Я сложил руки на груди и удерживал зрительный контакт. Мужчины, обижающие женщин, были похожи на представителей семейства кошачьих. Я надрал бы ему зад и наслаждался каждой минутой.
Спустя несколько секунд парень посмотрел на жену.
— Я сыт этим консультационным дерьмом.
Потом он сбежал. Я отошел в сторону, чтобы пропустить его.
Эмери со своей клиенткой стояли тихо, пока мы не услышали, как входная дверь с грохотом закрылась.
— Ты в порядке? — спросил я.
Эмери кивнула, и впервые женщина обернулась и посмотрела на меня. Ее щека была фиолетовой с желтым от проходящего синяка. У меня сжалась челюсть. Надо было ударить ублюдка, пока был такой шанс.
— Он такой не всегда. Просто в последнее время у него сложности на работе.
Ну конечно.
Наши с Эмери взгляды встретились снова в немой беседе. Мы думали об одном и том же.
— Дам вам поговорить.
Я закрыл за собой дверь.
Следующие полчаса я прорабатывал дела за пустой стойкой ресепшен в лобби, не желая, чтобы тот муж-мудак вернулся без моего ведома. В итоге я увидел его за окном. Он курил снаружи в ожидании своей жены.
Правильное решение.
Пока Эмери провожала миссис Доусон в лобби, они разговаривали.
— Как насчет того, чтобы созвониться завтра? Даже на пятнадцать минут? Я бы на самом деле хотела услышать вас после сегодняшней встречи.
Ее клиентка кивнула.
— Хорошо.
— В десять?
— Хорошо. Билл уходит на работу в восемь.
Эмери кивнула.
— Знаете что? Я не дала вам карточку для следующей нашей встречи. Позвольте мне сходить за ней, и я вернусь.
После ее ухода я заговорил с миссис Доусон. Голос был тихий, беспристрастный и осторожный.
— Вы будете в порядке?
Она быстро глянула мне в глаза, но сразу же опустила взгляд к полу.
— Я буду в норме. На самом деле Билл не плохой парень. Вообще-то вы просто застали его в то время.
— Ага.
Эмери вернулась и отдала клиентке маленькую карточку.
— Поговорим завтра?
Она кивнула и вышла.
Когда дверь закрылась, Эмери тяжело вздохнула.
— Прости за это.
— Не за что извиняться. Ты ничего не можешь поделать, если твой клиент мудак. У меня таких тоже полно.
— Мне кажется, он ее обижает физически.
— Склонен согласиться с тобой.
— Я также думаю, что ничего от нее не услышу больше. Она собирается оборвать со мной контакт, потому что я неодобрительно отзывалась о том, что, как я думаю, происходит в ее жизни.
— Думаешь, она не позвонит завтра или не покажется на свою встречу на следующей неделе?
— Не-а. Он не позволит ей продолжать. Теперь, когда я знаю его немного лучше, я очень удивлена, что он вообще согласился ко мне прийти. Все наши консультации проходили только с ней.
— Это тяжело.
Она снова вздохнула.
— Надеюсь, она позвонит тебе.
— Мне?
— Визитная карточка, которую я дала ей — твоя. Я подумала, что она больше нуждается в адвокате по разводам, чем в семейном психологе.
Мои брови подскочили.
— Мило.
Мы вместе пошли по коридору.
— Я бы выпила, — сказала Эмери.
— Твой кабинет или мой?
Эмери посмотрела на меня.
— У тебя в кабинете есть алкоголь?
— У меня часто случаются дерьмовые дни.
Она улыбнулась.
— Мой кабинет.
***
— На вкус как скипидар.
Личико Эмери скривилось.
Я сделал глоток.
— Это Гленморанджи двадцатипятилетней выдержки. Бутылка растворителя, из которой ты пьешь, стоит шестьсот долларов.
— За такие деньги они могли бы сделать его вкусным.
Я фыркнул. Я сидел в кресле для гостей, Эмери — за своим столом. Она, наверное, распаковала свою коробку, потому что появилось несколько новых личных вещиц. Я поднял стеклянную вещицу, похожую на подставку под награду, которую разбил Доусон.
— Тебе понадобится новое оружие.
— Не думаю, что нуждаюсь в нем, когда ты рядом и можешь так угрожать моим клиентам.
— Он заслужил. Мне стоило дать ему по лицу, как он любит делать это со своей женой.
— Тебе стоило. Этот парень был реальным мудаком. Гребаным ублюдком.
Она была милашкой, работающей над своим Нью-Йоркским акцентом, все еще звучащим, словно Оклахома пыжится стать Нью-Йорком.
На ее столе стояли две новые рамки, и я потянулся к одной из них. Это было фото пары постарше.
— Пожалуйста, не стесняйся, — сказала она с сарказмом и улыбкой.
Я посмотрел на ее лицо, затем на пару, а потом снова на нее.
— Это твои родители?
— Ага.
— На кого ты похожа?
— Я говорила — на маму.
Я изучал лицо ее матери. Они были совсем не похожи.
— Я не вижу сходства.
Она потянулась и забрала фото из моих рук.
— Меня усыновили. Я похожа на свою биологическую мать.
— Ох. Прости.
— Все в порядке. Это не секрет.
Я откинулся на спинку кресла, глядя, как она смотрит на фото. Когда она снова заговорила, на лице было благоговение.
— Мне может не нравиться моя мама, но мы очень похожи.
— Правда? Она тоже заноза в заднице?
Она притворилась оскорбленной.
— Я не заноза в заднице.
— Я знаю тебя всего неделю. В первый день ты украла офисное помещение и пыталась надрать мне зад, когда я тебя поймал. Несколько дней спустя ты начала драться, услышав невинный комментарий о плохом совете, который ты скормила клиенту, а сегодня я впервые практически вступил в драку из-за тебя.
— Мой совет не был плохим. — Вздохнула она. — Но, полагаю, остальное — правда. Я была занозой в заднице, да?
Я прикончил напиток и наполнил стакан на два пальца, затем подлил Эмери.
— Ты счастливица. Мне нравятся занозы в заднице.
Мы еще немного поболтали. Эмери рассказала мне о хозяйственном магазине ее родителей в Оклахоме и была в середине рассказа какой-то истории о продаже снаряжения парню, которого арестовали за то, что он в течение двух недель держал жену запертой в подвале, когда зазвонил мой офисный телефон. Я пошел снять трубку, но она дотянулась первой.
— Офис мистера Джаггера. Чем могу помочь? — ответила она сексуальным игривым голосом.
Пара напитков расслабили ее, сделали игривой. Мне нравилось это.
— Могу я спросить, кто звонит?
Она взяла шариковую ручку и замолчала, слушая и бездумно потирая ею нижнюю губу.
Мои глаза следили за этими движениями. Бьюсь об заклад, она хороша на вкус. У меня был внезапный порыв наклониться над столом и прикусить ее. Дерьмо. Не лучшая идея.
Но когда она подняла на меня взгляд, я все еще пялился на нее. Мне стоило прекратить, но меня застало врасплох то, как ее губы двигались, когда она говорила.
— Хорошо, миссис Логан. Позвольте убедиться, что он свободен.
Это заставило оторвать взгляд. Я помахал руками, показывая, что занят. Она придержала звонок пять секунд и затем вернулась к нему.
— Мне жаль, миссис Логан. Похоже, он вышел. — Пауза. — Нет, простите. У меня нет полномочий давать номер мобильного телефона мистера Джаггера. Но я передам, что вы звонили.
Положив трубку, она сказала:
— Знаешь, что я поняла сейчас?
— Что твой голос после пары бокалов звучит сексуальнее?
Она моргнула.
— Мой голос звучит сексуальнее?
Я сделал глоток из стакана.
— Ага. Ты флиртовала, отвечая на звонок.
— Я не флиртовала.
Я пожал плечами.
— Без разницы. Мне понравилось. Так что ты собиралась сказать о том, что поняла?
— Теперь я даже не помню. Думаю, те два напитка ударили мне по мозгам.
— И губам, — буркнул я.
— Что?
— Ничего.
— О, я вспомнила, что собиралась сказать. — Она указала на меня пальцем. — За три дня я приняла в общем двадцать звонков и видела кучу встреч в твоем календаре. Это была первая звонившая миссис. У тебя нет ни одного клиента по имени Джейн, Джессика или Джули.
— Это потому что я работаю только с мужчинами.
— Что?
Она посмотрела на меня так, словно только что я сказал, что небо фиолетовое.
— Клиенты мужчины. Ну, знаешь, они такие же, как женщины, за исключением огромной драмы, и у них есть чле… — я прервался на полуслове, услышав, как открылась входная дверь. — Ты ждешь кого-то?
— Нет. А что?
— Я только что услышал, как открылась входная дверь. — Я встал и вышел в коридор. — Эй?
Парень, которого я никогда не видел, выскочил из-за угла в вестибюле.
— Привет. Я ищу Эмери Роуз.
Я прищурился.
— А вы кто?
Я был обеспокоен тем, что придурок Доусон вернулся, чтобы принести неприятности. Но этот парень выглядел так, будто последняя случившаяся с ним неприятность была в начальной школе, когда дети дразнили его.
Я повернулся к Эмери, которая уже направлялась к нам. Она присоединилась ко мне в дверях.
— Болдуин? Я услышала твой голос. Что ты здесь делаешь?
— Решил сделать тебе сюрприз.
Парень поднял цветы, которые я не заметил сбоку; их цвет совпадал с цветом его помятого галстука-бабочки. Они были ужасны, казалось, что он купил их на китайском рынке в конце квартала за семь долларов девяносто девять центов.
— Это так мило.
Эмери выступила из дверного проема, где мы стояли в такой приятной близости, и подошла к парню, подарив ему объятие и поцелуй. По какой-то причине я остался на месте, наблюдая за всем этим.
Взяв цветы, она вспомнила, что я стоял позади нее.
— Болдуин, это Дрю. Дрю, Болдуин — это друг, о котором я тебе рассказывала однажды.
Я был сбит с толку, и она прочитала это на моем лице.
— Ассистент преподавателя в моем колледже. Помнишь, я тебе о нем рассказывала?
Действительно? Тот самый парень?
— Ох. Ага. — Я протянул руку. — Приятно познакомиться. Дрю Джаггер.
— Взаимно. Болдуин Маркум.
Повисло странное неловкое молчание, пока Эмери не прервала его.
— Правда, офис красивый?
— Очень симпатичный.
— Ты по пути на встречу с Рейчел?
— До начала шоу еще полтора часа. Так что я подумал зайти и проведать тебя.
Болдуин все еще блуждал взглядом по офису, когда заметил на столе Эмери бутылку Гленморанджи и два пустых стакана.
Он посмотрел на нее.
— Это виски? В пять вечера?
Эмери либо не уловила презрения в его голосе, либо успешно его игнорировала.
— У нас был паршивый день, — ответила она.
— Вижу.
— Выпьешь стаканчик? — спросил я, уверенный, что он откажется. — Он двадцатипятилетней выдержки и мягкий.
— Нет, спасибо.
Я повидал достаточно.
— У меня еще есть работа. Приятно познакомиться, Болдуин.
Он кивнул.
Час спустя я собирался в своем кабинете, когда услышал их смех. Благодаря более ранним событиям этого дня по моим венам все еще бежал тестостерон. Вероятно, поэтому у меня из ниоткуда появилось желание ударить парня. Этому нужен выход. Я охренительно зол. Мне нужно перепихнуться.
Прежде чем открыть дверь Эмери, я легонько постучал.
— Я собираюсь уходить. Тебе стоит опробовать ту технику засыпания, о которой я говорил сегодня, чтобы завтра ты пришла на работу вовремя.
Глаза Эмери расширились, когда она попыталась скрыть свою улыбку.
— Да. Возможно, так и сделаю.
Болдуин внимательно наблюдал за нашей беседой.
Я махнул и кивнул.
— Спокойной ночи.
Я сделал один шаг к выходу, когда Эмери позвала меня.
— Дрю?
Я повернулся.
— Да?
Она заломила руки.
— Спасибо за сегодня. Я не говорила тебе этого, но я очень признательна за все, что ты сделал.
— В любое время, Оклахома, — я постучал костяшками пальцев по дверной раме. — Не задерживайся допоздна, хорошо?
— Не буду. Я собираюсь уходить через несколько минут. У Болдуина на сегодня были планы, так что я выйду с ним.
— Хочешь, чтобы я подождал? Мы снова можем взять бургеры у Джоуи.
Эмери начала отвечать, когда мистер «Галстук–бабочка» перебил ее:
— Вообще-то, у меня в последнюю минуту изменились планы. Почему бы нам не поужинать?
— Ты не пойдешь на шоу с Рейчел?
— Мы можем увидеть его в другой раз. Я не знал, что у тебя был плохой день. Ты можешь рассказать мне о нем за ужином.
Эмери посмотрела на меня, сомневаясь. Я облегчил ей выбор. Кто я такой, чтобы разбивать счастливую пару?
— Тогда приятного вечера вам.
Я, возможно, сглупил. В конце концов, в последнее время мне неоднократно говорили, что мое эго было довольно большим, но я мог бы поклясться, что изменение планов маленького друга Эмери имело какое-то отношение ко мне.
Глава 14
Дрю
Канун Нового года.
Пять лет назад.
— С годовщиной!
Алекса сидела на диване, листая журнал «People». Я нагнулся, чтобы поцеловать ее в щеку, а затем наклонился еще ниже, чтобы поцеловать в лоб своего почти двухлетнего сына, который спал с головой, покоящейся на ее коленях. Он пускал слюни. На бедре моей жены собралась уже приличная лужица.
Я посмотрел на это и пошутил:
— Несколько лет назад сделать тебя влажной в сочельник означало что-то совершенно другое.
Она вздохнула.
— Я бы хотела, чтобы мы могли куда-нибудь сходить. Это первый сочельник со времени моего детства, в который я остаюсь дома.
Сочельник стал огромным праздником для моей жены. Она ждала его, как ребенок — Санту. А вчера кто-то сказал Алексе, что Санты не существует. Сегодня вечером мы планировали выйти из дома — вечеринка в центре Атланты, организованная ее друзьями, до которых мне не было дела, но няня нас подвела. Алекса была опустошена. Я тихонько радовался. Сегодня был мой первый выходной за месяц, поэтому остаться дома, посмотреть кино, возможно, еще и двигаться в новый год внутри моей жены, было так же волнительно, как и мое настроение.
Но Алекса дулась на протяжении двадцати четырех часов. У нее было тяжелое время, она все еще приспосабливалась к новому образу жизни молодой мамы. Это за гранью моего понимания. В конце концов, ей было всего двадцать два, все ее друзья тусовались на вечеринках как беззаботные двадцатидвухлетки.
Я надеялся, что она заведет новых друзей в клубе «Мамочка и я», который посещала в прошлом месяце. Возможно, замужние подруги, у которых были дети и которые не думали, что ответственное отношение к спиртному — это когда ты пьешь шоты со шнапсом и не проливаешь их.
— Почему бы тебе не прогуляться? Я останусь дома с Бэком.
У нее загорелись глаза.
— Правда?
Не совсем так я представлял себе празднование нашей годовщины, но Алекса это было нужно.
— Конечно. Я выжат. Я позависаю со своим маленьким приятелем. Мы все равно не можем быть на расстоянии друг от друга долгое время.
Алекса нежно сняла голову Бэка со своих коленей, переложив на подушку, и подскочила, заключив меня в крепкие объятия.
— Не могу дождаться, когда надену купленное платье. Лорен и Эллисон будут так завидовать, что я теперь могу позволить себе делать покупки в «Нейман Маркус».
Я выдавил улыбку.
— Не могу дождаться, когда помогу тебе избавиться от него по возвращении.
***
Прошлым вечером Алекса отправилась к своей подруге Лорен, и я предлагал ее забрать, но она настояла, что возьмет такси домой, так что мне не нужно было будить ребенка. Оказалось, что это не проблема. Ребенок не спал, учитывая, что было восемь утра, а моей жены все еще не было дома.
Бэк сидел в своем высоком стульчике, посасывая Cheerios, и издавал громкий крякающий звук, чтобы привлечь мое внимание, пока я наполнял вторую чашку кофе. Надув щеки, я выпустил воздух и крякнул в ответ, когда садился. Мгновение он выглядел напуганным этим звуком, и на какую-то секунду я подумал, что сын расплачется. Но потом он громко рассмеялся, что рассмешило и меня.
— Дружище, тебе нравится? — я наклонился ниже и снова надул щеки. — Кря. Кря.
Сын изучал мое лицо, словно я был инопланетянином, а потом разразился хохотом. После третьего или четвертого раза он решил попробовать сделать то же самое, и я смотрел, как он пытается издать такой же звук. Он надувал свои маленькие щечки, но из его рта вырывался только воздух со слюнями. Без кряканья. Его это не остановило.