в стороне от военного лагеря.
Туда никому не стоило соваться. Даже он, избегавший всех и каждого, слышал
обрывки сведений о царившей там порочности, и о жестокости воина, управлявшего
лагерем.
Собравшись, он закрыл глаза... и дематериализовался вверх, на толстые ветки
дерева. Затем перенесся на соседнее, все так же держась высоко над землей как
мартышка.
Когда кто-то полагается лишь на самого себя и помощи ждать неоткуда, он
привыкает заботиться о безопасности. А вампиры и люди одинаково больше беспокоятся
о том, что на уровне их глаз, нежели о том, что над ними.
Немного продвинувшись вперед, он оценил временный лагерь с выгодной
наблюдательной позиции на расстоянии считанных десяти ярдов - и на такой же
высоте. Вампиры действительно были воинами, хорошо вооруженными, с крепкими
плечами, но они были пьяны и передавали меж собой человеческую женщину, точно
кружку общего пользования. Женщина не возражала, смеялась, подставляя себя каждому
по очереди, и Кор попытался представить, что участвует в подобном распутстве.
Нет.
Ему не было дела до секса, по крайней мере, до такого. Воистину, он оставался
девственником, и за то, что находилось меж их бедер, шлюхи всегда требовали намного
большую цену, чем он мог заплатить - и кроме того, он не интересовался настолько
перепаханными полями.
Посмотрев на лошадей, он подумал, да, он вторгся бы сюда. Он не взял бы коней,
какими бы ценными они ни были на рынке, поскольку не хотел нести ответственность за
другое живое существо. Ему хватало проблем с тем, чтобы выжить и прокормиться
самому. Однако оружию он нашел бы применение. С собой у него было три кинжала и
ружье, которым он не пользовался. Оно было громоздким, да и проблемно было снабжать
его пулями. Цель также была небольшой - он мог метнуть нож с большей точностью. И
все же казалось разумным иметь при себе хотя бы одно ружье.
Возможно, он сумеет найти еще один хороший кинжал, острее своего тупого?
Немного мяса? Флягу воды?
Да, это пошло бы на пользу.
Кор дематериализовался на землю, скорчившись за еще одной сосной. Их кони
находились на границе освещенного огнем пространства, головы скакунов лениво
покачивались, седельные мешки заполнены самым необходимым и другим имуществом.
Он не издал ни звука, передвигаясь по подлеску, вторая кожа его мокасинов
смягчала шаги и маскировала шум.
https://vk.com/vmrosland
Лошади навострили уши и вытянули мощные шеи, заметив его присутствие, одна
тихо и настороженно заржала. Он не беспокоился. Он давно научился растворяться во
тьме, даже во времена заточения, и тем более воины в любом случае были заняты.
Кор быстро и уверенно обшарил седло чалой лошади, которая достигала
шестнадцати с половиной ладоней в холке, поднимая тяжелые кожаные клапаны,
забираясь в мешки и сумки. Он нашел одежду, зерно, копченое мясо. Он забрал мясо, убрав
его в свой плащ, и двинулся к следующему скакуну. Оружия не было, но в одном из мешков
нашлась дамская одежда, от которой пахло кровью.
Он гадал, переживет ли женщина это групповое спаривание. Он подумал, что
наверное нет...
Без лишних предисловий возле огня завязалась драка, двое мужчин внезапно просто
вскочили и накинулись друг на друга, стискивая руками горло, тела их танцевали по кругу,
пытаясь силой принудить соперника к подчинению. А затем что-то загорелось, кусок
верхнего плаща поймал язычок открытого пламени и взорвался желто-оранжевым