убийств и сын Создательницы расы, хороший мальчик-католик и сексуальный извращенец,
помешанный на шмотках и царь техники, их объединяла общая преданность Бостонской
команде Ред Сокс, взаимное уважение и привязанность, не знавшие пределов.
Ви первым дернулся от присутствия Тора, брат развернулся так резко, что с конца
его подожженной самокрутки полетел пепел.
- О нет, черт подери, ни за что нахрен! Убирайся отсюда!
Это мнение, независимо от его громкости, легко было проигнорировать, Тор
сосредоточился на куске мяса на каталке. Кор лежал там, трубки тянулись к его телу и от
него, точно он был двигателем автомобиля, который вот-вот вскочит, дыхание ровное...
нет, погодите, не ровное.
Ви подошел к Тору вплотную и даже ближе. И что вы думаете, брат вытащил свою
стрелялку - и ствол сорокового калибра уткнулся прямо в лицо Тора.
- Я серьезно, брат мой.
Тор посмотрел поверх этого мощного плеча на их узника. И осознал, что мрачно
улыбается.
- Он очнулся.
- Нет, он не ...
- Его дыхание только что изменилось, - Тор указал на его обнаженную грудь. -
Смотри.
Бутч нахмурился и подошел к заложнику.
- Так, так, так... подъем-подъем, ублюдок.
Ви обернулся.
- Сукин сын.
Но ствол не двинулся, как и сам Тор. И как бы ему не хотелось наброситься на
Кора, он сделает глубокий минет пуле, если двинется хоть на шаг. Из всех братьев Ви был
наименее сентиментальным и обладал терпением гремучей змеи.
В этот самый момент глаза Кора распахнулись. В подрагивающем свете факелов
они казались черными, но Тор помнил, что они были какого-то оттенка голубого. Не то
чтобы ему было не все равно.
Ви снова повернулся к нему лицом, эти бриллиантовые глаза уподобились
кинжалам.
- Это не станет подарком на день рождения твоей мертвой шеллан.
Тор приподнял губу, обнажая клыки.
- Пошел ты.
- Ни за что. Называй меня каким угодно дерьмом, но нет. Ты знаешь, как будут
развиваться события, и ты себя еще не контролируешь.
Бутч широко улыбнулся их заложнику.
- Мы ждали, когда ты присоединишься к вечеринке. Налить тебе выпить? Может,
хочешь орешков, прежде чем мы приведем тебя в вертикальное положение и приступим?
Нет необходимости показывать тебе дорогу к выходу. Тебе не придется об этом
беспокоиться.
- Пошли, Тор, - сказал Ви. - Сейчас же.
Тормент обнажил клыки, но не на своего брата.
- Ты ублюдок, я убью...
https://vk.com/vmrosland
- Неа, не сделаешь этого, - Ви обхватил рукой бицепс и буквально утащил его в до-
си-до3. - Наружу...
- Ты не Бог...
- И ты тоже не он, вот поэтому ты уходишь.
В глубине души Тор осознавал, что этот трахатель крыс был прав. Он и вполовину
не мыслил рационально - и P.S. прибить бы этого Ви за напоминание, какая сегодня ночь.
Его возлюбленной шеллан, его первой любви исполнилось бы двести двадцать
шесть лет. И на руках у нее был бы двухлетний ребенок.
Но судьба распорядилась иначе.
- Не заставляй меня стрелять в тебя, - грубо сказал Ви. - Идем, брат мой.
Пожалуйста.
Именно слово на букву П, сорвавшееся с губ Вишеса, оказало этот эффект. Это
дерьмо просто шокировало и обезоружило Тора, лишив его мечей злости и безумия.
- Идем, Тор.
В этот раз Тор позволил увести себя, его грандиозный план сдулся, слишком тихое
похмелье после безумия заставило его трястись в собственной шкуре. Какого хрена он
творил? Какого хрена?
Да, королевское заявление даровало ему право убить Кора, но только тогда, когда
Роф даст ему добро. И этого совершенно точно еще не случилось.
Это могло стать неприятностями изменнических масштабов.
К слову о перемене ролей. Один мертвый предатель сменился бы живым и
здравствующим.
Когда они подошли к вратам, который Тор отпер, чтобы получить доступ, Ви
протянул руку в перчатке:
- Ключ.
Тор не смотрел на брата, пока вытаскивал эту штуку из своей кожаной куртки и
протягивал ему. После небольшого лязганья и скрипа путь был открыт, и Тор пошел без
подталкивания, держа руки на бедрах, впечатывая говнодавы в грязь и опустив голову.
Во время очередного раунда металл-против-металла он представил себе, что это его
самого запирают. Но потом по ту сторону, совсем рядом с ним, очутился Ви.
- Обещаю тебе, - сказал брат. - Ты и только ты один убьешь его.
"Будет ли этого достаточно? - подумал Тор. - Будет ли чего-нибудь вообще
достаточно?"
Прежде чем они подошли к выходу из пещеры, Тор остановился.
- Иногда... жизнь просто несправедлива.
- Да, несправедлива.
- Я это ненавижу. Я ненавижу это, черт подери. У меня бывают... периоды времени,
не просто ночи, а недели, иногда даже месяц или два... когда я обо всем забываю. Но это
дерьмо обязательно возвращается, и какое-то время спустя ты просто не можешь это
сдерживать. Просто не можешь, - он постучал кулаком по своей голове. - Это как червь во
мне, и я знаю, что убийство Кора отвлечет меня не больше, чем на десять минут. Но в
такие ночи я был бы рад и этому.
Раздалось шуршание - Ви прикурил самокрутку.
- Я не знаю, что сказать, брат мой. Я бы сказал тебе молиться об этом, но там
наверху нет никого, кто тебя бы услышал.
- Не уверен, что твоя мать вообще когда-то слушала. Без обид.
- Все в норме, - Ви выдохнул. - Поверь мне.
Тор посмотрел на выход из пещеры, пытаясь сделать вдох, он чувствовал себя
странно измотанным.
- Я устал сражаться в одной и той же битве. С тех самых пор, как Велси была...
убита... я чувствую себя так, будто моя конечность так и не зажила, и я больше ни секунды
3 До-си-до - особый шаг в танце, чаще всего в кадрили и польке.
https://vk.com/vmrosland
не вынесу этой боли. Не единой гребаной секунды. Даже если боль всего лишь
переместилась бы в другое место, было бы лучше.
Между ними повисло долгое молчание, и лишь приглушенное завывание зимнего
ветра нарушало тишину пещеры.
В конце концов, Ви выругался.
- Хотелось бы мне знать, как помочь тебе, брат мой. Ну то есть, если ты
нуждаешься в утешительных объятиях... возможно, я смогу кому-нибудь заплатить за это.
Тор покачал головой, и его верхняя губа изогнулась в улыбке.
- Это почти смешно.
- Да уж, я выбираю легкомыслие, - Ви снова выдохнул. - Или так, или я пристрелю
тебя, а я ненавижу заполнять всю эту бумажную работу для Сэкстона, понимаешь?
- Я тебя понимаю, - Тор почесал лицо. - Абсолютно.
Бриллиантовые глаза Ви скользнули по нему.
- Просто знай, что мне жаль. Ты не заслужил ничего из этого, - тяжелая рука
опустилась на плечо Тора и сжала его. - Если бы я мог забрать твою боль, я бы это сделал.
Быстро заморгав, Тор подумал, как хорошо, что Ви не любил обниматься, иначе
здесь случился бы серьезный охренительный срыв.
Такой срыв, после которого мужчина не остается целым.
Но с другой стороны, был ли он теперь по-настоящему целым?
НОЧНОЙ КЛУБ "ТЕНИ", ЦЕНТР КОЛДВЕЛЛА
Трез Латимер чувствовал себя слегка богом, глядя на клуб через стеклянную стену
своего офиса на втором этаже. Внизу, в переделанном просторном пространстве бывшего
склада толпа возбужденных людей создавала приливы и отливы в бурном море темно-
фиолетовых лазеров и пульсирующих басов.
В большей степени его клиентурой было поколение "нулевых", люди, рожденные
между 1980 и 2000 годами. Характеризующиеся интернетом, айфонами и нехваткой
экономических возможностей, по крайней мере, в соответствии с человеческими СМИ,
они были поколением потерянных моралистов, неустанно стремящихся спасти друг друга,
защищая права всех и вся, и отстаивая ложную утопию вынужденного свободного
мышления, на фоне которого маккартизм казался утонченным.
Но они так же были полны безосновательных надежд, что характерно для
молодежи.
И как он завидовал им в этом.
Пока они толкались и налетали друг на друга, он видел на их лицах восторг,
процветающий оптимизм, что они найдут свою настоящую любовь и счастье этим самым
вечером - вопреки всем остальным ночам, когда они приходили в этот клуб, и рассвет
встречал их лишь утомлением, новой венерической болезнью и хреновой тучей стыда и
сомнений в себе, пока они гадали, что именно они вытворяли и с кем.
Однако он подозревал, что для многих из них лекарством от страданий становились
два часа сна, большая порция кофе из Старбакса и укол пенициллина.
Когда ты так молод, когда тебе еще только предстоит встретиться со всеми
испытаниями, о которых ты и помыслить не можешь, твоя стойкость не знает границ.
И вот здесь-то он бы хотел поменяться с ними местами.
Странно было хоть в чем-то превозносить людей. Будучи двухсот-с-лишним-летней
Тенью, Трез давно смотрел на этих бесхвостых крыс как на низший, причиняющий
неудобства мусор планеты, как муравьи на кухне или мыши в подвале. Вот только людей
уничтожать не разрешалось. Слишком грязно. Проще терпеть их, чем рисковать
разоблачением своего рода и убивать их просто для того, чтобы освободить парковочные
места, избавиться от очередей в супермаркете и почистить свою ленту на Фейсбуке.
https://vk.com/vmrosland
И все же вот он, до боли в груди жаждущий очутиться в шкуре любого из них, хоть
на час или два.
Беспрецедентно.
Но опять-таки, они не менялись. Он изменился.
Моя королева, тебе пора уйти? Скажи мне, если это так.
Когда воспоминания принялись тиранизировать его мозг, он прикрыл глаза и
подумал: Боже, только не снова. Он не хотел возвращаться в клинику Братства... к
постели его возлюбленной Селены, к своей смерти изнутри, когда она испустила дух.
На самом деле, впрочем, он никогда не уходил от этих событий, хоть дни календаря
и свидетельствовали об обратном. Прошло больше месяца, а он все еще мог вспомнить
каждую деталь той сцены, от ее мучительного дыхания до паники в ее взгляде и слез,
катившихся по их лицам.
Его Селену поразила болезнь, изредка встречавшаяся среди членов ее священного
класса. Во всех поколениях Избранных некоторые из них страдали от Окоченения, и это
была ужасная смерть - твой мозг оставался живым в замершей оболочке тела, без способа
сбежать, без лекарства, способного помочь, и никто не мог тебя спасти.
Даже мужчина, любивший тебя больше самой жизни.
Когда сердце в груди Треза пропустило удар, он уронил руки, покачал головой и
попытался вернуться в реальность. В последнее время он страдал от этих незваных
приступов, и они становились все более частыми, а не редкими - что заставляло его
беспокоиться за собственное душевное здравие. Он слышал поговорку, что время лечит
любые раны, и проклятье, может, для других людей так и было. Но для него? Его скорбь
переродилась из раскаленной добела боли в начале, в агонию столь горячую, что она могла
соперничать с пламенем ее погребального костра, а затем в хронический замкнутый круг
воспоминаний, который все быстрее и быстрее вращался вокруг неприкрытой оси его
потери.
Собственный голос эхом отдавался в его голове: Я правильно тебя понял? Ты
хочешь, чтобы это... закончилось?
В последние моменты Селена уже не могла говорить. Им пришлось полагаться на
придуманную ранее систему коммуникации, которая предусматривала, что у нее до самого
конца сохранился контроль над собственными веками: один раз моргнуть - "нет"... два -
"да".
Ты хочешь, чтобы это закончилось...?
Он знал, каким будет ее ответ. Прочел его в ее измученном, отрешенном, тусклом
взгляде. Но это был один из тех моментов в жизни, когда тебе хочется быть абсолютно и
стопроцентно уверенным.
Она моргнула один раз. И потом еще раз.
И он оставался рядом с ней, когда лекарства, остановившие ее сердце и даровавшие
необходимое облегчение, забрали ее.
За все свои годы он не мог и вообразить такого мучения. С обеих сторон. Он не мог
бы придумать худшей смерти и в ночном кошмаре, и он просто не мог осознать, что ему
придется кивнуть Мэнни, разрешая укол и крича в голове, пока его любовь угасала, и что
он останется один до конца своих ночей.
Единственным утешением было то, что ее страдания закончились.
Единственной реальностью было то, что его страдания лишь начинались.
Вскоре после этого он нашел утешение в том, что пусть лучше ему приходится
скучать по ней, чем наоборот. Но с ходом времени он слишком много раз использовал эту
панацею, единственную имевшуюся в его распоряжении, и теперь она больше не работала.
Так что ничто не могло принести ему облегчение. Он пробовал пить, но алкоголь
лишь устранял хрупкую грань, сдерживавшую его слезы. Еда его вообще не волновала.
Секс не рассматривался ни при каких условиях. И никто не позволил бы ему сражаться -
непохоже, чтобы Братья и айЭм не понимали, что он свихнулся от горя.
https://vk.com/vmrosland
Так что ему оставалось? Лишь тащить себя через ночи и дни, молить о самом
простейшем облегчении: свободном дыхании, периоде спокойствия разума, часе
нормального непрерывного сна.
Протянув руку, он коснулся изогнутой стеклянной панели, служившему ему окном
в то, что он считал другим миром, находившимся снаружи его замкнутого ада. Забавно
думать, что те, кого он когда-то считал "остальными", теперь стали "реальными"... и даже
без барьера рас, возраста и этого высокого "насеста" над толпой клуба, он был так далек от
них.
У него складывалось ощущение, что он всегда будет в стороне от всех.
И честно говоря, он больше так не мог.
Эта скорбь сломила его, и если бы не тот факт, что самоубийцам была закрыта
дорога в Забвение, он бы пустил пулю в висок через сорок восемь часов после ее смерти.
Я не продержусь еще одну ночь, подумал он.
- Пожалуйста... помоги мне...
Он не имел ни малейшего гребаного понятия, с кем говорил. С вампирской стороны
Девы Летописецы больше не существовало - и в своем теперешнем состоянии он
абсолютно понимал, почему она захотела бросить микрофон и уйти со сцены прочь от
своих созданий. А как Тень его учили почитать его Королеву - единственная проблема
заключалась в том, что она замужем за его братом, и молиться своей невестке было
странно.
Самое настоящее официальное заявление, что вся эта религиозная ерунда - полная
хрень.
И пусть даже так, его страдания были столь велики, что он должен был к кому-то
тянуться.
Запрокинув голову, Трез посмотрел на низкий черный потолок и излил свое
разбитое сердце словами.
- Я просто хочу вернуть ее. Я просто... я лишь хочу вернуть Селену. Прошу. . если
там наверху кто-то есть, помоги мне. Верни ее мне. Мне плевать, в какой форме она
вернется... я просто больше так не могу. Я не могу прожить так ни единой гребаной ночи.
Конечно же, ответа не последовало. И он почувствовал себя полным засранцем.
Да бросьте, как будто бесконечная пустота космоса просто швырнет в него что-
нибудь, помимо метеора?
Кроме того, а существовало ли вообще Забвение? Что, если во время чистки он
галлюцинировал и только вообразил себе Селену? Что, если она просто умерла? Как
будто... просто прекратила существование? Что, если вся эта хрень о райском месте, куда