По детским щекам снова покатились слёзы. Губы мелко задрожали.
– Санечка, не плачь! Спокойно расскажи, что случилось, – обуздав внезапно нахлынувшие эмоции, Роман прижал сына к себе и стал осторожно гладить по каштаново-рыжим непослушным волосам.
– Борька сказал, что вы с Андреем педики, – выдохнул Санька в отцовский джемпер. Внутри у Романа похолодело, рухнув холодной глыбой куда-то вниз. – Папа, ведь вы же не педики? Ведь да?! Да?!
Роман вдруг понял, что не может взглянуть в эти полные слёз карие глаза. Он нервно сглотнул, и, уставившись в пространство, тихо сказал:
– Да, сын. Да.
– Пусть Андрей уедет к себе… пусть… – Санька снова заревел.
Оттого, что произошло в этой комнате всего два часа назад, Романа прошиб холодный пот. Это его сегодня защищал Санька. Он бился с Борькой за честь их семьи. И Роман чувствует сейчас себя предателем. Он предал веру сына в самого себя и продолжает врать. Разве же он мог подумать, что такое произойдёт? А он должен был предугадать, думать на шаг, на два вперёд. Но ему не хватило на это ни духу, ни времени и теперь предстоит расхлёбывать заварившуюся кашу.
– Но, Саня, мы не можем его вот так выгнать на ночь глядя! Что мы ему скажем? – Роман, взяв себя в руки, пытался как-то выправить сложившуюся ситуацию.
Мальчик отпрянул и с недоверием посмотрел на отца.
– Он мой друг! А друга не предают и тем более не выгоняют из дома только потому, что кто-то сказал гадкую вещь.
– Папа, почему вы с Андреем живёте вместе? – мальчик смотрел сурово.
Роман вспомнил разговор с Андреем два месяца назад.
– Потому что так проще, меньше денег платить за квартиру. Я один и Андрей тоже. Нам вместе не скучно. Вот ты почему с Борькой дружишь? – Роман врал, отчаянно пытаясь поверить в ту ложь, которую сейчас говорит сыну.
– Не знаю… – паренёк пожал плечами. – Потому что… нам нравится разговаривать и играть вместе.
– Вот и у нас с дядей Андреем так же!
– А почему вы с ним в одной комнате живёте? – вопрос был явно с подвохом.
– Ну-у-у, тебе же нужен был свой угол. И дядя Андрей переехал ко мне, освободив комнату для тебя, – это была почти правда.
Сразу после долгого разговора Романа с Катей, мужчины решили переделать мастерскую Андрея в детскую. Пока Рома ездил за сыном, Андрей обустраивал комнату мальчика.
– Ну что, я звоню Андрею, да? – отец ждал согласия сына.
– Звони, – Саньке стало неловко оттого, что он так плохо подумал о парне. Они же просто друзья. Это очевидно! А то, что говорил Борька – это всё гадкая неправда!
***
Зайдя в квартиру, Андрей неуверенно подошёл к столу, за которым сидели Роман и Санька.
– Ну что, разобрались? – от него приятно пахло морозом и чем-то сладковато-горьким.
– Да, у нас всё в порядке! Правда, Санька?
– Да, – мальчик боялся поднять на Андрея глаза, будто он сможет прочесть все те постыдные слова, которыми вот уже несколько часов подряд мысленно награждал его Санька.
– Ты чего такой набыченый? – парень дружелюбно смотрел. – На меня, что ли, сердишься?
– Нет, не сержусь. Пап, я к себе пойду.
– Иди. Уроки сделал?
– Нет.
– Так, давай бегом. Времени осталось в обрез!
Мальчик встал из-за стола и ушел в свою комнату. Андрей достал кружку и, заварив растворимый кофе, подсел к Роману.
– Замёрз, как собака! Так ты выяснил, что у них тут стряслось?
– Да, выяснил. Но, боюсь, тебе это не понравится.
– ?!
Часть 2
– Борька, это ты? – женщина выглянула из кухни, как только мальчик оказался в прихожей. – Где ты был? Почему трубку не брал? Я раз сто звонила!
Паренёк, не глядя на мать, направился в ванную. Он с серьёзным видом открыл кран и намылил руки.
– Борис! Я, кажется, к тебе обращаюсь! Слышишь?
– Да слышу я, – огрызнулся мальчик.
– Ой, а что это? Ну-ка покажи! – женщина внимательно разглядывала ссадину на скуле сына. – Кто тебя так?
– Никто, – пробурчал Борька.
Мать покачала головой.
– Горе ты моё! А был где? Я вся извелась!
– Где надо, там и был!
– Как с матерью разговариваешь?! Немедленно отвечай, где был?! – в звонком голосе слышалась угроза.
– В гостях был. А что, нельзя?
– Можно. И у кого на сей раз? – синие глаза матери смотрели с недоверием.
– У новенького, ну помнишь, рассказывал. Санька.
– Есть будешь?
– Нет, спасибо, накормили уже, – злобно процедил сын.
– У Саньки, что ли, ели?
– У Саньки. Пока не подрались, – паренёк отвёл взгляд в сторону.
– Вот те раз! – женщина всплеснула руками. – Из-за чего сыр-бор? Ты же говорил, что вы с ним друзья!
– Говорил, – горестно вздохнул мальчик. – Но теперь нет. Не могу я больше с ним дружить.
– Из-за того, что дрались?
– Из-за того, что у него отец педик!
От неожиданности мать плюхнулась на табурет.
– Боря, это ты чего говоришь? Тебя кто такому научил? – женщина была растеряна.
– Правду говорю! Вот и Саньке она тоже не понравилась.
– Откуда ты только этой грязи понабрался?! Вот я тебе сейчас задам! – придя в себя, мать вскочила и больно хлестанула Борьку кухонным полотенцем. – Ещё раз от тебя такое услышу, на улицу больше не пущу!
Парнишка громко заныл от обиды.
– Правду я говорю! Правду! А как таких ещё назвать?! У них и койка одна на двоих! Я сам видел!
– Что ты ещё там видел?! Вот я тебя! – мать лупила сына, охаживая по спине и рукам ярко-красной тряпкой. – Смотри же, чем они там занимаются! Интернет этот поганый! Источник просвещения! Похабщину всякую читали, да?! А ну отвечай?!
– Ничего мы не читали! Ели мы! Он первый начал!
– Что начал?! – мать в ужасе замерла.
– Говорить начал!
– О чём?!
– Что отец его с мужиком живёт!
– Не поняла. Как это? – от дошедшей, наконец, мысли женщина оторопела. – Так он на самом деле, что ли?!
– Да! – растирая по лицу ладонями слёзы, Борька обиженно смотрел на мать.
– А-а, – она стеклянным взглядом уставилась на сына и словно застыла в оцепенении.
– Мам, ты чего? – Борька перестал плакать и тихонько потрогал её за руку.
Женщина вздрогнула.
– А про этих… ну про этих, ты откуда узнал?
– Мне Валерка с Петькой рассказали, – мальчик стыдливо потупил взор.
– Вот говорила я отцу, что дружба со старшими мальчишками до добра не доведёт. Вот, пожалуйста… – запричитала мать, потом резко остановилась и внимательно посмотрела сыну в глаза. – Боря, ты только больше никому не рассказывай, что мне сейчас говорил. Никому. Ни в школе, ни на улице. А с Санькой помирись! И никогда его отца так не называй! Ты понял меня?! Понял?!
Вдруг ставшее серьёзным лицо матери напугало Бориса. Её голос звучал так, будто он совершил какое-то преступление, а мать пытается сейчас его спасти от неминуемой кары. Борькины глаза расширились, он молчал и только послушно кивал в такт материных слов.
Когда отец пришёл с работы, родители о чем-то долго говорили, закрыв на кухне дверь. Лёжа на кровати в спальне, Борька не мог разобрать ни слова, только слышал их голоса, то громкий с хрипотцой отца, то высокий возбуждённый матери. Отец курил, и запах сигаретного дыма был слышен по всей квартире. Борька помнил только один случай, когда батя курил на кухне – день смерти деда. Что такого произошло сегодня?
***
В субботу Санька встал пораньше, чтобы перед уходом из дома случайно не встретиться с отцом или Андреем. Ему всё ещё было стыдно за свои мысли. Он оделся и, потихоньку выскользнув из комнаты, пробрался к входной двери. Не успел Саня надеть кроссовки, как телефон, лежавший в рюкзаке, громко запиликал.
Нашарив рукой аппарат, мальчик не глядя на номер, ответил на звонок:
– Але! – прошипел он в трубку.
– Привет! – услышать с утра голос мальчишки, с которым они вчера катались по полу в гостиной, Саня не ожидал. – Ты выходишь?
– Да, выхожу! – все чувства разом перемешались. Он был зол на Бориса, но и рад тому, что после драки тот первым позвонил Сане. Теперь надо было прояснить всё до конца, сказать Борьке, что тот ошибся с его папкой.
На дворе стоял конец ноября. Листья с деревьев облетели, оголив кривые узловатые ветки. Густая пелена тумана окутывала городские пейзажи, размывая контуры домов и размазывая оранжевый свет фонарей бесформенными пятнами по отсыревшим тротуарам и стенам. Белёсые фары проезжающих мимо машин будто выныривали из вязкой темноты и снова проваливались в никуда, оставляя за собой след негромкого рычания мотора.
Борька, укутанный в капюшон синей болоньевой куртки, стоял, как всегда, возле въезда на парковку Санькиного дома.
– Ну что, пошли, – кинул он, когда увидел перед собой худощавую фигуру друга с громоздким неоново-жёлтым рюкзаком за плечами.
Санька кивнул. Мальчики не спеша побрели по дороге в сторону школы. Молчаливое напряжение нарастало. Борька сделал шумный вдох:
– Сань, ты это… Прости меня. Я не хотел.
– Угу, – Саньке так много хотелось рассказать, но он не мог выдавить из себя больше ничего, кроме этого короткого слова.
– Простишь? – Борька повернул к нему голову в ожидании вердикта.
– Прощаю. Только ты это… не говори больше так, ладно?
– Не буду.
После этого случая жизнь потекла своим чередом. Саня и Борька больше не говорили о том, что произошло. Забыли об этом Андрей и Роман. Но внутри Сашкиной души что-то свербело, не давая покоя, мучило и терзало сердце.
С Борькой Саня по-прежнему дружил. Однако Борис всякий раз находил какой-нибудь предлог отказаться, когда мальчик звал его к себе в гости. Хотя сам приглашал часто. Санька любил ходить к другу. Он чувствовал, что нравится Борькиной матери. Его отец же был всегда как будто недоволен и терпел присутствие мальчика в доме. Но Саньку это не сильно смущало, так как Борькин папка много работал и дома бывал нечасто.
С отцом и Андреем отношения наладились. Они, как и в первые дни, стали много времени проводить втроём. Ездили на поезде в Хельсинки, плавали на пароме в Ригу и Стокгольм, катались на горных лыжах в Финляндии, бродили по лесам Карелии и ловили рыбу ранним летним утром на Ладоге.
Иногда Саньке звонила тётя Катя и справлялась о здоровье и успехах в школе. Спрашивала, не обижает ли его отец. На это Санька с гордостью отвечал, что папка у него самый лучший. Он всегда интересовался, что у Саньки происходит, как у него отношения с одноклассниками. Про Андрея тётке мальчик тоже рассказывал, но она слушала неохотно и нередко раздражённо бросала короткие ничего не значащие фразы. Что Сашку иногда немного обижало, ведь он прикипел к Андрею и даже стал считать своим другом. Андрей был художником, занимался оформлением декораций для одного известного театра. В свободное время творил в мастерской. Картины у него получались очень экспрессивные, яркие, жизнерадостные. В хорошую погоду он любил рисовать у моря. В такие дни Саня увязывался за ним, и они вдвоём ехали на машине куда-нибудь в безлюдное место. Пока Андрей наслаждался своим творчеством, Санька бегал по берегу и бросал в воду камешки, вдыхая полной грудью свежий морской воздух с запахом тлеющих водорослей.
В школе Саньку хвалили. Мальчиком он был старательным и общительным. Роман не раз рассказывал за чаем после родительских собраний, как хорошо о нём отзываются учителя.
Первый учебный год пролетел незаметно. Лето, вспыхнув порохом, вмиг сгорело, оставив в напоминание на коже золотистый загар. Санька за это время подрос и даже возмужал – стал шире в плечах, а над верхней губой появился едва заметный золотистый пушок.
Сентябрь выдался на редкость тёплым и солнечным. Труппа театра гастролировала по Европе, свободного времени у Андрея было много, и поэтому он частенько ездил к морю, прихватив по дороге Саньку из школы. Борька с завистью смотрел, как белый «Туарег» исчезает из вида, плавно скользя по чёрному полотну автострады. Поначалу Андрей и Санька звали его с собой, но нарушить данное родителям обещание Борька боялся.
В один из таких погожих дней Санька, как всегда, выскочил из ворот школы, где его уже ждал Андрей.
– Привет, чемпион! Как успехи? – озорные искорки сверкали в зелёных глазах.
– Математичка хвалила, говорит, после школы мне надо на матфак поступать! – весело отозвался мальчик, запрыгивая на разогретое солнцем переднее сиденье автомобиля.
– Саня?! – послышался за спиной высокий женский голос. Светловолосая дама средних лет в лёгком коричневом плаще и с квадратной синей сумочкой через плечо подошла к машине. Мальчик её узнал – это тётя Света, мать Юльки, девочки с которой он вместе учится. – Ведь это не твой папа! Ты знаешь этого человека?