Талон нахмурился.
— Тогда почему ты не хочешь его спасать?
— Я хочу его спасти. Нельзя, чтобы он попал в лапы к Кабесе.
Талон еще сильнее нахмурился.
— Мы же оба разговариваем по-английски?
— Да.
— Тогда, почему у меня такое чувство, будто это не так?
Прежде, чем она смогла ответить, перед ними появился высокий вселяющий страх мужчина, который повалил Кабесу на пол. В буквальном смысле слова.
«Как он смог прибежать так быстро, что я не заметила?
Хотя сейчас это не так важно, потому что… Святой Грааль… Как я могла его не заметить?»
Тем не менее, во время схватки Катери едва глянула в его сторону. Теперь же ее перекоробило от свирепого вида незнакомца. При росте метр восемьдесят пять сантиметров он был сложен, как танк, а черная одежда делала его вид еще зловещей. Хотя он в этом совсем не нуждался. Черные волосы были намного длиннее, чем у Талона, а челка прикрывала обсидиановые, леденящие душу глаза. Катери застыла, стоило ей встретиться с ним взглядом.
Ноги стали ватными от ужаса.
«Как он оказался здесь, не воспользовавшись дверью? Которая была заперта за спиной Талона. Каким бы быстрым он ни был, я должна была заметить, как дверь открылась и закрылась. Учитывая колокольчик, висящий над проемом».
А Талона, казалось, вовсе не волновало, как незнакомец очутился перед ними.
— Ты вытащил пацаненка?
— Едва. Я спрятал его в общественном туалете. По идее, там он будет в безопасности, пока к нему не вернется контроль над собственным телом. — Незнакомец кивнул в сторону окна. — Выручай брата, Кельт. Я сейчас мог поджариться, ублюдок. Думай головой. Сначала просишь о помощи, а потом пытаешься превратить в барбекю. Блин. Какой ты нафиг друг?
— Пошел ты, — прорычал Талон, прежде чем бросился закрывать жалюзи. — Парень, будешь со мной шутки шутить, и я направлю свет прямиком на тебя.
Мужчина показал Талону жест, вероятно непристойный.
На лице Талона мелькнула насмешливая улыбка.
— Это не твой лучший денек, Кабеса. Но не стесняйся, продолжай фантазировать обо мне. Так поступает большинство женщин.
Мужчина усмехнулся, обхватил ладонью «хозяйство» и встряхнул.
— Да. Я кое-кого сейчас поимею, Кельт. Прямо здесь.
Катери подняла вверх руки, положив конец дискуссии, которая грозила обернуться дракой, а она только чудом сбежала с одной.
— Парни, придержите-ка коней… — Она посмотрела на незнакомца. — Тебя тоже зовут Кабеса?
Он насмешливо приподнял бровь.
— Тоже? Я абсолютно уверен, что это я. Никогда с другим не сталкивался.
У Катери была готова взорваться голова.
— Тот придурок в лаборатории. Кого ты повалил на пол. Он сказал, что его зовут Кабеса.
— Его мама назвала его Головой? — насмешливо фыркнул Талон, — черт, как бессердечно. А я думал, только этому Кабесе не повезло.
— Это было прозвище. Его настоящее имя Кукулькан Верастеги.
Стоявший перед ней Кабеса разразился потоком грубой брани, очень похожей на проклятия майя. Она понятия не имела, о чем он говорил, но судя по яростной жестикуляции, он пророчил кому-то нелицеприятную смерть.
Катери повернулась и хмуро посмотрела на Талона.
— Что он говорит?
Талон пожал плечами.
— Я из Великобритании, а не из Мексики. Без понятия.
— Этот pendejo[21] не я. — Кабеса прервал свою тираду из смеси языка племени майя и испанского, а потом снова заговорил по-английски, но с гораздо большим акцентом, чем прежде, делая ударение на последнем слоге. — Между прочим, его имя Чаку. Ese cabron hijo de la gran puta[22] притворяется мной. В качестве мести мне стоило перерезать ему глотку.
— Главный вопрос, ты уже справился с этой задачей?
Уперев руки в боки, Кабеса зыркнул на Талона
— Нет. Он ушел вместе с… Как же это называется? Хм… наделав кучу?
— Наваляв в штаны? — предложил Талон.
— Si!.. Именно так. Они исчезли прежде, чем я смог их прикончить.
— Почему они дрались? — спросила Катери. — И почему пришли за мной?
Кабеса вопросительно приподнял бровь.
— Ты не знаешь?
— Если бы я знала, то зачем спрашивала? — Катери повернулась к Талону. — И как ты так быстро сюда добрался? Где ты был?
Талон и Саншайн жили в Новом Орлеане… а не в Таскалусе, штат Алабама. В прошлый раз, когда она их навещала, то потратила на дорогу четыре часа, при очень быстрой езде.
— Тебе лучше присесть.
Талон повернул к ней стул, стоявший около стола.
Неприятное предчувствие скрутило внутренности узлом.
— Думаю, я лучше постою. А теперь рассказывайте, в чем дело.
Мужчины мрачно переглянулись, будто мысленно ведя спор.
— Чаку что-нибудь сказал помимо того, что прикинулся мной?
— Он хотел заполучить мой камень.
На челюсти Кабесы заиграли желваки.
— А второй… Существо, которое с ним было? Что он сказал?
— Ничего. Он появился, и Каб… — Катери оборвала себя на полуслове при виде вспышки гнева в обсидиановых глазах, — Чаку набросился на него.
— Есть идеи, почему он назвался тобой? — спросил Талон.
— Без понятия. О его ненависти ко мне ходят легенды. Но он для меня пустое место. Хотя значится в моем списке: «Хочу, чтобы они сдохли».
Катери откашлялась, чтобы привлечь их внимание.
— Вы оба так и не ответили на мой вопрос.
У Талона вырвался саркастический смешок.
— Потому что у тебя снесет крышу, а никому из нас не хочется иметь с этим дело.
«Ну, по крайней мере, Талон честен».
— Я не собираюсь слетать с катушек, — заверила его Катери.
Кабеса тут же решил подколоть ее.
— Все так говорят, chica. А потом дуреют.
Талон искренне рассмеялся, встретившись взглядом с Кабесой.
— А помнишь времена, когда… — он покосился на Катери. — Впрочем, не важно.
Она проигнорировала его попытку сменить тему
— Слушайте, что бы это ни было, я справлюсь. Я не ребенок, и, Талон, ты же знаешь, не в моем характере перегибать палку с неадекватной реакцией на происходящее.
Кабеса скрестил руки на груди.
— Это правда?
— Пока так и было. Но до этого я ничего подобного не сваливал ей на голову. Так что, все иногда случается впервые.
Его слова задели ее за живое.
— Пока? Спасибо за доверие, Талон.
Он, сдаваясь, поднял руки.
— По крайней мере, это хоть что-то.
— Лучше скажи ей, Кельт… Прежде чем придут остальные. Пока есть шанс, нужно отвести ее в убежище.
Катери все это очень не нравилось.
— Убежище от чего?
Талон тяжело вздохнул.
— Хорошо. Просто замечательно. Ты сама об этом спросила. Посмотрим, снесет ли у тебя крышу, когда мы скажем, что ты мать Армагеддона.
ГЛАВА 4
Катери застыла, пока смысл слов постепенно до нее доходил. Она не знала, как реагировать на такую новость. Хорошо, что она пообещала им не перегибать палку, а то, несмотря на браваду, хотелось убежать отсюда со всех ног.
Вероятно, с диким воплем.
Может быть… она бы так и поступила, если бы могла пошевелить дрожащими ногами.
Вместо этого, она глубоко вздохнула и посмотрела на мужа кузины самым спокойным взглядом, какой смогла изобразить.
— Вы перебрали пейотль[23] дяди Дэнни?
Талон открыл и закрыл рот.
Кабеса рассмеялся.
Талон окинул его угрожающим взглядом, но смягчился, обратившись к Катери.
— Знаю, что тебе нелегко это слышать, и ты мне не поверишь. Но… — он помедлил, явно подбирая нужные слова.
Кабеса не дал ему закончить.
— Мы должны убираться отсюда. Чаку вернется за ней с подкреплением.
— Кто такой Чаку? — резко спросила Катери, желая получить хоть один конкретный ответ. — Почему он был здесь?
«Самое главное, какого хрена он приперся за мной?»
Кабеса опустил руки на бедра.
— Ты знаешь про Королевство Змей?
«То, чего следует избегать любой ценой».
Но она не высказала вслух свой сарказм.
— Не имею ни малейшего представления.
— Конечно, нет… — в груди Кабесы зародился рык, словно отсутствие у нее знаний оскорбляло его, а потом последовало тихое бормотание на испанском. И только спустя секунду он вздохнул и снова заговорил: — На самом деле Чаку — это для краткости, а так его имя означает «грабить» или «опустошать». Другая puta[24]— да я нарочно называю его женщиной — называет себя Веном. В переводе «яд» или «отрава». — Кабеса посмотрел на нее, прищуривщись. — Общая картина уже начала вырисовываться?
С ужасающей ясностью. В конце концов, родители не назвали их «Пушистик» и «Зайка». Очевидно, Чаку и его друг были жестокими типами.
— А что это за камень, который от меня требовал Чаку?
— Если коротко, его называют Киничи. С его помощью можно управлять миром и даже самим временем. Твоя бабушка была одной из священных хранительниц Киничи. Твоя мать должна была стать ее преемницей, но погибла раньше матери, поэтому эта обязанность легла на твои плечи.
«Чудесно. Моей благодарности нет предела. Да, это тоже сарказм».
— Почему я?
— Камень переходит от дочери к дочери по родословной.
«Дитя матери. И лишь возможно отца».
Такую философию использовала бабушка, объясняя ей, почему в племени чероки царил матриархат в отличие от большинства общин. Все знают, кто их мать. Но отцовство, особенно в прошлом, могло вызывать сомнение и полагалось исключительно от характера и моральных ценностей матери… если она, конечно, не подвергалась насилию.
Тем не менее, это еще не делало Катери единственной наследницей рода.
— Я не единственная женщина в роду.
Она посмотрела на Талона.
— Саншайн — смешенных кровей, — просто ответил тот. — Камень переходить только к чистокровным, Тери… К тебе.
«Зашибись! Может, я могу выиграть лотерею?
Нет. С моей удачей я выиграю мульти-мега-миллионы, а окажется, что кто-то просто неправильно назвал цифры.
А сорвать куш на скачках?
Опять же, черта с два.
Мать Апокалипсиса…
Да, конечно, милая. Приходи и получи свой приз.
Жизнь так несправедлива».
Как бы Катери хотела, чтобы фея неудач взялась за кого-нибудь другого. Предпочтительно, не того, кто ей нравится, но все же…
«Этой стерве нечем было заняться? Не нашлось другой жертвы?»
— У нас есть проблемы поважней, — сказал Кабеса Талону.
«Почему бы и нет, давай еще сильней сгустим краски».
Талон отступил назад.
— Рискну спросить, какие?
Кабеса фыркнул.
— Не хотел говорить. Но, к сожалению, вы должны знать, что кто-то раскопал печать Ани-Кутани.
Талон смерил Кабесу хмурым взглядом.
— Ты так говоришь, словно я в курсе, о чем речь.
Кабеса что-то пробормотал себе под нос.
— Это… kala kratu… э… — он остановился, пытаясь подобрать нужные слова. — Как это звучит по-английски? Охранный камень? Заговоренный камень? Не совсем так, но думаю, вы уловили суть. Он был помещен над гробницей, где заключены в тюрьму последние семь Ани-Кутани. Теперь, без печати, любой может призвать их назад в этот мир. Они будут обязаны своему освободителю и сделают для него все что угодно. А потом сломают врата и сразятся со злом, которое сами же спустят с цепи. Теперь узрел проблему, Кельт? Чаку знает о сорванной печати и что она из себя представляет.
Катери прокляла эти новости. Неудивительно, что Чаку так заинтересовался, увидев на столе календарь.
«Почему у меня такое чувство, будто я очутилась в фильме ужасов?»
Кабеса схватил ее за руку и потащил к Талону.
— Возьми ее и уходи. Мы должны доставить Катери к камню времени и защитить, пока она не запечатает врата.
— А у тебя какие планы? — спросил Талон.
Кому-то стоит записать смех Кабесы для дома с привидениями. Определенно он заставит любого трястись от ужаса.
— Я живу ради борьбы, m’ijo[25]. Если они настолько глупы, чтобы вернуться сюда, у меня к ним есть парочка вопросов, на которые я хочу выбить ответы… Adios[26].
Талон кивнул ему.
— A beber y a tragar, que el mundo se va a acabar.
Кабесе стало не до смеха.
— Ты бессердечный ублюдок, Кельт. Hombre prevenido, vale por dos.
А затем он развернулся и вышел из кабинета.
Катери посмотрела на Талона, вопросительно приподняв брови.
— Я поняла твое: «Ешь, пей, веселись, ибо завтра умрем». Но что он сказал в ответ?
— Другую испанскую пословицу: «Тот, кто начеку, может одолеть любого». Теперь давай сваливать от…
Он не успел закончить фразу, когда вокруг нее сгустилась тьма. С широко распахнутыми от ужаса глазами она потянулась к Талону, бросившемуся к ней.
Но он не успел.
Как только их пальцы соприкоснулись, ее затянуло в какой-то вихрь. К горлу подступила тошнота, пока она куда-то летела.
«Я не Дороти.
Но, если кому-то пришло на ум уронить на меня дом, то я взбешусь посильней Злой Ведьмы.
Бойтесь меня…»
По крайней мере, так она думала, прежде чем со всей силы шлепнулась в место, окутанное тьмой. Ни лучика света. Темень настолько густая, что резала глаза, пока Катери напряженно вглядывалась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Что угодно. Приподнявшись с земли, о которую она больно ударилась при падении, Катери пыталась осмотреться.
Вдалеке раздался жалобный вой.
Она судорожно пыталась понять, кому он принадлежит. Собаке? Ребенку? Катери не могла сказать с уверенностью. Она уже собралась откликнуться, но вовремя одернула себя. Если кто-то хочет навредить ей, то точно не следует обозначать свое местоположение.
Такое она видела в фильмах ужасов. Глупая puta всегда велась на такой трюк.
«По крайней мере, на мне не высокие каблуки и короткая юбка. Хотя герои в итоге все равно умирали».
Катери протянула руку, пытаясь нащупать стену, мебель или хотя бы…
— Ой! Черт по…
Она прикусила губу, потирая руками коленку.
Конечно же, у этой части тела должна быть другая задача, кроме как натыкаться на всякую мебель в темноте.
Только это вовсе была не мебель, как она поняла, проведя ладонью по твердой поверхности. Больше похоже на булыжник.
«Я бы многое отдала за фонарик».
Неожиданно что-то прикоснулось к ее ноге.
Отрывисто дыша Катери начала оборачиваться, пытаясь выяснить, что это такое.
«Пожалуйста, только бы не крыса. Только бы не крыса…»
Она их до ужаса боялась.
— Где камень?
Она подскочила от скрипучего голоса.
— Кто вы?
— Где камень? — раздался другой голос с противоположной стороны тьмы.
После ее продолжительного молчания вспыхнул свет. Катери в ужасе замерла. Никогда в жизни она не видела ничего подобного.
Вся пещера — теперь Катери знала где находится — была наполнена…
Чупакабрами?
Пеученами?
«Где Энрике, когда он так нужен? А еще лучше барабан его великой прапрабабушки, чтобы разогнать этих тварей».
Небольшое пространство кишело существами с острыми клыками. Их тела с ног до головы были разукрашены в стиле тотемных карикатур. Грим создавал иллюзию грозной недовольной мины.
Но сильнее всего пугали засохшие брызги крови.
Бравада испарилась, и Катери поняла, что никогда не сможет их одолеть. Их слишком много, ее вмиг повалят и убьют.
Один толкнул Катери сзади.
— Камень! — прорычал он. — Отдай его. Сейчас же!
— Я… Я… Я не знаю, о чем вы говорите.
«Неверный ответ».
Монстры принялись колотить копьями по окрашенным круглым щитам с недовольным криком.
«Я сейчас умру».
Трясясь от страха, она побежала направо, где, казалось, находился туннель.
Монстры преградили ей путь.
Пейтон Мэннинг[27] обзавидовался бы, с какой ловкостью она остановилась и побежала к другому тоннелю.
На этот раз каким-то чудом она сумела до него добраться. Но это не спасло положение дел. Она замедлила шаг, когда ее окутала кромешная тьма.