— Говори, что ты делаешь. Где мы едем. Говори, Иншалла!
Человек с совиными глазами знал, что говорить — каждое упоминание Аллаха бросало любого офицера, прошедшего Афганистан в дрожь.
— Едем по центральной аллее. Что вы делаете, вам все равно не уйти. Это крупнейшая военная база США.
— Аллах свидетель, мой путь на небеса, неверный. Что ты видишь впереди, говори.
— Бронетранспортер… послушайте, мы так не договаривались. Вы хоть понимаете, что с вами сделают, если вы.
— Мой путь — путь Аллаха, неверный.
— Эль гуисо, знаешь, что такое? Человека связывают и заталкивают в бочку и…
Сзади что-то пронзительно запищало, и полковник едва не выпрыгнул из машины, чтобы бежать. Хотя с поясом шахида… не убежишь.
— Вы слабые, неверный… даже в своей силе вы слабые, иншалла. Мне все равно, что случится со мной. Чтоб со мной не случилось, мне — рай. А вот вам — не все равно, что случится с вами. Именно поэтому мы — сильнее вас…
— Прошли. Мать твою, прошли! Пресвятая дева Мария, прошли!
— Хватит болтать… — раздалось с заднего сидения — готовность!
У них была готова военная форма, даже про повязки MP — военная полиция — они не забыли. Среди мексиканских бандитов — было модно отслужить в армии США [54], такие, прошедшие ад Афганистана очень ценились на свободном рынке боевиков и наемников. Так что консультантов хватало, среди боевиков было двое бывших военных, в том числе один из тех, кто служил именно здесь, на этой базе. Он сидел за рулем «Эконолайна».
Магазин в автомат… в отличие от Калашникова тут с магазином могут быть проблемы, надо хлопнуть рукой, чтобы убедиться, что он встал правильно. Сделать суровую рожу… они в конце концов, гринго — военные, твою мать, не просто так, шпана.
— Долго еще ехать? Мне осточертело тут жариться.
— Заткнись…
Машина ехала медленно.
— Э, брат, какого хрена. Тапку в пол! Мы так за час не доедем.
— Сказал, глохни.
— Заткнитесь, а! Тут ограничение скорости, если втопить — через десять минут будешь базарить с военной полицией. Тебе это надо нахрен?
— Ладно, заткнулись все. Что с камерой?
— Здесь, хефе.
— Как войдем, снимай все время, понял?
— Понял.
— Если что-то пойдет не так, я тебе член нахрен отрежу. Кастратом будешь, понял?
— Да понял я.
— Мигель, остаешься у машины. Никуда не отходи…
— Эй, куда это мы?
— Заткнитесь. Поворачиваем.
— Блин…
— Что за…
Машина внезапно пошла… как то не так.
— Какого?!
Хлесткий удар бампером — машину повело, но она выровнялась.
— Твою мать! Тревога!
Щелчок, удар по стеклу, еще один. Это — как яйцо вареное со всего размаху об стену, только намного громче.
— Они слева! Слева!
Еще один щелчок. В лобовом стекле появилась аккуратная, круглая дырка с расходящейся от нее паутиной трещин. Водитель дернулся и обмяк за рулем, поддерживаемый ремнем безопасности. На стекло брызнуло красным, машина теряла ход, но все еще шла.
— Снайпер!
По кузову как будто несколько раз молотком ударили, раз за разом. Несколько круглых, аккуратных дырок появилось и в металле. Повалился как подкошенный Игнасио, выронив автомат — он валялся на спине и глаза у него были — как у рыбы из супермаркета.
— Он мертв! Дева Мария, он мертв!
Бородатый — пинком открыл заднюю дверь, дал длинную автоматную очередь на весь магазин веером. Преследовавший их «Хаммер» с бойцами на широких подножкам — резко свернул в сторону… один из бойцов кажется, упал… хотя может быть, что и нет.
Бородатый сменил магазин, выпрыгнул из машины, но еще раз отстреляться не успел — по нему открыли сосредоточенный огонь с нескольких точек и убили.
— Надо ехать! Надо ехать!
Один из боевиков попытался протиснуться вперед. Воняло кровью, через стекло ничего не было видно. Он переключил коробку, схватился за руль. До педали газа добраться было нельзя, но он придумал — положил руку на ногу мертвеца, чтобы хоть как-то управлять машиной…
Машина, скрежетнув коробкой покатилась назад, все быстрее и быстрее — и тут по ней ударил ротный пулемет. Пулеметчик был совсем рядом и патронов он не жалел. Не предлагали американцы и сдаться — новейший беспилотник со сканером, позволяющий определить не только количество источников тепла в машине, но и прикинуть вооружены они или нет — не показал никого, кто был похож на заложника или похищенного. Боевики ценны были только как источники информации — сколько есть еще, откуда они пришли, кто ими командует. Но как только они оказали сопротивление — они превратились, по терминологии Береговой охраны США — в бандитов — самоубийц. И цацкаться с ними — прошедшие Стан военные не собирались…
— Дикси-два, что ты видишь?
Спешно занявший позицию на крыше подогнанного «Хаммера» снайпер казался изваянной из металла статуей — столь неподвижен он был под этим палящим солнцем. Ствол снайперской винтовки пятидесятого калибра был направлен на «Хаммер», остановленный посреди улицы и окруженный машинами военной полиции.
— Дикси-два — одна единица за рулем, повторяю — одна единица за рулем, дружественная.
— Можешь опознать?
— Так точно, полковник Станилич.
Генерал выругался последними словами.
— Так твою мать, как он туда попал…
— Вопрос, что мы будем делать, сэр… — сказал подполковник Джим Кавалли, старший офицер военной полиции — стрелять нельзя…
— Надо поговорить с ними. Выяснить требования.
— С ним…
Беспилотник показал, что в машине — один человек за рулем и еще один — сзади, похоже что прячется. Рядовой, которому не понравились некоторые моменты на въезде и который сообщил об этом командованию — заслуживал медали, просто представить невозможно, что было бы, если бы группа террористов прорвалась например к штабу.
— Выясните, что со второй группой… — приказал генерал — я хочу вывести снайпера на позицию и решить это дело, нахрен.
— Сэр, возможно, стоит использовать пулемет — подсказал один из офицеров — это вернее.
— Нет… Нет, нет, нет… Слишком близко, нет…
— Сэр, со второй группой разобрались. У нас шесть танго, дохлых как мороженый цыпленок в супермаркете. Военная форма, автоматическое оружие, знаки различия… серьезно все, в общем.
— Бородатые?
— Нет, не похоже, сэр. По-видимому, латиносы…
— Этого еще не хватало.
Если латиносы переймут стиль работы бородатых… это просто представить невозможно, что тут будет. По ту сторону границы… а теперь и по эту уже — несколько миллионов отморозков, которые за пригоршню баксов мать родную убьют. Нет… нет, нет…
— Движение, сэр! Движение!
— Что за движение! Дайте картинку с беспилотника! Докладывайте!
— Сэр, это Дикси-два, у меня, наверное, самая лучшая позиция. Один человек выходит, один человек выходит. Дружественные силы!
Кружащий над местом беспилотник, который использовали в системе безопасности базы — давал картинку в странном, серо-синем диапазоне цветов. Сверху было видно, как открывается дверца «Хаммера».
— Всем группам готовность! Без команды ничего не предпринимать.
На дорогу — вышел полковник Станилич. Начал расстегивать свою легкую форменную армейскую куртку.
— Что ко всем чертям он делает? Что он делает…
Станилич расстегнул куртку.
— Твою мать!
— Кто что видит? Кто что видит?
— Сэр, Дикси-один. Там пояс… вижу пояс. Кажется, пояс бомбиста — самоубийцы, мать его так. На нем пояс.
— Пресвятая дева Мария…
— Специалист, опишите его! Мы должны точно знать, как он выглядит.
— Есть, сэр. Широкая полоса какой-то ткани на поясе… дюймов восемь, не меньше, сэр! И там что-то есть… в ткани что-то есть, сэр.
— Вопрос — вы видите провода? Вы видите провода, подтвердите?
— Никак нет, сэр, проводов не видно.
— Вашу мать, сообщите саперам, у нас тут бомбист — самоубийца!
— Этот пояс может управляться с мобильного телефона, сэр.
— Да знаю… черт бы все побрал… я хочу, чтобы снайперы заняли позиции на выезде с базы. И я хочу «Хаммер» с пятидесятым калибром там же, на случай, если начнутся проблемы.
— Есть, сэр.
— Пусть несколько человек переоденутся в гражданское, возьмут гражданский транспорт и будут наготове. Не исключено, что проблему придется решать в городе.
— Сэр, я лично возглавлю эту группу. Это будут мои люди.
Генерал посмотрел на подполковника… конечно, больше, по сути и некому. Военные полицейские — как раз для этого и предназначены — они разыскивают дезертиров, унимают драки в городе, служат своего рода посредниками между гражданскими и военными. Если надо действовать в городе и не в форме — военные полицейские это лучшее, что окажется у армии на такой момент.
— Хорошо, подполковник, пусть будет так. Отберите лучших людей в группу.
— Есть, сэр. Сообщить шерифу?
— Не нужно. Это террорист, напавший на военную базу. Разберемся с этим сами.
— Есть, сэр.
— Сэр, он обратно садится в машину. Медленно садится в машину.
— Черт бы их побрал, какого хрена им здесь понадобилось вообще?
Генерал резко развернулся.
— А вы еще не догадались? Не дошло?
Подполковник Станилич впервые за многие годы узнал, что такое настоящий, животный страх за свою жизнь…
Он начинал в Панаме… там пришлось немного потрястись, но он был тогда молодым и глупым. Во время Бури в пустыне — он уже сидел в штабе, самой большой проблемой был песок, который был везде и СКАДы — но СКАДы к ним так и не прилетели, Хуссейн приказал выпустить все СКАДы по Израилю.
И в Афганистане… конечно, там в опасности все, даже командующий контингентом в опасности… эти ублюдки траханые, они же совершенно отмороженные, готовы сами в свой рай долбанный отправиться, только бы побольше неверных с собой забрать. Но так особой опасности не было. Здесь… здесь он чувствовал опасность разоблачения… неприятное такое чувство в животе… но в конце концов он с ней свыкся, как человек свыкается с какой-нибудь хронической болезнью, и сопровождающей ее болью. Явно, не он один это делал, он знал, по меньшей мере еще одного человека, который занимался именно этим — и ничего. Но сейчас…
Липкое, неприятное ощущение на коже от холодного пота. Почти физическое ощущение — понимание того, что десятки глаз рассматривают тебя в прицелы своих винтовок. И такое неприятное жжение в пояснице… как прогревание — он один раз застудился на учениях, и вот так лечился. Ощущение смертельной опасности, зверя, залегшего совсем рядом. Зверя в человеческом обличье, природа которого столь чужда человеку — что его вообще нельзя считать человеком. Это зверь с примитивными инстинктами вместо мыслей и чувств — но сильный, хитрый и смертельно опасный…
Он сел в машину. Наверное… было что-то на этот случай в плане обороны базы на случай террористической атаки. Но все менял пояс бомбиста — самоубийцы… он не знал, есть ли средства, чтобы справиться с этим…
— Что теперь? — нервно спросил он.
— Разворачивай машину. Медленно едем обратно. Остановишься — я сразу взорву.
— И сам взорвешься.
Как в стену горох…
Полковник завел двигатель «Хаммера». Террорист начал надрывно что-то гундеть… какую то их чертову молитву… бессмысленный набор звуков переливающихся один в другой, когда ни одно слово нельзя отличить от другого. Это чертовски раздражало…
— Эй, мистер… может быть, вы подождете со своей молитвой, пока я… веду машину.
Аттахияту ли Аллахи уа ассалауати уа аттаиебат… Ассаламу алайка аиуха аннаби уа рахмату Аллахи уа баракату… Ассаламу алайна уа ала эбади Аллахи ассалихин [55]…
Гребаные уроды… Полковника пугало, как они живут — они нахрен вообще не воспринимают то, что им говорят — а делают то, что им в башку в данный момент въедет, и совсем не боятся смерти, мать их. Он видел, как в Афганистане смертник в городе бросился на патруль с ножом.
…уа барик ала Мухаммадин уа ала аал Мухаммад… Кама баракта ала Ибрагима уа ала аали Ибрагим… фи аль-аламина Иннака хамидун мажид…
Они подъезжали к блоку — шлагбаум был поднят, и людей не было видно — но полковник знал, что они есть.
Когда он увидел старый белый Юкон на парковке для посетителей базы, машины которых нельзя было пропустить — он понял, что это его единственный шанс. Машина принадлежала Кавалли, командиру военной полиции на базе и не должна была здесь стоять. Если она здесь — значит и сам Кавалли здесь и его люди тоже. Скорее всего, здесь снайперы, а может быть — и пулемет выставили. И это — его единственный шанс, другого не будет…
Когда машина преодолела шахматку — вместо того, чтобы надавить на газ — он нажал на тормоз, вывалился из машины. Несмотря на не лучшую физическую форму — вскочил на ноги, побежал к стоянке, крича: Стреляйте!
Военные полицейские среагировали быстро — по «Хаммеру» ударил мгновенно выставленный на позицию М-240, ударил длинной, непрерывной очередью. Двое военных полицейских — бросились со всех ног к Станиличу, в их числе был и Кавалли.
Но не добежали. На полпути — грохнуло, отрывисто и жутко, как гремит в небе гром — и на подъездной дорожке к стоянке повисло серо-бурое дымное облако. Когда немного рассеялось — стали видны лежащие на асфальте навзничь изуродованные осколками тела и лужи бордовой, почти черной крови…
США. Форт Худ. Техас
Вечер 23 июля 2015 года
От подрыва фугаса смертника погибли трое, еще двое американских военнослужащих получили ранения. В изрешеченном «Хаммере» нашли тело — но даже не смогли пока опознать. Что там — в бардаке мятежа даже нормально не сняли отпечатки пальцев, чтоб послать в информационный центр ФБР — самый полный и точный банк криминалистических данных мира. Одно было понятно — это не бородатый. Это не бородатый — даже не обрезанный по исламским традициям — но откуда-то этот человек знал, как изготавливать пояса шахидов. И почему-то этот человек — решил захватить в заложники американского военнослужащего и напасть на американскую военную базу…
Первым делом — генерал издал приказ, согласно которым теперь все военнослужащие за пределами базы должны были перемещаться группами как минимум по трое, причем у каждого должно было быть оружие. Перемещения пешком за пределами базы запрещались — только на автомобиле. Все как в Ираке середины нулевых…
Осталось только доложить о случившемся…
— Сэр!
На экране снова появился генерал-полковник вооруженных сил США Марк Кэмпбелл, председатель Объединенного комитета начальников штабов.
— Пит, что там у вас происходит, доложите?…
Генерал стал по стойке смирно.
— Сэр, серьезный инцидент, связанный с безопасностью. Тридцать пять минут назад, на базу проникла группа террористов, захватив в заложники моего заместителя. Террористы были уничтожены действиями вверенных мне сил, но при этом погибли трое военнослужащих армии США, двое были ранены. У террористов было автоматическое оружие, в кармане одного из них обнаружили русскую осколочную гранату.
— Пресвятой боже… Что им было нужно?
— Сэр, полагаю, что им был нужен один из тех, кто сидит на нашей гауптвахте. Учитывая серьезную опасность, угрожающую как указанному лицу, так и военнослужащим, находящимся на базе, полагал бы необходимым немедленно вывезти указанное лицо отсюда, вероятнее всего его нужно вывезти за пределы США. В противном случае…
— Нет… Нет, пока и речи быть не может об этом.
— Сэр, вся база в серьезной опасности. На моего заместителя — эти ублюдки надели пояс шахида и попытались прорваться. Это…
— Политическое решение, Пит. Все, что я могу тебе пообещать — это то, что я выйду с таким предложением. Перемещение указанного лица за пределы США может быть истолковано, как попытка армии замести следы и обеспечить задержанному возможность побега.
— Черт возьми, сэр, у меня здесь полная база гражданских, полный штат уголовников и бандитов, все стреляют во всех и…
В кадре появился еще один человек, прошептал что-то на ухо. Генерал-майор Питер Дирк побелел как мел.